Антиалкогольные рисунки 1971

ложь большевиков. 8 часовой рабочий день при Николае 2,отпуска были и в Империи,медицина не была платной, а войну закончили масоны. - До революции Россия была одной из самых трезвых стран мира. В начале ХХ века меньше русских пили только норвежцы. Употребление водки считалось уделом низов общества. Впрочем, даже крестьяне предпочитали покупному алкоголю всевозможные самодельные настойки и наливки. О том, какие напитки обыкновенно бывали за столом в Российской Империи, пишет князь Сергей Евгеньевич Трубецкой в мемуарах «Минувшее»: «Вина Папа пил очень мало, что не мешало все же, при всей скромности нашего погреба, выписывать из Германии бочонками любимый Папа рейнвейн, а специально для Дедушки держать какую-то замечательную мадеру. При званых обедах подавать за столом русское вино казалось тогда неприличным, для них было совершенно необходимо бордо — красное и белое — и, надо сказать, что такого Сотерна, или Икема, который я пил у нас и у других в России, во Франции мне пить не приходилось. — У нас были отличные наливки, запеканки и фруктовые ликеры домашнего изделия, но на обедах с гостями эти напитки не подавались, не говоря уже о разных квасах — хлебном, сухарном, клюквенном, яблочном, и водичках — черносмородиновой и др. Все это подавалось только за нашим обычным столом. Водки у нас в доме почти не употребляли, а мы с братом до самой Мировой войны ее совсем не пили (не считая иногда зубровки)». Если наливки, ликеры, шипучий меж и прочие подобные напитки обычно заготавливались в усадьбах, то лучшие вина и шампанские выписывали из Европы. Когда в России случалась революция, Мадеру постиг большой кризис. Дело в том, что знаменитое крепленое вино мадера с одноименного португальского острова было очень популярно в России. Заказы из Российской Империи приносили Мадере большие доходы, а в 1917 году все прекратилось. Изысканные десертные вина стали непопулярны в стране победившего пролетариата. Да и о каких винах может быть речь, если по воспоминаниям княгини А.Н. Голицыной, пролетарии массово поглощали денатурат, приговаривая, что это «и дешево, и вкусно». Промышленно изготовленная водка на основе спирта-ректификата стала самым массовым алкогольным напитком пролетариев. В конце 1920-х годов в СССР была введена государственная монополия на водку. Советская промышленность выпустила дешевую тридцатиградусную водку, которую население окрестило «рыковкой», в честь председателя Совнаркома СССР Алексея Рыкова. Для того, чтобы «рыковку» активнее раскупали (пополняя государственный бюджет), её разрешили употреблять не только в питейных заведениях, но и на рабочем месте, в рабочее время, в том числе, в заводских цехах. Партия даже разрешила три дня прогула в месяц – для тех, кто уже не держался на ногах. Такие меры по привлечению «водочных» доходов в казну закономерно привели к массовому пьянству. Полстраны ушло в запой. О проблемах алкоголизации населения свидетельствуют даже сводки ОГПУ того времени – резко выросло количество преступлений и хулиганских выходок, совершаемых в пьяном виде. Рабочие привыкли к систематическому пьянству до такой степени, что уже в 1928 году партия стимулировала трезвенническое движение, в ходе которого привлекла к агитации против водки детей и жен рабочих. Тем самым противопоставляя их мужьям. Трезвеннические демонстрации и пикеты у проходных заводов проходили под лозунгом «Папа, не пей!». Не оттуда ли берет свое начало навязываемый нам русофобами и феминистками образ русского мужчины — пьяницы, поколачивающего домочадцев?

Что же это такое? Неужели в развитом СССР были такие ужасные явления и они были не столь единичны, что даже приходилось бороться с ними с помощью таких карикатур? Не верю! На самом деле это серия карикатур на их западный развращённый образ жизни за пределами социалистического лагеря - вот ответ.

