Как бывший писарь стал командующим Черноморским флотом

Офигенный документ выложили на "Исторических материалах".

Бывший комиссар Черноморского флота Романец рассказывает о своей жизни и революции. Не биография, а самый настоящий ураган. Начинал как анархист-террорист служивший писерем на флоте, был комиссаром и командующим Черноморским флотам, закончил работой в НКВД и работой в Наркомате водных путей СССР и Наркомате угольной промышленности. Несколько раз сидел, Был дважды ранен, приговорен к смерти, несколько раз партизанил в разных районах страны.Ну и награда в 20 000 рублей за голову Романца объявленная Кутеповым также о многом говорит. Лично обещал Сталину больше не заниматься анархией. Плюс еще попал в опалу по навету Троцкого. Особенно умилила история, про то как "ехали мимо Керчи, решили попутно захватить местную крепость". Кипучей энергии человек. Просто прочитайте и прикиньте, какой мега-сериал по такому сюжету можно снять. Стоит также отметить, что украинец Романец боролся с украинским шовинизмом и украинизацией Черноморского флота (намек на Саблина), что он отдельно отмечает.

Роменец В. В. Краткие воспоминания (редакция 1947 года).
29 октября 1957 г.

Краткая автобиография Роменец Василия Васильевича, члена ВКП(б) с августа 1917 г., партбилет № 0925261.
Родился я 1 января 1886 г. в г. Кролевец Черниговской губ. (теперь Сумская обл.). Отец мой рабочий-каменщик, мать ткачиха. Отца 83 лет деникинская банда повесила в 1919 г. По национальности я украинец. Сам я рабочий: вначале ткач, каменщик, а потом счетоводство и письмоводство в Кролевецком казначействе.
[С] 7 лет до 18 лет я учился вначале в церковно-приходской школе, потом [в] земской, а затем в Кролевецком городском трёхклассном училище, которое окончил на отлично.

Революционная моя работа началась ещё на заре рабочего движения, т.е. с 1903 по 1907 г. Я был максималист-террорист, с 1907 г. по апрель мес[яц] 1917 г. – анархист-коммунист. Старой полицией и жандармерией привлекался два раза: за революционную работу, но ввиду полной конспирации в своей работе, за отсутствием улик, не судили, но находился под надзором полиции официально два года, с явкой еженедельно.

Первый раз был призван в Балтийский флот в октябре мес[яце] 1907 г., а в январе 1908 г. бежал с военной службы и скрывался в течение трёх лет. В 1910 г. был вторично призван на военную службу в тот же Балтфлот в г. Петроград и находился в Крюковских казармах 2-го Балтийского флотского экипажа, где и проходил строевую службу до присяги. После присяги был назначен в писарскую команду Генерального [штаба] и Главного морского штаба, где первый раз был арестован за нетчика в течение 9 дней и предан суду. До суда сидел 2 месяца в Литовской тюрьме г. Петрограда, по суду получил 8 мес[яцев]. Такое лёгкое сравнительно наказание было вынесено в силу того, что о мне дал хорошую характеристику отец Медведь – протоиерей церкви Св. Спиридония, благодаря моему хорошему голосу. После отбывания наказания был переведён во 2-ю кадровую роту 2-го Балтийского флотского экипажа (матросом 2-й ст[атьи] в разряд штрафованных), где назначался только на грязную работу по кухне, конюшням и т.д. На случай же приезда кого-либо из высочайших особ всегда изолировался или назначался в отдалённые наряды. В 1912 г. был переведён в Кронштадтский флотский полуэкипаж, где нёс ту же работу. В том же году плавал матросом на крейсере «Рюрик» и после возвращения из заграничного плавания опять был списан в Кронштадтский флотский полуэкипаж.

За невыполнение приказания ст. лейтенанта Вещицкого был предан вторично суду, но на почве психического расстройства был помещён в Кронштадтский Николаевский морской госпиталь, арестное отделение, где после трёхмесячного пребывания (суда на этой почве не было) был отпущен домой на год на поправку.
Будучи в течение года на поправке, [я] опять работал по счетоводству в Кролевецком казначействе. По истечении года военной комиссией был признан годным к продолжению военной морской службы и был направлен для окончания срока службы в Черноморский флотский экипаж, где и работал в канцелярии Черноморского экипажа сначала в звании писарского ученика, а под конец окончания службы был произведён в писаря 1-й статьи (ст. писарь) и был уволен в запас в марте мес[яце] 1914 г.

