Продолжение.

«…И идет по Москве заснувшей первым — набольший атаман,

а за ним атаманша меньшая, расступился квелый туман,

и гранаты у атаманши, а у Стеньки тяжелый «Шмель».

Тяжело храпит патриарх в свою шелковую постель,

и царю что-то снится страшное, и последнему из бомжей,

разлетаются птицы подальше от нижних от этажей…»

Из Сводок Совинформбюро.

« Сегодня от фашистов была освобождена столица нашей Родины Город-Герой Москва. Кроме того, освобождены Ленинград, Новосибирск, Свердловск, Минск, Алма-Ата и другие населенные пункты СССР. Наступление продолжается на всех фронтах…

« Ну все, приехали, слезай ваше благородие.

Свою пулю получай при честном народе.

Покуражился ты всласть,

А нынче наше время.

Голытьба идет во власть,

Привыкай, Рассея…»

Москва.

— А какой сегодня день? — Спросила Мику, придерживая, сидящего впереди нее на лошади Ису.

Алиса пожала плечами.

— С утра вроде Пасха была.

Мику помахала рукой, собравшимся на тротуаре людям, встречавшим отряд цветами.

— Радуйтесь, люди! Двойной праздник сегодня!

Едущая рядом на варге Нюра показала пальцем на висящее на столбе тело в дорогом костюме и одной туфле, засмеялась.

— Красиво ведь висит. Жалко не я подвесила.

Данька кивнул.

— Да еще за шею. Добрый у нас народ.

Подъехавший к Мику Костя почесал затылок.

— Маша, а вот скажи. За каким хером, ты его за собой возишь? Он же мертвый. Только людей пугаешь… Наверное.

Сзади, за лошадью Мику, за ноги было привязано обнаженное мужское тело с разбитой головой. За ним по асфальту тянулась серо-красная полоса. Мику обернулась.

— А что, он сдох уже? Тогда неинтересно. Обрезать надо.

Ульянка захохотала.

— Микусинька, ты как маленькая. Это же как дохлую крысу на веревочке в детстве таскать.

Та нахмурилась.

— Никаких крыс я не таскала. Я их может боюсь. Апач, обрежь веревку, а то смешно им, видите ли.

… Когда подъехали к Лубянке, Ульянка недоуменно показала пальчиком.

— Это там чего?

Из дверей здания автоматчики выводили то ли пленных, то ли арестованных с поднятыми руками.

— Давайте их в фургоны, пус-ссть прокатятся напос-сследок.

Высокий мужчина в военной форме, обернулся. Алиса удивленно откинулась в седле.

—Не хрена себе встреча. Эй, это же он. Помните приходил в камеру, когда мы здесь отдыхали?

Ульянка слезла с варга, подошла ближе.

— Привет.

Мужчина, узнав ее, опустился на колени.

— Госпожа, ты вернулас-сь.

Девушка обняла его.

— Ага. — Сделала сердитое лицо. — Только я не госпожа, я Уля.

— Прос-сти меня.

— Да ну тебя. — Провела пальцами по мужскому лицу. — Лучше скажи, как тебя зовут?

— Алекс-сей.

Странный шипящий голос.

— А того, кто внутри?

— Другого имени уже нет. Только не прос-си показаться, людей пугать не хочу.

Ульяна улыбнулась.

— Я тебя вижу. Ты не страшный.

— С-спас-сибо.

Подошли остальные. Нюра почесала затылок.

— А ты вообще кто?

— С-серые. Мы уш-шли из-з Тьмы. Пос-средине.

— Интересно, таких много?

— Да…

Вмешалась Мику.

— А с теми, что будет?

—Под трибунал пойдут. За измену Родине и нарушение прис-сяги. А у нас-с работы много.

—А называться КГБ будете?

Мужчина подумал.

— Вряд ли. Пока не знаем, но с-скорее вс-сего ВЧК.

Седой поднял вверх сжатый кулак.

— До встречи, брат. Поехали.

Серый повторил его жест.

— Рот Фронт, товарищ-щ.

…— А давайте на Красную Площадь… Мавзолей.

— Конечно, Уля. Доедим или Портал…?

— Потом погуляем.

У Мавзолея стояли двое часовых. Венок. На ленте надпись. «Товарищу Ленину от рабочего класса.» Данька слез с волка, подошел ближе к входу.

—Скажите, а…товарищ Ленин там?

Один из часовых пожал плечами.

— Конечно, а как иначе.

— А войти…?

— Можно.

— Тогда цветы сделайте. И, Уля, галстук поправь, некрасиво.

…Выйдя обратно Нюра, повернувшись, вскинула руку в салюте. Потом показала на башни Кремля.

— Звезды. Как и должно быть.

Ульянка потыкала Седого в спину.

—Папа, вопросы есть.

—Какие, доня?

Она ткнула в сторону кремлевской стены у которой тоже стояли караульные и корзины с цветами.

— Ты что не знаешь? Там товарищ Сталин. Подойдем. Подожди… а еще что?

Ульяна недовольно посмотрела на него.

—Когда в комсомол будем вступать? Мы же уже взрослые.

—Да это уже наверное дома.

—Тогда цветы положим и обратно. Москва не убежит.

—Договорились. Мику, ты чего?

—Ленка же в городе, у Сашки. Навестить бы надо.

—Точно, мать. Хоть на сына ее посмотрим…

…Выезжая с Красной Площади, Седой прислушался к напевающей Нюре и удивленно спросил.

— Ты откуда ее знаешь?

— Да Вася пел. Запомнила.

—А про что песня хоть?

«Wir sind des Geyers schwarze Haufen

Hei a ho ho!

Und wollen mit Tyrannen raufen

Hei a ho ho!

Spieß voran, drauf und dran

Setzt aufs Klosterdach den roten Hahn

Wir wolln´s dem Herrn im Himmel klagen

Kyrieleis!

daß wir die Pfaffen nicht dürfen totschlagen

Kyrieleis!

Spieß voran, drauf und dran

Setzt aufs Klosterdach den roten Hahn…»

«Мы Черные Отряды Гайера

И мы хотим воевать с тиранами.

Копье в живот,

Взад-вперед,

Подожжем поповский мы приход…»

Данька хмыкнул.

— Добрая песня, хорошая.

«Als Adam grub und Eva spann

Kyrieleis!

Wo war denn da der Edelmann?

Kyrieleis!

Spieß voran, drauf und dran

Setzt aufs Klosterdach den roten Hahn»

«Когда Адам пахал, а Ева пряла,

Где были богачи?»

Нюра вздохнула.

—Знаю я, где они были и будут. Только говорить не буду. Я девушка воспитанная.

Едущая рядом Ульянка засмеялась.

—В жопе, что ли, блядь? Или в пи…

Алиса погрозила ей пальцем.

—Улька, лучше молчи. Вот, где ты этому научилась?

— От вас.

— Микуся, ты следующий раз при киндерах за базаром следи…

Та махнула рукой.

— Да ладно. Седой, ты знаешь как ее играть?

— Дома покажу.