Поход Ермака, сделавший решительный шаг в деле присоединения Сибири к Русскому государству, стал одним из самых значительных событий в русской истории. Вместе с тем, в зависимости от оценки причин и обстоятельств этого похода, возникали и развивались исторические взгляды, подчас исключающие друг друга. Споры ведутся учеными и националистами разных мастей и цвета и по сей день. Особенно усердствуют зарубежные специалисты, стремящиеся маниакально посеять вражду между народами нашей многоликой Родины. Основанием для этого является наличие в имеющихся источниках ряда версий, каждая из которых по-своему изображает историю похода за Урал казачьей дружины. Особенно усердствуют в этом весьма не простом вопросе националисты из бывших республик Союза, и местного разлива.
В 1563 году никому не известный казахский князёк Кучум покорил Сибирское ханство, при этом жестоко убив ханов местной династии Тайбугинов, Едигера и Бекбулата. Увы, но Российское государство в это время не могло оказать реальной помощи погибавшим правителям Сибирского ханства, так как не могла обеспечить безопасность и защиту жителям своей территории. В это время шла тяжелая Ливонская война с Речью Посполитой и с Крымским ханством. Хотя в дальнейшем Москве пришлось восстанавливать взаимоотношения уже с новым правителем, земли сибирской, который всё-таки был вынужден на первых порах признать все имеющиеся договоры с Москвой, и продолжить скрупулёзно платить сборы в царскую казну. Зачем раньше времени ссорится, когда время ещё не пришло.
Хан Кучум был волевым, энергичным, жестоким и властным правителем, стремившимся создать централизованное ханство, сплоченное единой верой и волей одного государя. При нем Сибирское ханство достигло кратковременного могущества и подъема, расцвета экономики, религии, культуры и торговли, международного признания. Но удержать безбрежную Сибирь с разно этническим населением только с помощью военной силы было, конечно, невозможно, и червь сепаратизма постепенно проникал внутрь кажущемся монолитом Сибирского ханства.
В Сибирское ханство входили обширные бассейны Иртыша и Оби со всеми их южными, западными и восточными притоками. Это обширное государство граничило на Северо-Западном Урале с Пермскими землями, населенными коми, пермяками и манси, на Западном Урале, оно граничило с Казанским ханством, занимавшим бассейн Камы, на Юго-Западном Урале, с Ногайской Ордой. На самом юге граница Сибирского ханства шла по верховьям Иртыша и по реки Омь, а на юго-востоке включала всю Барабинскую степь. На востоке Сибирское ханство не имело фактически ясных границ, здесь его соседом была Пегая Орда, с такой же неясной, обширной территорией и размытыми границами.
Сибирский юрт Кучума представлял из себя государство объединившее в себе кочевое и полукочевое тюркское и оседлое местное угорское население. Территория Сибирского ханства, несмотря на свои гигантские размеры, было заселено крайне редко. Малочисленное население было разбросанно на необъятных территориях Западной Сибири и Северного Казахстана. Считалось, что в середине XVI века здесь проживало всего 30,5 тысяч человек.
По национальному составу это были преимущественно татары, но проживали здесь так же манси, вогулы, пермяки на западе, ханты в центральных и восточных районах. Причём национальные отношения между коренным угро-финским населением региона и более поздним татарским населением были в Сибирском ханстве более менее нормальными но не дружественными. Это обстоятельство в немалой степени обеспечивало стабильность ханства, тем более перед лицом русской внешней агрессии.
Но основой и опорой власти хана Кучума являлись сибирские татары, местное кочевое тюркоязычное население, проживавшее здесь еще с I тыс. н.э. В этногенезе сибирских татар приняли участие и бежавшие в Сибирь казанские татары, башкиры и ногайцы, а также местные угорские племена. Помимо них, здесь издревле обитали и сибирские казахи, входивших в племена аргын, кыпчак, найман, жалаир. Они вели полукочевой образ жизни, занималось в основном скотоводством, разводя овец, коров, лошадей и верблюдов. Но скота содержали немного, а главным же поставщиком издавна были Ногайская Орда и Казахское ханство.
В состав Сибирского ханства вошли владения полунезависимых князьков мурз, беков, биев, тарханов и огланов, дружно подчинившихся новой верховной власти. Все население ханства разделялось на две части, на зависимых, так называемых “черных людей” плативших ясак хану и своим князьям, и на довольно многочисленную группу господствующей феодальной верхушки “тарханов”, состоящую из всевозможных мурз, беков, огланов. Опорой Кучума стала аристократия тюркоязычной кочевой массы, а также пришедшие с ним ногайцы, казахи и бухарцы. К ним примкнула также племенная знать остяков и вогулов, принявшая ислам.
Придя к власти, хан Кучум всё свое внимание стал уделять укреплению Сибирского ханства, превращая его в сильное государство, с которым стали бы считаться в Москве, Бухаре, Ногайской Орде, Турции, Крымском и Казахском ханствах, а так же непобедимые ойраты. В короткий срок ему удалось объединить под своей властью всю территорию бывшего улуса Шейбани, включая Тюменское ханство шейбанидов, Сибирский юрт тайбугинцев на Тоболе и Иртыше, а так же небольшое ханство легендарного Сары-Каска хана на Есиле, что при впадении в Иртыш с центром в Кызыл-Туре. Тем самым он сумел создать более или менее единое государство со столицей в Искере.
Само Сибирское ханство во второй половине XVI века занимало огромную территорию в Приуралье, Западной Сибири и Северном Казахстане, равный территории Франции. Древние Уральские горы были естественной границей между Сибирским ханством и Московской Русью. Государство Кучума располагалось в виде большого треугольника, один угол которого находился на Тоболе, другой, на Иртыше, а вершина упиралась в низовья Оби.
