К весне 1923 г. контрреволюционное басмачество в северных районах Таджикистана было в основном разгромлено.
Однако их главная база в Северном Таджикистане — Матчинское бекство — ещё продолжала существовать. Основными силами, на которые опирался матчинский бек Ахматан Ходжа, являлись басмаческие банды курбаши Асрорхана и Холтубы. Георграфически-стратегическое положение Матчи давало громадное преимущество бандитам.
Горный район с трудными подступами граничил на юге с Восточной Бухарой. Где оперировали группировки Селимпаши с Ибрагимбеком. Из Афганистана басмачам поступало новёхонькое английское оружие с боеприпасами. Вообще попытки ликвидировать матчинское басмачество предпринимались с 1919 г. неоднократно. Но все они вплоть до 1923 г. не дали положительных результатов. Противник, занимая выгодные позиции, вёл убийственный «верховой» огонь. Сбрасывал с недоступных вершин "бомбы" — большие глыбы горных пород, которые с шумом сваливались вниз, неся за собой громадную массу камней, заваливая и засыпая единственную узкую тропу, висящую над Зеравшаном.
Экспедиция
Командование Туркфронтом в начале 1923 г. приняло решение ликвидировать Матчинское басмачество и поручило это 13-му стрелковому корпусу. В середине марта 1923 г. в Самарканде состоялось совещание командиров частей Красной Армии. В числе присутствовавших на нём были командиры 1-й Турк-Кав-бригады Я.А.Мелькумов, 2-й Будёновской дивизии Волынский и 4-й стрелковой дивизии Швецов. Командир 13 корпуса Павлов возложил проведение матчинской операции на Е.Н.Швецова.
Началу экспедиции предшествовала серьёзная подготовка. Из Самарканда в Пенджикент были доставлены снаряды, патроны-фураж-продовольствие, другие необходимые для проведения операции материалы. 18 марта 1923 г. Матчинская экспедиция началась. Всё необходимое для похода снаряжение, часть продовольствия, также орудия, пулемёты перевозились вьючно на лошадях и ослах. Вьючный транспорт был закреплён за отдельными частями:
за 4-й конногорной вьючной батареей — лотки со снарядами;
за кавалерийскими частями — патроны и фураж;
за пехотой и пулемётными частями — патроны-диски, продовольствие.
Местное население — таджики — предлагали свои услуги с перевозочными средствами. Сопровождающих волонтёров с подаренными вьючными животными красноармейцы брали под охрану и — на полное обеспечение. Среди участников экспедиции можно было встретить и пожилых, и молодых местных жителей. Которые, невзирая на опасность, добровольно пополняли ряды советских бойцов. Наступление осуществлялось по плану, утверждённому командиром 13-го корпуса. Пройдя от Пенджикента по горным дорогам за два дня 80 км, были заняты кишлаки Шаватки-поен и Шаватки-боло. 27 марта из кишлака Рарз в Фальмаут выехали для рекогносцировки командир 4-й батареи Бобров, его зам Бабаянц, командир 2-го эскадрона 17-го кавполка Спурель и — красный командир М.Трипольский. (Чьими воспоминаниями с благодарностью воспользовался автор очерка.)
Установив, что мост через Заравшан у кишлака Фальмаут сожжён басмачами, Трипольский отдал приказ отдельному эскадрону 4-й стрелковой дивизии переправиться вброд, — обеспечив работу по восстановлению моста. Пошла переправа… Особого сопротивления противник не оказал, и эскадрон потерял только одного конного бойца и — вьючную лошадь с пулемётными дисками. Пришедшие затем местные жители вместе красноармейцами приступили к восстановлению моста.
Засидевшиеся в горах…
Благодаря тому, что береговые устои сохранились, мост был восстановлен в течение четырёх часов. Причём для настила частично использован материал, принесённый обитателями кишлака Фальмаут. Того же 28 марта по вновь возведённому мосту у кишлака Фальмаут на другую сторону Зеравшана перебросили четыре орудия 4-й конно-горной вьючной батареи, которые в упряжи на полном ходу были подняты на горы Зеравшанского хребта, покрытые устойчивым твёрдым снегом, а местами — тяжёлым небезопасным льдом. Орудиям — придано прикрытие из кавчасти с пехотой. К этому же отряду прикомандированы надёжные, отлично знающие местность проводники-таджики. Группу возглавлял командир Бобров. Ему дано задание двигаться на восток по Зеравшанскому хребту и производить оттуда артобстрел басмачей в Зеравшанском дефиле по условным сигналам, которые давала основная группировка. С целью окружения противника 28 марта из кишлака Варзи-манор вышла вторая колонна под командованием Кузнецова в составе:
роты пехоты 12-го Туркестанского полка с четырьмя станковыми пулемётами,
взвода 2-го эскадрона 17 кавполка с 400-ми горцами.
