Статья К.Стригунова посвященная нарастающей милитаризации криминальных организаций на примере латиноамериканских наркокартелей (мексиканские там выделяются на фоне всех остальных).
Милитаризация преступных организаций как фактор криминального мятежа
В течение последних десятилетий преступные организации с экономической мотивацией прошли длительный эволюционный путь, достигнув потенциала, представляющего угрозу территориальной целостности государства, тем самым приобретая признаки субъектов с де-факто политическими целями. Как отмечает В.Н. Лунин в своей работе, «наркобизнес как органическая составная часть современных объединенных преступных группировок постоянно тяготеет к политизации своей деятельности и структур, стремясь в перспективе к созданию некоего наркотеррористического квазигосударства».
В то же время Д. В. Морозов скептически относится к такой возможности, поскольку, по его мнению, «практика показывает, что наркоструктуры предпочитают осуществлять территориальный контроль опосредованно ‒через легально действующие властные структуры. Это позволяет наркокартелям править, оставаясь в тени»
С другой стороны, как показал автор на примере Мекскии и Бразилии при достижении достаточно высокого уровня развития ПО способны осуществлять силовой контроль территорий,
без чего они не в состоянии достигать экономических целей, в том числе для достаточного обеспечения себя ресурсами. Поскольку территориальный контроль означает угрозу национальной безопасности, территориальной целостности и суверенитету государства, то в этом случае экономические и де-факто политические цели ПО неразличимы и неразделимы друг от друга. Следовательно, криминальная группировка, например, банда или картель, выступает в качестве криминального повстанца, являющегося участником криминального мятежа, отличающегося от обычного терроризма и мятежа.
Данное отличие состоит в том, что единственным политическим мотивом криминальных повстанцев является получение автономии и экономического контроля над территорией. Как отмечает А. Бустаманте в своей работе преступные повстанческие движения являются негосударственными субъектами с высоким уровнем иерархической организации, основанной
на сетях или узлах, чьи боевые возможности позволяют им совершать резкие изменения внутри структур государства. Цель этого ‒ паразитирование на неуправляемых территориях
и поддержание территориального контроля над населенным пунктом, имеющим стратегическое значение для продолжения их незаконных операций. Отметим, что криминальный мятеж иногда рассматривается как разновидность коммерческого мятежа
К сторонникам подхода, согласно которому высокоразвитые ПО следует рассматривать в качестве криминальных повстанцев, относятся, в частности, Дж. Салливан, Р. Банкер и М. Мэнваринг. Так, развитые мексиканские картели типа Los Zetas и Los Caballeros Templarios Р. Банкер рассматривал как новые военные образования, которые используют «криминальных солдат», став прямой угрозой целостности мексиканского государства там, где они действуют. Исследователь отмечает, что в то время, как первоначальная основа криминального
мятежа имеет экономическое происхождение , сами картели, создавшие сотни «зон безнаказанности» (то есть свободных от государственного влияния), рассматриваются как фактически
политизированные субъекты. Этого же подхода придерживаются М. Мэнваринг и Дж. Салливан
Другой исследователь, Х. Мендисабаль, отмечает, что криминальный мятеж не направлен на свержение правительств или навязывание какой-либо идеологии. Напротив, его цель состоит
в том, чтобы вызвать крайне жестокую борьбу против государства за получение автономии и экономической выгоды от своей преступной деятельности в условиях полной безнаказанности,
освобождая себя от всех видов государственного контроля.
Таким образом, криминальный мятеж ‒ это организованное насильственное действие преступных организаций с корыстной мотивацией, которые в процессе своей эволюции достигают такого организационного, кадрового и ресурсного потенциала, при котором они способны де-факто достигать политических целей через силовой территориальный контроль и инфильтрацию в госаппарат, демонополизируя право государства на социально санкционированное применение силы, тем самым создавая угрозу его суверенитету и территориальной целостности.
Существует целый ряд факторов, способствующих возникновению криминального мятежа, начиная от контроля наркопроизводства и наркотрафика, что дает колоссальные ресурсы
ПО, и заканчивая фрагментацией преступных группировок, порой приводящей к их организационному усложнению. Так произошло в Колумбии после ликвидации Медельинского картеля
и картеля Кали, что показано в работе М. Кенни, и в Мексике, где, как отмечают исследователи ИЛА РАН в коллективной монографии, процесс фрагментации сопровождался переделом территории и собственности между картелями. На этот процесс влияла милитаризация ПО.