Опорными пунктами власти Кучума и его князей здесь, были укрепленные поселения, которые располагались на стратегически важных путях сообщения, в устьях рек, на караванных дорогах, у водных переправ. Столицу ханства Искер со всех сторон прикрывали и окружали городки его приближенных, являвшиеся военно-административными центрами улусов. По Иртышу Искер защищали Сузге-Тура и Бесик-Тура, Чувашев городок, городок мурзы Аттика, городище Абалак, где находилась любимая летняя стоянка хана, а так же ставка его главного визиря Карачи. В устье реки Вагай расположился городок Касым-Тура, в устье Есиля - Кызыл-Тура, поселения мурзы Бегиша и есаула Кайдаула. На западе у рек Тура, Тавда, Есет стояли городки Шубар-Тура, Жанты-Тура, Кыныр и другие. Самым крайним на западе являлся Тарханский городок на Тоболе, а на востоке на Иртыше, Куллары.
Сибирское ханство было осколком Золотой Орды, и отнюдь не было слабым, «эфемерным» государством, для разгрома которого хватило бы небольшого казачьего отряда. По территории Сибирского ханства пролегали важные торговые пути в таежные районы из Средней Азии и Восточной Европы. В вассальной зависимости сибирских ханов находились находились княжества угорских и самодийских народов, располагавшиеся в таежной зоне Западной Сибири. Они поставляли правителям дань пушниной. К тому же Сибирское ханство обладало значительными по численности вооруженными силами и разветвленной системой фортификационных сооружений. Сибирские татарские воины были знакомы с действием огнестрельного оружия, в том числе артиллерии. А наличие в вооружённых силах наёмников из Бухары, а так же ногайцев и казахов в разы увеличивало их мощь.
Фактическим началом военных и политических контактов Московского государства с Сибирским ханством началось только после ликвидации Казанского ханства, со второй половины 50 годов XVI века, или именно с начала появления во главе Сибирского ханства Кучума. Сам Кучум мечтал о сильной державе, и пытался укреплять ханство за счет обращения местных народов в ислам. Процесс этот шел непросто, натыкаясь на сопротивление тех, кто считал Кучума не своим законным владыкой, а пришлым завоевателем, пытавшимся запретить веру предков. Даже жившие в ханстве единоверцы-татары и те, в начале его правления, не выражали ему абсолютной поддержки.
В период русско-казанских войн 1545-1552 года правители Сибири активно участвовали в татарской антирусской коалиции. Так, в 1547 году отряды сибирских и ногайских татар совершили набег на Пермь Великую. Они дошли до самой столицы края, города Чердыни. Было разорено и сожжено множество деревень, на подступах к Чердыни татары разгромили русский военный отряд, удерживавший здесь заставу. Были угнаны в полон большое число русского населения. Тем самым заставляя Москву направлять в Приуралье часть своих войск, отвлекая русских от действий против казанских татар.
Государство, созданное Кучумом после победы над Тайбугидами, не было независимым. Сибирское ханство стало вассальным северным улусом Узбекской Шейбанидской державы, столица которой находилась в Бухаре. Сибирские ханы и не стремились к независимости, так как без поддержки узбекских и ногайских войск они не смогли бы удержаться у власти. В связи с этим верховный хан Шейбанидов мог вмешиваться в их внутренние дела в любое время, в зависимости от складывающейся обстановки.
Кучум окружил себя отрядами преданных ему нукеров, приведенных им из Средней Азии, либо набранными в Ногайской орде. Придя в Сибирь из Бухары, Кучум стал усиленно насаждать здесь ислам, особенно среди местной элиты. Покровитель Кучума хан Абдулла трижды отправлял по его просьбе в Кашлык мусульманских шейхов и сеидов в сопровождении бухарских воинов, которые были должны силой оружия прививать среди местных аборигенов учение пророка Мухаммеда. Для него Бухара всегда была центром мусульманства и домом родным.
Вскоре после захвата Кучумом Сибири, прекратилась выплата дани Москве. По всей видимости после того как он завоевал Сибирское ханство, он окрылённый своей легкой победой, не захотел следовать примеру хана Едигера, и не думал посылать к Белому Царю ни послов, ни дани. В начале 1564 года до русских властей стали доходить слухи о враждебных намерениях новых сибирских правителей: «хвалится деи сибирский салтан Ишибани идти в Пермь войною». На границах владений Сибири и России начали происходить мелкие стычки. Однако, они пока не перерастали в большую войну.
В тоже время положение Кучума со временем становилось более-менее достаточно прочным. Он усиленно распространял мусульманскую религию, сумев объединить сибирские племена и в дальнейшем установить согласованность действий с западноуральскими народностями. Но колонизационная деятельность Строгановых на Урале, выразившаяся в значительном росте и распространении русских поселений и предприятий, создавала достаточно взрывоопасную обстановку в регионе. Он не без основания усматривал в этом достаточно смертельно опасную угрозу для Сибирского ханства.
Но как ни старался хан Кучум сохранять свое достоинство, где-то в глубине души он, видимо, все же побаивался России. Благоприятное военное-политическое положение Московского государства к началу 70 годов XVI века, вынуждало Кучума поддерживать с Москвой более-менее мирные отношения, а не идти на конфронтацию. Расчетливый политик, Кучум внимательно следивший за развитием событий в Восточной Европе, был достаточна осведомлён о всех перипетиях происходивших здесь.
