Президент Трамп, как известно, поинтересовался у своих помощников, следует ли Соединенным Штатам провести военное вмешательство в Венесуэле. Они высказались против этой идеи. Тогда он спросил мнение высшего латиноамериканского руководства. И они тоже были категорически против. Война — самое страшное из человеческих проявлений, уверен Дуг Бендоу.
27.08.2018
Дуг Бэндоу (Douglas «Doug» Bandow)
Закидать страну бомбами, вторгнуться на ее территорию, оккупировать и ждать, что она процветет?
Нет человеческого бедствия страшнее войны. Несмотря на лихорадочные надежды и утопические обещания ее защитников развязывание войны почти всегда заканчивается смертями и разрушениями, а иногда и невообразимой резней, опустошением и ужасами. Последние четыре американские войны: в Афганистане, Ираке, Ливии и Йемене — должны служить достаточным тому подтверждением.
Вояки, изображающие из себя защитников гуманности, по крайней мере предъявляют серьезные моральные требования, даже если обычно выходит так, что они убивают многих из тех, кому обещают помочь. Хуже — сторонники войны, стремящиеся к геополитическим выгодам, не довольные тем, что то или иное правительство решительно отказывается следовать диктату Вашингтона.
Однако наихудшие аргументы в пользу войны — те, что имеют в своей основе наличные деньги. В старые «недобрые» времена зачинщики войны толковали о грабежах. Со временем они сделались более учтивыми и теперь ссылаются на торговлю и коммерческие возможности. Рост ВВП — их главный аргумент. Закидать страну бомбами, вторгнуться на ее территорию, оккупировать и ждать, что она процветет!
Венесуэльский экспатриант Даниэль Ди Мартино (Daniel Di Martino) приводит именно такие доводы.
В прошлом году президент Дональд Трамп, как всем известно, поинтересовался у своих помощников, следует ли Соединенным Штатам провести военное вмешательство в Венесуэле. Они высказались против этой идеи. Тогда он спросил мнение высшего латиноамериканского руководства. И они тоже были категорически против.
Тем не менее, Ди Мартино написал: «Хотя призывы к использованию военной силы не нашли отклика в дипломатической среде, американское вмешательство могло бы иметь экономические выгоды как для Венесуэлы, так и для Соединенных Штатов». Развязывание войны снизило бы венесуэльский «индекс мучений», уровень безработицы и бедности. Действительно, «экономическое чудо, которое последует» за освобождением страны, носило бы «беспрецедентный» характер, заявил Ди Мартино. Закончился бы контроль над ценами и валютой, а «добыча нефти выросла бы в разы».
Между тем обратный сценарий, при котором режиму будет позволено и дальше оставаться у власти, по его прогнозам, «наверняка приведет к миллионам смертей», в то время как число погибших от вторжения Соединенных Штатов будет совсем небольшим. Он сослался на американскую операцию в Панаме, которая, по оценкам, привела лишь к 3500 жертв среди гражданского населения. По таким расчетам «вмешательство принесло бы как американцам, так и венесуэльцам большие выгоды». Президент, по его словам, должен проявить решительность и заявить: к черту советников — вперед на всех парах.
Этот аргумент ужасен.
Нет сомнений в том, что социализм обернулся для венесуэльцев катастрофой, по крайней мере для тех, кто далек от властных кругов. Когда-то Венесуэла принадлежала к числу самых богатых стран Латинской Америки. Сегодня ее народ голодает и стремится покинуть страну.
Как сообщает Мэтт О'Брайен (Matt O´Brien) из The Washington Post, ввиду гиперинфляции та же сумма боливаров, которая шесть с половиной лет назад равнялась примерно 333 тысячам долларов, сегодня обесценилась до одного доллара. Три недели назад чашка кофе стоила два миллиона боливаров. Режим едва способен гарантировать устойчивую валюту, необходимую для выплат иностранцам, чтобы те печатали новые банкноты. Международный валютный фонд предупреждает, что к концу года инфляция может достигнуть миллиона процентов. Первоначальное решение правительства заключалось в том, чтобы отбросить три нуля. Но потом чиновники решили, что этого недостаточно, и скинули еще два. Недавно был выпущен новый более низкий по стоимости «суверенный боливар».