Части сей колонны двигались по ущелью реки Ягноб до кишлака Хишартаб. Затем следовало пересечь Зеравштанский хребет и через перевал Дарх высотой в 13 тыс. футов (ок. 4-х км) выйти через кишлаки Каздан и Рамаут к Зеравшанской долине у кишлака Обурдон к 6 часам 20 мин. — 2 апреля 1923 г. При колонне Кузнецова следовало 40 ослов, навьюченных боеприпасами, продовольствием. Других запасов колонна не имела, рассчитывая мясо и фураж достать на месте. 29 марта колонна продолжала движение на кишлак Такфон. Медленно двигались по карнизам, засыпанным снегом. Никакой тропы не было заметно. Горцы, рискуя свалиться в пропасть, отыскивали направление тропы, протаптывали либо расчищали её, а затем уже следовала вся колонна. Недалеко от кишлака Такфон, — в ущелье реки Ягноб, — колонну задел снежный обвал: обычное явление в это время года. Лавиной были сброшены вниз и засыпаны снегом два несчастных горца-помощника.
Переночевав в Такфоне, 30 марта в 5 часов утра колонна выступила дальше. Жители кишлака рекомендовали взять с собой кошмы, чтобы на обледенелых карнизах подстилать их под ноги лошадям, что и было использовано при дальнейшем ходе. Движение тут же попало в сильнейшую метель с непрерывными обвалами, увлекающими за собой огромные массы льда и камней, — от чего стоял невероятный грохот. Трудности похода усугублялись морозом. Тем не менее, ведомая опытными проводниками из местных, колонна аккуратно продвигалась вперёд. На десятом километре за Такфоном карниз оказался настолько узким, что лошади с вьюками не могли пройти, цепляясь нагруженными боками за выступающие скалы. Пришлось развьючивать 8 лошадей с пулемётными вьюками, а собственно груз переносить на руках. Так продвинулись ещё километров на восемь…
Дальше оказался большой обледенелый участок, по которому — без риска потерять всех коней — идти было нельзя. Начальник колонны Кузнецов отправил вьючных лошадей с ослами обратно, а весь груз бойцы понесли на себе. Взводу 2-го эскадрона 17-го кавполка с 30-ю горцами было приказано ещё раз попытаться пройти тяжёлый участок — и выйти к перевалу Дарх — для охраны колонны с тыла. Данную задачу взвод выполнить не мог и — был немедленно возвращён. Хотя впереди шли знакомые с местностью горцы и расчищали тропы, после того как по тропе проходило 10-15 человек, она обваливалась, и её приходилось восстанавливать. Всё это замедляло движение, колонна сильно растянулась.
Вечером, не доходя до кишлака Хшартаб, часть красноармейцев расположилась на ночлег в огромных пещерах, остальные же продвинулись в полуразрушенный кишлак, имевший не более 15 обитаемых кибиток. Жители радостно встретили бойцов, доставили для них мясо, выпекли свежие лепёшки. В Хшартабе, — впервые за время похода, — получены некоторые отрывочные сведения о басмачах. Аборигены сообщили, что до 40 бандитов находится в кишлаке Варсауд, и перевал Дарх охраняется также ими. Кстати, население этих глухих горных мест впервые увидело в своём районе представителей Красной Армии. И только от них услышало о задачах, которые преследуют русские. Дехкане, долгое время подвергавшиеся систематическим поборам с издевательством басмачей, глубоко верили, что Красная Армия непременно освободит их от насилия.
Прямой наводкой!