Весть о нападении отборной турецкой армии на Астрахань вызвала дикое ликование при его дворе и породило у него надежды. Но турки понесли тяжелое поражение, и надежды уступили место унынию. Тем временем с юга Сибирскую орду стали теснить непобедимые и бесстрашные калмыки пришедшие сюда из глубины необъятной Азии. И теперь, под давлением обстоятельств Кучум стал искать мира с Россией.
Как мы знаем, Зауралье и Сибирь не были в XVI веке для русских людей землей не знаемой. Тем более, что колонизационное движение русских в северные и северо восточные районы Европейской России, определялось со времён Великого Новгорода, наличием промысловых ресурсов и земледельческих угодий и направлением естественных транспортных путей. Издревле Русь вела оживленный торг с иноземцами самым дорогим товаром, мягкой рухлядью. На всем свете не было мягче и краше пушнины, полученной из русской земли. Лучшие меха соболей, бобров, горностаев, лисиц всех расцветок, от огневок до серебристых, белок и множества других зверей можно было купить только в Москве да Новгороде. Со всего света в эти города съезжались богатые заморские купцы, делавшие за короткий период здесь целые состояния.
Но хищное истребление зверя не прошло безнаказанно. Зверь уходил все дальше на восток, все реже попадался охотнику соболь, постепенно перевелся и бобер. Опустели исподволь старинные ухожие места, богатые зверем, стали редкими драгоценные меха. По настоянию царя и предприимчивых купцов охотники за зверем далеко продвинулись на восток, и постепенно в погоне за пушниной дошли до Каменного Пояса. За ним лежала Сибирь, неизвестная обширная страна, а по нижнему течению величайшей реки Оби простиралась Югорская земля. Об этой земле ходили сказочные слухи: говорили, что она , страна полунощная, что в ней полгода длится ночь
И теперь по истечению времени, Сибирь, с её неисчислимыми пушными богатствами, вновь стала привлекать к себе особое внимание в Москве. Русское государство ведущее в течение длительного времени тяжёлые войны было кровно заинтересованно в сибирской «мягкой рухляди», являвшейся главным экспортным продуктом русских. Тем более, что его расходы государства постепенно увеличивались вместе с возрастанием его мощи, а новые источники пополнения казны отыскивались с трудом. А ведь здесь в Сибири, было сосредоточено несметное и главное неиссякаемое богатство, тёплых сибирских мехов, так нужных в Западной Европе.
Московское правительство прекрасно понимало, что Сибирь может иметь большое значение для будущего России. Тем более, что в то время по Европе ходили упорные слухи о близости к восточным пределам «Московии» границ Индии и Китая. Русские государственные деятели не могли оставаться к ним равнодушными, так как прямая торговля с этими странами принесла бы огромный доход казне. За Камнем русские надеялись найти месторождения драгоценных металлов, которые еще не были найдены в России, но требовалось их все больше и больше, как и других полезных ископаемых. Иван Грозный стремился в первую очередь не только к присвоению пушных богатств Сибири, но и к прочному закреплению на её необъятных просторах.
После того как была завоевана Казань и произошло утверждение русского господства в Астрахани, резко возрос военно-политический вес Москвы в соседних восточных странах. Хотя колонизационное движение русских в северные и северовосточные районы Европейской России определялось ещё со времён Великого Новгорода наличием промысловых ресурсов и земледельческих угодий, а так же направлением естественных транспортных путей. С падением Новгорода, всё его колониальное «наследство» перешло к Москве. Масштабы колонизации соответственно возросли. После завоевания Поволжья в сферу колониальных стремлений предприимчивых московских людей, включился также обширнейший Камский бассейн.
Начиная с 1555 года Иван Грозный неизменно стремится к закреплению суверенитета Москвы над Сибирским ханством, этим «русски меховым кландайком», и нескончаемым источником пополнения государственной казны. Тем более, русский царь считал своей главной задачей, это уничтожение татарских государств-паразитов, этих жалких осколков кровожадной Золотой Орды и включение их территории в состав России. Русские всегда приходили за полным расчётом, так как память у них в своём роде уникальна. Именно татарва научила русских ничего никому ни прощать и рассчитываться с врагами по полной.
В свою очередь, история знаменитого рода Строгановых была тесно связана с судьбой России на протяжении длительного, многовекового периода. Заслуги Строгановых незабвенны в нашей истории: если мы вспомним только про старину, то уже откуп князя Василия Темного из казанского плена, и подтверждаемое неоспоримыми документами самоотвержение их в годину междуцарствия укажут нам, кто были для России Строгановы. Во времена великой смуты именно строгоновские капиталы сыграли главную роль в финансирование борьбы русского народа против иноземных захватчиков и местных прихвостней набранных из предателей-иуд.
В XVI веке именно Строгановы выступали локомотивом развития экспансии Русского государства на Восток, и освоения новых земель. Будучи одними из первых в истории России предпринимателей, они внесли неоспоримый и весомый вклад и в создание системы промышленного производства на востоке страны, а так же международной торговли с центром в Сибири, и в накопление капитала в стране. Изменения, которые претерпевало их предпринимательское дело, формы и методы накопления капитала и хозяйствования во многом были характерны для всего Московского государства, а позднее и обширной Российской империи.