Основная идея данного исследования состоит в том, что милитаризация ПО способствует радикальному организационному усложнению и росту их интегрального потенциала, вследствие чего эти акторы уже могут принимать участие в криминальном мятеже, выйдя из-под государственного контроля и замещая собой государство на его отдельных территориях. В работе показано, что, хотя милитаризация преступности сама по себе ‒ явление не новое и достаточно распространенное, поскольку воспользоваться навыками и знаниями людей, имеющих военный и полицейский опыт или опыт работы в спецслужбах, желают главари многих ПО, далеко не всегда подобная кооптация приводит к организационным преобразованиям группировок, позволяю щим им оспаривать власть государства на определенных территориях и выступать в качестве субъекта криминального мятежа.
Например, в традиционных преступных сообществах привлечение лиц с военным и оперативным опытом позволяет проводить более изощренные операции в наркоторговле, контрабанде, финансовых преступлениях и др. Так, в США, Европе, в странах бывшего Советского Союза известны примеры привлечения главарями ОПГ экс-военных и выходцев из других силовых структур для участия в преступной деятельности. Однако эти группировки не представляют угрозы для территориальной целостности государств.
Ситуация кардинально меняется, когда милитаризация ПО становится повальной, как это происходит в некоторых странах Латинской Америки и Карибского бассейна в условиях ослабления государственных институтов. В подобных случаях ПО не просто обучаются более сложным операциям и схемам, но и оказываются в состоянии бросить вызов государственной
власти на определенной территории, вынуждая правительства отвечать не только полицейскими силами, но и войсками. Следовательно, создаются все предпосылки для внутреннего вооруженного конфликта (ВВК) в форме криминального мятежа, когда милитаризация ПО выступает в качестве части комплекса факторов организационных преобразований группировок, благодаря которым эти насильственные акторы в состоянии подрывать государственный суверенитет и нарушать его территориальную целостность.ПР в таком ВВК выступают в качестве де-факто политических субъектов.
Ключевыми признаками ВВК являются:
1) ) достижение необходимого уровня интенсивности насилия
2) наличие организованности сторон конфликта.
Уровень интенсивности насилия мы определяем на основе классификации Уппсальской программы данных о конфликтах согласно которой при количестве смертей от 25 до 1000 человек в год конфликт считается незначительным, а свыше 1000 – соответствует войне.
Порог организованности представляет набор ряда показателей, при этом сторона ВВК может соответствовать только части из них, включая наличие командной структуры и дисциплинарных правил, контроль территории, доступ к оружию или военной технике, вербовку рекрутов.
Цель данной работы – на примере ряда латиноамериканских банд и картелей показать милитаризацию этих ПО как фактор их трансформации в де-факто политические субъекты криминального мятежа и участников ВВК.
Кооптация бойцов силовых ведомств и экс-комбатантов повстанческих формирований в преступные группировки
Одной из важнейших причин, приводящих к милитаризации ПО, является включение ими в свою организацию действующих или бывших сотрудников силовых ведомств, а также экс-боевиков военизированных формирований, имеющих опыт иррегулярной войны. Эти лица, обладающие военными знаниями и навыками, повышают военный потенциал ПО, которые получают
двойную выгоду от их привлечения.Во-первых, экс-сотрудники силовых ведомств и бывшие участники повстанческих/террористических организаций выступают в роли инструкторов рядовых членов ПО. Во-вторых, они сами задействуются в операциях группировок чем повышают вероятность их успеха.
Среди примеров подобного симбиоза можно выделить участие бывших военных в подготовке боевиков банд в бразильских фавелах. Вследствие такого взаимодействия участники банд
получали навыки, обучаясь тактике мелких групп в городских условиях, преодолению препятствий, применению камуфляжа, координации и пр. Следовательно, обученные подобным
образом участники ПО увеличивают свои шансы на выживание в столкновениях с бразильскими силовыми структурами. Например, крупнейшая бразильская банда Primeiro Comando da
Capital (PCC) принимает к себе на «работу» диссидентов «Революционных вооруженных сил Колумбии» (Fuerzas Armadas Revolucionarias de Colombia, FARC). Цель ‒ получение тяжелого вооружения и военной подготовки, которые необходимы PCC для борьбы с силовыми структурами Бразилии, а также для расширения своей деятельности в сопредельных странах, включая Колумбию.
