Итоги экспедиции "КП": Мы нашли золото Волги (фоторепортаж)+текст

Корреспонденты «КП» Дмитрий Стешин и Виктор Гусейнов прошли 1600 километров по главной реке России – от ее истока до Казани

Мы шли на маленькой надувной лодке, под слабым мотором - чтобы быть ближе к самой реке и к людям, живущим по ее берегам. Что мы поняли за эти 46 дней путешествия?

Волга – это недооцененный ресурс, который незаслуженно бросили в 21-ом веке. История известная. Напрашивается аналогия со старыми золотыми рудниками, которые были оставлены в 18-19 веках, а в наше время люди опять взяли их в разработку. И с помощью новых технологий добыли из отвалов золота больше, чем предки из самих золотоносных жил.

Сам исток Волги давно превратился в почитаемый туристический объект. Вот только не должно быть таких похабных дорог к месту, где даже в будние дни не протолкнуться от туристов. И с питанием там нужно решить вопрос, потому что пирожки с повидлом за 60 рублей - это перебор.

Наш фактический старт начался в поселке Селижарово – первом крупном населенном пункте на реке. Волга здесь узенькая, и раньше мостки для стирки белья здесь чуть ли не перекрывали фарватер.

Дальше, до самого Ржева, Волга оказалась пуста! Берега покрыты реликтовыми лесами с журавлями, орлами, совами – мы видели их сами. Но на сотни километров пути мы встретили лишь две турбазы, хотя их можно ставить через каждые 10 километров.

По верховьям можно плыть с закрытыми глазами – ни встречных, ни попутных лодок. Нет здесь и рыбы: «год плохой» - рыбаки утешали сами себя. Но пить некипяченую воду из Волги нельзя даже в верховьях, где она должна быть чистой по определению. Корреспондент «КП» попробовал и на три дня подружился с препаратом «лоперамид».

Официально судоходство на Волге начинается от Ржева - так говорят старые лоции 50-х годов. Но на современных картах «судовой ход» проложен от Твери. Там мы и встретили первые «речные трамвайчики» и баржи, перевозящие щебенку.

Но и дальше, до самой Казани, Волга была пустовата. Мы прошли все Горьковское водохранилище, встретив лишь парочку попутных судов – «номерных сухогрузов» с именем «Окский». Почему самый дешевый транспорт – водный - используется так слабо?

Волжане объясняли: некоторые участки реки, например, от Городца до Нижнего, катастрофически обмелели. В 2014-м туда, например, перестали заходить четырехпалубные пассажирские теплоходы. В планах есть постройка «низконапорной» плотины – она поднимет уровень воды на проблемном участке. Хотя причина обмеления не в этом, а в вырубленных лесах и осушенных болотах.

Туристы мигрируют

Протекай река подобных статей, ширины и протяженности в Европе, на ней от катеров и яхт было бы не протолкнуться. Но в Европе ты прикладываешь кредитку к спецустройству, жмешь на кнопку и заходишь в шлюз – он сам закроется за тобой. У нас ты расчехляешь хитрую рацию специального «речного диапазона» и вступаешь в мучительные переговоры с диспетчером шлюза. Он на реке – царь и Бог. Как нам рассказывал казанский путешественник Рафаэль:

- На шлюзе в Городце был диспетчер, по 10-12 часов не запускавший в шлюзы яхты. И люди ждали, пока его смена закончится.

- Почему?

- А хрен его знает.

Вторая проблема для путешествий по Волге – топливо. Лодочные моторы страшно прожорливы, наш ел 35 литров на 100 километров пути, и это еще было немного. На 1600 километров водной дороги мы встретили лишь две работающие заправки для катеров – у входа в Рыбинское водохранилище и в Кинешме. Подходили и к закрытым заправкам, где слышали: «конфликт собственников» или «надо заказывать топливо за неделю». С таким подходом никакого массового водного туризма на Волге не жди. Слава Богу, для таксистов в каждом городке заправка лодок – привычный заработок.

Третью проблему сформулировал Виктор Гусейнов: «все, что на воде – умножай на пять». Мы ночевали в гостиницах при лодочных станциях и яхт-клубах - цены там выше, чем в близлежащих городах. Иногда - по 7900 за номер «стандарт», в яхт-клубе у входа Рыбинку. Но в целом речная туристическая инфраструктура есть. Будет конкуренция – «рынок все отрегулирует». Как отрегулировал цены в двух волжских туристических центрах – Мышкине и Угличе, где приличный номер можно найти за тысячу с небольшим. И даже в аристократическом Плесе, где стоит «социальный фильтр», можно найти жилье за 2000-3000 рублей в сутки.