После победы над Казанью и Астраханью в 1552 и 1556 годах появилась возможность населению Московского царства через Поволжье начать освоение пустующих земель Урала и Сибири, значительно расширить торговые связи со странами Азии и Кавказа. Во второй половине XVI века на новых землях были построены ряд новых города, а это Самара, Саратов, Царицынка, Уфа, Чебоксары, Цивильск, Козьмодемьянск, Кокшайск, Сунгурск, Лаишев, Тетюшев, Симбирск, Сызрань, Пенза, Тамбов. А так же существенно усилился миграционный поток на вновь приобретённые пустующие земли. Москва стремилась заселить новые территории русским населением и навсегда пикрепить их к своему государству.
Промышленники купец, Григорий Аникиев Строганов стремившийся к расширению своих владений, заявил московскому правительству, что за Чердынью, по обеим сторонам реки Камы, до самой Чусовой, то есть по восточной стороне Урала, есть места пустые, дикие, никем не обитаемые, никому не принадлежащие, для всех бесполезные. Он просил у них позволения искать здесь рассол, варить соль, призывать работников и рубить лес. Но при этом обязывался поставить дворы, построить на свой счет городок, иметь при нем пушки и беречь нашу границу от ногайских и иных орд своими силами.
Иван Грозный видя в этом предложение колоссальные перспективы для себя и государства Русского, в 1572 году разрешил Строгановым содержать воинов для защиты своих владений, и повелел завести вотчинный разряд служилых стрельцов. Более того, было дано царское разрешение организовывать походы за свой счет на черемисов, башкир, хантов, манси, вогулов и приводить их к покорности царю.
Не смотря на свою занятость, Иван Васильевич никогда не упускал из виду планов своих на Сибирь. Он был бы очень рад, особенно теперь, захватить земли примыкающие к реке Тоболу, который давно были уже известны московскому двору. Поэтому надо было построить русские поселения вблизи владений сибирского царя Кучума, пока служившего единственною помехою в этом деле. Полагаясь на Строгановых, он надеялся что они поймут его планы и для собственной своей выгоды не преминут при первой же возможности воспользоваться удобными местностями за «Камнем».
Идя им на встречу, царь исполнил просьбу Григория Строганова и дал ему одну из тех грамот, какие обыкновенно и всегда давались разным людям на пустоши, с известным ограничением срока пользования. Русский царь дал им всё, что просили Строгановы, и чего даже вовсе и не просили. Он позволил им селиться и крепости ставить где им угодно , на Тоболе, и на Иртыше, и на Великой Оби, и на иных сибирских реках и реках. Берите, не жалко, так как не моё, пока.
Молодые и амбициозные братья Строгановы вскоре вступили в управление обширным хозяйством, когда силы московского правительства на огромных, еще далеко не мирных пространствах Прикамья были слабы, и их явно не хватало, чтобы справиться с управлением новым краем. Когда, например, в 1552 году ногайские татары напали на Соликамск, а теснимые ими соликамцы попросили прислать войска для защиты, Иван IV, ведя битвы у Казани, только и смог послать им на помощь образ Николая Чудотворца с грамотой о том, что святитель защитит их от врагов.
В Москве правящей элите было понятно, что спокойствие на восточной окраине и возможность планомерной её колонизации Строгановыми зависят от поведения своенравного и амбициозного хана Кучума. Русских спасало в этой непростой ситуации то, что в это время Сибирское татарское царство периодически потрясало изнутри борьбой за власть между династией ногайских князей и династией «Шейбанидов-Чингизидов». А это в свою очередь выражалось в противостоянии различных феодальных группировок к центральной власти внутри ханства. От ослабленного междоусобицей Сибирского царства временно откалывались местные национальные группы.
Это вполне укладывалось в русло восточной политики, проводимой Русским государством в то время. Налицо было совпадение личных корыстных устремлений Строгановых с государственными интересами, охраной восточных рубежей Русского государства, созданием потенциальной базы будущего наступления на Сибирь. Поэтому проект хозяйственной экспансии Строгановых на Прикамье встретил действенную поддержку со стороны центральной власти, сочетавшей с этим начинанием и задачи государственного порядка на восточной окраине. Так как государство было кровно заинтересовано в экономическом развитие этого недавно присоединённого к Московскому царству края и его стабильным заселением русским населением.
Братья Строгановы, так же как и Британская Ост-Индская компания, как и её голландский аналог, были фактически государством в государстве. Имея собственную армию и активно влияя на развитие своего государства, они стали одним из важнейших факторов блестящего финансового положения страны. Эти промышленно-торговые компании позволили русским и англичанам создать колониальные империи, в которую вошли жемчужины британской, и русской короны, Индия и Сибирь.
В том же году, получив царскую жалованную грамоту на земли по реке Каме, Строгановы двинулись на уральские земли и начали осваивать верховье Прикамья, земель Великой Перми, еще в начале XVI века представлявшей собой особое удельное княжество со столицей, бывшей резиденцией великопермских князей городом Чердынью на Каме. Оно было ликвидировано Москвой ещё в 1505 году. Строгановы начали со знакомого им дела, и вскоре новые пермские соляные варницы стали давать вдвое-втрое больше соли в сутки, чем истощенные сольвычегодские.
Этим объясняется мощь и сила Строгановых, которые становятся не только землевладельцами, феодалами, предпринимателями и купцами в девственном и только что осваиваемым крае, но и выходят на роли государственных деятелей, проводников восточной политики московского правительства. Да и само дело Строгановых все более развивается и крепнет, рождая у них стремление перешагнуть через Каменный пояс, через Урал, в земли «страшного Кучума», сулившие новое приращение богатств.