29 марта получено донесение: Боборов со своей артиллерией благополучно добрался до условных исходных позиций. Чтобы ввести противника в заблуждение, дана команда колонне отступить из кишлаков Рарз и Фальмаут, где только накануне красные построили мост через р. Зеравшан. На виду у басмачей русские стали отходить в кишлак Пахут, находящийся на правом берегу Зеравшана и, в отличие от других горных кишлаков, стоял на небольшой равнине, вполне достаточной для разворота в боевой порядок. 30 марта в Пахуте все красные части отдохнули. Проведена проверка боевой готовности. На следующий день в 1 час 20 мин. ночи — внезапно открыт артиллерийский огонь по объектам противника. А спустя 20 минут кавалерийские части в развёрнутом строю повели наступление. При взятии кишлака Шаватки-поён был смертельно ранен командир 2-го эскадрона Спурель, его заменил командир 1-го взвода Пономарчук. Развивая наступление, с боем занят кишлак Шаватки-боло, а после 8-часового боя — кишлак Вешаб. Который длительное время красные не могли взять.
Басмачи и на сей раз пытались применить испытанную тактику обороны Вешаба — мощной природной крепости. Они сбрасывали с гор камни, пытаясь засыпать единственную тропу, ведущую к кишлаку. Но стремительное наступление русских и меткий огонь артгруппы Боброва сорвали замыслы врага. Бой за Вешаб носил ожесточённый характер. Пулемётно-ружейный огонь не прекращался с утра до вечера. Чтобы завершить операцию, пришлось прибегнуть к артиллерии, для чего была доставлена одна трёхдюймовка, которая три раза скатывалась в Зеравшан. Все прицельные приборы на ней были поломаны. Стали стрелять прямой наводкой. Первые снаряды не попали в цель, затем приловчились — пошло метко, бойко. Боборов вёл интенсивный огонь по ещё не занятой части кишлака. Кроме кавалерийских частей, принимавших участие в бою, были подтянуты и брошены на «передок» пехота и другие, следовавшие с экспедицией. К 12 часам ночи Вешаб был занят окончательно. Взято в плен до 150 басмачей. Пользуясь горными схронами, основная их часть вместе с Холбутой скрылась в горах.
Местные вышли из своих укрытий и любезно предложили услуги командованию по размещению частей на ночлег, приготовлению пищи. Угощали шир-чаем, пекли лепёшки и т.д. Бойцам предоставили помещения для хорошей ночёвки и горячий ужин. От раненых и пленных басмачей узнали, что в бою под Шватки-поён был не смертельно, легко подстрелен главарь Холбута. Его привезли на носилках в Вешаб, откуда он руководил боем, дав клятву Аллаху, что никого к Вешабу не допустит: кишлак, мол, не «осквернит нога русака».
1 апреля
Памятная дата… Дата начала наступления на последние оставшиеся оборонительные укрепления басмачей — кишлаки Устанак, Шамтыч, Обурдон. Движение поддерживалось артиллерией Боброва. Несмотря на трудности, настрой у всех был приподнятым. Командиры эскадронов наперебой просились в головные ряды нападавших. В 8-10 км от Устанака дорога из Зеравшанского ущелья поворачивала налево, — пролегая теперь средь разрозненных гор. Стала намного шире и менее опасной, чем в самом ущелье. Но сквозной проход задерживали басмачи, против которых вёлся веерный ружейно-пулемётный огонь: по-гусарски, точнее, по-джигитски — прямо с лошадей.
Во избежание больших потерь колонну пришлось вести поинтервально. Во главе — первый взвод 2-го эскадрона 17 кавполка. Вёл его Смирнов, молодой военачальник, недавно окончивший командно-кавалерийские курсы. Его, как и Спуреля, свалили наповал, попытавшись к тому же увезти тело погибшего. По команде «В атаку!» — красноармейцы дружно бросились на басмачей. Бойцы 2-го и 4-го эскадронов, соперничая меж собой в мужестве и отваге, лихо рубили врага. Противник не выдержал атаки, бежав с поля боя. Преследуя, русские к вечеру заняли кишлаки Устанок и Шамтыч.
2 апреля 1923 г. утром, как было предусмотрено планом, был занят кишлак Обурдон — оплот Матчинского бека. Части Ура-Тюбинского боевого участка из-за плохой погоды не могли преодолеть обурдонский перевал в немыслимые 11 207 футов высоты (3, 5 км) и не вышли на соединение с основной колонной в назначенный срок. Обходная же колонна Кузнецова 3 апреля вступила в Обурдон. Там — не было ни единой человеческой души! В некоторых домах даже не были затворены двери, — очевидно, басмачи всё население насильно угнали в полон. Овцы-козы-коровы да птица — единственные обитатели кишлака.