В чем на Волге нет недостатка, так это в туристических объектах и пейзажах, от которых сводит душу. От Рыбинки до Кинешмы через каждые несколько километров – церквушки, монастыри, усадьбы. Вылезай и осматривай, пока не надоест. Или просто любуйся с воды.

Жизнь фильтрует

От верховьев до Ярославля Волга - в «орбите Москвы», и берега ее заселены дачниками. Но не привычными «шестисоточниками» - люди выкупают старые дома и землю гектарами, и можно надеяться, что рано или поздно, но осядут там окончательно. Такие деревни далеко видать – крыши под разноцветной кровлей и стеклопакеты в серебристых от старости срубах. Люди в деревни приходят с деньгами и, зачастую, не жадничают вложить их в родную землю. Вот как в некогда умиравшей деревне Дегунино в Тверской области. Как рассказывал нам новый переселенец Егор:

- Администрации не к кому больше обращаться за помощью, а у самой денег нет. Просят нас – пруд пожарный выкопать, дорогу подсыпать. Мы не отказываем – у нас же и деньги есть, и техника, и главное – делаем для себя, детей и внуков.

За Ярославлем жизнь затихает до самого Нижнего. Один из признаков застоя: мы не встречали в маленьких волжских городках гастарбайтеров. Мигранты имелись в Казани, в богатых на вид Чебоксарах, в сонной Костроме. Немного – с Москвой и Питером не сравнить.

Причина многосоставная. Первое – в маленьких городах мало денег и рабочих мест, местным самим не хватает. Молодежь и до половины взрослых мужиков уходят в «отхожие промыслы». Работают от Москвы до Заполярья. Средние зарплаты, что в Кинешме, что в Козмодемьянске – 11-15 тысяч. За такие деньги никто из мигрантов в провинцию не поедет.

Причина многосоставная. Первое – в маленьких городах мало денег и рабочих мест, местным самим не хватает. Молодежь и до половины взрослых мужиков уходят в «отхожие промыслы». Работают от Москвы до Заполярья. Средние зарплаты, что в Кинешме, что в Козмодемьянске – 11-15 тысяч. За такие деньги никто из мигрантов в провинцию не поедет.

Даже рыбацкая жизнь на Волге отрегулирована патентами. Но старинные, красивые обычаи до сих пор действуют – за проверку чужих сетей просто топят в Волге. Мы постоянно натыкались на рыбацкие участки, обозначенные поплавками. Видели, как катера без остановки проверяют сети. Проходили мимо рыбацких станов – их выдают склады из бочек с горючим. Рыбалка все-таки дает какой-то доход, и тысячи волжан до сих пор ей занимаются. Хотя один из богатейших городов Волги – Нижний Новгород, перешел на шаурму. Это дешевле и практичнее.

Люди притягивают

Волжане в разговорах с заезжими корреспондентами были далеки от восторгов. Но объективно признавали, что не спеша, с учетом утруски бюджета с помощью чиновников, но что-то делается – красится, меняется, ремонтируется:

- Мы не дураки, мы понимаем – Баден-Баден у нас за неделю не построить, - сказали нам в Городце, через который, по словам его мэра, в год проходит полмиллиона туристов.

Отремонтировать и реконструировать можно все. Не убудет, не исчезнет. Главное, что осталось на Волге – люди. Уходя в этот далекий поход, мы были готовы ко всякому – и топоры у нас были, и специальная сигнализация, покрывающая весь лагерь своими инфракрасными датчиками. Но самое удивительное – за 1600 километров пути нам не встретились плохие люди. Нас ни разу не пытались обмануть, обокрасть, «наехать» на чужаков… Ровно наоборот: нас кормили, сторожили нашу лодку, пока мы уходили по журналистским делам, встречали и провожали, давали дельные советы по маршруту, рыбалке и погоде, укладывали спать, ездили с нами за бензином и заправляли наш термос кипятком. Главное богатство Волги – люди. Оно на месте, никуда не делось. Остальное приложится.

Поблагодарить журналистов кликом можно вот здесь: https://www.kp.ru/daily/26729....