Они довольно быстро колонизировали отведенный им грамотою 1558 года район Камы и Чусовой. К 1579 году у них был уже здесь 1 городок, 39 деревень и починков и 203 двора; в начале XVII века во владениях Строгановых было уже 4 слободы, 51 деревня и починок, 291 двор и 343 человека мужского пола. Вниз по Каме был построен городок Канкор, несколько спустя Яйвенский городок, защищавший со стороны Яйвы подступы к Соликамску, позднее ставшему второй после Сольвычегодска резиденцией Строгановых, а путь на Сибирь охранял выстроенный в 1568 году Нижне-Чусовской городок, Сылвенский городок преграждал другой сибирский путь по Сылве.
В свою очередь, последовательная линия московского правительства на первых порах, по отношению к восточному соседу, заключалась в том, что бы не «задирать» воинственного и сильного Кучума. Так как Россия пока не располагала необходимыми материальными и военными возможностями для нанесения уверенного и сокрушительного удара. Это было связано в первую очередь с отдалённостью сибирского театра и трудностью коммуникаций, при острой необходимости уделять основное внимание своим европейским границам и делам. Эти условия и диктовали на первых порах добрососедскую политику по отношению даже к Кучуму, ещё в 1563 году заявившему о своём намерении «итти в Пермь войною».
Исходя из этой сложившейся здесь военно-политической обстановки, глава торгового дома Семен Строганов, а так же его племянники Максим и Никита, обратились к царю за разрешением идти в Зауралье, строить там городки для защиты от набегов Кучума. Для этого царь разрешил создавать крепости на Иртыше и Оби, и держать там воинские гарнизоны с артиллерией. С точки зрения международных отношений того времени, это фактически означало разрешение на завоевание суверенного Сибирского ханства, что было враждебно по свой сути по отношению к независимому и самостоятельному степному государству.
Воспользовавшись тем, что Ногайская орда стала вассалом Российского государства, Строгановы сравнительно легко проникли в Зауралье и основали свою слободку в слабозаселенных местах на Тахчее. Путь из Соли Вычегодской в зауральскую слободку приобрел в глазах Строгановых столь важное значение, что они просили царя освободить от суда «пермских наместников всех их людей и крестьян, которые поедут на Тахчеи в слободу, или из слободы к Вычегодской Соли». Они рассчитывали на то, что слобода на Тахчее станет их главным форпостом в Зауралье и, опираясь на неё, они смогут продвинуться за Тобол и завладеть Сибирью.
Естественно, Кучум таких захватнических целей в отношении России не ставил, так как реально представлял масштаб и военную мощь Русского царства. Но он стремился во, что бы то не стало не допустить дальнейшего проникновения русских за Урал, в его собственные земли. Считая, в соответствии с практикой того времени, что лучшая оборона это нападение.
Сломив сопротивление местных правителей и несколько укрепив свою власть, Кучум стал готовиться к войне с Русью, прикрывая подготовку к нападению письмами к царю и присылкой в 1571 года в Москву посольства с данью, 1000 соболями, которое подтвердило договор, заключенный Едигером. Кучум даже принял в Кашлыке царского посла Третьяка Чубукова и обязался вносить дань в царскую казну и подписать присяжную грамоту.
Объектом нападения Кучума должна была стать, в первую очередь, Пермская земля, являвшимся главным плацдармом русского государства, набеги на которую совершали еще тюменские татары. Они в свое время под предводительством царевича Кутлук-салтана, сына Ибака, разорили Усолье на Каме, «русаков вывели» и перебили. И теперь, после сожжения Москвы крымскими татарами в 1571 году, вновь появилась реальная опасность нападения на Пермскую землю со стороны Ногайской и Сибирской орд, посчитавших, что русское государство повержено навсегда.
В свою очередь Москва стремилась немедленно использовать проявленное, как казалось русским, Кучумом миролюбие и закрепить свои позиции в Сибири, установив формальную подчинённость последней и свой над ней протекторат. В Москву татарское посольство прибыло осенью 1571 года, в составе посла Тамаса и гонца Аисы. Они привезли с собой новую грамоту от Кучума. В свою очередь, русским царём был назначен в Сибирь послом сын боярский Третьяк Чебуков. С ним была послана царская грамота.
Цель русского царя была та, чтоб без посыла армии, без больших жертв обеспечить себе подчиненность Сибирского ханства формальным договором, с тем чтобы Сибирь на первый раз признала себя страною покровительствуемою, обложенною легким приношением, или данью «по прежним примерам», и обязанною быть русским в верности через систему договоров.
Послы хана Кучума появились в Москве непосредственно после набега крымского Девлет-Гирея. Они увидели сожжённую Москву и все последствия этой катастрофы происшедшие на территории русского царства. По всей видимости, увиденная тогда в Москве апокалиптическая картина чудовищных разрушений и повлияла на адекватное восприятия реальной действительности татарвой. Так как сделанные выводы в конечном итоге оказались трагически не правильны и катастрофически ошибочны. Именно Московская катастрофа 1571 года и стала в их глазах признаком резкого снижения статуса Москвы в международных делах, особенно в Поволжье, Приуралье и Сибири. Окрылённый такой удаче Кучум принимает решение разорвать только что заключенный договор и начинает готовиться к войне с Россией.
Прибывшие на территорию Русского царства люди Кучума совершили немыслимое. Вместо того, чтобы установить дипломатические отношения между государствами, они установили из Москвы непосредственную связь с лагерем Девлет-Гирея, готовившегося повторить в 1572 году свой удар, оказывая ему посильную помощь. А в итоге, в результате увиденного и услышанного, послы Сибирского ханства дипломатично уклонились от подписания заготовленной дьяками присяги. Кто же захочет договариваться с терпилами улусниками, потерпевшими страшное поражение в самой Москве.
