О реалиях многоуровневой войны

Еще до начала войны мы наивно предполагали, что коллективный Запад будет куда более предусмотрителен в своих действиях, и в соответствии расчету победить Россию применит то оружие, к которому мы питаем наибольшую уязвимость. Мягкую силу. Оранжевые революции. В обозримой действительности – тщательную подготовку и исполнение планов на 2024 год, который, к слову, ожидали (а возможно ожидают по сей день) прославленные революционеры 21-го.

Безусловно, масштаб работы в этом направлении колоссален. Сроки ограничены, а соблазн воспользоваться временной слабостью системы и неопределённостью по поводу её дальнейшего существования, крайне велик.

Предатели России в лице так называемой «пятой колонны» всё еще надеются на возвращение прежнего мирового уклада.

Либералы приобретают всё более яркие черты реакционеров, сопротивляясь государству, чьи лидеры подневольно, или по собственным убеждениям, становятся инициаторами «революции сверху». Революции с целью смены миропорядка на более справедливый и равноправный для всех цивилизаций на планете Земля.

В случае успеха гегемон понёс бы огромный ущерб, однако думать, что только от исхода этой войны зависит сохранение его положения в мире, весьма поспешно.

Но что мы видим в итоге? Для достижения своих целей (в которые входит не только разрушение России, но еще и передел европейских рынков и сжигание собственного госдолга) Запад использует метод многоуровневой войны, а не ожидаемую дестабилизацию внутреннего положения государства-контргегемона.

К слову, отличительной чертой многоуровневой войны от прочих типов современных войн является совмещение всех прошлых методов, от гибридного до когнитивного, с постепенным увеличением мощности и повышением ставок. С возможностью смены стратегии и наличия нескольких дополнительных целей.

Из достоверных источников известно, что наступление на Донбасс со стороны Украины планировалось в начале весны. Мы дали противнику время на демонстративную подготовку к войне. На получение западного оружия и показную агрессию в сторону Донбасса, свидетелями которой стала вся мировая общественность, как бы упорно они не пытались этого отрицать.

Противник в явной форме показал свои намерения, а нам оставалось лишь дать им закономерный ответ. Таким образом, начало СВО не было ни преждевременным, ни запоздалым решением. В этот раз стратеги не подвели.

Но что происходит сейчас, когда время, отведённое на избиение упомянутой подконтрольной территории, затянулось на неприлично долгий срок?

Огромные массы человеческого ресурса страны-тарана перемалываются в наступательных боях. За каждой их тактической победой стоят немыслимые потери в живой силе и акты возмездия в виде атак по объектам инфраструктуры.

Российская армия так же терпит убытки, но благодаря умению загнать противника в безвыходное положение, принудив к действиям, описанным выше, не критические. Западные лидеры понимают, что вместо «выведения из строя российской военной машины» за счет затяжной войны на изматывание они получили ожидаемый результат, но… только с противоположной стороны.

Мы изматываем противника, жертвуя ради этого выгодными позициями и поддержкой пораженцев и ультра патриотов. Тех, кто сейчас сокрушается об оставленных позициях.

Россия пытается вернуть положение великой державы, что еще с самого начала исполнения ДСД и акта политической воли вызывает у врагов и предателей вспышку бесконтрольного гнева.

Воевать чужими руками для них не в новинку, потому и к аномальным затратам сил и ухудшению статуса эти действия никак не приведут. Запасы устаревшего вооружения, хоть и расходы на военную помощь Украине, мягко говоря, доставляют значительные неудобства для всех, продолжают поставлять нескончаемыми потоками.

Экономические трудности в связи со сложившейся ситуацией испытывают преимущественно государства Европы.

Но ради такой мелочи, как благополучие витрины Соединённых Штатов на евразийском континенте, военной выгодой не жертвуют. Наш случай – не исключение.

А продвигать планы заморозки с их стороны стоило бы крайне оперативно. Ведь 2024-й – это не только год выборов в нашей стране. Вы понимаете, о чём я.

А что происходит с государственной системой при одновременном контроле внешней и внутренней ситуации? Происходит если не разрыв от перенапряжения, то по крайней мере – крупные неудобства. Кое-где и конкретные сбои.

Не исключено, что эти затруднения могут повлечь за собой массу неприятностей. Во избежание данного казуса приостановка, с точки зрения врага планируемая приостановка, должна произойти как можно скорее.

Нам же необходимо продолжать оттягивать до того момента, когда в связи с некими событиями противник признает свой план нецелесообразным. Что это за события? Всё тот же 2024 год. Крайне напряжённое время что для нас, что для Соединённых Штатов. Время, когда контроль за внутренней ситуацией в стране должен выйти на первый план по сравнению с внешней ситуацией.

