Турция 1930-х: новые шаги в двусторонних отношениях

ПРОДОЛЖЕНИЕ. ПРЕДЫДУЩЕЕ ЗДЕСЬ. НАЧАЛО ЗДЕСЬ

СССР — надёжный посредник!

Во внешней политике Турции начала 1930-х гг., как и в 20-е годы, значительное место занимал СССР — как фактор, способствовавший укреплению её независимости и международных позиций, также стабилизации в районе Ближнего и Среднего Востока.

Специфической особенностью в отношениях Советов с Турцией была уверенность последней в искреннем желании сохранять и развивать сотрудничество на международной арене и — в области экономического развития двух стран. Одним из примеров такого сотрудничества было урегулирование в январе 1932 г. вопроса о турецко-иранской границе. С просьбой о советском посредничестве обратился турецкий посол в Москве в Наркомат иностранных дел СССР 3 января 1932 г.

Посредничество Советского Союза дало положительный результат: 23 января — в Тегеране — представители Ирана и Турции подписали соглашение относительно определения турецко-иранской границы. Об этом говорил министр иностранных дел Турции 7 февраля 1932 г. в Москве. Где он был проездом по пути в Женеву на Конференцию по разоружению. Там, кстати, турецкая делегация была среди немногих, кто поддержал советское предложение заключить Конвенцию о прогрессивно-пропорциональном сокращении вооружений, с которым делегация СССР выступила в феврале 1932 г. Выступая за советское предложение, глава турецкой делегации подчеркнул, что с его принятием «все другие предложения отпадут сами собой».

Несмотря на то, что к 1930-м годам Турция урегулировала в основном все свои отношения с европейскими и соседними странами, а в середине 30-х стала устанавливать союзнические с европейскими державами, бывшими её противниками, — в отношениях с Советским Союзом она неизменно сохраняла курс сотрудничества. Это проявлялось в обмене взаимными визитами на высоком уровне, в развитии научного и культурного обмена, сотрудничества на международной арене, а также в экономической области.

Споры на границах

Обмен визитами государственных деятелей двух стран способствовал также урегулированию возникавших временами спорных вопросов, в частности пограничных и торговых отношений. Сложность обстановки на советско-турецкой границе определялась наличием в пограничных районах Турции вооружённых отрядов, нередко нарушавших границу, и пассивным либо нелояльным отношением турецких властей к советской стороне во время расследования приграничных инцидентов. 18 июля и 4 октября 1931 г. НКИД СССР выразил протест против фактов участия турецких пограничников в обстреле территории СССР во время нарушения границы бандами с территории Турции: против необоснованных обвинений в адрес советских пограничников с турецкой стороны.

В результате обмена нотами была достигнута договорённость о продлении действия советско-турецкой конвенции от 6 августа 1928 г. о порядке рассмотрения и разрешения конфликтов, возникавших на советско-турецкой границе — и дополнительного протокола к ней. 28 марта 1933 г. в Анкаре был подписан протокол о продлении конвенции на шесть месяцев.

Беспроцентный кредит

С 26 апреля — по 8 мая 1932 г. в Советском Союзе находилась турецкая правительственная делегация во главе с председателем Совета министров И.Инёню. Члены делегации приняли участие в Первомайских торжествах на Красной площади. Во время встреч в Москве отмечалось, что советско-турецкий Договор о дружбе и нейтралитете 1925 г. является новым типом соглашений, служившим примером для их отношений с другими странами. В итоге переговоров между советскими и турецкими руководителями, в которых участвовали:

И.В.Сталин

В.М.Молотов

К.Е.Ворошилов

Исмет Инёню,

Тевфик Рюштю Арес и др. —

…была достигнута договорённость о советском кредите Турции с целью строительства там с советской помощью промышленных предприятий. Этот кредит — в $8 млн — должен выдаться с оплатой его в течение 20 лет равными долями, без процентов. Советский Союз предоставил Турции безвозмездно:

машинно-тракторную станцию,

два грузовика,

автобус,

пять танкеток,

два танка.

