230 лет со дня рождения Александра Сергеевича Грибоедова
«Наш народ жесток, свиреп, вспыльчив и нерассудителен,
его можно сравнить с кремнем, который при малейшем ударе рождает искру». Из реляции о происшествиях, случившихся в Тегеране в 1829 году.
Что мы знаем о Грибоедове? В общественном мнении он является автором драматургического произведения «Горе от ума», а также известно, что он был дипломатом и погиб в Персии, в Тегеране, от рук разъярённых фанатиков, не простивших ему, как и всему составу российской дипломатической миссии, заключение унизительного для Персии Туркманчайского мирного договора, по которому государство персидских шахов лишалось огромной территории Северного Азербайджана, что становился теперь российской провинцией.
Более искушённый в истории знаток припомнит, что дело тут было не только в тяжёлом для персов договоре, но и в том, что Грибоедов был инициатором возвращения из персидского пленения многих армянских семейств, в том числе армянских женщин из персидских гаремов, что было особенно оскорбительно для воинствующих мусульман. Можно вспомнить, что против русского присутствия в Персии интриговали английские дипломаты, а особенно для недругов России была опасна личность блестящего русского дипломата Александра Сергеевича Грибоедова, добившегося исключительных успехов в той большой политической игре за раздел сфер влияния на Ближнем и Среднем Востоке между европейскими державами.
Так, сражаясь за интересы России, погиб человек, который по своему воспитанию и образованию был убеждённым западником, усвоившим в Императорском Московском университете, — в годы перед нашествием Наполеона, — все азы норманнской теории происхождения русского государства, что преподавали ему и другим русским дворянам в этом учебном заведении немецкие профессора, которых там было пруд пруди. А в раннем детстве этих отпрысков русских дворянских семейств воспитывали французские гувернёры, так — неудивительно, что этим русским дворянам, когда началось в 1812 году вторжение в Россию европейских «цивилизаторов», приходилось даже нанимать себе учителей, но уже русского языка, так как им они владели гораздо хуже, чем французским или немецким.
Но молодой Александр Грибоедов, родившейся в семействе потомственных служивых дворян, впрочем, имевших по преданию польские корни, счастливо отличался от прочих сибаритствующих своих друзей по обществу «золотой молодёжи» тем, что с ранних лет увлёкся поэтическим и литературным творчеством, посещал московское литературное собрание, собиравшиеся на дому князя Ивана Щербатова, покровителя искусств. И начал даже пописывать в журналы, пытался сочинять пьесы из тогдашней московской обывательской жизни. У него раскрылся поэтический талант, и если бы он продолжал серьёзно развивать его, то может быть, мы бы знали теперь в истории русской поэзии двух Александров Сергеевичей — Пушкина и Грибоедова. Но Пушкин, бывший младше Грибоедова на четыре года, попал как раз под набор первого состава учащих знаменитого Императорского лицея в Царском Селе под Петербургом (открывшемся в 1811 году). А Грибоедов к этому времени уже окончил Московский университет.
Пушкину повезло в том смысле, что в Лицее преподавали русские профессора и был более высок градус российского патриотизма, чем в Московском университете. И когда юный Пушкин писал высокопатриотические строки своего «Воспоминания в Царском Селе», где «льва сразив, почил орёл России мощной...» — то молодой Грибоедов, напичканный своими русофобствующими немецкими наставниками, опускался до таких пасквилей на русскую историю, как сатира «Дмитрий Дрянской» и прочей дилетантской чепухи. Неудивительно, что эти пренебрежительные взгляды на всё русское были отчасти перенесены Грибоедовым и в отдельные сцены в его знаменитой комедии «Горе от ума» (которую автор вначале хотел назвать «Горе уму», дескать, в России — уму горе). Которой была дана именно по этой причине высокая оценка известным русофобом Петром Чаадаевым, тоже, заметим, воспитанником немецких профессоров Московского университета. Учившимся там в те же годы, что и Грибоедов. Разумеется, и вступление в масонскую ложу не миновало Грибоедова, как, впрочем, и Чаадаева. Но всё прервал 1812 год и вторжение в Россию «двунадесяти языков» из Европы.
