Логика протеста

Сила нынешней российской власти в том, что она полностью игнорирует интересы РФ, собственную репутацию, любые экономические, социальные и политические факты, внешние по отношению к ее внутренней жизни. Именно такая закукленность и безответственность позволяет нынешним правителям держать нос высоко при любых провалах по работе. Ведь они не собираются ничего исправлять в ней, они вообще не способны размышлять в категориях за пределами личной корысти. Что бы ни случилось со страной и миром, они не пошевелятся.

Разумеется, это неминуемо окончится катастрофой. Но в том-то и дело, что никаких мер, чтобы катастрофу предотвратить, никто наверху предпринимать не будет. Правители будут сидеть в своих кабинетах, пока их оттуда не вынесут. Или пока потолок не обрушится им на голову. Что будет происходить за дверями кабинетов, не имеет никакого значения.

А вот на более низких уровнях власти сохранять такое же олимпийское спокойствие и равнодушие невозможно. Опять-таки совершенно не важно, как там оценивают происходящее. Важно, что приходится принимать какие-то хоть решения. А как это делать, если во всем происходящем нет ни цели, ни смысла? Нет даже сколько-нибудь внятной установки сверху. Стратегии нет, есть тактики. Причем у каждого конкретного чиновника тактика своя, к тому же ещё постоянно меняется. Критериев успеха и поражений нет, любое самое ужасное поражение можно объявить победой, а побед в обычном смысле слова опять же не может быть, поскольку нет цели, за которую надо борются.

Именно это сочетание стратегического равнодушия и социальной безответственности с судорожной и тактической агрессивностью объясняет то, что происходит сейчас на столичных митингах по почоду недопуска оппозиции к выборам.

Какая была стратегия власти? К чему они стремились? Избрать полностью подконтрольный состав городской думы? Прорядить его для виду несколькими оппозиционерами? Изобразить демократию? Всех запугать и установить железную диктатуру? Допустить на выборы некоторое количество противников власти и дать им возможность проиграть, заставив бороться с друг другом в одних и тех же округах? Никого не пускать? Отступать по мелочам? Не отступать ни в чем? Разрешать митинги? Запрещать митинги? Устроить массовую драку в центре столицы? Не допустить массовой драки в центре столицы?

Всего понемногу, всё по очереди. А если надо, то и всё сразу. Как получится.

В общем классический случай административной катастрофы, только уже на локальном уровне. Чего не хотят, то и получат.

К счастью для власти, либеральная оппозиция также не имеет стратегии. Она лишь пытается использовать провалы власти. Что касается левых, то они в основном обсуждают действия власти и либералов, вяло переругиваясь между собой в сети.

Тем не менее объективная ситуация продолжает развиваться по своей собственной логике, очень мало зависящей от мнения людей, возомнивших себя политиками.

Массовые протесты на улицах российских городов уже стали обычным делом – как и жесткие меры полиции по разгону митингов. Всё это создает тот эмоциональный фон, на котором проходит избирательная кампания в Москве и в 28 других регионах.

27 июля и 3 августа несколько тысяч человек вышли в центр столицы, чтобы выразить возмущение снятием с выборов независимых оппозиционных кандидатов. Демонстранты были жестко разогнаны полицией, но это не означает, будто власть, применив силу, одержала верх. И проблема даже не в тех тысячах активистов, которых избивали на Тверской, а в среднестатистическом обывателе, который идей протестующих совершенно не разделяет, но в то же время испытывает растущее возмущение действиями полиции. Именно этот обыватель, пока ещё молчаливый, неминуемо накажет 8 сентября российскую власть массовым голосованием за умеренную оппозицию.

Показательно, что ни либералы, ни левые не желают видеть картину в целом. Не желают, потому что картина эта разительно противоречит их стереотипам. Для либералов социальные протесты – это нечто низменное, второстепенное, в лучшем случае проявления недовольства тех людей и групп, которые не дозрели до истинных демократических требований. Для левых, наоборот, борьба за права и свободы граждан, развернувшаяся в связи с выборами (не только в Москве и Питере, но и в провинции), это нечто «буржуазное», недостойное внимания. То ли дело забастовка крановщиков в Казани!

На самом деле и социальные и политические протесты – лишь разные проявления одного и того же системного кризиса, который переживает страна.

Эффективность социального сопротивления низов и формирование общероссийской классовой повестки будут напрямую зависеть от того, насколько успешно левые силы включатся в борьбу за демократические преобразования, насколько смогут в ходе этой борьбы сформировать собственное движение, практически увязывающее демократические и социальные требования.

Наивно думать, будто левые, представляющие собой сегодня лишь сумму разношерстных и малозаметных групп, смогут как-то вдруг и сразу стать мощной политической силой (даже формально объединившись). Путь к формированию политической силы лежит только и исключительно через участие в повседневной практической политике. И масштабы успеха всегда пропорциональны реальным возможностям борющихся. Другое дело, что возможности эти можно использовать, а можно и упускать. Или вовсе игнорировать. Потому что тот, кто ничего не делает, застрахован от неудач. В этом смысле большая часть наших левых не сильно отличается от представителей власти. И тем, и другим реальная жизнь и проблемы страны мало интересны.

Практическая политика, сконцентрированная сегодня в Москве и Петербурге, дает возможность использовать выборы как фактор организации, налаживания связей с обществом.

В противном случае либеральная оппозиция, какой бы оппортунистической и далекой от интересов масс ни была, станет единственным политическим представителем протеста – не только общегражданского, но и социального. А массы не поддержат левых. Просто потому что так и не узнают об их существовании.http://rabkor.ru/columns/edito...

Борис Кагарлицкий