Увы, без реальных экономических реформ эти меры представляют собой не более чем симуляцию деятельности. Инфляция продолжит свой неумолимый рост. Неважно, какие цифры режим оставит на своих банкнотах: цены по-прежнему будут расти. А значит, придется выпускать новые, более крупные купюры. И снова отбрасывать три, четыре или пять нулей.
По сути в венесуэльской экономике уже ничего не работает. Полки продуктовых магазинов пустуют. В больницах не хватает медикаментов, крови, материалов, даже воды. Уровень смертности в результате убийств является одним из самых высоких в мире. Ввиду снижения объемов нефтедобычи, которая упала до самых низких с 1949 года показателей, режим Чавеса — Мадуро умудрился «даже природные богатства сделать проклятьем», отмечает мой коллега из Института Катона Хуан Карлос Идальго (Juan Carlos Hidalgo). Больше всего страдают бедняки, а таких сегодня подавляющее большинство. Едва ли не девять из десяти венесуэльцев в настоящий момент живут за официально установленной в стране чертой бедности.
Естественно, продажные, коррумпированные и некомпетентные венесуэльские правители винят во всем «экономическую войну», которую ведут против них другие страны. Но тогда возникает вопрос: разве цель истинного социализма заключается не в том, чтобы позволить стране, особенно такой богатой ресурсами, как Венесуэла, превзойти капиталистический мир и добиться процветания без посторонней помощи?
Так называемые «чависты» — хотя нынешний президент Николас Мадуро является довольно посредственным преемником Уго Чавеса — со своей демонстративной коррупцией и жестокими репрессиями окончательно запустили экономику. Поскольку даже бедные слои населения начали выступать против режима, который по логике вещей должен представлять их интересы, Мадуро и его приспешники фальсифицировали избирательный процесс, чтобы обеспечить себе постоянный контроль над страной.
Короче говоря, режим заслуживает того, чтобы покинуть политическую сцену.
Но разве мы имеем дело с уникальным явлением? В мире есть много жестоких диктатур, которые разрушили собственную экономику — и погубили больше соотечественников, чем пока успела Венесуэла. В Северной Корее процветает система смертоносных трудовых лагерей. Эритрея снискала себе славу африканской Северной Кореи. Иран известен своими политическими репрессиями, религиозной нетерпимостью, геополитической агрессией и экономической некомпетентностью. Про Саудовскую Аравию можно сказать все то же самое, хотя ее богатые нефтяные ресурсы, которые управляются намного лучше, чем в Венесуэле, отчасти нивелируют экономическую неэффективность страны. Бирма, которая на протяжении десятилетий терроризировала множество этнических и религиозных меньшинств, стремящихся к автономии, сегодня занимается этнической чисткой своего мусульманского населения рохинджа.
Не меньшее отвращение внушают репрессивные режимы Центральной Азии. Китайская Народная Республика и Россия представляют геополитическую опасность. Хватает жестоких режимов и на Ближнем Востоке: Бахрейн, Египет и Сирия неизменно в этом списке. Зимбабве вообще представляет собой страшное репрессивное государство, переживающее экономическую катастрофу. Существует целое попурри из государств, которые регулярно наносят вред собственному народу и угрожают другим. Почему бы тогда Вашингтону не бомбить, вторгаться и оккупировать и их тоже?