Обещание новой счастливой жизни при Советах
В связи с ужасной погодой не получив от командования никаких директив о дальнейших действиях, учитывая, что противник разбит не полностью, было принято решение начать преследование. Об этом послано донесение наверх. Оставив 4-ю вьючную конногорную батарею в Обурдоне, основные силы выступили вверх по р. Зеравшан. Дорога была во многих местах исправлена, и к исходу дня без боя заняты кишлаки Постигав, Ходшао, Кала-Хана, Рогиф. Населения вновь не было — лишь бродили скот и птица. Это удивило не только бойцов, но и таджиков-проводников. 4 апреля двинулись дальше…
Сделав за день 30-километровый переход, заняли — также без боя — большой кишлак Риомут, где обнаружили солидные запасы фуража с продовольствием. Установив, что продукты не отравлены, приказано хорошо и сытно накормить красноармейцев, вдоволь дать корму лошадям. При вступлении в кишлак солдат охватило какое-то странное чувство — нет ни одного человека! Тишину нарушало лишь мычание коров, блеяние овец и пение петухов. На следующий день, ближе к вечеру, в кишлак стал возвращаться кое-кто из местных. Вернувшись, они изъявляли покорность и, запуганные, ожидали наказания. Политработники громко и доходчиво разъясняли им задачи Красной Армии в частности, Советской власти — вообще: толково рассказывая о том, что Красная Армия освободит их от бекского ига, поможет организовать свою народную власть, создаст возможности для новой счастливой жизни!
Находящиеся при колонне проводники, также выступая с речами перед населением, передали, перевели (для тех, кто не понимал) слова комэсков. И сами разъясняли, как Красная Армия помогла жителям их собственных кишлаков освободиться от байского ига, и что они — в знак благодарн6ости за то — идут как представители от своих селений с войсковыми частями, участвуя в боях за освобождение. Уверяли собравшихся, что никакие репрессии не будут применены. Предлагая всем жителям, чтобы те возвращались домой — и приступали к мирному свободному труду. Выложив некоторые продукты питания из запасов, находящихся в доме приближённого матчинского бека Бузургхана. Женщинам с детьми выдан сахар, конфеты…
Перемирию не бывать!
Утром 6 апреля колонна двинулась к кишлаку Мадрушкент. Он тоже был совершенно пуст. На следующий день пришли два пожилых, хорошо одетых таджика в громадных белых чалмах — представители матчинского бека — с предложением о перемирии. Комэск Трипольский отправил парламентёров восвояси с просьбой передать беку, что у него нет полномочий вести переговоры, тем более о мире. К вечеру колонну догнал 3-й эскадрон 4-го кавполка под командованием Любарского, прибывший из ура-Тюбе для усиления. А ещё через некоторое время их догнали командующий Матчинской операцией Швецов, военком Поляков, сопровождающие их комендант штаба Старосельский и командир 4-й конногорной вьючной батареи Бобров. Доложив о положении на боеучастке, Трипольский с тремя эскадронами двинулся дальше — к Табуши. Где их радостно встретило местное население, дружески сообщив «по секрету», что в следующем кишлаке Сабах расположены крупные силы басмачей.
8 апреля в 4 часа утра подошли колонной к Сабаху. Комвойсками Швецов приказал комбату Боброву открыть огонь по кишлаку из четырёх орудий. …Было морозное утро. Кругом лежал снег. У подножия гор стоял густой непролазный туман. Оттого русские войска не были видны врагу. От внезапно раздавшихся артиллерийский выстрелов в горах чётко рикошетило эхо, грохот перекатывался по ущельям, создавая впечатление, дескать, из орудий били со всех сторон: вкруговую! Вослед обстрелу — браво пошла конница. После продолжительного боя басмачи рванули в горы, оставив большие трофеи. Захвачено:
250 бандитов,
300 винтовок,
2 000 к ним патронов,
300 лошадей,
6 000 баранов,
1 000 коней.
