Спецоперация как переломная точка для России

Специальная военная операция на Украине как переломная точка внешней политики современной России

Слово «перелом» в заголовке статьи выбрано сознательно. «Поворотный пункт» ещё можно отыграть назад, развернувшись и возвратившись в исходную точку, где есть шанс всё перерешить. Перелом означает бесповоротность произошедшего.

Перелом в российской внешней политике наступил не сразу. К середине 2000-х гг. стало ясно, что политика Москвы, нацеленная на встраивание Российской Федерации как великой державы в глобальный американоцентричный миропорядок, установившийся после окончания холодной войны, требует как минимум коррекции. Попытка такой коррекции, предпринятая на рубеже 2010-х под лозунгами «перезагрузки» отношений РФ с США и «модернизационных партнёрств» с Германией и другими странами Европы, окончилась неудачей. Украинский кризис 2014 г. окончательно похоронил идею интеграции России в западное сообщество и связанный с ней проект «Большой Европы от Лиссабона до Владивостока».

После того, как отношения России со странами Запада надломились, они стали ухудшаться по нарастающей. Экономические санкции США и ЕС, политическое соперничество, информационная борьба превратили былое партнёрство в противостояние, которое многие называли, по аналогии с конфронтацией второй половины ХХ века, гибридной войной. В феврале 2022 г. гибридная война приобрела военное измерение, противостояние сменилось противоборством – пока что опосредованным, если говорить о конфликте между Россией и странами НАТО во главе с США. Это состояние полностью ломает наследие партнёрства, развеивает последние надежды. Перелом стал фактом.

***

Военный конфликт на Украине открыл совершенно новый этап во внутреннем развитии России. Меняются границы страны, её демография, экономическая система, общественные отношения и настроения, политическая среда, идеологические установки и многое другое. Российская Федерация «первого издания» закончилась, страна находится на переходе к новому качественному состоянию, контуры которого уже начали проступать. По своим масштабам и значению изменения на внешнеполитическом направлении не идут ни в какое сравнение с этими колоссальными переменами внутри страны, но для международного положения России, её места и роли в мире они означают коренную смену внешних условий, а, следовательно, целей, задач, стратегии и тактики игры. Вот только некоторые, наиболее важные перемены.

В новой – даже по сравнению с периодом 2014–2022 гг. – обстановке Россия сталкивается с политически мобилизованным коллективным Западом. С началом войны на Украине степень сплочённости вокруг США англоязычных стран, Европы, азиатских союзников достигла прежде не виданных значений. Не только Великобритания, Польша и Прибалтика, но и Германия, Франция, Италия, Испания заняли резко антироссийскую позицию. Впервые в отечественной истории у России на Западе нет не только союзников, но даже собеседников, способных играть роль посредников, «переводчиков» и тому подобных. Традиционный нейтралитет ряда европейских стран полностью обнулился, сошел на нет. Не только Финляндия и Швеция, решившие вступить в НАТО, но также Австрия, Ирландия и даже не входящая ни в какие объединения Швейцария на деле вступили в антироссийский альянс. На стороне этой коалиции, насчитывающей по миру около пятидесяти стран, выступает и Ватикан.

Верно, что странам Запада не удалось добиться всемирной политической изоляции России, но они смогли использовать в своих интересах международные институты. Наряду с контролем над аппаратами этих институтов Западу удалось добиться большинства голосов в поддержку антироссийских резолюций. В результате международные организации, в создании которых Москва принимала самое активное участие и где она долгое время играла одну из ведущих ролей, считая именно их основами справедливого миропорядка, – ООН и ОБСЕ – оказались переориентированными против России. Даже физическое участие российских представителей в форумах этих организаций поставлено в зависимость от решений властей США и европейских стран. Статус России как постоянного члена Совета безопасности ООН подвергается нападкам, а российское право вето в Совбезе обходится путём передачи вопросов Генеральной ассамблее.

Ядерное сдерживание, на которое российское руководство рассчитывало как на гарантию того, что жизненно важные интересы страны будут надёжно защищены от посягательств извне, продемонстрировало свою недостаточность. Предостережения президента России относительно серьезнейших последствий для стран Запада в случае их вмешательства в украинский конфликт не помешали активному и действенному участию США и государств НАТО в вооружении и обучении украинской армии, передаче Киеву разведывательной информации в режиме реального времени, широкомасштабной финансово-экономической и технической помощи – фактически активнейшему вмешательству в войну без посылки на Украину собственных вооружённых сил. Более того, заявления российских официальных лиц с отсылкой к ядерному потенциалу России, учения стратегических ядерных сил РФ были широко интерпретированы на Западе и растиражированы по всему миру как свидетельство подготовки Москвы к развязыванию ядерной войны.