Еще одним примером милитаризации является включение в свою структуру вплоть до командных должностей боевиков из повстанческих/террористических организаций. В частности,
ранее с PCC установил контакт партизан чилийского происхождения Маурисио Эрнандес Норамбуэна, бывший участник леворадикальной организации «Патриотический фронт Мануэля Родригеса» (Frente Patriótico Manuel Rodríguez). Исследователи М. Кристинои К. Тоньолли в своей работе отмечают усложнение структуры PCC в течение времени, когда с ней взаимодействовал М.Норамбуэна. Подобная кооптация способствовала увеличению интегрального потенциала этой ПО, совершенствованию ее способности планировать свои акции, включая противодействие силовым структурам и осуществление масштабных грабежей.
Ярким примером милитаризации ПО являются и мексиканские картели. Одним из первых и наиболее знаковых случаев с участием профессиональных солдат-дезертиров, присоединившихся к крупным картелям, является переход бойцов элитного отряда «Аэромобильная группа специального назначения» (Grupo Aeromóvil de Fuerzas Especiales,GAFES) в Cártel del Golfo. Впоследствии они от него откололись и создали картель Los Zetas, известный своим крайним насилием. Являясь преступной группировкой, состоящей из бывших солдат,
Los Zetas продемонстрировал преимущество перед другими картелями в силу профессиональной подготовки, выстроенной иерархии, идентичности, знаниям и способности к территориальному контролю, полученного признания среди гражданских лиц, наконец, будучи автономной в своей деятельности и гибкой по своей структуре организацией
Другая мексиканская ПО, кооптировавшая военных, ‒ Cártel de Jalisco Nueva Generación (CJNG). Инновационный подход этого картеля, включавший вербовку военных, позволил
ему распространить свою активность в 40 странах мира всего за 15 лет (считается, что картель образовался в 2009 г.). Например, Отто Фернандо Годой Кордон, полковник вооруженных сил Гватемалы, оказывал логистическую поддержку CJNG в торговле кокаином. Имеется информация о вербовке картелем десятков бывших колумбийских солдат и американских
морских пехотинцев, имеющих опыт боевых действий, для улучшения тактических возможностей своих вооруженных формирований.
Особенно сильно выражен криминальный мятеж на Гаити, где государство, по сути, претерпело коллапс, что подробно исследовалось в работе О. Джемса. Кризис на Гаити критически обострился в 2023 г., когда уровень убийств составил 40,9 смертей на 100 тыс. чел., что более чем вдвое превышает уровень 2022 г. После оккупации США в 1994 г. на Гаити были
расформированы вооруженные силы и лишь значительно позже, в 2017 г., они были частично восстановлены (численность оценивается в 2 тыс. чел.). Также в стране есть Национальная полиция.
Анализ структуры гаитянских ПО указывает на то, что силовые ведомства выступают «донорами» местных банд, которые ведут тотальную войну между собой и тем, что осталось от государства. Так, 13 октября 2023 г. в районе Ла-Салин в центре столицы Порт-о-Пренса (на 90% контролируется ПО) возобновились столкновения между бандами, входящими в коалицию G-9 famille et alliés (далее G-9), связанную с правящей гаитянской партией Тет Кале (фр. Parti Haïtien Tèt Kale), начавшиеся в сентябре из-за распределения «доходов» от угонов грузовиков. Главарем G-9 является бывший полицейский Джимми Шеризье (известен под прозвищем «Барбекю»), из чего следует, что представители силовых структур на Гаити не просто используются ПО, но и занимают ключевые «посты» в иерархии местных банд. Данный альянс банд под руководством экс-полицейского попытался устранить главаря союзной «токийской» банды, который бросил вызов его власти. Коалиция разделилась на два лагеря: с одной стороны, банды Carrefour Drouillard, Chen Mechan, Tokyo и Wharf Jérémie; с другой ‒ банды Belekou, Boston, Fort Dimanche, La Saline и банда Д. Шеризье Delm
Боевые действия, которые длились четыре дня, ослабили G-9, поскольку банды из первого лагеря покинули коалицию. На внутренний конфликт в G-9 накладывается вооруженное противостояние с криминальным альянсом G-pèp, который поддерживается политическими противниками Тет Кале и возглавляется Жаном Пьером Габриэлем (прозвище Ti Gabriel). В то же время в ответ на образование гражданского ополчения Bwa Kale конгломераты банд смогли объединиться для скоординированного наступления. В феврале 2024 г. G9 и G-pèp совместными силами (известны как Viv Ansanm) напали на критически важную гражданскую инфраструктуру в г. Порт-о-Пренсе.
