Мы вернёмся.

                 « … Это песня про пыльную полынь,

                    Это песня про вольную войну…»

                      ( Янка. « До Китая пешком…» )

… — Брат, я не поняла, повтори.

Молодая женщина, сидящая в кресле, удивлённо посмотрела на священника.

— Я же сказал, вам уходить надо. — Он показал на девочку, стоящую рядом. — Они идут за ней. И с ними Жрецы, понимаешь? Мы попытаемся их задержать, но ненадолго.

— Но почему?

— Это ты у дочери спроси. Она их… убивает. Не наёмников, этих мы сами. Тех…

Женщина стиснула пальцы.

— Господи, Вася… Теперь понятно, куда ты по ночам пропадаешь. Но их же, говорят, пули не берут.

Девочка мило улыбнулась.

— А я их ножичком освящённым, как свинок. И вообще, Афганец, вы, что серебряные пули сотворить не можете? Нечисть ведь.

— Понятно теперь, зачем ты свой нож освятила.

— Ну Бэбик… Подожди, а куда уходить, к вам?

— Нет. Мы сами по лезвию ходим. Нужно спокойное место, где вы будете в безопасности.

— Джонник?

— Где ты его искать будешь, тайга большая. Мы бы сами хотели их найти.

— Тогда что? Брат… Я же её не отдам.

Священник вздохнул.

— Есть вариант. Мне номер телефона передали. Некий Командир. Может помочь. Но связаться с ним можно только в Москве.

Джейн схватилась за голову.

— И как мы в Москву попадём? Вася, что смешного?

Та, перестав смеяться, посмотрела серьезно.

— Мама, спокойно. Портал сделать легко, не врубилась? Ты лучше переоденься, не в халате же по Москве рассекать. Погода не та. И вещи собери.

— А сама?

Девочка огладила черное платье, наклонившись, махнула по берцам.

— Я готова. И Мусю не забудь, не надо её им оставлять.

Афганец подхватил автомат, висящий на спинке стула.

— Давайте, а я пока с нашими свяжусь. Попрощаюсь, можно сказать. Что? Я с вами пойду, как вас бросить.

— А здесь?

— Комбат справится. Ну что, готовы? Пошли, с Божьей Помощью…

— Стоп, а могила…

— Присмотрят.

… — И где это мы, подворотня какая-то?

— А ты что хотела, сразу к Кремлю? Рано ещё. Можно было конечно к… как его… неважно, но зачем людей напрягать. Здесь впишемся. — Девочка подошла железной бочки, стоящей в углу. Привстав, провела над ней ладонью, вспыхнуло пламя. — Тепло будет. Мам, поставь Барьер. До утра недолго…

…Ворвавшиеся в квартиру наёмники недоумённо огляделись.

— Пусто. Никого. Сбежали что ли, но…

— Похоже, предупредил их кто-то. Что делать теперь?

В дверном проеме возникла фигура в черном, из-под надвинутого капюшона послышалось змеиное шипение.

— Что здесь, докладывайте.

— Мы не успели, объект ушёл. Похоже недавно. Куда только, неизвестно? Если бы не эти засады по дороге…

Шипение.

— Я понял, заткнись. Докладываю. Господин, нас опередили. Не волнуйтесь, мы её найдем. Слушаюсь, господин.

Черный ткнул пальцем в перчатке в наёмников.

— Вы… ничего не трогать, дверь опечатать, за квартирой установить наблюдение. Это приказ, выполнять…

Один из наёмников толкнул другого.

— Интересно, зачем Им эта девчонка понадобилась?

— Молчи, за такие вопросы… Понял?...

… — Даша, ты, что дрожишь вся, замёрзла?

— Нет, мне просто страшно.

— Да здесь безопасно. Успокойся.

— Не по этому. Посмотри. — Женщина показала взглядом на сидевшую неподвижно Василису с кошкой на руках. — Кто она?

Мужчина негромко засмеялся.

— Сестра, ты что, совсем уже?

— Ну да… маленькая девочка, дочка. Только, понимаешь, у меня всё чаще ощущение, что это лишь… личина, маска. А за ней скрывается некто… или нечто. Помнишь, разговор у ментовки ? А что она дома сказала?

— Слушай, мы ведь…

— Да, Крылатые. Но мы, же люди. А она?

Вася внезапно встала, подойдя к ним, протянула женщине кошку.

— Подержи, пожалуйста.

— А ты… куда собралась?

— Пойду, погуляю. — Она перехватила встревоженный взгляд Джейн, похлопала по боевому ножу, висящему на солдатском ремне. — Да я потихоньку, не стремайтесь…

… Редкие прохожие, спешащие по своим делам, старались не обращать внимание на трёх стоящих около стены. Священник, женщина и девочка с кошкой на руках. То ли беженцы, то ли… Какая разница, главное патрулей не видно.

— Брат, что стоишь? Вон телефон-автомат. Давай, пока тихо. Две копейки дать?

— Шутишь? Отошла?

Священник зашёл в телефонную будку, снял трубку, набрал номер.