Сабах находился в зоне снегов и льда. Несмотря на то, что кони подкованы особым образом, они всё равно скользили, часто падая. Но армия страны Советов упорно и безбоязненно шла вперёд. С боями заняв кишлаки Джиги-Мион, Пакшиф, Пальдорак. В свою очередь, басмачи, прекрасно зная все ущелья, удалились далеко вглубь гор, оставив множество трофейных лошадей. Отдельная ударная их группа, — на белых конях и в белых же маскировочных халатах, — пыталась контратаковать одновременно из трёх ущелий. Но — встреченная дружным пулемётно-ружейным дождём, беспорядочно отступила, бросая лошадей, взбираясь по снегу и льду обратно в горы. По этому довольно хитро продуманному маневру противника Швецов разгадал, что где-то неподалёку находятся основные силы врага, а эта «белая» банда лишь прикрывает отход.
Лянглиф
Узнав у переводчиков, что за кишлаком Пальдорак нет больше населённых точек, Шевцов дал задание быстро обследовать ущелья, расположенные по обе стороны дороги. Разведотдел установил, что командующий войсками матчинского бека Асрорхан группирует разбитые остатки с целью наступления на русские позиции, расположенные в Пальдораке. В 6 часов утра 9 апреля 2-й эскадрон 17-го кавполка выступил по левому берегу Зеравшана в последний поход…
Красноармейцы — на трофейных конях. Одновременно 4-й отдельный эскадрон шёл по правому берегу. 3-й — шёл в резерве. Стояло холодное промозглое утро. Дорога, покрытая льдом, уходила вверх, под облака — в небо. По обеим её сторонам — горы. А впереди — освещённый лучами восходящего солнца, блестел Зеравшанский ледник. Кругом — мертвенно пустынно: ни деревца, ни птицы. Команды слышались ясно, отчётливо. Проводники тщательно всматривались, осторожно, как тени, маяча впереди. К 10 часам утра подошли к летним пастбищам, к местности под названием Лянглиф. С правой и левой сторон Зеравшана стали чаще попадаться ущелья. Обследовав их, шли дальше. Наконец добрались до Вадифа — огромного ущелья слева от дороги.
Отдав приказ комэску Лобкину занять господствующие сопки и установить там пулемёты, Трипольский со 2-м эскадроном на рысях повернул влево. Не пройдя трёх километров, обнаружили банду и — в атаку! Басмачи открыли беглый огонь, затем контратаковали. Но — их лошади тонули в снегу. Воспользовавшись этим, русские ответили огнём, поспешно вышли влево, ещё левей — на твёрдый снег — и стали обходить врага. Лобкин сверху слышал перестрелку и вмиг поспешил на помощь. Басмачи попали в окружение. Комэск Любарский, идя в резерве, был атакован спрятавшимися в пройденном ущелье «белыми» в маскировках. Но — отбили. Они готовили русским ловушку, — очутившись в ней сами. В их план входило пропустить красных вперёд — к месту, где находился бек Асрорхан. Укрывшиеся же ущельях басмачи в «белом» должны были напасть с тыла, рассчитывая, что кони не смогут идти по льду: затем окружить русских и — уничтожить.
Убедившись в том, что маневр не удался, и они сами окружены, басмачи ожесточённо сопротивлялись. Увы — против них: массированный ружейно-пулемётный огонь, уверенно сжимавший кольцо. Тогда из общей массы врага выделилась группа в 30-40 всадников, пытавшаяся прорвать окружение. Но — была перехвачена и споро взята в плен. В числе пленённых — главнокомандующий матчинскими басмачами Асрорхан, приближённые местного бая Ишанхана с личной охраной. Остальная часть бандитов, видя, что их главком пленён, уже не сопротивлялась. Бой закончился сравнительно быстро.
Возмездие
Красноармейцы присвистнули, поражённые: Асрорхан был вооружён новым английским карабином, маузером, парабеллумом, кольтом, браунингом, самовзводным наганом и шашкой. Имел доброго коня под английским же седлом с национальными посеребрянными стременами. Одет был в халат на лисьем меху, поверх — широкий позолоченный пояс. Разоружив Асрорхана, Ишанхана, Бузургхана с охраной, состоявшей из 25 джигитов, Трипольский отдал распоряжение подобрать всех раненых и оказать им посильную медпомощь, а убитых — похоронить. Затем было собрано трофейное оружие, навьючено на 16 лошадей, и группировка двинула в обратный путь:
2-й эскадрон — головной с 200-стами пленных и трофееями,
4-й — замыкающим,
Командир 3-го эскадрона Любарский на обратном пути на всякий случай обследовал все пройденные ущелья.