Другим примером участия в ПО представителей силовых структур является Димитри Херард ‒ бывший глава службы безопасности убитого в 2021 г. президента Гаити Жовенеля Моиса.
Согласно данным СМИ, ссылающихся на разведслужбы и дипломатические источники, Д. Херард работает с Джонсоном Андре, известным как Изо, главарем мощной банды 5 Segonn, которую относят к криминальному альянсу G-pèp. Отметим, что именно после убийства Жовенеля Моиса, ПО, использовавшиеся местными политическими и бизнес-элитами для подавления явки избирателей, антиправительственных протестов и захвата земель, фактически вышли из-под контроля, став во многом автономной силой и участниками криминального мятежа.
Вербовка бандами военных фиксируется и в Эквадоре. В частности, ПО Los Chone Killers вербовала военных моряков из числа эквадорского ВМФ, которые не только выступали в роли
сикарио (наемных убийц) группировки, но и были причастны к хищениям боеприпасов и оружия из различных подразделений ВМФ, согласно полученным разведданным.
Процессу милитаризации ПО особенно способствует соседство с государством, на территории которого идет длительный внутренний вооруженный конфликт. Например, такого рода ситуация наблюдается в Венесуэле, где местные группировки, вырастая количеством свыше 100 чел. (так называемые мегабанды), перенимают организационные структуры, логистические системы и даже стратегии повстанческих (партизанских) организаций, которые активно действуют в Колумбии, а также в самой Венесуэле. Как отмечают исследователи, партизаны колумбийского происхождения стали «школой» для некоторых венесуэльских банд.
Одна из крупнейших венесуэльских ПО, Tren de Aragua, переняла организационную структуру и практику FARC и «Армии национального освобождения» (Ejército de Liberación Nacional,
ELN) в период интенсификации миграции из Венесуэлы с 2014 г. Такая мимикрия под инсургентов является важным этапом эволюционной трансфор мации этой группировки. Более того,
само по себе подражание партизанским группам с огромным боевым опытом является весьма опасным явлением.
Фактически ПО перенимают модель, тактику, методы и процедуры организаций, максимально адаптированных к асимметричной войне против правительственных сил, что способствует
установлению территориального контроля этими ПО.
Приведенные примеры подтверждают выдвинутую в начале работы гипотезу о милитаризации ПО в странах ЛАКБ через кооптацию лиц с военным и оперативным опытом, что в условиях
данного региона способствует возникновению ВВК в форме криминального мятежа. В таких условиях банды и картели выступают в роли криминальных повстанцев, что отличает их от традиционной организованной преступности, поскольку в данном случае эти насильственные акторы выступают в качестве де-факто политических субъектов. Отметим, что ситуация
в Бразилии, Мексике, Колумбии, Эквадоре, Венесуэле и Гаити характеризуется экстремальным уровнем насилия.
Так, в 2023 г. в этих странах количество насильственных смертей составило 46328, 31062, 13432, 7878, 6973 и 4789 случаев соответственно. Такая
интенсивность насилия при наличии организованных, устойчивых, ресурсообеспеченных и хорошо вооруженных ПО дает основание сделать вывод о наличии в этих странах признаков ВВК.
Скачать статью полностью бесплатно в FDF-формате можно тут https://dropmefiles.com/NF5fR (ссыка доступна неделю)
(с) Константин Стригунов
Оценили 11 человек
14 кармы