На злобу дня.
Он видел Лос-Анджелес, как и все в эти дни, разделенным на зоны, контролируемые разными шайками, — словно районы города перед его глазами были выкрашены в разные цвета. На юг и восток — латинская зона, в основном владения реконкисты. Прямо на юг, за пустыми каньонами центра, — кварталы, где хозяйничали ниггеры и узкоглазые, а вокруг них — опять районы реконкисты. За спиной Вэла располагались части города, где властвовали банды китайцев, азиатов и всяких желтозадых; все они медленно, но верно вытеснялись реконкистой. Еще дальше на запад и север, в особенности на холмах, англосаксы превратили Малхолланд-драйв в частную дорогу и защищали теперь свои возвышенные участки при помощи не только ворот, но также отрядов самообороны и электрических заборов. Японская зеленая зона лежала далеко к западу от 405-го хайвея, в горах, где прежде находился Гетти-центр. Теперь там были рвы, электрические заборы, патрули и зоны, где беспилотники открывали огонь без предупреждения. В Лос-Анджелесе имелись и сотни других, менее важных, но яростно защищаемых районов. И Вэл знал, что в каждом, черт бы их драл, есть пропускные пункты, блокпосты и зоны, где стрельбу начинают без предупреждения.
* * *
— Захватить власть? — слишком громко сказал он. — Да разве латины и без того не возглавляют всё в городе, не считая нескольких кварталов? Разве не принят закон, по которому мэр должен быть латином?
— Латином — да. Но не истинным реконкистой, Леонард. Он не управляет всем Лос-Анджелесом, как провинцией Нуэво-Мексико. И теперь… это грядет.
Леонард только смотрел перед собой. Наконец он произнес:
— Это будет означать гражданскую войну на улицах.
— Да.
— Сколько… сколько времени у нас осталось?
Эмилио сильнее оперся на трость, лицо его стало еще более скорбным. Леонарду пришел на ум сервантесовский Рыцарь печального образа.
— Если вы с внуком можете уехать, то уезжайте… поскорее,
* * *
Но если город и силы правопорядка штата серьезно недооценили возможности реконкисты (их, казалось, застали врасплох бронетехника и артиллерия, во множестве доставленные на север, — часть этой техники раньше скрывали камуфляжные сетки на громадном кладбище у лагеря Эмилио), то Эмилио с объединенными силами латинов явно не ждали восстания чернокожих в Южном Центральном Лос-Анджелесе и азиатов на западных окраинах, сопротивления наемников, нанятых богатыми обитателями Беверли-Хиллз, Бель-Эйр, холмов вдоль Малхолланд-драйв и других мест, а также выступлений десятков других групп, не связанных ни с властями штата, ни с силами Нуэво-Мексико. Поэтому простое сражение реконкисты с Калифорнийской национальной гвардией за будущее Лос-Анджелеса почти сразу же превратилось в многостороннюю неразбериху. Лос-Анджелес становился чисто гоббсианским штатом.
* * *
— Видите черную стену? Это больше тысячи столбов дыма между Вэгон-Маундом и Лас-Вегасом, многие — вблизи старого национального монумента Форт-Юнион… а под этими столбами — сотни горящих танков, бэтээров и других бронемашин, в основном техасских. Сражение продолжалось десять дней. Некоторые историки уже говорят, что это величайшее танковое сражение после Курска, летом сорок третьего года.
— И кто победил?
Майор Малькольм посмотрел на Ника так, словно тот пернул.
— В стратегическом отношении — русские, потому что остановили немецкий блицкриг, — сказал майор. — Хотя Советы во время сражения потеряли более шести тысяч танков и самоходных орудий против примерно семи сотен немецких. Но вермахту пришлось отступить. Немцы утратили инициативу на Восточном фронте. Это последнее стратегическое наступление, которое Гитлер смог предпринять на Востоке.
Сато откашлялся.
— Думаю, майор, мой коллега спрашивает, кто победил в этом, современном сражении — мексиканцы или техасцы?
— А, вот оно что, — сказал Малькольм без тени смущения. — Латины и картели вынудили техасцев отойти с большими потерями. Поэтому я и сказал об «отступающей» дивизии.
(с) Дэн Симмонс "Флэшбек"
Люблю эту книгу. Жалко, что автор с определенного момента исписался и последние годы совсем не радует своим творчеством.
Оценили 19 человек
31 кармы