Парадоксальным образом эта информационная кампания, однако, не привела к общественным выступлениям на Западе против ядерной угрозы и за прекращение военной поддержки Украины. Фактор страха, присутствовавший в общественном сознании западных стран, особенно европейских, в годы холодной войны, практически перестал играть существенную роль. Опосредованная война НАТО с ядерной сверхдержавой Россией уже не считается чем-то реально опасным в США и Европе. Причины очевидны: решение российского руководства нанести ядерный удар по США или странам НАТО считается невероятным из-за явно самоубийственного характера такого решения, а применение ядерного оружия на Украине будет иметь ограниченные последствия и выставит Россию в качестве врага всего человечества. Более того – и это выглядит невероятным – систематические обстрелы украинскими войсками Запорожской атомной электростанции, контролируемой Россией, не встречают никакой реакции западной общественности, роль Украины в этой ситуации вопреки здравому смыслу затушёвывается, а Международная организация по атомной энергии (МАГАТЭ) по существу покрывает сторону, которая ставит под угрозу ядерную безопасность Европы.

На этом провокации против России не заканчиваются. Помимо возможных инцидентов с отработанным ядерным топливом, которые могут быть спровоцированы Украиной и Западом, существует опасность провокаций с химическим оружием и биологическими материалами. Опыт войны в Сирии и полный контроль со стороны западных стран над Организацией по запрещению химического оружия (ОЗХО) создают реальную угрозу провокаций, ответственность за которые будет возложена на Россию. Ещё одну серьёзную потенциальную опасность представляют возможные инциденты с обстрелом территории или военных объектов и платформ (самолётов, кораблей) стран НАТО, организованные Украиной и вину за которые Киев постарается возложить на Россию, как это уже случилось в ноябре 2022 г. на прилегающей к Украине территории Польши. Целью таких провокаций может быть эскалация конфликта вплоть до прямого военного столкновения НАТО и России.

Экономические связи России с Западом разрушены. Санкционная война США и ЕС против РФ началась в 2014 г. и с тех пор постоянно ужесточалась, но в 2022 г. она переросла в тотальную экономическую и валютно-финансовую войну. В результате геоэкономическая модель, которой Москва следовала с момента распада СССР и перехода к рыночным отношениям, оказалась сломанной в своём важнейшем сегменте – связях с Западом, главным торговым, инвестиционным и технологическим партнёром. Россия столкнулась с тем, чего совершенно не ожидала, – заморозкой и конфискацией суверенных валютных резервов, активов частных предпринимателей и фактически полным исключением из системы финансовых операций с западными валютами. В результате страна не только лишилась половины резервов Центрального банка, но и доступа на западные рынки. Таким образом, не оправдался расчёт на то, что западные экономические игроки, действуя в собственных интересах, смягчат последствия геополитических столкновений.

Особенно болезненным разочарованием для Москвы стал крах энергетических связей с Европой. Эти связи, создававшиеся и пестовавшиеся российским руководством на протяжении пятидесяти лет, включая период холодной войны, считались гарантом устойчивости отношений между Россией и Европой – в отличие от отношений с США, где ничего подобного не существовало. Россия всячески пыталась культивировать образ сверхнадёжного поставщика энергоносителей в страны ЕС, а также исходила из коммерческой безальтенативности российских поставок газа для стран Европы. Многие в Москве рассчитывали на то, что российское энергетическое оружие – газовый вентиль – удержит Европу от разрыва с РФ. Этот расчёт также провалился. Принятые в русле чисто политической логики решения ЕС об отказе от импорта российской нефти и угля и введение ограничений – также с постепенным отказом – на импорт газа сломали важнейшую материальную скрепу России и Европы, а уничтожение в результате диверсии в сентябре 2022 г. газопроводов «Северный поток» стало символом краха отношений.

