Минэнерго: Себестоимость нефтедобычи в Арктике составит скромные $70-100 резаной

— Каковы перспективы продления действия соглашения ОПЕК и стран вне ОПЕК по сокращению добычи нефти на второе полугодие 2017 года? Какие есть для этого препятствия?

— Мы сегодня в рамках второго заседания министерского мониторингового комитета, который был создан 10 декабря прошлого года в целях наблюдения за исполнением договора о сотрудничестве между странами ОПЕК и не-ОПЕК, уделили этому вопросу особое внимание. Многих интересует сегодня, будет ли соглашение между ОПЕК и не-ОПЕК продлеваться по истечении 6 месяцев его действия, то есть после 1 июля 2017 года.

Первое, что я хочу сказать: у нас такая возможность предусмотрена самим соглашением. Есть отдельный пункт, в котором говорится, что оно может быть продлено на срок до 6 месяцев. Второе: сегодня ещё конец марта. Мы ещё не перешагнули экватор. Обмен мнениями, который состоялся среди министров, и предложение, которое прозвучало, означают возможность всем странам изучить этот вопрос до следующей министерской встречи; дать поручения секретариату ОПЕК с тем, чтобы секретариат провёл дополнительный анализ ситуации на рынке, которая будет складываться с января по апрель; дать прогнозы исполнения в мае, в июне и на второе полугодие. Это большой объём аналитической информации, который должен быть подготовлен, проанализирован и представлен на следующем заседании. Мы в рамках мониторингового комитета рассмотрим эту информацию и дадим рекомендации для других стран, которые являются членами (ОПЕК. — RT) и подписали это соглашение 10 декабря.

Поэтому сегодня преждевременно говорить о целесообразности продления соглашения. Такая возможность есть, но для принятия решения нам требуются дополнительное время и дополнительный анализ — в первую очередь ситуации, которая будет складываться на рынках.

— Как оценивается соблюдение странами ОПЕК соглашения по сокращению добычи за январь и февраль 2017 года?

— Это был основной вопрос, который сегодня рассматривался в мониторинговом комитете. Конечно, для этого и создавался комитет. Мы посчитали и, обменявшись мнениями, признали, что соглашение выполняется на высоком уровне, полностью соответствует духу, который закладывался в рамках подписанного договора о сотрудничестве. Уровень соответствия на сегодняшний день за февраль составил 94% от целевого показателя. Это на 8% больше, чем цифры, которые были в январе. При этом мы отметили, что для успешной реализации договора и достижения целей по балансировке рынка очень важно, чтобы все, кто участвует в этом соглашении, исполняли в полном объёме свои целевые показатели и соответствовали на 100% цифрам, которые были указаны в соглашении от 10 декабря 2016 года. В сегодняшнем документе, который мы подписали, даны рекомендации всем выйти на стопроцентный уровень. Считаем, это главное, что необходимо в ближайшее время реализовать в рамках исполнения нашего соглашения.

— Как сокращение добычи сказывается на российских компаниях?

— Каждая компания выбирает собственную стратегию достижения целевых показателей. Вы знаете, что крупные компании в Российской Федерации участвуют на добровольной основе. Цифры достигаются прямо пропорционально объёмам добычи. То есть каждая компания участвует. Мы видим, что в целом, если оценивать в комплексе ситуацию, связанную с балансировкой рынка, со снижением волатильности цены, с возможностью инвестировать в новые проекты, мы видим положительные эффекты для наших компаний.

— По подсчётам экспертов, за время действия соглашения о снижении добычи нефти российский бюджет дополнительно получил примерно $8—9 млрд. Как вы оцениваете экономический эффект от роста нефтяных цен на фоне сокращения добычи?

— Мы видим в целом положительный эффект, и не только для нефтяных компаний, но и для бюджета, как правильно отмечают эксперты. Мы оценивали ранее: если цены будут держаться на уровне, который сегодня складывается в диапазоне $50—60, то дополнительный эффект для бюджета может составить в год до 1,5 трлн рублей. Это действительно позитивно. Многое зависит от текущей ситуации на рынке, от волатильности, от текущего курса рубля по отношению к доллару, поэтому, думаю, те оценочные показатели, которые сегодня дают эксперты, во многом могут быть взяты за основу.

— Ранее вы заявляли, что пока вопрос вступления России в ОПЕК не рассматривается. Как вы видите дальнейшее взаимодействие с ОПЕК? Какую позицию и почему сейчас выгодно занять России?

— Мы действительно не рассматриваем формат присоединения к ОПЕК. Россия никогда не была членом ОПЕК, хотя и является крупнейшей добывающей страной в мире. Тем не менее у нас выстроены очень конструктивные отношения с ОПЕК. В плане взаимодействия в рамках энергодиалога ежегодно мы встречаемся с нашими коллегами из ОПЕК, с секретариатом, проводим встречи для обсуждения ситуации на рынках, прогнозов, которые готовит как секретариат ОПЕК, так и российские институты. Мы обмениваемся мнениями, вырабатываем рекомендации, и это происходит каждый год: один раз в Вене, один раз в Москве.