Война — это не просто еще один политический инструмент. В ее основе — смерть и разорение. Военные действия, какими бы благими намерениями они ни оправдывались, на практике часто оказываются неизбирательными. Ход и направление конфликта всегда не предсказуемы и часто не постижимы. Правительство редко вступает в войну, ожидая в ней проиграть. Нам известно множество конфликтов, которые принимали гораздо более внушительные масштабы, чем того ожидали их зачинщики: сюда можно отнести войну 1812 года, Гражданскую войну, Франко-прусскую войну, Первую мировую, Вторую мировую войну, Корейскую войну, Вьетнам, Иракскую войну и Йемен. Число конфликтов, которые оказались проще, чем ожидалось? Война в Персидском заливе. Безусловно, есть и другие примеры, но они не сразу приходят на ум.
Радужные прогнозы Ди Мартино в отношении результатов американских экспедиционных войск, которые вступят в Венесуэлу, весьма подозрительны. Такое вмешательство может привести одновременно к гражданской войне и мятежу, где, несомненно, победят «хорошие парни», только какой ценой? Еще важнее — как это скажется на Америке. Первостепенная обязанность правительства США заключается в том, чтобы защищать собственный народ, в том числе и людей в форме. С ними нельзя обходиться как с пешками в какой-то глобальной шахматной игре. Их жизни должны подвергаться опасности лишь тогда, когда их страна сталкивается с действительно серьезной угрозой.
Кроме того, есть что-то абсурдное в попытках оправдать войну, прибегая к аргументу о том, что, возможно — возможно! — в ходе военных действий погибнет меньше людей, чем при другом сценарии. В лучшем случае перед нами домыслы, в худшем — рискованное предприятие с ужасающими последствиями. Разве можно рассматривать жизни людей как абстрактные цифры в балансе счета? Каким бы ни был чистый показатель числа жертв, война всегда сопряжена со смертью тысяч людей, которые в противном случае были бы живы. Почему американские политики готовы принимать подобное решение? Кто благословил Америку на то, чтобы вершить судьбы других народов?
Более того, американское вторжение в любом случае подорвало бы легитимность нового правительства. Оно бы послужило чавистам неизменным оправданием: любые возникающие в будущем проблемы и трудности можно было бы свалить на американцев. Если процесс не заладится, следует ожидать длительного негативного воздействия. Особенно в Латинской Америке, над которой давно висит угроза американского господства, а то и империализма. Военные действия, воспринимаемые как выгодные Вашингтону, подорвут его легитимность не только в Венесуэле, но и во всем регионе.
Если соображения безопасности и гуманитарных проблем могут прозвучать неубедительно, то экономические обоснования просто смехотворны. Какая прибыль, получаемая за одну жизнь — американца или венесуэльца — может оправдать войну? Представьте себе президента, который в письмах семьям погибших военнослужащих оправдывает их жертву тем, что она способствовала росту годового ВВП Венесуэлы. Только очень хорошо аргументированная озабоченность по поводу выживания экономики, когда речь идет об удовлетворении основных потребностей американцев, могла бы стать достаточным оправданием для возможных военных действий.
Наконец, отправка военных в чужую страну без весомых причин создает еще один прецедент для беспорядочного разжигания войны. Сегодня Вашингтон мало что может возразить России, когда она вмешивается в дела других стран, ссылаясь на аналогичное поведение США. Создавать еще одно оправдание для Москвы — или Пекина, Эр-Рияда, Абу-Даби и других агрессивно настроенных государств — значит способствовать укреплению и без того опасных милитаристских режимов.
Война — самое страшное из человеческих проявлений. Это трагедия, которую нужно всячески избегать. В мире есть много ужасного, но, как призывал несколько столетий назад Джон Куинси Адамс, Америка «не отправляется за границу на поиски монстров, которых нужно уничтожить». В противном случае, предупреждал он, «она может стать мировым диктатором» и «окажется не в состоянии управлять собственным духовным началом».
Дуг Бендоу — старший научный сотрудник Института Катона. Бывший специальный помощник президента Рональда Рейгана, автор книги Foreign Follies: America's New Global Empire.
Оценили 7 человек
14 кармы