— … Да нас трое. Кто? Сестра и её дочь. Понял, подождём.

Вернулся к Джейн и Васи.

— И что тебе сказали?

— Велели подождать и никуда не уходить. Вроде как приказ. Сказали, что скоро подъедут. Ладно, стоим спокойно, ждём. Бэбик, успокойся…

… Примерно через час около них остановился микроавтобус с тонированными стёклами. Из него вышли двое, подошли. Высокий мужчина в военной форме без знаков отличия показал пальцем на священника.

— Ты Афганец?

— Да, а ты кто?

— По голосу тебя узнал. Я Сабуров. Или Командир. Они с тобой, правильно понял, боец?

Рука священника непроизвольно дёрнулась к голове.

— Так точно.

— Вольно и давайте, садитесь в машину.

Второй задумчиво почесал затылок.

— Ты что, Араб?

— Слушай, дети, котята…

— Ну… Уже традиция, однако…

— Куда вы нас везёте?

— Туда, где Те вас не найдут. Посёлок, называется Гуляй-поле. Там у нас… всё сами увидите…

… — Ну что, с прибытием и давай знакомиться. Меня Авеста зовут, можно Волчица. А ты у нас Василиса или Бэбик…

Девочка улыбнулась в ответ.

— Да нет, ты ошиблась. Меня зовут Ульрика. Ульрика Майнхоф. Врубилась? А Василиса и Бэбик умерли, когда фазера убили.

— Я поняла тебя. — Алиса показала на женщину, которая удивлённо оглядывалась по сторонам. — А она?

— Мама. Её Джейн зовут. А Афганец ей брат, получается мне дядя. А вы кто?

— Мы Первые. Она Самурайка , он Апач.

— А я Ангел. Привет.

— Привет. Я же тебя во сне видела.

— Вот и познакомились. Берите вещи, пошли, заселяться будем. Вы в квартиру, а ты…

— Мне в церкви привычней будет. Или в казарме.

К ним подошла Джейн.

— Слушай, ей же учиться надо.

— Не проблема. Школа у нас есть…

Вася тяжело вздохнула.

— Мама, а может, с учёбой повременим? Я ведь…

— Даже не думай.

Алиса сделала вид, что подумала.

— Вообще-то у нас младшие все учатся. Ангел исключение.

Ульянка хлопнула Васю по плечу.

— Теперь мы с тобой два исключения будем.

Та подошла к Мику, стоявшей в стороне с младенцем на руках.

— Я тебя знаю. Ты на иконе была. Вот и встретились, приветствую.

Вася склонила голову, вздохнула.

— Я ведь вспомнила себя и зачем в этот мир пришла. Только цена…

— Она всегда высока.

— Дочка, пошли домой. Давай руку.

— Конечно…

— Апач, ты чего?

— Да прикинул просто. Если дети уходят на войну, а взрослые в сторонке менжуются… Что это за мир, его спасать? Старею, наверное…

« Группа крови на рукаве,

Мой порядковый номер на рукаве.

Пожелай мне удачи в бою,

Пожелай мне… «

... — Вася, ты не спишь?

— Нет ещё, мама. А что?

Вошедшая в комнату женщина села на стул.

— Поговорить просто хотела. Кто ты?

Девочка встала с дивана, зевнув, потянулась на цыпочках.

— Ты же знаешь.

— Ну да, Ангел смерти, как тебя называют.

— Слушай, я же тебе говорила или нет? Не помню уже. Я мщу, понимаешь? За фазера, за тебя, за Марьяну, за Сонечку которую с младенцем заживо сожгли, за всех. Ну и за себя тоже.

— Но тебя ведь даже наши опасаются…

Вася, подойдя, обняла Джейн.

— Прекращай, я же пацифистка по натуре. Человеческой крови на мне нет, а грехи пусть Афганец отмолит. — Улыбнулась. Потом вдруг стала серьёзной. — Мама, пообещай, мне прямо сейчас… нет, поклянись Богом, что возьмёшь оружие, только если меня убьют. Не раньше. Просто мне спокойней будет, если я буду знать, что ты ждёшь меня дома. Понимаешь?

Женщина отстранила её, помолчала.

— Клянусь. Его Именем. А теперь отдыхай, только на тренировку не проспи. И не забудь поужинать перед выходом. Никаких бутербродов, нормально поберляй.

Девочка засмеялась.

— Прекрати, ты гонишь.

Джейн погрозила ей пальцем.

— Ты как с матерью разговариваешь? Ох, что за семейка у нас. Сказала бы, только не при тебе.

— Уговорила. Всё я спать пошла.

… Девушка с автоматом за плечом, стоящая у полуразрушенного дома, поправила белую повязку на рукаве, стряхнула снег. Из темноты её окликнули.

— Ульрика, пора, выходим.

— Я поняла.

Она подняла голову.

— Мама, мы пошли. Помолитесь за нас.

« Наши девушки ремешком подпоясывали шинели,

С песней падали под ножом, на высоких кострах горели.

Так же колокол мерно бил, затихая у барабана,

В каждом братстве больших могил похоронена наша Жанна… «