В связи с этим крупнейшим событием для геополитики Европы стал ускоренный демонтаж германо-российских отношений партнёрства, основанных на феноменальном – без какой-либо институциональной интеграции – примирении России и Германии после Второй мировой войны, а также на той роли, которую Советский Союз сыграл в вопросе объединения Германии после окончания холодной войны. Отношения Москвы и Берлина вновь становятся враждебными: в немецком общественном сознании быстро восстанавливается образ отсталой, реакционной и агрессивной России, а в российском – на фоне картинок с вооружениями, поставленными ФРГ Украине, – вновь актуальными становятся воспоминания о гитлеровском нашествии. Отравленные отношения между двумя крупнейшими игроками в Европе отвечают геополитическим интересам США и Великобритании, но превращаются в важный фактор нестабильности в Европе в будущем.

Специальная военная операция России на Украине стала проверкой не только для противников России и прежде нейтральных государств, но и для формальных союзников и интеграционных партнёров Москвы. Эта проверка выявила действительное положение дел, о котором не принято было публично говорить. Из всех союзников РФ по Организации Договора о коллективной безопасности (ОДКБ) только Белоруссия выступила на стороне Москвы и оказала ей реальную поддержку. Все другие союзники, а также партнёры по Евразийскому экономическому союзу (ЕАЭС) заняли нейтральную позицию. Их основной мотив состоял в том, чтобы ни в коем случае не испортить отношения с США и Западом и воспользоваться сосредоточенностью Москвы на Украине для дальнейшей диверсификации внешней политики и продолжения дистанцирования от России. Такая ситуация ставит перед Москвой вопрос о будущем её подходов к проблемам союзничества и интеграции с бывшими советскими республиками.

Неспособность России быстро решить задачи специальной военной операции на Украине резко понизило оценки российской военной мощи во многих европейских странах.

Это изменение – наряду с освобождением от страха перед ядерным оружием – выводит европейцев из состояния оцепенения перед «российской военной угрозой» и поощряет их занимать по отношению к России более наступательную политику с позиций материального и морального превосходства коллективного Запада.

Разумеется, СВО стала проверкой прежде всего для самой России. Она высветила серьёзные проблемы с политической и военной стратегией и тактикой; в подготовке, вооружении, оснащении и комплектовании Вооружённых Сил; в мобилизационной готовности страны, в том числе промышленности; в идеологической составляющей государственной политики; в поведении части элит и общества. В совокупности эти и другие проблемы, пока они не будут преодолены, расхолаживают союзников и ободряют противников России, подвигают последних на то, чтобы ставить более решительные цели – вплоть до «окончательного решения русского вопроса» через нанесение России стратегического поражения и провоцирование смены политического режима в стране с её последующей демилитаризацией (включая денуклеаризацию), географическим и политическим переформатированием, перевоспитанием и сменой элит и как итог – общей маргинализацей России, или того, чем она в результате станет, на международной арене.

На этом фоне серьёзных геополитических катаклизмов, разломов и трещин важнейшим позитивом для международного положения России стала позиция многих, в том числе крупнейших, стран Азии, Африки и Латинской Америки. Китай, Индия, Турция, Иран, Саудовская Аравия, Объединённые Арабские Эмираты, Бразилия, ЮАР, Индонезия, стремящиеся к упрочению своего суверенитета и повышению роли в мироуправлении, заняли в конфликте между Западом и Россией формально нейтральную позицию. В некоторых случаях – иранском и китайском – эта позиция является отчётливо пророссийской или явно благожелательной к Москве, но во всех случаях, включая случай Турции – члена НАТО и союзника США, – она объективно служит интересам России.

Эту группу государств, отказавшихся присоединиться к антироссийским санкциям (хотя и отчасти поддержавших политические резолюции с осуждением действий России), сейчас всё чаще именуют Мировым большинством. Конечно, это большинство неоднородно, интересы отдельных государств сильно разнятся, объём и качество отношений с РФ варьируются: здесь есть сложности, противоречия и даже элементы соперничества, но в целом Мировое большинство стало важнейшим и ценнейшим ресурсом современной российской внешней политики. Такого мощного потенциального ресурса у Советского Союза в период холодной войны не было.

