Портрет генерала Балашова кисти Джорджа Доу висит в Военной галерее Эрмитажа. Фото: Государственный Эрмитаж
Поселок Шапки в 80 километрах от Санкт-Петербурга. Скромный одноэтажный магазинчик. На полках обычный сельский ассортимент: хлеб, консервы, хозяйственные товары.
- На этом месте раньше, говорят, церковь стояла? - обращаюсь к продавщице Наташе.
- Да, стояла, а что вы хотели?
- Говорят, магазин выстроен прямо над родовым склепом царского генерала Александра Балашова...
Наташа меняется в лице:
- На улице крест стоит в память о Балашове. Про могилу ничего не знаю. Я всего второй год тут работаю.
Памятный крест А.Д.Балашову и героям Отечественной войны 1812 года. Фото: Сергей Емельянов
Поручение Александра I
Саша был единственным сыном тайного советника Дмитрия Ивановича Балашова - семеро остальных детей были девочками. Родился в Москве 13 июля 1770 года, получил надлежащее дворянскому сословию образование: военную службу начал поручиком лейб-гвардии Измайловского полка. Смерть отца и последовавшие финансовые затруднения вынудили Александра Дмитриевича перевестись подполковником в Астраханский гренадерский полк - там содержание обходилось офицеру дешевле, чем в гвардии. В 28 лет он дослужился до генерал-майора и стал комендантом Омской крепости. Через пять лет был назначен московским обер-полицейским, а еще через четыре года получил аналогичную должность в Санкт-Петербурге. Тогда-то Балашов и стал лично известен императору Александру I, заслужив его расположение и доверие. И когда в 1810 году было образовано министерство полиции, стал его первым министром.
В 1812 году он фактически сдал все свои посты и остался при особе государя, с которым 28 марта отправился в Вильно для подготовки к надвигавшейся войне с Наполеоном. Здесь и наступил звездный час Александра Дмитриевича, прославивший его в российской истории.
Вечером 11 июня французские войска переправились через Неман и ступили на российскую территорию. А в ночь с 13 на 14 июня император дал генерал-адъютанту Балашову беспрецедентное поручение: выехать навстречу французским войскам с письмом к Наполеону и попытаться предотвратить войну.
Записки генерала-парламентера в "Историческом вестнике" за 1883 год.
"Наполеон поспешил принять меня..."
Подробности встречи в Вильно сохранил журнал "Исторический вестник" за 1883 год, опубликовавший подробную записку генерала-парламентера.
Из записки Балашова:
"... Наполеон поспешил принять меня (в занятом им царском кабинете - Авт.); это видно из того, что он был за завтраком, и я слышал, как стул его отодвинулся, и он вошел в свой кабинет, куда ему уже при мне принесли кофей... Он начал разговор: Очень рад генерал, познакомиться с вами, о вас мне отзывались хорошо; я знаю, что вы искренно преданны императору Александру... я буду говорить с вами откровенно, и я вам поручаю в точности передать мои слова вашему государю. Мне очень жаль, но у императора Александра дурные советники. Чего он ждет от этой войны? Я уже властвую над одной из его лучших провинций, не сделав ни одного ружейного выстрела, а между тем мы не знаем, ни один, ни другой, из-за чего мы будем сражаться!"
Наполеон говорил страстно, напористо, но все его доводы сводились к ответственности России за развязывание войны. Посол князь Куракин спешно покинул Париж - это ли не признак подготовки к агрессии? Александр I, бросив все дела, прибыл в действующую армию - это ли не очевидный знак? И при этом русский император 18 месяцев не отвечал на просьбу Наполеона встретиться и объясниться, а вместо этого прислал ноту министерства - вывести все французские войска из Пруссии. Разве подобная нота пишется государям, которых уважают и с которыми не желают вести войны? - вопрошал собеседника Наполеон. И убеждал его:
"Я сообщил эту ноту всем дворам; все мне сказали, что это объявление войны".
Напряжение в комнате переговоров было таким, что в какой-то момент Бонапарт вырвал с корнем форточку - она то и дело распахивалась от ветра - и выбросил ее в окно. Но Балашов сохранял хладнокровие. И даже прервал распалившегося француза, когда его обвинения стали совсем уж бездоказательными.
Л. Пастернак. Балашов в палатке Наполеона. 1893 год.
Из записки Балашова:
"Могу уверить ваше величество, что слухи, дошедшие до вас, лишены всякого основания... Я осмелюсь формально предсказать, что вы, государь, предпринимаете ужасную войну. Она будет войною всего народа, составляющего грозную массу: русский солдат храбр, а народ привязан к своей отчизне и предан своему государю".