Находясь под впечатлением всего услышанного, хан Кучум по всей видимости решил, что в силу дальности расстояния до Москвы и невозможности контроля с её стороны,а так же военной слабости, он может позволить себе прекратить собирать дань для Ивана IV. В 1572 году он окончательно разрывает отношения вассальности с Москвой. Но, чтобы это было предельно ясно русским, он отдаёт приказ убить московского посла, приехавшего с напоминанием о своевременном сборе дани и заключения мирного договора .
Кучум ждал своего часа, чтобы покончить с русским влиянием в Приуралье. Ждать пришлось долго, целых десять лет. Однако он потерял слишком много времени на подготовку войны с Россией. Благоприятные возможности, сложившиеся после сожжения Москвы крымцами, развеялись как дым. Русская армия наголову разгромила Крымскую орду и ногайцев в многодневном сражении под Москвой. Получив об этом известия ему волей-неволей пришлось отказаться от своих честолюбивых замыслов и изменить свою стратегию в его борьбе с русскими.
В свою очередь, глава богатого торгового дома зорко следил за всем, что происходило в Москве и на восточных границах. На первых порах Строгановы не опасались нападения ногайцев и югры на их сибирские владения. В те самые дни, когда ногайцы вместе с Крымской ордой жгли Москву, волжские атаманы, собравшись с силами, напали на Сарайчик основательно испепелив его. Но Кучум оказался куда более грозным противником, нежели ногайские ханы.
Постепенно усиливавшейся гнет со стороны царской администрации и дворян-феодалов давал себя знать. Вскоре доведённые до отчаяния царским беспределом черемисы и чуваши решились на восстание против царского владычества. Тем более, что кучумовские посланцы наводнившие Поволжье, подстрекали население к восстанию, обещая помощь из-за Урала.
В июле 1572 года сорок воинов-черемисов отправились с Волги на Каму, чтобы пробиться к Сибири. В пути к ним присоединились конные башкиры и пешие хантыйские воины. Они громили торговые караваны на Каме, попадавшиеся им на пути. «Приходил с Тобола Сибирскова салтана брат Маметкуль собрався с ратью, дорог проведывати, куде итти ратью в Пермь, да многих наших данных остяков побили, а жоны их и дети в полон повели». Более того, Кучум стал преследовать манси и хантов, плативших дань Москве в Пермском крае.
С весны 1573 года Кучум приказал своему племяннику хану Маметкулу готовиться к походу на Русь. В разгар лета сибирское войско перевалило Уральские горы и жестоко разграбило русские поселения на Чусовой. Татары истребляли не только русских, но и вогуличей, подданных царя. Женщин и детей забирали в плен. Тем самым все мосты к примирению с Москвой были сожжены.
В помощь Строгановым Иван Грозный посылает в 1573 году в Пермь полкового воеводу князя Афанасия Лыченицына с воинским отрядом. Это была ответная мера со стороны России на участие сибирских людей в восстании черемисов и других сибирских народов. Он был прислан в Сибирь царём с войсками «проведать царство Сибирское и воевать царя Кучума». Хотя этот поход реально мог послужить причиной открытого конфликта между Российским государством и Сибирским ханством. Но тогда еще не было необходимости отправлять в Сибирь военную экспедицию.
В подчинении у Афанасия Лыченицына находилось войско, экипированное и хорошо оснащенное, в том числе пушками. Однако поход этот оказался крайне неудачным. Отряд воеводы был наголову разбит превосходящим войсками Кучума, а всё воинское снаряжение: пушки, ядра, порох, свинец, пищали, было захвачено противником. Многие ратники погибли в бою или попали в плен, и только некоторые сумели спастись, бежав обратно в русские земли.
Это поражение русских всколыхнула всю татарскую Сибирь. Как следствие этого, активизировались немирные аборигены, стали выходить из повиновения и ясачные. Теперь даже самый убогий и хромой верил в непобедимость своего хана, и возможность громить московитов. И вновь перед их раскосыми глазами замаячила сказочно богатая добыча и огромная дань от этих презренных улусников.
Подвергшись татарскому Строгановы слали в Москву отчаянные письма, прося разрешения набрать казаков в свои городки. Но русские власти боявшиеся свободолюбивых и буйных казаков, позволили им набрать "охочих людей" лишь в своем уезде. Владелец чусовской вотчины Максим Строганов больше всех страдал от нападений из-за Урала и восстания местных народов. Попав в безвыходное положение, он ослушался царского приказа и послал за казаками на Волгу.
В качестве опричных слуг Строгановы в 1572 году наняли к себе на службу целое войско, 1000 казаков с пищалями. Богатые пермские солепромышленники не сомневались более в том, что Кучум не сможет противостоять им. Строгановы были настолько уверены в успехе, что решили просить у царя льготную грамоту на ещё не присоединенные земли.
Но Маметкул был опытным и осторожным военачальником. Остановившись в пяти верстах от строгановского городка, он выслал вперед разъезды для разведки дороги идущей на Пермь. Но выслушав донесение разведчиков, он вынужден был отказаться от продолжения похода. У Сторгованных на этот раз было не меньше 1000 казаков с пищалями, что заставило Маметкула отступить в Сибирь.
Так как восстание в Казанском крае разгоралось, то царь объявил сбор дворянского ополчения по всей Руси, отправляя в Поволжье воинские отряды. В свою очередь, не получив помощи от сибирского хана, восставшие вскоре вынуждены были сложить оружие и капитулировать. После недолгих переговоров они били челом царю и принесли присягу на верность России. Восстанию в Поволжье пришел конец.
