С мигрантами из Средней Азии, с уроженцами Северного Кавказа многие в России привычно связывают некачественную работу, криминализацию общества, потерю крупными городами чувства стабильности, безопасности... Интересен взгляд с другой стороны. Мигрант приехал на работу в Россию. Что он увидел, какова наша страна для иностранца? Вот взгляд рабочего-таджика из Горно-Бадахшанской автономной области Таджикистана. Надобно отметить, это - достаточно интересный регион Средней Азии. Как-то раз давно в советское время я ехал в пригородном поезде. Напротив меня сидело двое солдат - уроженцев Средней Азии, на остановке подсели две светловолосые девушки-студентки, которые сразу заговорили с солдатами на незнакомом мне языке. Оказалось, что все они - уроженцы Горного Бадахшана, удивительного места, где проходила и останавливалась армия Александра Македонского, или, как говорят в Средней Азии Искандера, и многие местные жители являются потомками греков - солдат той легендарной армии. В Горном Бадахшане распространена особая, менее консервативная разновидность ислама - исмаилиты. Столица Горного Бадахшана- это - единственное место во всём бывшем Советском Союзе, где здание обкома партии было передано местному университету. В, общем, место захолустное, но во многих отношениях особенное.
Далее по тексту курсивом - мои "заметки на полях".
Взято отсюда.
Говоря о трудовой миграции, многие из нас представляют безликую толпу или массу, курсирующую между Россией и своими странами. А ведь этот многомиллионный поток состоит из людей, и каждый из них – личность со своим видением и пониманием жизни. Сегодня в рубрике «Голоса миграции» свою историю нам поведал Файз (имя изменено) – житель маленького поселка Горно-Бадахшанской автономной области (ГБАО) Таджикистана. Он уехал в Россию в 2006 году. В прошлом году его депортировали, но Файз намерен вновь вернуться в Россию через два года, когда ему будет открыт въезд в эту страну.
Когда Файз закончил школу в своем памирском кишлаке, он поступил в институт физической культуры в Душанбе, но проучился там недолго. Денег на жизнь в столице не хватало. Родители помогать не могли, потому что сами нуждались – у Файза еще есть младшие сестренки. Друг уговорил парня отправиться в Россию на заработки.
«Денег на поездку не было, поэтому мы позвонили в Россию своим землякам, попросили в долг. У друзей и знакомых мы наскребли на проезд в поезде, – рассказывает Файз. – До Аксарайской (железнодорожная станция в Астраханской области. – Прим. «Ферганы») ехали без билета – договорились с проводницей, которая взяла с нас деньги и пообещала, что до Аксарайской она нас подстрахует, а дальше – тоже за деньги – нам поможет один дагестанец. В купе были еще 4 пассажира из Согдийской области. С ними ехал совсем еще молодой парнишка, недавно закончивший школу, очень исполнительный и расторопный. Самый младший среди нас, он выполнял мелкие поручения. Взрослые родственники обещали его матери устроить мальчишку на работу в Москве.
В Аксарайской мы сошли с поезда, и проводница передала нас тому самому дагестанцу, который должен был сопровождать нас дальше до Москвы. Мужчины из Согда тоже поехали с нами. Когда прибыли в Москву, проводник потребовал оплаты. Мы отдали ему все деньги, что у нас оставались. А эти взрослые из Согда за себя расплатились, а за мальчишку – нет. Тогда дагестанец сказал, что тот отработает свой обратный билет домой, как раб. Мальчишка так плакал и кричал, что до сих пор его крик у меня в ушах стоит. А родственники пацана оставили его и ушли, даже не оглянувшись назад. Бессовестные, а ведь деньги у них были. Мы думали, как помочь парнишке, но у нас в кармане оставались гроши, за которые нам его не отдали. Неизвестно, что с ним случилось дальше. До сих пор меня это мучает – все хочу разузнать о нем, но не знаю как.
Москва и Ярославль
Мы решили не оставаться в Москве. Уехали с другом в Ярославль – там работал мой троюродный брат. Приехали туда, устроились на работу разнорабочими, так как определенной профессии у нас не было. Приходилось выполнять самую тяжелую работу, но мы не жаловались. Приехали работать, значит, надо было терпеть. Через несколько месяцев я научился работе кровельщика – она стала моей специальностью – и зарабатывать стал лучше. Конечно, Ярославль – это не Москва, заработки здесь были хуже, но жить было легче, чем в Москве.
Жители города относились к нам в большинстве по-доброму. Они интересовались, откуда мы. Взрослые знали о Таджикистане, молодежь – почти нет, но презрения к нам не было. Любопытство было, а презрения – нет, никто от нас не отворачивался. В нашей бригаде в основном были русские. Вместе с ними мы обедали, ужинали, проводили праздники. Откровенно злых людей я не встречал.