Но Наполеона уже несло:
"...я не могу не одержать перевеса, у меня хорошие сведения; впрочем, я знаю, что ваши войска храбры, но и мои не менее храбры и их несравненно более вашего; у меня денег более вашего и мои распоряжения будут лучше ваших... Как можно советом управлять военными действиями! Все войны подобного образа бедственны. Я, посреди ночи, в 2 или в 3 часа, когда хорошая мысль родится у меня в голове, в четверть часа отдаю приказание, которое через полчаса приводится в исполнение аванпостами; между тем как у вас Армфельд предлагает, Бенгсен рассматривает, Барклай-де-Толли обсуждает, а Пфуль сопротивляется, и все вместе ничего не делают и теряют время...
Скажите императору Александру, что я уверяю его моим честным словом, что у меня вверху Вислы 550000 человек, что война начата, но я не против мира, но меня не хотели выслушать в продолжении 18-ти месяцев... Но не могу же я отсюда выйти без причины".
Шутка генерала Балашова
На выходе в приемной Балашов застал множество генералов, которые были весьма почтительны. В особенности граф Сегюр: он убеждал парламентера упросить государя отпустить брата, успевшего попасть в наш плен. А чуть позже Балашов получил неожиданное приглашение от Наполеона "прибыть к обеду в 7 часов".
Из записки Балашова:
"Я пришел к обеду в назначенное время; через четверть часа вошел и Наполеон. Приметить надо, что тон, который Наполеон принял на себя во время обеда, был уже не тот, который он имел в кабинете, а гораздо надменнее... За столом было пять человек: Наполеон, Бертье, Бесиер, Коленкур и я. В другой комнате за обедом было человек 40 генералов".
Разговор поначалу складывался вяло. Наполеон поинтересовался у Балашова, есть ли у русских киргизские полки, почему переменили губернатора в Москве и с кем обедает император Александр. А затем вдруг обратился к генералу Коленкуру.
Из записки Балашова:
"Коленкур! Вы были в Москве?
Он отвечал: точно так, ваше величество.
- Что такое Москва? Большая деревня?
Он отвечал: ваше величество! Это громада больших и красивых домов подле небольших плохих домишек...
Помолчав немного, Наполеон, оборотясь ко мне, спросил:
- Какая дорога ведет к Москве?
Я отвечал ему: ваше величество, этот вопрос немного затруднителен для меня: русские, подобно французам, говорят, что каждая дорога ведет к Риму. Дорогу в Москву избирают по вкусу. Карл XII пошел на нее через Полтаву".
Наполеон не среагировал на дерзкую шутку русского генерала. Или сделал вид, что не понял ее. Вскоре все пятеро перешли из-за обеденного стола в кабинет, где Наполеон вновь закатил долгую нравоучительную речь "для истории".
Из записки Балашова:
"У вас нет хороших генералов. Лучше всех Багратион, это человек не обширного ума, но он хороший генерал. Что касается Бенигсена, то уверяю вас, что я никогда не замечал в нем никакого таланта... Я узнал, что Александр принял на себя начальство над всеми армиями, для чего? Следовательно он оставляет за собою ответственность поражения. Война - мое ремесло, я привык к нему. Дело другое для него, он - император по рождению, он должен царствовать и назначать генерала в главнокомандующие: если он действует хорошо, наградить его, если дурно, сменить его, наказать.
Потом он подошел к Коленкуру: "Лошади для генерала готовы? Дайте ему моих: ему придется сделать длинный переезд". Потом, оборотясь к Бертье: "Александр, вы можете дать прокламацию генералу, это не тайна".
Этим окончилась моя поездка"
Теперь Шапки - завидное дачное место.
Последний приют парламентера
Миссия Александра Балашова оказалась безуспешной - война началась. И тем не менее наш герой и после войны состоял для особых поручений в свите императора, впоследствии стал генерал-губернатором Рязанского округа (Рязанская, Орловская, Тульская, Воронежская, Тамбовская губернии). Деятельность Балашова в армии, полиции, на губернской службе современники оценивали по-разному: умелый организатор и неумеренный интриган, грамотный реформатор и бессовестный льстец. Наверное, у птиц высокого полета иначе не бывает. Но его портрет кисти Джорджа Доу висит в Эрмитаже в ряду самых почтенных военачальников.
Еще в 1817 году Балашов стал владельцем имения Шапки с селом Покровским - 21 000 десятин земли и 200 душ крепостных, где оборудовал прекрасную усадьбу с парком, прудом, красивыми постройками. Здесь же в 1837 году переговорщик Александра I был похоронен в семейном склепе церкви Покрова Пресвятой Богородицы - рядом с погребенным позже участником Отечественной войны 1812 года полковником А.Я. Дубянским, возглавлявшем местное ополчение. В страшном сне не приснилось бы защитнику Отечества, что через сто лет церковь будет использоваться как склад...