Результатом пермского похода Маметкула была ликвидация строгановского поселения в Тахчеях. В этом районе князьком местных хантов был Чигирь, его убили воины Маметкула. Но местные ханты, жившие «круг Тахчеи» и имевшие давние связи с русскими, не хотели подчиняться сибирским татарам и послали гонца к русским властям с просьбой защитить их от Кучумовых слуг.
На этот раз большая война не началась. Во-первых, на Кучума произвели впечатление успехи русских войск завершившиеся разгромом крымского хана в 1572 году в битве при Молодях, под Москвой, и подавление марийского бунта. К тому же всё еще продолжалась война между сибирским и казахским ханами.
Но военно-политическая ситуация в регионе кардинально изменилась к началу 80 годов XVI века, когда казахский хан Хакк-Назар, враг Кучума, умер, а новый правитель Казахской Орды Шигай-Султан, тесть покойного Ахмад-Гирея, стал его союзником. Это укрепило намерение Кучума открыто выступить против русских.
Строгановы рассчитывали на то, что слобода на Тахчеях станет их главным форпостом в Зауралье, опираясь на который они смогут продвинуться за Тобол и завладеть Сибирью. Но их расчеты не оправдались. Удержаться в Зауралье им не удалось. В период восстания черемисов в Поволжье в 1572 года повстанцы появились на Каме и дошли до Канкора и Кергедана. Кучум использовал момент для посылки своих войск на русскую границу. Он не только уничтожил строгановскую слободку в Зауралье, но и подчинил своей власти окрестные племена.
По мере усмирении бунта, Строгановы известили царя, что виновником восстания черемисов был хан Кучум, что он запрещает остякам, вогулам и югричам платить Москве дань и грозит разрушением городов и острожков по Каме и Чусовой.
К тому же, враждебные действия Кучума в период 1572-1573 года показало Ивану Грозному, что его расчёты на превращение Сибири в подчинённое Москве вассальное ханство необходимо срочно подкрепить силой. Так как из этих событий вытекало, что спокойствие на восточной окраине и возможность планомерной её колонизации Строгановыми зависят от поведения Кучума. На Востоке издревле признавали только силу, а слабый погибал очень быстро.
Очевидно было также и то, что соседство с непокорённым Кучумом будет всегда вызывать постоянное беспокойство в Пермской округе и что для нормального развития Великопермских колоний необходимо усмирение воинственного соседа. Тем более, что строгановские предприятия на Урале представляли собой придвинутые к Сибири исходные военно-стратегические базы. Теперь эти базы требовалось продвинуть ещё дальше на восток. Военное значение восточных колоний сказалось в 1572 года, когда выставленные Строгановыми вооружённые силы помогли справиться с нападениями туземцев, а в 1573 году воздвигнутые там укрепления приостановили дальнейшее движение отрядов Кучума на запад. Соответственно в Москве возникла и укрепилась идея, об основании строгановских колоний и за Уралом.
После того как Ивану Грозному доложили о действиях Кучума на восточных окраинах его государства, то терпение царя лопнуло. Царь Иван затаил гнев на Кучума, и теперь он намеревался покарать неверного вассала за это подлое вероломство. В марте 1574 года Яков и Григорий Строгановы были вызваны в Александрову слободу – «И как к вам ся наша грамота придет, и вы б были к нам в Слободу часа того на подводах, а подорожную есми к вам послали с сею же грамотою вместе». Через два месяца им же обоим была выдана первая сибирская жалованная грамота. Иван Грозный пожаловал Строгановым земли по сибирской реке Чусовой. Иван IV отдавал не свое, эти земли по праву завоевания принадлежали Сибирскому ханству, в начале XV века выделившемуся из состава Золотой Орды. Помимо этого, Строгановым были даны чрезвычайные полномочия на огромных территориях Пермского края.
Решение о выдвижении русских крепостей на реку Иртыш, Обь а так же на другие реки, был внесён в грамоту по прямому указанию Грозного уже после того, как ему был представлен на утверждение подготовленный её текст. Теперь он уже не захотел останавливаться на полумерах. События связанные с Крымским ханством вполне доходчиво показали, что эти осколки Золотой Орды по прежнему несут в себе смертельную опасность. И если их не уничтожить, как это было в Казани и Астрахани, то они со временем могут нести в себе колоссальную угрозу независимости русского государства. Оседлое население всегда будет для степняка только добычей, и не чем больше.
На этот раз, в осваиваемую русскими территорию включался район Тобола, «по обе стороны реки Тобол и по рекам и по озёрам и до вершин». Расширялись и объекты промышленной эксплуатации, проектировалась широкомасштабная разработка железных руд, а также опытная разработка других ископаемых, «медяную руду или оловянную, свинчатую и серы горючие». Предполагалось провести силами Строгоновых и государства массовое переселение крестьян из наиболее перенаселённых районов центральной России. Заключительный абзац о выдвижении русских крепостей на реку Иртыш, Обь а так же на другие реки, был внесён в грамоту по прямому указанию Грозного уже после того, как ему был представлен на утверждение подготовленный её текст.
В той же грамоте указывалось, что «территория Сибирская, это отчина Российская». Тем самым подтверждая, что это изначальна была планомерная политика российского государства, направленная на восстановление прежних договоренностей и целостности своей территории. Не было бы Ермака, возможно, появился бы кто-нибудь другой, кто выполнял бы его миссию.