В Германскую войну 1914 г. был призван в Черноморский флот, где плавал вначале на миноносце «Стремительный» – старший писарь 6-го дивизиона миноносцев, после первого боя с крейсером «Бреслау» был списан по болезни в Севастопольский флотский полуэкипаж, где также был в том же звании в течение 5 месяцев, и был уволен в отпуск по неврастении на 6 месяцев в марте мес[яце] 1915 г. Больше на фронте империалистической войны не участвовал, получая отсрочки по болезни.

Во время нахождения в отпуску по болезни работал опять по письмоводству в Землестроительной комиссии в г. Кролевец, на родине.
Февральская революция меня застала в моём родном городе Кролевец, где я активно вёл агитационную работу за прекращение войны, там же разоружал и арестовывал полицию, команду воинского начальника. В апреле мес[яце] 1917 г. был избран первым председателем Кролевецкого Совета и вёл тогда уже большевистскую линию. В это же время вышел из состава группы анархистов-коммунистов.

Там же, в г. Кролевец, организовал революционную группу из 7 товарищей, с которыми проводил большевистскую линию, где я и вступил в партию в апреле 1917 г. По приказу военного командования Керенского подлежал аресту за неподчинение директивам Временного правительства, но [арестован не был] благодаря тому, что в нашей группе состоял членом телеграфист почтовой телеграфной конторы г. Кролевец т. Баулин, который предупредил меня о получении телеграммы на имя воинского начальника о моём аресте и обещал мне задержать эту телеграмму на два-три дня. Я вынужден был бежать из г. Кролевец в г. Ленинград через г. Харьков в июне мес[яце] 1917 г.

В Харькове я встретился со следующими моряками Балтийского флота, которые ехали в Чёрное море: тт. Фёдоров, Сергиенко, Зайцев, Журавлёв и др., с которыми я выяснил, что в г. Ленинграде мне будет гораздо спокойнее и там я смогу также получить направление в Черноморский флот.
Прибыл я в Петроград и встретился со своими старыми моряками по Балтфлоту: тт. Скульский, Полухин, Ковальский, Кирьянов и другие, и через несколько дней я получил задание ехать также в Черноморский флот, причём я был предупреждён, что черноморцы в Севастополь большевиков не пропускают и что они большевиков считают за немецких шпионов.

Получив точные указания от т. Свердлова Я. М., как действовать мне в Черноморском флоте, куда я и пробрался 10 июля 1917 г. и прибыл в Севастопольский флотский полуэкипаж, где через три дня был избран председателем Комитета Севастопольского флотского полуэкипажа на первом общем собрании по предложению т. Нечаева, последний должен был выехать в Петроград. С этого момента я работал активно по революционизированию Черноморского флота по директивам, полученным мной от т. Свердлова Я. М., и тут же связался с большевистской организацией г. Севастополя.

От Севастопольского флотского полуэкипажа я был делегирован в Севастопольский исполнительный комитет городского Совета вместо выбывшего т. Нечаева. На Первом съезде черноморских моряков был избран членом Президиума Центрофлота Черноморского флота, в котором я был председателем военной секции и одновременно, через три дня, был Центрофлотом назначен в «Комиссию десяти», заменяющую штаб командующего Черноморским флотом. Я также был делегирован Центрофлотом на Демократическое совещание в г. Петроград и там выступал вместе с большевистской фракцией.

Особенно меня стала знать вся матросская масса, что я провожу большевистскую линию и являюсь большевиком, когда я выступил на гарнизонном собрании в цирке Труцци по вопросу о введении на фронте и в войсковых частях смертной казни Корниловым и Савинковым.
После моего выступления была вынесена резолюция протеста против смертной казни, и тут же был обновлён Исполнительный комитет Севастопольского Совета, куда я был также избран. Это была большая работа партийной организации большевиков г. Севастополя.

В период подготовки к Октябрьскому перевороту я выехал в Петроград за получением дальнейших указаний, где участвовал в свержении Временного правительства Керенского, брал Зимний дворец, а также участвовал в боях с юнкерами, засевшими в гостинице «Астория».