Уже в сентябре 1935 г. состоялось торжественное открытие в Кайсери первого из двух текстильных комбинатов, построенных по этому кредиту с помощью Советского Союза. На открытии присутствовали Ататюрк и другие государственные деятели. В докладе председателя СНК Молотова на сессии ЦИК СССР 23 января 1933 г. отмечалось, что этот визит способствовал «дальнейшему укреплению сотрудничества обеих стран». Также заключению ряда практических соглашений по линии материально-финансовой и культурной. Визит И.Инёню и других турецких деятелей в Советский Союз был расценен как новый шаг в двусторонних отношениях.

Под угрозой Оси

В результате обострения международной обстановки из-за агрессивной политики Германии & Италии, в которой Ататюрк видел угрозу стране, в турецкой внешней политике во второй половине 30-х годов явственно стал наблюдаться крен в строну военно-политического сотрудничества с державами — бывшими противниками в Первой мировой войне и во время национально-освободительного движения в Турции. Это нашло отражение в заключении средиземноморского «джентльменского» соглашения с Англией (январь 1936 г.). также в позиции Турции на конференции в Монтрё, в её стремлении заключить военный союз с Англией-Францией. Проявившемся в англо-турецкой и франко-турецкой декларациях 1939 г., которые и явились основой союза, подписанного уже после начала Второй мировой войны.

[Справка. Конференция о режиме Черноморских проливов проходила 22 июня—21 июля 1936 г. в Монтрё (Швейцария). С участием: СССР, Турции, Великобритании, Франции, Болгарии, Румынии, Греции, Югославии, Австралии и Японии. Созвана по предложению Турции в целях пересмотра конвенции о режиме Черноморских проливов, принятой на Лозаннской конференции 1922—1923 гг. Италия отказалась от участия в конференции, так как страны-участницы поддержали международные санкции против Италии в связи с ситуацией в Эфиопии. Великобритания выступила с предложением уравнять права черноморских и нечерноморских держав на проход их военных кораблей через проливы. В конечном итоге конференция не была сорвана и привела к выработке согласованных решений. 20 июля страны-участницы подписали новую конвенцию о режиме проливов. На основе которой Турция получила право ремилитаризировать зону проливов.]

Интересам не только самой Турции, но и Англии-Франции отвечали также:

Подписание 9 февраля 1934 г. Балканской Антанты,

Парафирование 2 октября 1935 г. Пакта о ненападении между Турцией-Ираном-Ираком, явившегося основой создания Саадабадского пакта.

[Справка. Саадабадский пакт или Ближневосточная Антанта — группировка государств: Иран-Турция-Афганистан-Ирак, — возникшая в результате заключения 8 июля 1937 г. Саадабадского пакта — договора, подписанного этими четырьмя державами в Саадабадском дворце иранского шаха под Тегераном. Заключению пакта содействовала Великобритания. Английская дипломатия стремилась укрепить своё влияние на Ближнем и Среднем Востоке, используя эту новую группировку в "хитрой" многовекторной политике, направленной против СССР. Также против всё нараставшей активизации Германии-Италии в странах региона. Помимо этого, три из четырёх стран участников договора планировали общими усилиями бороться с курдским сепаратизмом в Ираке, Иране и Турции, на востоке которой в 1927—1931 гг. была предпринята попытка создания независимого курдского государства — Араратской Республики.]

