О Джероме Сэлинджере - с любовью и жалостью

Было ли ему одиноко – там, в его легендарном звенящем уединении, длиною в 45 лет? В Корнише, над рекой Коннектикут, в тени деревьев, где он получил, наконец, возможность крепко-накрепко запереть дверь, чтобы пить кофе, слушать музыку и читать книги. И писать их тоже, для самого себя, ничуть не заботясь о публикациях. Его затворничество было продиктовано чем-то вроде подростковых мыслей его культового героя - Холдена Колфилда: «…Вокруг были одни подонки. Честное слово, не вру…». Гениальный творец словно бы забыл предупреждение своего же героя: «Нельзя найти спокойное, тихое место - нет его на свете. Иногда подумаешь - а может, есть, но пока ты туда доберёшься, кто-нибудь прокрадётся перед тобой и напишет похабщину...»

Он уединился. Его медитациям больше никто не мешал. Жёны были не в счёт: слишком молодые, чтобы как-то помешать. А все жёны, кстати, неизменно были молоды и красивы. И первая, национал-социалистка Сильвия, и вторая - Клэр Дуглас, мать двоих его детей, и третья – журналистка Джойс Мэйнард, и четвёртая - Колин О’Нил. И, если Клэр была моложе Сэлинджера менее чем на 20 лет, то Джойс Мэйнард - почти на 30, а Колин - на целых 50 (женился он на ней почти в 70).

 Сэлинджер был человеком поиска. В книге жизни его привлекали сюжеты перемен, постоянство было явно не его сюжетом. Так он погрузился в писательство, так ушёл на войну… И всегда его безотчётно тянуло к молодости. Вспомним, что мир его основных персонажей - это тоже мир молодых людей, детей и подростков. Первый рассказ так и назывался - «Молодые люди», затем последовали вундеркинды из многодетной семьи Глассов, провозвестником мировой славы автора стал 17- летний Холден Колфилд, ловец свободы над пропастью во ржи, в этом же ряду и гениальный мальчик Тедди, и сосредоточенная до обморока на «умной молитве» Фрэнни, и тринадцатилетняя любительница убогой жалости Эсме…

  Да, собственно, всех нет нужды и перечислять, все они юные. И все искренние, увлечённые и утончённые. Талантливые дети – создания его удивительного дара, сочетающего религиозную символику и густой аромат востока с традиционными христианскими ценностями…

   Я вот думаю, а возможно, что тяга к молодости и обусловила долголетие Джерома Дэвида Сэлинджера? Прожить 91 год, и это при наличии явных неврозов участника войны и тяжёлого опыта послевоенной деятельности в контрразведке! Для этого надо было иметь крепкие опоры в жизни! Несомненно, он находил их  не только в духовных практиках, но и в этом живительном, освежающем роднике молодости! Между тем, амбивалентность причин и следствий в его случае говорит и о другом. Не потому ли на пике популярности Сэлинджер ушёл в затворничество, что не видел своего дальнейшего писательского пути?  И он явно не знал, что дальше делать со своими юными героями. Во взрослую жизнь они не вписывались, и многие из них погибали уже на страницах его текстов: фатально, как Тедди, или беспричинно, как Симор. Он, впрочем, не очень знал, что делать и со своими реальными детьми – дочерью Маргарет и сыном Мэтью…

 Наверняка миром своих юных героев Сэлинджер сублимировал и свою юность, во многом не удавшуюся. Смолоду отличавшийся мужественной красотой и дерзостью суждений, Джером ни одно из высших учебных заведений так и не окончил, колбасным магнатом не стал, в итоге взаимное непонимание с отцом привело к разрыву отношений…

 25 лет творчества и 45 - молчания. Золотого и плодотворного молчания, как многие полагают. Из книги воспоминаний его дочери, из посмертных публикаций некоторых его писем, можно увидеть, что отшельничество не было полным. Он бывал в супермаркетах, в театре и ресторанах, причащался в церкви, судился с теми, кто посягал на его обет молчания, любил работать в саду. Простые жители Корниша уединение писателя тщательно оберегали: никому не говорили о нём, не показывали, как найти его дом.

 Увлечение множеством духовных практик требовало времени и энергии осмысления. Сэлинджера бросало из крайности в крайность: он то и дело погружался то в дзен-буддизм, то в сайентологию, то в йогу, то в дианетику, то развивал христианские идеи Льва Толстого. Но ведь невозможно одному человеку нырять в такие глубины безнаказанно! В прозе писателя все эти увлечения отражены захватывающе гармонично, а вот от его жизни они потребовали жертв.

Январь – месяц Сэлинджера: 1 января 1919 года он родился, а 27 января 2010 года ушёл из жизни. И недавно я посмотрела фильм «За пропастью во ржи» (в оригинале названный как «Бунтовщик во ржи») режиссера-дебютанта Дэнни Стронга с Николасом Холтом в роли Сэлинджера и Кевином Спейси в роли его издателя и учителя Уитта Бернетта. Линия их отношений  показалась мне единственной удачей фильма, безусловно,  благодаря таланту Кевина Спейси. А вполне удалось режиссёру лишь скольжение по верхам биографии писателя, его внутренняя жизнь оказалась создателям фильма явно не по зубам, события отражены  как-то извне, со стороны.

 Затворничество Сэлинджера мотивировано однозначно: жизнь и люди стали помехой для его медитаций. И всё же определённая доля истины в этой мотивации есть. С самим собой Сэлинджеру разобраться хотелось. Возможно, в момент решения он и не подозревал, что это разбирательство затянется до самой смерти… А вполне возможно и то, что вдохновение для творчества было исчерпано. Все мы помним сенсационные заявления в СМИ, что спустя пять лет после смерти Джерома Дэвида Сэлинджера в США будут изданы произведения, написанные им в годы затворничества. Однако продолжения не последовало. Пока нет ни публикаций, ни переводов. Но нам, его преданным читателям, достаточно и того, что им создано и до периода затворничества. Мы любим его мысли, его интонации, его подтексты, особую проникновенность внутренних монологов. А это гораздо важнее надежд на какие-то неведомые новые издания…

*** «Оттого что человек умер, его нельзя перестать любить, чёрт побери, особенно если он был лучше всех живых, понимаешь?»

***«Убожество. Меня чрезвычайно интересует всё жалостное и убогое».

*** «Все время чего-то добиваешься в себе, а потом начинаешь поглядывать, как на это реагируют другие».

*** «Она посмотрела на Лейна, как на чужого, вернее, как на рекламу линолеума в вагоне метро».

***«Ни у одного человека, проявляющего своё я, нет времени ни на какие чёртовы хобби».

 ***«Что говорит одна стенка другой стенке? … Встретимся в уголку!».

*** «Фраза была написана чернилами, по-немецки, мелким, беззащитно искренним почерком: «Боже правый, жизнь — сущий ад». Ничто не предваряло её, ничто не завершало её».

***«Боль залила его целиком, с головы до ног, словно все отдельные зоны боли слились воедино».

***«Мне было десять лет — возраст равнодушия, если не сказать — полного безразличия...».

***«Жизнь, по-моему, это дарёный конь».

***«Цвет — это всего лишь название. Сказать им, что трава зелёная, - значит подготовить их к тому, что она непременно такая, какой вы её видите, и никакая другая. Но ведь их трава может оказаться ничуть не хуже вашей, может быть, куда лучше...».