Не получится заморозить военный конфликт до этого срока (а пойти на такой шаг коллективный Запад сможет только имея значительное превосходство над соперником; переговоры в военное время – это не переговоры, а ультиматум) – стоит хотя бы довести боевые действия до автоматизма. Обеспечить беспрепятственное продвижение войск и безоговорочное превосходство над противником. И в качестве сопутствующего эффекта мы получим новую волну стихийного патриотизма, перекрывающую воздух предателям как во власти, так и в оппозиции.

А гегемон, если всё же преимущество выпадет на его долю (а мы учитываем любые варианты развития событий), сможет только лишний раз оправдать свои действия их эффективностью.

Стихийный подъём патриотизма и возрастающая поддержка марионеточного лидера произойдёт только на Украине, ведь официально гегемон не замешан в конфликте. Но и выборы 2024-го ведь будут проходить не с украинской стороны. А это значит, что при любом раскладе положение России будет немного выгоднее.

В худшем случае мы сравняемся в силах с гегемоном, и государственные системы обеих стран будут балансировать между внешними и внутренними фронтами.

Но зато при помощи ведения войны руками тарана Запад в случае его поражения повышает свои шансы выйти сухим из воды. Откреститься от бывшей подконтрольной территории, переведя стрелки на нас. Народ оккупантов, сил у которого якобы хватит только на покорение меньшего по площади государства, и то в длительные сроки. Но это лишь небольшое утешение. Особенно на фоне больших вопросов, которые появятся у добросовестных граждан США и европейских стран. Стратегическое превосходство по-прежнему на нашей стороне.

Еще с самого начала, как только при помощи превентивного удара мы заняли это положение. Тактическая и оперативная обстановка, соответственно, изменяется по мере поступления. И вот, что происходит на фронтах сейчас.

Еще в середине осени первые удары по инфраструктуре Украины с дальнейшим увеличением мощности атак обозначили переход спецоперации во вторую фазу.

На смену интенсивным наступлениям и дальнейшему закреплению позиций пришёл переход к стратегической обороне. Из-за резкого снижения интенсивности события на фронте, получающих масштабное освещение в инфополе, можно назвать это явление «оперативной заморозкой». Мерой, которая позволит нам подготовиться к дальнейшим фазам конфликта, и даже сделать передышку (насколько это возможно на войне). А заодно обойти план переговоров, достигнув цели снижения военной усталости. Но при этом не идти на поводу у Запада, предлагающего вернуться в рамки довоенного политического уклада, сохраняя при этом репутацию «империалистов и оккупантов» со всеми вытекающими последствиями.

Ультра патриоты, прежде рукоплескавшие нашим победам, встретились с необходимостью отступления еще весной, когда узнали об отказе брать Киев штурмом.

За это время нам неоднократно приходилось повторять это действие. Но каждый раз пораженцы, будто бы впервые сталкиваясь с реалиями войны, где по большому сожалению для них происходят не только триумфы, так и не научились адекватно оценивать ситуацию, предпочитая безудержный порыв негодования.

Для них стратегия специальной военной операции виделась, как план на «маленькую победоносную войну». Позади 2021 год и неудачный опыт оранжевой революции. Впереди 2024 год, к которому за оставшийся промежуток мирного времени могли бы основательно подготовиться. Социальные противоречия нарастали, а лучший способ избежать взрыва видели в направлении протестного потенциала в военное русло.

Но вместо «маленькой победоносной войны», с треском провалившейся в прошлом что в российской, что в международной практике, мы предпочли «победоносную затяжную». Жаль, что перед этим пришлось пройти череду ошибок в планировании и пропаганде, что привело к формированию ложного мнения об СВО.

Затяжная война при сложившихся обстоятельствах имеет как огромное количество недостатков, включая большое количество жертв среди мирного населения, так и множество преимуществ. По крайней мере, она не ставит неосуществимых целей вроде «полного завоевания Украины за малый срок», из-за которых происходят спонтанные действия со стороны командования и дальнейшее поражение всей военной кампании. Революционная ситуация – в придачу. В качестве дополнения к предыдущим несчастьям и последнего гвоздя в крышку гроба государственной системы.

Потому со всей уверенностью, подкреплённой полным отсутствием желания угодить госаппаратчикам, или оправдать ошибочные действия с целью получения какой-либо выгоды, я повторю, что специальная военная операция действительно идёт по плану. В соответствии нашей глобальной стратегии, оправдывающей любые методы исполнения на тактическом и оперативном уровнях, кроме бесчеловечных. Избегающей лишних уточнений и вопиющей конкретики, отклонение от которой приводит чуть ли не к перестройке планов, с целью освободить пространство для манёвров и устранения ошибок.

Уныние в тылу – путь к поражению на фронте.

Волевыми усилиями мы приближаем нашу общую победу.

Вопреки пораженцам мы будем твёрдо и непоколебимо отстаивать наши идеалы.

И победа обязательно будет за нами!