Надо отдать должное нашим молодым дворянам, большинство из них не остались в стороне от великого народного дела защиты Отчизны, а добровольцами вступили в ряды армии. Был среди них и Грибоедов, записавшийся корнетом в Московский гусарский полк, формировавшейся из добровольцев. Полк был запасным, и потому в Бородинском сражении не участвовал, он должен был прийти на смену потрёпанным в боях частям. Надо было изгонять неприятеля из пределов России. Тут судьба пожалела молодого и совсем штатского по своей судьбе человека — в боях Александру Сергеевичу участвовать не привелось. Он заболел и нагнал свой полк уже в Брест-Литовске, на самой польской границе, так что боевых наград не заслужил. Но его взял в свой штаб кавалерийский генерал Андрей Кологривов, так как при штабе был нужны образованные люди. Грибоедов отблагодарил начальника своим первым сочинением на темы идущей войны — «Письмом из Брест-Литовска». Где с большим пиететом отзывался об успехах русского оружия, а особенно о подвигах кавалеристов, к которым по воле судьбы и сам был причастен.
Судьбе было угодно, что совсем не военный по характеру человек, думающий о занятиях наукой, мечтающий о лаврах литератора, а будет связан по жизни с русской армией, для закрепления побед которой приложит немало усилий на своей дипломатической службе. И погибнет с оружием в руках, сражаясь с ненавистниками России. Это тем более странно, что в нём никогда не было военной косточки, что называется, он не понимал военного человека, который скорее представлялся ему этаким полковником Скалозубом из «Горя от ума» — ограниченным в умственных способностях рубакой, бравым фанфароном, побрякивающим орденами и не более того. А передовым для тогдашнего времени Грибоедову представлялся характер болтуна Чацкого, отпетого критикана всего и вся, произносящего высокопарным тоном вроде бы и умные, а всё какие-то пустые речи в московских светских гостиных.
Нет сомнения, что Грибоедов любит своего героя, да ведь это он сам на самом деле: человек, прибывший из Европы, настроенный на критический взгляд на некую леность и патриархальность русской жизни, на своекорыстие российского чиновничества, будто в Европе этого корыстолюбия в тамошнем чиновничестве было меньше. И вот даже любя своего героя, пылкого, немного наивного, болтливого, но честного человека, автор «Горя от ума» наделяет его фамилией Чацкий, в котором явно свозит понятие чад, невольно подразумевая, что от всего его словесного горения исходит этот самый некий никому не нужный чад...
Стремление не быть либеральным болтуном, а заняться реальным делом на службе Отечеству, заставило недавнего кавалериста Грибоедова поступить на дипломатическую службу. Это произошло в 1817 году, когда именно международная позиция России имела решающий вес в политике в связи с главенствующей ролью русского царя в «Священном союзе» европейских монархов. Союзе, образованном в сентябре 1815 года после окончательной победы над «антихристом» Наполеоном.
Русская церковь официально признала его таковым, а император Александр Павлович это поддержал. С годами он всё более становился фанатично верующим человеком. Потому Декларация договора о союзе европейских монархов против революционных движений в Европе насыщена христианской фразой. Фактически Россия правила тогда Европой, и российская дипломатия была на подъёме. Грибоедову, изучившему почти все европейские языки, предоставлялась полная возможность для блестящей карьеры. Одно портило его отношения с троном — это его масонство.
К концу правления императора Александра масонские ложи были в России запрещены, что дало толчок возникновению подпольных организаций наподобие масонских, но имевших уже более радикальный характер. Сначала это был «Союз спасения», потом «Союз благоденствия», а с 1821 года либерально настроенные офицеры гвардии учреждают тайное «Северное общество» с прицелом на устранение царя и введение Конституции.
В Южной армии, стоящей под Киевом, полковник Пестель и его товарищи по армии учреждают «Южное общество». Они более радикальны, нацеливаясь на учреждение республики. Вопрос: был ли причастен к работе этих обществ чиновник Министерства иностранных дел Александр Грибоедов? Настроения его были известны, он не отрицал личного знакомства с членами Южного общества, но ничего более личного его знакомства с декабристами следствие по его делу найти не могло. И он, арестованный в январе 1826 года, через месяц по после восстания на Сенатской площади, был совершенно оправдан и выпущен из следственной тюрьмы в июне того же года. Но — остался на подозрении у нового царя Николая Павловича. И за дипломатом был учреждён негласный надзор жандармов. Основания для подозрений у царя были.