Асрорхан, крайне волнуясь за свою судьбу, согласился сотрудничать и рассказать имеющиеся данные по своим бандитам: адресам, явкам... Обратный путь показался близким, а дороги — лучше. Лошади шли бодро. Настроение командиров и подчинённых было превосходно! Долгие изнурительные переходы с грозящей жизни опасностью остались позади. Все сознавали, гордясь, — что нелёгкое боевое задание выполнено с честью. Несмотря на дикую усталость, все выглядели молодецки. Подъезжая в Пальдораку, красноармейцы дружно запели. Население вышло на улицы кишлака, даже женщины с детьми с крыш наблюдали за движением колонны, указывая руками на окружённых обезоруженных басмачей: «Слава Красной Армии!» — неслось отовсюду.
9 апреля в полночь был получен приказ комвойсками об успешном окончании Матчинской операции и расформировании головной колонны по другим боевым участкам. 15 апреля колонна подошла к Ура-Тюбе. Узнав о приближении войска, жители вышли навстречу — кто верхом, кто на арбах, фаэтонах, кто — пешком. Днём 16 апреля отряд вышел из Ура-Тюбе для доставки пленных с трофеями в Самарканд. Население последнего, узнав, что экспедиция возвращается после выполнения Матчинской операции, на всём пути следования по городу горячо приветствовало красноармейцев. 17 апреля 1923 г. — по приказу командования — Трипольский передал начштаба Самаркандского боерайона: Асрорхана, Ишанхана, Бузургхана и всех пленных с трофеями. Главарей приговорили к высшей мере наказания — приговор приведён в исполнение.
Справка. Матча (или Мастча) — название горного района на территории Таджикистана, Киргизии и Узбекистана, административно составляя в основном Горно-Матчинский район Согдийской области Таджикистана. Матчинский горный узел включает Туркестанский, Зеравшанский и Алайский хребты, которые сходятся в одной точке, пик Игла (5 301 м). Высшая точка района — пик Скалистый (5 621 м). Со склонов пика Игла, с большого даже по Памиро-Алайским масштабам ледника Зеравшан (25 км длиной), берёт начало река Мастча, исток реки Зеравшан, которая течёт в долине меж Туркестанским и Зеравшанским хребтами. Сами матчинцы ещё до исламизации Средней Азии со стороны арабов пришли в долину Зеравшан и поселились над рекой Зеравшан. Матча — историческая область Таджикистана, ранее — Матчинское бекство. Центр Мастчи в разное время — кишлаки Мадрушкат и Обурдон.
В царское время Матчинское бекство входило в состав Зеравшанского округа Самаркандской области Русского Туркестана, но не входило в Бухарский эмират. Царские власти дали бекству самоуправление, придав ему статус автономии. После революции 1917 г. руководители бекства отказались признать Советскую власть и объявили независимость, добиваясь признания Англии, США и Афганистана. В Самаркандской области мусульманские повстанцы и духовенство провозгласили в ноябре 1918 г. независимость Матчинского бекства в верховьях р. Зеравшан. Оттуда их отряды совершали набеги на окрестные районы. Осенью 1919 г. им удалось захватить Пенджикент, Ура-Тюбинский и Ходжентский уезды. Красная Армия смогла отбить эти районы только в марте 1923 г., а 2 апреля 1923 года отряды РККА захватили столицу Матчинского бекства — кишлак Обурдон. Матча длительное время оставалась оплотом басмачества, полное подчинение долины советской власти было достигнуто в тридцатые годы.
Примечание
Упомянутый в тексте М.В.Трипольский, автор дневниковых воспоминаний, весной 1915 г. мобилизован в царскую армию и отправлен на фронт. В 1918-м Трипольский вступает в Красную Гвардию, а с 1919 по 1924 гг. служит уже в Красной Армии на различных командно-административных должностях. Принимал участие в разгроме Матчинского басмачества, также в Каратегинской, Дарвазской, Шугнанской экспедициях советских частей на неспокойный басмаческий Восток.
Оценили 0 человек
0 кармы