Мне кажется, что чем дальше от Москвы, тем добрее, милосерднее, приветливее люди. А в Москве человек человеку волк.
Мне кажется, что чем дальше от Москвы, тем добрее, милосерднее, приветливее люди. А в Москве человек человеку волк. Слишком много народа, а друг друга не видят. В Москву мы тоже ездили на всякие мероприятия, свадьбы. Но это не мой город. Все куда-то спешат, торопятся, бегут. В метро люди друг на друга не смотрят. Уткнутся в книжку или телефон, и, даже если рядом человек умрет, они не заметят или сделают вид, что не увидели. Я родом из маленького кишлака, где все друг друга знают. Там люди друг с другом и в радости, и в горе. А в больших городах все запрутся в своих квартирах и вместо настоящего общения смотрят телевизор. В одном подъезде живут, а друг друга не знают. Страшно так жить. Москва – некомфортное место для нас. Я имею в виду душевный дискомфорт. Там нас называют черными, чурками, гастерами. Человек проходит через страдания, когда унижают его достоинство и честь. Поэтому я, как только у земляков заканчивалась свадьба, сразу же уезжал в Ярославль.
В основном все мигранты с Памира знают русский язык, поэтому им легче жить и работать. Наобум не едут – у кого-то там родственники, у кого-то односельчане. Таких случаев, чтобы мигранты с Памира жили в подвалах, вагончиках, я не слышал. Мы жили на квартире и платили по 3 тысячи рублей с каждого. Хоть нас там проживало несколько человек, но главное, что были все условия – кухня, ванная, горячая вода. А что еще нужно? В кишлаках в Таджикистане таких условий нет. И с развлечениями в России лучше. Мы же молодые – нам хочется все увидеть, развлечься, повеселиться.
«Здесь вам Россия, а не Чуркистан»
Правда, были и несчастья. Россия забрала у меня двоюродного брата. Как-то мы с ним ехали в автобусе. Недалеко от нас сидели четверо молодых людей и девушка. Как обычно мы с братом общались на родном языке. Один из парней вдруг крикнул нам, чтобы мы перестали говорить на «тарабарском языке», а перешли на русский. «Здесь вам Россия, а не Чуркистан», - сказал он. На это брат ему ответил, что мы будем разговаривать на том языке, на котором нам удобно. Эти парни стали обзывать и угрожать нам. Сидящие в автобусе люди заступились за нас. Они сказали парням, чтобы отстали. А те все не унимались, и девчонка тоже обзывала нас.
В какой-то момент один из них вытащил из кармана нож и пырнул им брата, который сидел к нему ближе, чем я. Брат упал. Я приподнял его, пассажиры тоже пытались помочь, но было поздно – он уже не дышал. А эти парни с девчонкой выскочили из автобуса и убежали. Когда приехала милиция, весь автобус дал показания против этих националистов. По этим показаниям их нашли. Оказывается, они были приезжими из Питера. Их осудили, даже девчонку.
Нацисты из Питера, Ленинграда по-старому, это как? Что должно было произойти, чтобы в таком городе появились свои нацисты? Как произошло такое переформатирование сознания? Понятно, что в стране насаждался культ индивидуализма, потребления, секса и всяческих атрибутов "красивой жизни", но не фашизма же, в самом деле. Нацизм-то откуда взялся? Ответ на возникновение кавказской мафии? На Украине он был успешно внедрён в среду футбольных болельщиков, а в России?
Для меня гибель брата стала большим потрясением. Я знал, что в России есть нацисты, которые убивают нерусских, но не думал, что это может случиться с моими родственниками. Несмотря на это, я хочу вернуться обратно. У меня нет другого выхода. Работы в кишлаке нет. Я чиню крыши соседей-односельчан, но они мне платят мизер – даже на еду не хватает. На что жить – не знаешь. Вот и вынуждены мы уезжать. Я уже взрослый, мне 30 лет, нужно обзаводиться семьей, поэтому надо заработать деньги на дальнейшую жизнь. Как только откроют въезд, я опять поеду в Ярославль – там уже все знакомо, привычно. Да и люди, несмотря ни на что, в большинстве своем хорошие», - заключил Файз.
* * *
Читаю строки этого интервью и понимаю, что основные сложности нам предстоит преодолеть не на международной арене, а внутри страны. Видимо, мы слишком много ещё должны сделать у себя в России, чтобы страна стала другой. Не в плане технологий и производства, а в духовном развитии. Москва - сердце России. Почему сегодня у нашей страны такое холодное сердце?
Оценили 29 человек
36 кармы