После Октябрьского переворота я вернулся в г. Севастополь и на следующем Черноморском съезде моряков был избран Генеральным главным комиссаром Черноморского флота по предложению фракции большевиков и утверждён Революционным Комитетом Республики по телеграфу за подписью т. Ленина В. И. и народного комиссара по морским делам. Моими помощниками были избраны большевики тт. Болышевский и Кислица от флота, а от крепости солдат – т. Бондарев М., бывший ранее с[оциал]-д[емократом]-интернационалистом.

В декабре мес[яце] 1917 г. я был вызван в Петроград вместе с командующим флотом вице-адмиралом Немитцем А. В. в связи с резкими принципиальными разногласиями, особенно по поводу посылки на Дон, против Каледина, Азовской флотилии морем ([имели место] и другие разногласия с ним). Быв[ший] командующий флотом Немитц А. В. обманул меня и свой вагон в г. Харькове прицепил к поезду на Киев и уехал к Украинской раде.
После доклада в г. Петрограде Революционному Комитету и лично т. Ленину В. И. я вернулся обратно [на] Черноморский флот, получив дальнейшие указания от т. Подвойского, и от него же получил нагрудный знак и револьвер системы «маузер».
Во время этого отъезда т. Сталин И. В. мне сказал: «Поезжай обратно, только смотри, там анархией не занимайся». Я ответил: «Есть – обратно», и тут же заявил, «что я руль уже повернул давно на 180°».

В связи с тем, что бывший командующий флотом вице-адмирал Немитц А. В. бежал к Украинской раде, я был назначен в то время также и командующим флотом, морским специалистом при мне состоял контр-адмирал Саблин, и всю свою работу я проводил под контролем Центрофлота и большевистской организации г. Севастополя. Данное назначение было подтверждено морским командованием Республики, и в этой должности я был до марта мес[яца] 1918 г. За этот период на меня были два покушения эсеров и всей севастопольской своры.

С изданием декрета о создании Красной Армии и Флота на новых началах я приказом Революционного Комитета Республики за подписью т. Ленина В. И. был назначен комиссаром по демобилизации и мобилизации Черноморского флота и портов Чёрного и Азовского морей, перестроив флот и армию на началах краснофлотцев, а солдат – на началах красноармейцев. В помощь мне из Петрограда были присланы т. Ковальский и т. Кирьянов.

Эта весьма важная и сложная работа была проведена успешно благодаря полной поддержке руководства большевистской организации г. Севастополя и лично т. Сапронова С. Г. как первого председателя Городского комитета партии большевиков г. Севастополя, совместно с Центрофлотом и моими помощниками, при содействии состоящего при мне морского специалиста Саблина и особенно капитана 2-го ранга т. Богданова М. М.

К этому периоду приехала бригада ЦК из Совнаркома, с которой у меня произошли принципиальные разногласия, также на их стороне стояли и отдельные члены Революционного Комитета г. Севастополя. Требования бригады, поддержанные отдельными товарищами из Революционного Комитета, я не выполнил, после чего я только по отдельным вопросам согласовывал свою работу с фракцией большевиков Центрофлота и со стойкими большевиками Севастопольской организации. В Революционный Комитет не ходил, а назначил от командования Черноморского флота в Революционный Комитет капитана 2-го ранга т. Богданова М. М.

На чрезвычайном съезде моряков Черноморского флота в марте (в конце) месяце 1918 г. вместо меня был избран Главным комиссаром Черноморского флота, при поддержке эсеров, член бригады Совнаркома левый эсер [Виллиам] Спиро. Член же бригады матрос Анатолий Железняк не согласился с моей установкой и выехал в Центр, т.к. я получил из Центра телеграмму о том, что я действовал правильно.

С Октябрьского переворота и в начале 1918 г. я, совместно с большевистской организацией г. Севастополя, организовывал отряды красногвардейцев против Корнилова, Каледина, Украинской рады, Курултая и др. Во все порты назначал надёжных комиссаров, как-то: в г. Одессу был назначен т. Кондренко, в г. Новороссийск – т. Растрепин, в г. Батуми – т. Зайцев, в Ростов – т. Драчук, возглавивший пятёрку, и т. д.

В этой работе мне особенно помогала большевистская организация г. Севастополя и её первый председатель т. Сапронов С. Г., комендор с миноносца «Капитан Савин», а потом т. Сапронов С. Г. плавал на миноносце «Лейтенант Шестаков». Также была проведена весьма сложная и трудная работа против эсеров и меньшевиков, и особенно украинских шовинистов, по вопросу об украинизации флота и его делёжки вообще между отдельными республиками и областями. Тут политические руководители флота с моим участием, под руководством Севастопольской партийной организации, проделали большую работу. Кто помнит 22, 23 и 24 февраля 1918 г., тому будет ясна вся сложность этого вопроса.