Во-первых: почему дипломат и автор сомнительной пьесы, заметим, упорно на протяжении ряда лет отказывался от престижной должности в дипломатических миссиях в Европе и Америке, почему он упорно желал оставаться в России? На этот вопрос следствие ответа от подозреваемого не получило, и возникало подозрение: а не ждал ли он здесь государственного переворота и соответственно получения высокой должности в «революционном правлении». Которое, к примеру, собирался учредить в России полковник Пестель?
Во вторых: для чего чиновник-дипломат Грибоедов, отказываясь ездить в цивилизованные страны, охотно ездил в годы, предшествующие восстанию 14 декабря, на Кавказ, изучил грузинский, армянский, персидский и турецкие языки и близко общался с наместником на Кавказе генералом Ермоловым, на которого, как установило следствие, очень рассчитывали видные декабристы, ожидая от него реальной помощи. А не был ли умный и честолюбивый дипломат Грибоедов неким связующим звеном между Кавказской армией Ермолова и тайными обществами в России?.. Ведь у Ермолова Грибоедов одно время служил даже дипломатическим секретарём и с его поручениями ездил в Персию, обменивал там русских и армянских пленников и выводил их в Россию. Но как бы ни старались следователи, но никто из декабристов не дал показания на Грибоедова, и дипломата пришлось совершенно оправдать. И он вернулся к исполнению своих служебных обязанностей в Министерстве иностранных дел и даже был повышен в чине.
Но негласный надзор за ним, конечно, продолжал существовать. Отчёты тайных наблюдателей за подозрительным дипломатом аккуратно поступали даже не жандармам, а самому царю в его личную канцелярию. Дело в том, что Грибоедову предполагалось поручить очень важную и ответственную миссию — вести переговоры с шахским правительством Персии по разработке и подписанию мирного договора, долженствующего завершить Русско-персидскую войну. При этом договор должен был быть подписан на территории самой Персии, а ехать туда было крайне опасно. Отряды фанатично настроенных джихадистов готовы были растерзать каждого русского или армянина, так как персы считали именно армян виновными в причинах войны (Россия заступилась за единоверцев) и в поражении Персии в этой войне. Кого же посылать в эту западню, как не человека, который, с одной стороны, прекрасно изучил Кавказ по прежней своей работе с Ермоловым, обладал феноменальным знанием восточных языков. А с другой — был политически сомнительной фигурой, так или иначе связанной с декабристами. Но подписывать государственный договор с другим государством не может рядовой дипломат. Он должен иметь соответствующий высокий статус. И Александру Сергеевичу Грибоедову, вчерашнему знакомцу мятежников-декабристов, повешенных на Кронверкском валу Петропавловской крепости, волей императора даруется чин министра! Полномочного министра, равного по рангу министру иностранных дел, назначенного таковым именно для подписания мирного договора с персидской державой. Теперь при дворе персидского шаха знают, что к ним в Тегеран едет не кто-нибудь, а сам «вазир-мухтар», т.е. великий визирь (министр) имперского правительства России. И это был смертный приговор Александру Грибоедову...
От мечты о равенстве, от фраз о свободе натуры,
Узник Главного штаба, российским послом состоя,
Он катит к азиатам. Взимать с Тегерана куруры,
Туркманчайским трактатом вколачивать ум в персиян.
«Грибоедов имеет особенный дар привязывать к себе людей своим умом, откровенным благородным обращением и ясною душою, в которой пылает энтузиазм ко всему великому и благородному. Он имеет толпы обожателей везде, где только жил, и Грибоедовым связаны многие люди между собой...» — читает император служебную характеристику на своего министра, которому он только что вручил орден Святой Анны 2-й степени с бриллиантами, а на дорожные расходы новому министру были выданы 4 тысячи золотых червонцев. Читает и отмечает последние слова: «Грибоедовым связаны многие люди между собой...» — Весьма подозрительно!
Мирный договор был подписан в феврале 1828 года в местечке Туркманчай близ города Тебриза, столице Южного Азербайджана. Главным подписантом договора с русской стороны стал наместник на Кавказе генерал Паскевич, сменивший к тому времени Ермолова, которому император Николай не доверял. Но текст договора готовил именно Грибоедов, ему предстояло стать и полномочным послом России в Персии, а для этого нужно было отправиться дальше Тебриза в Тегеран. Главным достижением Грибоедова было даже не закрепление Северного Азербайджана в составе России, эти территории были переданы России ещё по Гюлистанскому мирному договору 1813 года, но теперь закреплялись окончательно. А новым было присоединение к России армянских земель т.н. Эриваньского ханства, которое и составляет сейчас территорию Республики Армения. А персидский Эривань стал армянским Ереваном. Главным было и согласие персидских властей на возвращение всех пленных армян на историческую родину. Если бы не было этого договора, то Армении сейчас бы не существовало, она была уже обезлюжена постоянными нашествиями турок и персов. А в России теперь создавалась Армянская область, и в этом немалая заслуга Александра Грибоедова.