Иван Шмелев был запрещен в СССР Наше Рождество подходит издалека, тихо. Глубокие снега, морозы крепче. Увидишь, что мороженых свиней подвозят, - скоро и Рождество. Шесть недель постились, ели рыбу. Кто побогаче - белугу, осетрину, судачка, наважку; победней - селедку, сомовину, леща... У нас, в России, всякой рыбы много. Зато на Рождество - свинину, все. В мясных, бывало, до потолка навалят, словно бревна, - мороженые свиньи. Окорока обрублены, к засолу. Так и лежат, рядами, - разводы розовые видно, снежком запорошило. А мороз такой, что воздух мерзнет. Инеем стоит, туманно, дымно. И тянутся обозы - к Рождеству. Обоз? Ну будто поезд... только не вагоны, а сани, по снежку, широкие, из дальних мест. Гусем, друг за дружкой, тянут. Лошади степные, на продажу. А мужики здоровые, тамбовцы, с Волги, из-под Самары. Везут свинину, поросят, индюшек, - "пылкого морозу". Рябчик идет, сибирский, тетерев-глухарь... Знаешь - рябчик? Пестренький такой, рябой... ну, рябчик! С голубя, пожалуй, будет. Называется - дичь, лесная птица. Питается рябиной, клюквой, можжевелкой. А на вкус, брат!.. Здесь редко видишь, а у нас - обозами тянули. Все распродадут, и сани, и лошадей, закупят красного товару, ситцу - и домой, чугункой. Чугунка? А железная дорога. Выгодней в Москву обозом: свой овес-то, и лошади к продаже, своих заводов, с косяков степных. Перед Рождеством, на Конной площади, в Москве, - там лошадями торговали, - стон стоит. А площадь эта... - как бы тебе сказать?.. - да попросторней будет, чем... знаешь, Эйфелева-то башня где? И вся - в санях. Тысячи саней, рядами. Мороженые свиньи - как дрова лежат на версту. Завалит снегом, а из-под снега рыла да зады. А то чаны, огромные, да... с комнату, пожалуй! А это солонина. И такой мороз, что и рассол-то замерзает... - розовый ледок на солонине. Мясник, бывало, рубит топором свинину, кусок отскочит, хоть с полфунта, - наплевать! Нищий подберет. Эту свиную "крошку" охапками бросали нищим: на, разговейся! Перед свининой - поросячий ряд, на версту. А там - гусиный, куриный, утка, глухари-тетерьки, рябчик... Прямо из саней торговля. И без весов, поштучно больше. Широка Россия, - без весов, на глаз. Бывало, фабричные впрягутся в розвальни, - большие сани, - везут-смеются. Горой навалят: поросят, свинины, солонины, баранины... Богато жили Перед Рождеством, дня за три, на рынках, на площадях, - лес елок. А какие елки! Этого добра в России сколько хочешь. Не так, как здесь, - тычинки. У нашей елки... как отогреется, расправит лапы, - чаща. На Театральной площади, бывало, - лес. Стоят, в снегу. А снег повалит, - потерял дорогу! Мужики, в тулупах, как в лесу. Народ гуляет, выбирает. Собаки в елках - будто волки, право. Костры горят, погреться. Дым столбом. Сбитенщики ходят, аукаются в елках: "Эй, сла-дкий сбитень! калачики горя-чи!.." В самоварах, на долгих дужках, - сбитень. Сбитень? А такой горячий, лучше чая. С медом, с имбирем, - душисто, сладко. Стакан - копейка. Калачик мерзлый, стаканчик сбитню, толстенький такой, граненый, - пальцы жжет. На снежку, в лесу... приятно! Потягиваешь понемножку, а пар - клубами, как из паровоза. В кухне на полу рогожи, пылает печь. Теплится лампадка. На лавке, в окоренке оттаивает поросенок, весь в морщинках, индюшка серебрится от морозца. И непременно загляну за печку, где плита: стоит?.. Только под Рождество бывает. Огромная, во всю плиту, - свинья! Ноги у ней подрублены, стоит на четырех култышках, рылом в кухню. Только сейчас втащили, - блестит морозцем, уши не обвисли. Мне радостно и жутко: в глазах намерзло, сквозь беловатые ресницы смотрит... Кучер говорил: "Велено их есть на Рождество, за наказание! Не давала спать Младенцу, все хрюкала. Потому и называется - свинья! Он ее хотел погладить, а она, свинья, щетинкой Ему ручку уколола!" Смотрю я долго. В черном рыле - оскаленные зубки, "пятак", как плошка. А вдруг соскочит и загрызет?.. Как-то она загромыхала ночью, напугала. И в доме - Рождество. Пахнет натертыми полами, мастикой, елкой. Лампы не горят, а все лампадки. Печки трещат-пылают. Тихий свет, святой. В холодном зале таинственно темнеет елка, еще пустая, - другая, чем на рынке. За ней чуть брезжит алый огонек лампадки, - звездочки, в лесу как будто... А завтра!.. цветное фото 1912 год

Что-то забавно, а что-то печально.