Напомним, что Москве тогда приходилось как раз тратить ресурсы и прилагать немалые усилия для удержания в своей орбите стран Восточной Европы, из которых только две – ГДР и Чехословакия – обладали развитым промышленным и технологическим потенциалом. Китай же на протяжении четверти века был противником СССР; Индия только создавала основу современной тяжёлой промышленности; Иран до исламской революции был союзником США, а после неё рассматривал СССР наряду с США как «сатанинское государство»; Турция, Израиль и Саудовская Аравия были важными составляющими системы сдерживания Советского Союза на южном фланге; Бразилия – лояльным союзником Вашингтона; а ЮАР в эпоху апартеида – участником необъявленных войн с просоветскими режимами на юге Африки.

***

Итак, ситуация для внешней политики России резко изменилась, но ни в коем случае не является безнадёжной. Назад дороги нет. Вернее, теоретически путь к капитуляции существует, но даже он не вернёт Россию ни в 20 февраля, ни в 2013 год. Это – путь к национальной катастрофе, вероятному хаосу и безусловной утрате суверенитета. Если мы хотим не только избежать такого сценария, но выйти на качественно более высокий уровень взаимодействия с окружающим миром, то наше общее направление движения – только вперёд. Непременным условием успеха является решение проблемы Украины.

Мы обязаны рассмотреть все варианты развития нынешнего конфликта. Проигрыш войны – несмотря на все наши усилия – и, соответственно, фактическая победа противника чреваты потрясениями. Да, были в российской истории такие войны – к примеру, Крымская и Русско-японская, которые вели к внутренним реформам и дальнейшему развитию. Были и другие приобретения от поражений. Брестский мир спас власть большевиков; Рижский договор, завершивший неудачную советско-польскую войну, стабилизировал западную границу создававшегося союза советских республик; сверхвысокая цена, которая была заплачена за победу в Финской войне, стала первым вкладом в Победу в Великой Отечественной. В нынешних условиях, однако, тем в России, кто надеется на повторение 1855–1856 гг., стоит всегда помнить о трагедии 1916–1917-го.

Избежать поражения, однако, ещё не означает победить. Вариант «заморозки» военных действий вдоль линии фронта означал бы признание Москвой неспособности достичь заявленных целей СВО, то есть её моральное поражение. Более того, такая «заморозка» стала бы только передышкой перед более чем вероятным возобновлением военных действий со стороны противника, который не собирается отказываться от своих максималистских целей. Тем не менее этот вариант существует и, насколько можно судить, заинтересованными лицами прорабатывается.

Существует и вариант стратегического успеха. Здесь мы сознательно не употребляем слово «победа», поскольку в отечественном коллективном сознании после 1945 г. это слово стало означать сокрушительный разгром врага, его полную и безоговорочную капитуляцию. Применительно к ситуации на Украине стратегическим успехом можно было бы считать взятие Россией под свой контроль всей восточной, южной и центральной частей соседней страны. Оставшаяся вне российского контроля западная часть Украины в принципе не может быть интегрируема в российское цивилизационное пространство; она стала бы в нём инородным телом, источником нестабильности.

Действительно, оставленные таким образом в стороне Галиция и Волынь неизбежно стали бы оплотом украинского ультранационализма и плацдармом западного присутствия и влияния, но у этого оплота-плацдарма не будет критической массы, чтобы всерьёз угрожать России. Общий успех российской политики на украинском направлении в решающей степени будет зависеть от закрепления военных достижений политической, экономической, идеологической интеграцией контролируемых территорий с Россией. Этот вариант потребует огромных ресурсов и целенаправленных усилий на протяжении многих лет и, к сожалению, больших жертв, но стратегически он будет выигрышным.

Любое решение украинского конфликта не будет означать установления стабильного статус-кво на востоке Европы. Давление на Россию со стороны Запада на европейском направлении продолжится на нескольких направлениях. Помимо собственно украинского, которое останется главной болевой точкой, это будут направления белорусское, приднестровское, калининградское и кавказское. Чтобы выстоять, Москве придётся укреплять свои позиции по всей линии западного геополитического фронта от Арктики до Чёрного моря.

***

За свою попытку выйти из американоцентричного миропорядка и защитить свои коренные интересы безопасности Россия была фактически «выломана» из этого порядка. В условиях наступившей мировой турбулентности – не только в геополитике, но также в геоэкономике и в военной сфере – у России уже нет ни интереса, ни особых возможностей поддерживать статус-кво в Европе и в мире в целом. Бывшая одной из несущих опор и стражей порядка, установленного в 1945 г., она превратилась в страну-бойца, отстаивающую свой суверенитет и самобытность и борющуюся за миропорядок, исключающий гегемонию одного государства. Это новая роль, перекликающаяся с ролью революционной России, но сильно от неё отличающаяся. Научиться успешно выступать в этом амплуа будет непросто.

