10 октября 732 года произошло сражение, положившее конец экспансии арабов в Европу.
Сегодняшние беженцы в Европе – сюжет с исторической точки зрения не новый. Правда, для этого нужно вспомнить, что Европа – это не только Евросоюз, что все эти пряничные домики стоят на римских крепостях, а автобаны – на римских же дорогах.
Сегодня, когда мы справляем 1284-ю годовщину победы одних варваров над другими, стоит поговорить о том, почему их потомки доигрывают битвы своих прапра… дедушек.
Необходимое предисловие
Прежде всего нужно сказать, что фраза «экспансия арабов в Европу» – скорее дань публицистике и вульгаризация событий для лучшего понимания значения битвы для последующих событий. Тезис об экспансии – порождение европоцентричной (и пост-реконкистской) историографии. Иными словами, учёные, писавшие историю европейского континента после тысячелетия битв с арабами, могли описывать это и прочие события только как тысячелетнее противостояние экспансии.
Однако если отодвинуть фокус ещё на несколько тысячелетий, то можно обнаружить, что Римская империя была в равной степени и «западным», и «восточным» государством (в политических терминах нашего времени). А точнее, она была общим цивилизационным пространством тогдашнего мира, на дальних просторах которого, а именно в Аравии, зародился ислам. При этом зародился при непосредственном, хоть и косвенном участии Рима.
Учение Пророка, предположительно, возникло под сильным влиянием зороастризма и гностицизма. А гностики попадали в Аравию, спасаясь от гонений в отдалённых углах известного мира. Поэтому называть экспансией то, к чему сама империя приложила немалое участие в виде «экспорта» еретиков, немного неверно.
Римская империя в это время (политически) существовала исключительно в виде Византии, а также варварских королевств, претендовавших на наследство Западной Римской империи. А молодые исламские государства попросту вмешались в эту борьбу на правах очень дальних, но родственников. В конце концов, христианство само всего лишь несколько сотен лет назад стало государственной религией поздней империи, а до того было такой же немногочисленной сектой последователей из отдалённой провинции Рима.
Коварство и любовь
Но вернёмся в VIII век. К моменту битвы при Пуатье арабы уже около 20 лет как проникли и закрепились в Европе, основав провинцию Аль-Андалус Омейядского халифата. Абд ар-Рахман ибн Абдаллах, некоторое время бывший её наместником, не устраивал не только европейцев (как успешный завоеватель), но и своих собратьев. А потому последующие события – не столько борьба христианского и исламского мира, сколько банальная борьба за власть (с обеих сторон).
Правитель северных земель Аль-Андалус Утман ибн Наисса (Мунуза в европейской традиции) породнился с герцогом Аквитании Эдом Великим. Женитьба была не совсем добровольной, но зять с тестем нашли общий язык на почве общей ненависти к Абд ар-Рахману. Мунуза подготовил заговор, Эд Великий должен был ему помочь. Как такое вообще могло случиться? Да очень просто могло. О чём могут не договориться два варвара на развалинах империи, к которой оба они так или иначе имеют отношение?
Всё пошло кувырком из-за правителя франков Карла Мартелла, который решил извлечь из всего этого свою выгоду. А именно – напасть на Аквитанию под предлогом союза её правителя с неверными. В результате Абд ар-Рахман вначале разбил мятежников, а затем и аквитанские силы. Ещё бы чуть-чуть – и спустя 1200 лет мы бы удивлялись в Европе не мечетям, а христианским церквям.
Но Абд ар-Рахман споткнулся о Карла Мартелла точно так же, как до него Эд Великий. Пехота Мартелла перехватила арабов на территории современной Франции по дороге к богатому турскому аббатству, которое Абд ар-Рахман планировал разграбить. Причём перехватила на выгодной позиции, сводившей на нет преимущество арабской конницы.
Победа при Пуатье была достигнута не столько битвой, сколько манёвром: ударом по арабскому лагерю, оставшемуся без прикрытия. В ходе паники и поспешного отступления погиб Абд ар-Рахман, а сами арабы предпочли в итоге отступить, бросив большую часть трофеев. А дальше, как сказано в подзаголовке, экспансии конец.
От императора Рима к императору Запада
На самом деле всё далеко не так радужно – достаточно вспомнить, что реконкиста растянулась до конца XV века, да и после её завершения крупные столкновения христианских и исламских держав в Европе не прекратились. И это не потому, что Карл Мартелл мало при Пуатье врезал, а потому, что «экспансия» – неправильное слово. Оно предполагает чужеродность проникновения, между тем, как было сказано выше, ислам – совсем не чуждый европейской истории элемент.
Скорее наоборот: Европа как цивилизационное понятие возникла в том числе как способ отделить христианское наследство Римской империи и продуктов его распада от прочих территориальных и культурных составляющих Pax Romana. Примерно так же чуждой, а затем и чужой постепенно стала и вторая его половина – Византия, включавшая преимущественно восточные провинции бывшей Римской империи. Такой вот своеобразный обмен: самоограничение в обмен на единство. В результате уже внука Карла Мартелла мы знаем как Карла Великого – короля франков и императора Запада.
Чувствуете, как Рим скукожился до Запада? Всё просто: в рамках Римской империи император-мусульманин вряд ли был бы чем-то удивительным. Уж во всяком случае не более странным, чем первый император-христианин, хотя его предшественники травили последователей Христа львами и распинали вдоль дорог.
Сегодняшняя Европа в метаниях между мультикультурализмом и поисками нового Карла Мартелла («...потому что сколько можно всё это терпеть?!») как раз на новом витке заново проходит тот самый эпизод своей истории – когда Рим из империи, доходившей до всех пределов известного тогда мира, скукожился до размеров империи внука Карла Мартелла. Тоже не маленькой, конечно. Но всего лишь западной.
Это скукоживание, безусловно, позволило отбиться от всех прочих экспансий и даже создать нечто вроде новой Римской империи – если так можно назвать совокупность колоний европейских держав. Однако в процессе было утеряна важная малость: европейцам до сих пор приходится учиться верить, что все вот эти оборванные люди – давным-давно жили с ними в одном Pax Romana. А значит хоть и дальние, но родственники.
***
Попутно тому же пытаются научить и нас: «вы, русские – это что-то одно, а все, кто 25 лет назад от вас откололся – это уже совершенно другое». Спасибо, наш Pax Ruthenia в скукоживании пока не нуждается.
Кстати, есть и такая избитая фраза: «Все империи разрушаются». И это так. Но, как видим, даже Римская ещё не до конца развалилась, а её кирпичики нет-нет да и тюкнут кого-нибудь по голове.
Источник: histrf.ru/
Оценили 7 человек
8 кармы