Не хотелось ему ехать во главе дипломатической миссии в Тегеран. Он предчувствовал, что уже не вернётся оттуда. Фанатики-персы не простят ему Туркманчайского договора. Даже нынешние иранские историки крайне отрицательно отзываются об этом трактате, считают, что после отторжения северных земель Персия захирела и превратилась во второстепенную державу. Но Персия к тому времени уже была на пороге полного разгрома. И главным её врагом была не Россия, а Османская Турция. Россия, заключив мир с Персией, вынуждена была сразу же начать тяжёлую войну с Османами, и приняла на себя удар, предназначавшийся Персии. Если бы Россия не освободила земли Армении и не включила их в свой состав, то их бы захватили турки, и армянского народа сейчас бы просто не существовало. Армяне это помнят и, несмотря на нынешние конфликты, — в Ереване стоит величественный памятник российскому дипломату Александру Грибоедову.
С тяжёлым сердцем он уезжал в Тегеран. Только в сентябре 1828 года ему удалось устроить свою личную жизнь. Прекрасная юная девушка из Тифлиса, грузинская княжна Нино Чавчавадзе дала согласие на брак с ним, 33-летним человеком, выглядевшим старше своих лет, с плохим зрением, испорченным долгими работами с бумагами. Человеком, часто погружавшимся в тяжёлое состояние духа, ибо знал, что в Петербурге ему не простят его дружеских отношений с декабристами, да и зачем его посылают в пасть персидскому льву, не затем ли, чтобы он не вернулся?.. Александр Сергеевич не взял свою молодую жену в Тегеран, она должна была дожидаться его у родителей дома в Тифлисе. Она дождалась только гроба с его телом...
30 января 1829 года огромная толпа тегеранской черни собралась у здания российской миссии. Подосланные зазывалы кричали, что русские похищают армянских жён из персидских гаремов, что эти армянки находятся в здании миссии. Это была ложь, в здании миссии не было женщин, но это было совершенно не важно, начали ломать ворота. Посылали за помощью к шаху, но во дворце ответили, что беспокоиться нечего, чернь пошумит и разойдётся сама. Грибоедов пытался организовать оборону посольства, но у него в охране было только два десятка казаков, долго они не могли устоять против тысячной толпы. Русские оборонялись до последнего, когда уже был захвачен двор посольства, бой шёл в комнатах, Александр Грибоедов погиб с казачьей шашкой в руке. Его обезображенное тело толпа долго таскала по улицам Тегерана...
Должна была начаться новая война! Убийство дипломатов никогда не прощалось просто так, тем более убийство посла в ранге министра. Шах послал в Петербург посольство во главе со своим младшим сыном, делая его словно аманатом (заложником) при российском дворе. Вместе с ним посланы многочисленные сокровища Персии и среди них — бесподобный жёлтый алмаз Шах, святыня ислама, по преданию принадлежавший некогда самому пророку Мухаммеду. Император Николай Павлович был так восхищён таким даром, что будто бы воскликнул, увидев алмаз: «Всё забыто!»
Голова русского драматурга, поэта и дипломата Александра Грибоедова и головы десятков русских людей из разгромленной миссии были выкуплены этим даром. А персам царь Николай по доброте душевной даже смягчил некоторые условия мирного договора. А тело убиенного дипломата везли в скрипучей арбе по пыльным дорогам Кавказа в качестве последнего дара его юной вдове в Тифлис. Потерявшей не только мужа, но и едва родившегося ребёнка. И некий всадник, скачущий в Арзрум, остановивший коня у этой арбы, спросит у возницы, кого он везёт?
Лишь упрятанный в ящик, всю горечь земную изведав,
Он вернётся в Тифлис. И, коня осадивший в грязи,
Некто спросит с коня: «Что везёте, друзья?»
— «Грибоеда. Грибоеда везём!» — Пробормочет лениво грузин.
_________________________
В статье использованы строки из стихотворения Дмитрия Кедрина «Грибоедов».
Оценили 10 человек
14 кармы