Переход к новому миропорядку займёт целую эпоху и будет зависеть во многом от исхода соперничества двух ведущих мировых держав – США и Китая. Пока что страны группы БРИКС – Китай, Индия, Бразилия, ЮАР, другие страны Мирового большинства настроены скорее на коррекцию миропорядка, а не на его радикальную замену, тем более – ломку. Эта ситуация, однако, подвижна, и конфликт России с Западом существенно воздействует на её дальнейшее развитие.

В такой ситуации у России впереди – при условии, что она выдержит жёсткое противоборство с Западом – длительный период, в течение которого положение страны в мире будет двойственным, «гибридным». Плотная изоляция на Западе будет сопровождаться активным развитием сотрудничества со странами Мирового большинства и сближением с его лидерами.

«Изгойский» статус России логически означает, что у Москвы развязаны руки в отношениях с бывшими партнёрами, превратившимися опять в противников.

Этой свободой рук стоит воспользоваться: хуже будет, только если русские сложат руки и для верности сядут на них.

К примеру, стоит пересмотреть отношение к стратегической стабильности. Это понятие не тождественно стратегическим отношениям с США, тем более не сводится к сумме соглашений и договорённостей с Вашингтоном. Залог стратегической стабильности для России состоит в развитии собственного потенциала в различных областях, а договорённости с США, если они будут, могут стать лишь дополнением этому потенциалу – очень условным, учитывая высокую степень недоверия между сторонами. Есть также необходимость внимательного рассмотрения проблематики нераспространения ядерного оружия. В любом случае Россия не может действовать в русле американских нераспространенческих подходов к Ирану и КНДР.

Гораздо интереснее и плодотворнее выглядят перспективы отношений со странами Большинства. Поддержание стратегической стабильности в новых условиях требует более тесного взаимодействия с Китаем и углублённого диалога с Индией. Проблемы энергетической безопасности отныне необходимо решать с Китаем и Индией как крупнейшими потребителями, Турцией как формирующимся газовым хабом, Саудовской Аравией и другими странами ОПЕК+ по вопросам нефтяного рынка, Катаром – по газу. Главные потребители российского продовольствия также расположены на Ближнем и Среднем Востоке, Азии и Африке. В сфере технологий ведущими партнёрами могут выступать Китай и Индия.

В рамках двусторонних и многосторонних – в рамках ШОС, БРИКС и прочих – отношений с этими и другими странами России необходимо выстраивать элементы переходного миропорядка в валютно-финансовой области, чтобы уйти от гегемонии доллара; в технологиях – для укрепления национального суверенитета; в сфере СМИ – для ограничения доминирования англо-американских медиа. Особо важное направление с точки зрения строительства основ переходного миропорядка – укрепление международных организаций незападных стран, повышение их эффективности и влияния, а также выстраивания региональных систем безопасности в Евразии в целом, в Средней Азии, на Кавказе и Каспии, в зоне Персидского Залива и других регионах.

***

Суммируя, можно констатировать:

перелом в российско-западных отношениях уже не «срастётся», отыграть назад не получится; тяжёлое противоборство с Западом России гарантировано на длительный срок;

поражение России в этой борьбе чревато национальной катастрофой, устойчивое компромиссное решение маловероятно, а компромисс на равных практически исключён; остаётся идти только вперёд;

главный внешнеполитический ресурс России – это позиция Мирового большинства, стремящегося к большей политической, экономической и военной самостоятельности на мировой арене и утверждению собственной самобытности в рамках мировой цивилизации;

развитие политического, экономического, технологического, военного, информационного, культурно-гуманитарного взаимодействия со странами Мирового большинства – важнейшее направление внешней политики России на всё обозримое будущее;

стратегический успех России реален, для него имеются необходимые внутренние и внешние ресурсы, но требуются твёрдая политическая воля руководства, безусловный патриотизм элиты и общенациональная солидарность;

пути к достижению успеха в целом очевидны, но это очень трудные пути, сопряжённые с неизбежными потерями и жертвами; ключ к победе – трезвая оценка положения и важнейших тенденций, чётко поставленные цели, верно распределённые ресурсы и выверенная государственная стратегия.

Источник