В частности, помню также, как отдельные члены Революционного Комитета г. Севастополя помогали нам в нашей общей работе – матрос т. Булатников Г. Д., когда последний работал комиссаром по борьбе с контрреволюцией и по расквартированию войск, перевозимых с Турецкого фронта, т. Чистяков В. С. – работавший в транспортной флотилии по выполнению задач политического руководства флота по портам Мариуполь, Ростов и Керчь.Самые серьёзные поручения политического руководства флота выполнял лично т. Сапронов С. Г. – под Таганрогом, [в] Ростове, в Одессе и в отряде против Евпатории и т.д.

28 марта 1918 г., после моих переговоров с правительством по вопросу о Брестском мире и выводе из Севастополя флота в Новороссийск, я получил специальное задание по подготовке Новороссийского порта к приёму флота, а главное, по снабжению его горючим, и я выехал из Севастополя 2 апреля 1918 г. В потоплении флота мне принимать участия не пришлось, т. к. я вернулся уже в то время, когда выводили последний линкор «Свободная Россия» для потопления его на рейде. После потопления флота я остался в Новороссийске и был избран помощником военного комиссара Кубано-Черноморской республики, в како[во]й должности и был до 26 августа 1918 г.

26 августа 1918 г. Новороссийск был занят деникинским генералом Кутеповым, военный комиссариат был отрезан и весь мой архив остался в Новороссийске, и мне пришлось уходить в горы с тт. Докучаевым, Фишман[ом], Компанеец и другими, и я стал во главе партизанского отряда. Генерал Кутепов по занятии Новороссийска 26 августа издал первый приказ о том, «кто выдаст меня или мою голову, тому назначается 20 тыс. руб. золотом». За нашим отрядом охотились три казачьих полка, и я со своими товарищами был неуловим, благодаря хорошо налаженной связи с населением и преданными Революции людьми, которые каждый раз спасали нас в самые трудные минуты и моменты. В частности, молодая девушка – Мария Георгиевна Быкова, которая впоследствии была выдана соседями, была брошена в тюрьму и подвергалась пыткам, но всё же нашего отряда и его местонахождения она не выдала.

В горах я находился до ноября мес[яца] 1918 г. В ноябре мес[яце] по заданию партии и личному распоряжению т. Орджоникидзе, переданному через нашу связь, я с группой товарищей выехал в Керчь, с тем чтобы потом направиться в г. Москву, но по дороге было решено захватить Керченскую крепость, [однако вследствие] отказа керченских рабочих и солдат крепостной артиллерии, которые находились под влиянием эсеров и меньшевиков, эта операция не осуществилась и я выехал в г. Москву.

По дороге в Москву я был эсерами-меньшевиками выдан петлюровской банде в г. Кролевец 12 декабря 1918 г., куда я решил завезти свою жену, и был посажен в одиночку в кролевецкой тюрьме, подвергался там насилию и пыткам, и, когда партизаны под командованием т. Афанасенко, т. Черных, т. Коновалова и т. Сушенко потребовали моей выдачи, петлюровское командование перевело меня в конотопскую тюрьму при конвое в 18 человек, и, когда мать моя хотела со мной проститься по дороге, её начальник караула ударил прикладом, она упала, и я не помню, как я очутился в товарном вагоне с отдельным паровозом, и меня доставили на ст. Конотоп 18 декабря 1918 г.

Когда меня выводили из вагона на перрон станции, я там увидел большевика т. Спицкого Г. С., которому я дал знать, кто я. Последний принял меры вовремя, т.е. когда меня приговорило петлюровское командование под председательством атамана Палия и члена суда полковника Калюжного, третьего фамилии не помню, к смертной казни – к расстрелу совместно с т. Павасицким и другими; т. Спицкий поднял весь рабочий класс ст. Конотоп, и рабочие вышли на улицу и потребовали нас, смертников, показать. Тут-то мне и удалось бежать при содействии т. Спицкого Г. С. 23 декабря 1918 г.