У нас определён перечень вопросов, которые будут обсуждаться, готовятся аналитические материалы. Но сотрудничество с ОПЕК у нас не ограничивается только взаимодействием с секретариатом. Мы практически с каждой из стран, входящих в организацию, взаимодействуем в двустороннем формате: и с Саудовской Аравией, и с Катаром, и с Ираном, с Венесуэлой, с Алжиром. Это сотрудничество развивается на двусторонней основе в целях реализации совместных энергетических проектов во всех отраслях: и в нефтегазовой сфере, и в других. Обмен технологиями, возможности создания совместных предприятий. Я провёл двусторонние встречи в Кувейте и с министром Алжира, и с министром энергетики Венесуэлы, и с министром Кувейта. Мы нашли много общих дополнительных точек соприкосновения и развития, которые на взаимной основе, учитывая обоюдный интерес, позволяют нам развивать наше сотрудничество в энергетике.

— Ранее вы говорили о большом потенциале развития сотрудничества между Россией и США. Какие конкретно шаги и в каких отраслях планируют совершать для этого стороны?

— Я думаю, что у нас большой нереализованный потенциал по сотрудничеству наших энергетических компаний. Как вы знаете, на сегодняшний день в России присутствует компания Exxon Mobil, она участвует в реализации проектов. Ключевой из них — проект «Сахалин-1» на шельфе Охотского моря вместе с другими иностранными компаниями и «Роснефтью». Это успешный проект, и таких проектов могло быть больше, если бы не известная ситуация с санкциями, которые были введены относительно участия американских компаний в разработке шельфовых проектов в России, в разработке трудноизвлекаемых запасов нефти. Но эти санкции вводили не мы — вводили наши американские коллеги.

— В конце января министр коммерции и инвестиций Саудовской Аравии Маджид аль-Кассаби заявил, что Россия и Саудовская Аравия наметили «дорожную карту» по взаимным инвестициям в энергетической сфере. Как сейчас развивается этот вопрос?

— Действительно, на ПМЭФ мы подписали меморандум между Министерством энергетики Российской Федерации и Министерством нефти Саудовской Аравии о сотрудничестве в области энергетики и реализации совместных проектов. В прошлом году у нас большая делегация посетила Саудовскую Аравию, я летал совместно с представителями российских нефтегазовых компаний. Мы посетили объекты энергетики в Саудовской Аравии и создали дополнительную рабочую группу, которая сегодня занимается подготовкой конкретных проектов, в которых могли бы участвовать российские компании и компании из Саудовской Аравии. Речь идёт о нефтегазовых проектах, развитии проектов нефтегазохимии, производстве оборудования нефтегазохимической промышленности и о многом другом.

— Сейчас на шельфе Арктики ведётся нефтедобыча только на «Приразломной» (Ненецкий автономный округ, компания «Газпром нефть»). Планируется ли разработка новых месторождений в среднесрочной и долгосрочной перспективах? Какие компании (российские и зарубежные) проявляют наибольший интерес к участию в проектах на российском шельфе Арктики?

— Я бы хотел отметить, что Арктика для нас — стратегический потенциал. Там на сегодняшний день огромные запасы углеводородов, которые оцениваются миллиардами тонн нефти и десятками триллионов кубических метров газа. Арктика на сегодняшний день — это не только шельф, но и сухопутная часть. Её освоение идёт полным ходом. Я могу сказать, что за прошлый год в Арктике было добыто почти 90 млн тонн нефти, что составляет около 17% от общего объёма нефти, добытой в России. Если говорить о добыче газа, то это ещё более высокие цифры. Сегодня основные центры добычи газа — это Ямало-Ненецкий автономный округ, это Ненецкий автономный округ. В прошлом году в России было добыто порядка 500 млрд кубических метров газа в Арктике. Это около 80% от общих объёмов. Конечно, это стратегический ресурс. Мы последовательно занимаемся развитием Арктики и шельфа. В перспективе в этом году планируется ввод в эксплуатацию завода по сжижению природного газа «Ямал СПГ». Первая очередь — 5,5 млн тонн. У нас много проектов, которые были реализованы в последнее время: ввод в эксплуатацию Бованенковского нефтегазового месторождения, другие месторождения, которые осваивают такие компании, как «Роснефть» и ЛУКОЙЛ.

Что касается шельфа, то с учётом сегодняшней ситуации, связанной со снижением мировых цен на углеводороды, активность, которую мы наблюдали несколько лет назад, до 2014 года, сегодня гораздо ниже. Тем не менее у нас на сегодняшний день там около 19 открытых месторождений. Это говорит о том, что в будущем, при улучшении конъюнктуры, мы, безусловно, рассматриваем в рамках нашей стратегии развития энергетики более активное исследование, бурение, ввод в эксплуатацию месторождений. Ещё раз хочу повторить: Арктика — это будущее нашей нефтедобычи и газодобычи.

— Каков ваш прогноз цен на нефть до конца 2017 года на фоне последних встреч и достигнутых договорённостей?

— Во-первых, в рамках мониторингового комитета мы не обсуждаем цены. Мы обсуждаем вопросы, касающиеся балансировки рынка и исполнения соглашений по объёмам добычи, потому что цены формируются на рынке исходя из множества факторов. Это зависит от рыночной конъюнктуры, от баланса спроса и предложения. В целом могу сказать, что диапазон, который я ранее называл (что в 2017 году средняя цена на Brent будет в диапазоне от $50 до $60), я пока не меняю. Мы говорим о средней цене. Конечно, она может иметь колебания. Тем не менее эти показатели, которые мы и ранее прогнозировали, на мой взгляд, на сегодняшний день могут быть взяты для моих оценок за основу.