В день памяти Андрея Тарковского. По поводу одного воспоминания

Помню, в начале 90-х гг у нас в городе учредился некий любительский кинолекторий. Один журналист показывал малодоступные фильмы, все их смотрели и потом беседовали, если хотелось. Я тогда преподавала в театральном училище, и мы вместе со студентами и режиссёром, мастером курса, эти встречи охотно посещали. Понятно, что там были и другие зрители. Помню, на встрече, посвящённой киноязыку Феллини, в зале кто-то громко и сладко захрапел. Повисла напряжённая тишина, прерванная спокойной фразой нашего режиссёра: «Сюжет Феллини». Все расхохотались – и на этом прецедент был исчерпан. И вспоминается мне полупустой зал большого кинотеатра, где я впервые (просто как зритель) смотрела «Ностальгию». Магия и живопись кадра – это первое, что меня тогда заворожило. Фильм заговорил лично со мной – с первого кадра. Как в детстве, в Третьяковской галерее, когда я стояла перед полотном Левитана «Бурный день» и вдруг почувствовала, что вихрь стремительного движения облаков в небе и живая экспрессия избушек, огородов и лугов буквально вовлекают меня внутрь полотна…

Так вот, моя поглощённость «Ностальгией» тоже была прервана храпом.  Смешно, однако, не стало.Правда, и храп был забыт в ту же минуту...

  Мир Тарковского – совсем иной. Он абсолютно сакрален, его смехом не прервёшь. Мир Андрея Тарковского стоит литургии. Во всяком случае, для меня это так.

    Тарковский был выдавлен из родной страны по банальной и низкой причине - причине зависти. Обзавидовался не кто иной, как патриарх советской кинематографии, оскароносный создатель «Войны и мира» Сергей Бондарчук... Хотя их миры тоже не сопоставимы... 

 Канны 1975 года. Из-за назойливого проталкивания картины   «Они сражались за Родину» в программу фестиваля не взяли «Зеркало».

Канны 1983 года. Сергей Бондарчук в жюри фестиваля. Его голоса оказалось достаточно, чтобы «Ностальгия» Тарковского не получила Золотой пальмовой ветви. Дальнейшие события всем известны: в июле 1984 года Андрей Тарковский объявил о своём решении не возвращаться в СССР, а в декабре 1986 года он умер. Два с половиной года эмиграции и смерть. Во всех интервью того времени его голос невыразимо печален. А в признании: «Я не могу жить в России, и здесь я тоже не могу жить…», - звучит безысходность. По сути же, «Ностальгия» стала его объяснением в любви к родине, а вся его жизнь - «Жертвоприношением»…

  И несколько его мыслей – в завершение моей короткой заметки

•Только при наличии собственного взгляда на вещи, становясь своего рода философом, режиссёр выступает как художник, а кинематограф — как искусство

•Человек не создан для счастья. Существуют вещи более важные, чем счастье…

•Я отвергаю идею эксперимента, поисков в сфере искусства. Любой поиск в этой области, всё, что помпезно именуют «авангардом», - просто ложь.

•Цель искусства заключается в том, чтобы подготовить человека к смерти, вспахать и взрыхлить его душу, сделав ее способной обратиться к добру.

•Самое главное — следить за тем, чтобы не жить по одним стандартам, а творить — по другим. Ханжество никогда не было эффективной силой творчества.

•Творчество является единственной формой человеческого мышления, когда человек может достичь некоего совершенства и выразить его в художественных образах.

•Подлинный художественный образ должен выражать не только поиск бедного художника с его человеческими проблемами, с его желаниями и потребностями. Он должен отражать мир. Но не мир художника, а путь человечества к истине. В этом - истинная печать гения.