Вице-спикер Государственной Думы Александр Бабаков. 6 июля заявил:
«Сейчас до Президента доносится несколько односторонняя оценка. Она связана с тем, что военные расходы сильно давят на бюджет и инфляцию. В мирное время такие затраты рассматриваются как непроизводственные. Но мы сейчас воюем, и цены этим затратам нет. Именно поэтому мы должны сдерживать и побеждать в этом конфликте. Более того, нам нужно создать такую мощную военную силу, которая исключит любые попытки давления на Россию.
Есть ли альтернативы экономическим и политическим действиям? Нет. Сегодня мы демонстрируем, что это ключевое направление. Но оно не может существовать без экономики», – сказал Бабаков.
Президент называет цифру затрат на ОПК порядка 11 триллионов рублей, но в процентах, в соотношении с украинским конфликтом, около 6% ВВП. В 2021 году было 3,5 триллиона ₽ на ОПК, а в 2024 году — около 11 триллионов ₽. Но что это значит?
ВВП в 2021 году был 130 триллионов ₽, а в 2024 — 200 триллионов ₽. Доходная часть бюджета выросла с 19 до 38 триллионов ₽. Консолидированный бюджет — с 47 до 71 триллиона ₽. Всё растёт: и затраты, и доходы.
Почему мы, говоря о том, что затраты на ВПК негативно влияют на бюджет и инфляцию, не хотим задуматься? Может быть, денежно-кредитная политика просто не работает?
Давайте разделим экономику на несколько частей: ВПК, реальный сектор, промышленность, сельское хозяйство и экспорт.
Если убрать ВПК, инфляция станет ноль? Нет. Может быть, нам нужно не сокращать, а наращивать экономику?
Высокая ставка останавливает нас. Но мы не решим проблему только с ней. Экономика — сложный механизм, и всё должно быть системно. Мы должны видеть доходы всех участников.
У нас около 100 триллионов ₽ депозитов. При средней ставке 17–19% 17–19 триллионов ₽ ежегодно уходит на выплату процентов. Но есть ли товары и услуги против такой денежной массы? Может быть, отсутствие товаров и услуг объясняет инфляцию.
Закредитованность банков — 80 триллионов ₽. Под 25% годовых предприятия будут платить порядка 20 триллионов ₽.
Это изъятие из инвестиционных программ. Инвестиции в строительной отрасли сократились на 28%.
Центральный Банк сказал, что крепкий рубль повлиял на инфляцию. Это хорошо. Но мы не боремся только за крепкий рубль. Он должен быть стабильным. Крепкий рубль 62 копейки ничего не дал, чтобы Советский Союз устоял в экономической гонке.
Позиция Центрального Банка была в том, что допускался только «плавающий рубль». Но сегодня они говорят, что крепкий рубль влияет на инфляцию в сторону её понижения. Может, тогда мы скажем про стабильный курс? Это рукотворный процесс, и они могут управлять им.
Стабильный курс означает, что в условиях импортозамещения импортная масса товаров и услуг не подвержена колебаниям и не влияет на инфляцию. Мы уберём этот фактор из инфляции.
«Надо идти дальше, смелее. Призываю руководство ЦБ рассмотреть возможность стабильного курса. Плавающий рубль — это не политика, а стабильный рубль — это политика.
Ставка тоже важна. Даже на 2–3% снижение учётной ставки не повлияет кардинально на экономику. Но результаты повышения ставки мы получим через полгода.
Если результатом повышения стал разрыв цепочек, то возрождать их придётся долго и сложно. Поэтому надо сегодня комплексно менять ставку, фиксировать стабильный курс и заняться избыточным экспортом.
В 2021 году обслуживание внутреннего долга обходилось казне в 1 триллион ₽, а сейчас запланировано в 3,2 триллиона ₽. Везде можно найти ресурсы, чтобы экономика развивалась.
ВВП вырос на 70 триллионов ₽ за три года. Это говорит о многом. Надо проанализировать и прийти к пониманию. Тогда исчезнут разговоры о том, что кто-то думает за нас.
Наш суверенитет означает, что мы сами принимаем решения и решаем, как достигать независимости», – заключил Бабаков А.М., вице-спикер Государственной Думы в прямом эфире программы «Вечер с Владимиром Соловьёвым» на канале Россия-1.
Оценили 15 человек
21 кармы