Англия опять против…

Сближение с западными державами, главным образом с Англией-Францией, оказывало косвенное или прямое влияние на отношения с Советским Союзом. Одним из свидетельств этого был отказ(!) турецкого правительства в 1936 г. от своего же предложения, — сделанного в 1934 г., — относительно заключения пакта о взаимопомощи с СССР. Сделав поначалу такое предложение, Турция стала выяснять отношение Англии к этому вопросу. Естественно, англичане были против. Документы проливают свет на сей вопрос… Так, в телеграмме советского посла в Анкаре Л.М.Карахана—М.М.Литвинову от 27 июня 1936 г. отмечалось, что министр иностранных дел Тевфик Рюштю Арас в конце 1934 г. сделал Карахану предложение о заключении пакта о взаимопомощи, по которому в случае нападения на проливы прелагалось:

«Мы (СССР, — ред.) помогаем Турции защитить их, а в случае нападения на СССР — турки закрывают проливы, и мы также помогаем их защищать… В ряде бесед того времени Арас не раз указывал, что предложение остаётся открытым, и что дело за нашим согласием. В беседе 12 июня 1936 г. он коснулся пакта взаимопомощи… Развивая идею пакта о защите проливов, он предусматривал участие нашего флота и указывал, что, может быть, часть его целесообразно будет держать в Смирне /Измире/ или на другой базе, так эффективность его помощи будет больше на подступах к Дарданеллам».

Меж двух огней

Заявление Араса 12 июня 1936 г., по-видимому, объяснялось желанием Турции иметь эффективную советскую поддержку на конференции по проливам. Однако после конференции в Монтрё позиция Турции изменилась. В беседе министр сказал, что он обсуждал с премьер-министром Инёню состояние советско-турецких отношений и надеется, что лучше было бы оформить их в виде конвенции, по которой Советский Союз обязывался бы помогать Турции в Средиземном море, а Турция во всех случаях — закрывать и защищать проливы против вторжения враждебных Советскому Союзу сил.

19 октября 1936 г. турецкий посол в Монтрё Апайдын зачитал М.Литвинову телеграмму И.Инёню, в которой уже говорилось, что если советское правительство считает нужным: после недоразумения в Монтрё какую-либо манифестацию дружбы, то «нет возражений против заключения пакта о совместной защите Дарданелл и Анатолии против Италии»… — Литвинов обратил внимание турецкого посла на то, что раньше речь шла о ничем не ограниченном пакте о взаимной помощи против любых агрессоров! — Ограничение же турецкой стороной пакта требует уточнения ею его границ.

Дело в том, что в связи с подписанием 17 декабря 1925 г. договора между СССР и Турцией народный комиссар иностранных дел Г.Чичерин и министр иностранных дел Турции Тевфик Рюштю Арас в тот же день обменялись идентичными нотами, в которых указывалось: «В дополнение к договору… считаю необходимым ясно указать, что искренняя дружба, существующая между обеими странами… послужит основанием для их отношений и в том случае, если бы одна из договаривающихся сторон оказалась в состоянии с одной или несколькими третьими державами». — Литвинов сказал Апайдыну о своём впечатлении. Мол, Турция лишена полной свободы в своей внешней политике. Что она, — по соглашению либо добровольно, — вынуждена считаться с мнениями других правительств.

И действительно, 28 октября 1936 г. турецкий посол сказал наркому иностранных дел, что Совет министров Турции считает, что конвенция, заключённая в Монтрё, достаточно обеспечивает интересы СССР и Турции: «Новое соглашение, выходящее за пределы этой конвенции или базирующееся на какой-либо её части, было бы неуместно и нецелесообразно и во всяком случае преждевременно». — М.Литвинов в ответ указал на то, что в течение многих лет турецкое правительство настаивало на недостаточности существующих отношений и «добивалось договорного оформления их. Теперь турецкое правительство заявляет, что отношения должны остаться такими, какими они были до сих пор».

Министр иностранных дел Турции маскировал действительные причины позиции его страны в отношении такого соглашения с Советским Союзом тем, что Турция, дескать, не сможет «помочь больше, чем закрытием проливов для флота агрессора… что она недостаточно вооружена, чтобы действовать за пределами своей территории… Закрытие же проливов в случае агрессии против СССР является настолько самоочевидным, что не требует оформления документов…» ОКОНЧАНИЕ СЛЕДУЕТ

Материалы к тексту:

Документы внешней политики СССР, т. 1-21. М., 1957—1972.