После побега я командовал партизанским отрядом на Черниговщине, занял г. Кролевец, где и был первый раз ранен в грудь. По занятии г. Кролевец 10 января 1919 г. я был избран председателем уревкома Кролевецкого уезда, и тут же вторично я вступил в партию, т. к. документы все остались в Новороссийске, и там же, в г. Кролевец, 29 января 1919 г. был избран председателем упарткома.

В июле мес[яце] 1919 г. Черниговский губком партии направил меня для работы в Сосницкий уезд, где я был избран председателем Сосницкого уисполкома и одновременно председателем упарткома.

В том же 1919 г., когда деникинцы наступали на север, я был назначен командующим боевым участком Макошино-Сосницкого фронта, где был тяжело ранен в ногу и голову под Бахмачём. С этого времени я оставил армию и опять был избран председателем Кролевецкого уисполкома и одновременно упарткома.
В конце 1920 г. участвовал с особым отрядом, будучи его командиром, в борьбе против Врангеля, после чего я, как моряк, поступил в распоряжение морских сил Республики.

В декабре 1920 г. наморси Республики я был назначен чрезвычайным комендантом по переправе через Керченский пролив по льду 9-й стрелковой дивизии и отдельной огневой бригады в связи с событиями в Грузии.

С 11 января 1921 г. приказом наморси Республики был назначен комиссаром штаба, а потом и комиссаром артиллер[ийской] обороны Азово-Черноморско-Кавказского побережья и был начальником гарнизона г. Новороссийска.

В конце 1922 г. был назначен комиссаром Убеко-Каспия и демобилизован по требованию ЦК ВКП(б), на основании ходатайства т. Кирова С. М., в 1923 г. 20 июня для работы в Баку, т.к. бандит Троцкий заявил, что «ему такие командиры не нужны».

В Баку работал на руководящей работе до 1924 г. В 1924–1925 гг. работал за границей. В 1925–1928 [гг.] в г. Баку – начальником торгового порта, в 1928–1930 гг. – Ялта – начальник торгового порта, с 1930 по 1933 [г.] – Москва – НКПС, старший инспектор Гл[авной] инспекции по морским вопросам при наркоме. С 1933 [г.], с 4 марта, по 12 апреля 1934 [г.] – Норвегия, остров Шпицберген, управляющий рудниками и консул[ьтант].

С 5 мая 1934 г. по 15 мая 1935 г. – НКВД, с 15 мая 1935 г. по 8 июля 1936 г., по согласованию с ЦК ВКП(б), г. Киев – уполномоченный водного транспорта при Совнаркоме УССР. С 1936 г. по 1937 г. – начальник особого строительства в Горьковской области. С мая 1937 г. по ноябрь 1939 г. при Мосгорнеруде на специальной работе. С декабря 1939 г. по 12 ноября 1940 г. – начальник инспекции Главшахтстроя Наркомугля и нач[альник] моботдела. С марта мес[яца] 1941 г. не работаю после аварии на шахте Урала 12 ноября 1940 г., получив инвалидность первой группы.

Во второй Отечественной войне не участвовал, но, находясь в эвакуации, просил два раза призвать меня, но каждый раз получал отказ по мотивам моей болезни.

В 1944 г. вернулся в г. Москву 8 марта и работал по общественной линии до 1 января 1947 г.
В настоящее время живу только на одну пенсию, которую получаю в размере 500 руб. в месяц (книжка № 16869), эта пенсия была мне назначена республиканского значения с 1 августа 1934 г., по ходатайству РВС СССР.

Имею благодарность Реввоенсовета Каспвоенфлота, почётную грамоту Реввоенсовета СССР за боевые заслуги к 10-летию Октябрьской революции, почётную грамоту Крымского правительства в связи с 20-летием Крымской республики, медаль «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.» от имени Президиума Верховного Совета СССР.
Ни в каких группировках и оппозициях не участвовал. Всегда проводил и провожу генеральную линию нашей партии – партии Ленина-Сталина.
Взысканий как по партийной линии, так и по советской не имею и не судился.
Партстаж с августа мес[яца] 1917 г. утверждён Президиумом ЦКК от 8 октября 1927 г. – протокол № 66.

В общем, революционер со стажем, который всю оставшуюся жизнь после революции прослужил стране от Баку до Шпицбергена.
 Возможно, если бы не Троцкий, достиг бы еще больших высот. Доживал свои дни на скромную пенсию..

https://colonelcassad.livejour...