При отступлении немцы храм взорвали.
Потом пришла Великая Отечественная война, и почти три года немцы размещали в храме склады, а в подвалах оборудовали тюрьму. При отступлении церковь взорвали, до начала 1960-х она лежала в руинах, из которых односельчане таскали кирпич на свои постройки. А затем площадку расчистили, могилки на погосте заровняли и на церковном фундаменте построили магазин сельпо.
И тут начинается история - совсем другая, не великая - ради которой я приехал в Шапки.
Протоиерей Вадим Онопченко. Фото: Сергей Емельянов
Приватизация памяти
Земляки генерала все же опомнились, хоть и нескоро. В 2002 году рядом с магазином появился крест в честь Балашова и шестерых земляков, погибших на Отечественной войне 1812 года. На крест повесили портрет генерала Александра Балашова и рядом - табличку с рассказом о нем. А еще через десять лет в Шапках прошли первые Балашовские чтения.
- Повод был хороший, двести лет Отечественной войне! - рассказывает протоирей Вадим Онопченко, настоятель местного храма. - Знать бы, что эти памятные события так отразятся на нашей мечте - увековечить память Балашова, я бы действовал по-другому. Оказывается, до этого магазин и земля под ним не были оформлены должным образом. Но руководство райпо поняло, что самосознание народа растет, и под шумок стремительным образом оформило приватизацию. И теперь магазин - частная собственность. Куда я только ни писал - уберите торговлю с могил. Не хотите на этом месте возродить церковь - поставьте часовню, не хотите часовню - поставьте памятный знак, обелиск. Но нельзя торговать на усыпальнице человека, вошедшего в нашу историю. Ответов тоже получил много. Бездушные бюрократические отписки - словно под копирку...
Руководитель Тосненского райпо Татьяна Поверенная встречаться с корреспондентом "Родины", сославшись на занятость, не захотела. В телефонном разговоре сорвалась на эмоции:
- Как мне надоела эта суета! Я уверена - там нет склепа. Это дурь - сломать то, что построено.
Но, я думаю, разговор не закончен.
ВЗГЛЯД ПОЭТА
Генералам двенадцатого года
Вы, чьи широкие шинели
Напоминали паруса,
Чьи шпоры весело звенели
И голоса,
И чьи глаза, как бриллианты,
На сердце вырезали след, -
Очаровательные франты
Минувших лет!
Одним ожесточеньем воли
Вы брали сердце и скалу, -
Цари на каждом бранном поле
И на балу.
Вас охраняла длань Господня
И сердце матери. Вчера -
Малютки-мальчики, сегодня -
Офицера!
Вам все вершины были малы
И мягок - самый черствый хлеб,
О, молодые генералы
Своих судеб!
О, как, мне кажется, могли вы
Рукою, полною перстней,
И кудри дев ласкать - и гривы
Своих коней.
В одной невероятной скачке
Вы прожили свой краткий век...
И ваши кудри, ваши бачки
Засыпал снег.
Три сотни побеждало - трое!
Лишь мертвый не вставал с земли.
Вы были дети и герои,
Вы всё могли.
Что так же трогательно-юно,
Как ваша бешеная рать?..
Вас златокудрая Фортуна
Вела, как мать.
Вы побеждали и любили
Любовь и сабли острие -
И весело переходили
В небытие.
Марина Цветаева
26 декабря 1913 года. Феодосия
P. S. Генерал Александр Дмитриевич Балашов, лежащий под прилавками с конфетами и мылом, стеной стоял за Отечество. И, не задумываясь, одернул величественного Наполеона, когда тот оскорбил нашу страну. Найдутся ли более чем через 200 лет смельчаки, способные одернуть чиновников, не помнящих родства...
КСТАТИ
Краевед Татьяна Федоровна Киселева. Фото: Сергей Емельянов
"Мы убедились: склеп есть!"
Рассказывает шапкинский краевед Татьяна Киселева:
- Руководство райпо напрасно утверждает, что под магазином нет никакого склепа. Осенью 2012 года инициативная группа вместе с археологами провела раскопки рядом с торговой точкой. Неделю копали: сначала использовали трактор, потом вручную. В метре от магазина уперлись в стену, докопались до деревянного фрагмента пола крипты. Мы хотели убедиться, что там что-то есть, и убедились. Но дальше копать не имели права, а чтобы по-настоящему расследовать - надо сносить магазин.
Раскопки у церкви в 2012 году.
Источник:https://rg.ru/2018/06/01/reg-s...
Оценили 0 человек
0 кармы