Начиная с 1574-1575 года, Строгановы стали активно готовиться к постепенному захвату Сибири, так как им было уже мало того, что они имели, и не могли существовать рядом с Сибирским ханством. Они были прекрасно осведомлены от многочисленных русских людей и не только, побывавших за Камнем, о тех баснословных богатствах которые находились на обетованной земле Сибири и малочисленности проживающего там местного населения. Но господами за «Камнем» Строгановы стали только на бумаге, а действительный же хозяин, «сибирский салтан», хан Кучум, не только оборонялся от русских, но и переходил в наступление, так как силы Строгановых были очень невелики.
С этого времени набеги в район Прикамья стали осуществляться систематически, и русские поселения в нем были основательно разорены. Вогулы были в те времена гораздо более отважными и воинственными, чем в настоящее время, и доставляли много беспокойства первым русским поселенцам в Пермской земле. Кучум не щадил также никого из тех, кто ориентировался на союз с Россией: убивал, забирал в плен, обложил тяжелой данью народы всех подвластных ему обширных владений хантов и манси Оби и Урала, башкирские племена, татарские племена Зауралья и Барабинской степи.
Военно-политическая ситуация в Западно-Сибирском регионе вновь изменилась к началу 80 годов XVI века, когда тесть покойного Ахмад-Гирея, стал его союзником. И теперь, находясь под впечатлением этих благоприятных для него событий, хан Кучум стал готовиться к большой войне с Россией. В его планы входило не только завоевание Приуралья но и вторжение в Поволжье, где его ожидали сотни тысяч татар, марийцев, чувашей, мордвы, башкир и других народов, готовых по первому зову поднять восстание и сбросить русское господство.
Хан вновь начал активно подстрекать к антирусскому бунту марийцев Поволжья и приуральских вогулов, снабжая их оружием и деньгами. Возможно в качестве отголосков ухудшающихся отношений можно рассматривать нападения на реке Каме в этом же году на пермских торговых людей черемисов и присоединившихся к ним вотяков, башкир и буинских татар, подстрекаемых татарским ханом. Своим агрессивным действием против пермских вотчин Строгановых хан Кучум дает понять русским о начале новой эры в русско-татарских отношениях.
Набеги из-за Урала отрядов манси в район Прикамья не прекращались. Тем более что их поддерживали мансийские племена Приуралья, которых притесняли Строгановы. А с 1580 года, в восточных окраинах государства Российского, сибирские правители стали совершать постоянные опустошительные набеги на земли, которые им вовсе не принадлежали. Разоряя территорию они уводили в плен русское население. При этом хан Кучум принуждал остяков, вогулов и югуров не платить дань Москве. Тем самым он стремился подчинить эти сибирские коренные народы своей власти, сделав их татарскими данниками.
Но это была лишь генеральная репетиция. Из владений Кучума вновь стали приходить сведения, что неугомонный хан мечтает выбить гяуров с Урала и готовится к новой войне. Вскоре Яков Строганов пожаловался царю, что его владениям в Приуралье грозят войной сибирские люди и ногайцы. Власти тотчас разрешили ему выстроить укрепленный острог на речке Сылве, поблизости от уральских перевалов. Ссылаясь на угрозу с востока, пермские солепромышленники старались выдвинуть свои форпосты как можно дальше на восток. Закрепившись на Сылве, они вслед за тем дали знать в Москву об основании слободки в Тахчея.
В 1580 году мансийский мурза Бегбелий Агтаев приведя в Приуралье большой отряд остяков и вогулов разграбил русские селения на берегах реке Чусовой, «и ту окрест живущих села и деревни по-плениша и пожгоша и в поле… многих поимаша» . А в 1581 году князек Кихек захватил и сжег Соль-Камскую, разорил в Прикамье слободы и деревни, увел в плен их жителей. Вотчины Семена Аникиевича и Максима Яковлевича Строгановых тяжело пострадали. Только после ожесточенного сражения Кихек был разбит отрядом казаков Строгановых.
В это же время в Среднем Поволжье заволновались «луговые» и «горные» черемисы. Однако, когда в конце лета начале осени 1581 года Пермский край вновь оказался охваченным пламенем большой войны. Так как чрезвычайно воинственный князек пелымских манси Аплыгерым с согласия Кучума перешел Уральские горы и вторгся в Пермский край. Его путь, отмеченный погромами поселений на реках Койве,на Обве, и на Яйве, а так же на Чусовой, и на Сылве. Здесь были выжжены все селения а народ большей частью вырезан. Женщин и детей они полон забрали, а лошадей и животину всякую к себе отогнали.
Неожиданное нападение застало Строгановых врасплох. Как только мгновенная растерянность прошла, они организовали погоню. Многие из восставших были перебиты, а мурза Бегбелий попал в плен. Строгановы привели к шерти местное население. Но им не пришлось долго наслаждаться миром.
Прошло немногим более месяца, и строгановские владения подверглись новому набегу. На этот раз в нападении участвовал сын хана Кучума Али. С ним было до семисот воинов. Он побывал на Чусовой и Сылве, сжег русские деревни на Косьве, переправился за Каму на Обву, оттуда прошел на Яйву, а затем на Чусовую. Набегом была захвачена почти вся обширная вотчина Строгановых, кроме окрестностей Орла.
Максим Строганов попросил помощи у двоюродного брата Никиты, владевшего крепостью Орел на Каме. Но Никита, готовясь к обороне крепости, отказал брату. Тогда Максим донес московским властям, что с пришедшим из за Урала Аплыгерымом было 700 воинов и они сожгли все строгановские «слободки на Койве и на Обве, и на Яйве, и на Чусовой и на Сылве деревни все выжгли».
Строгановы были не в состоянии были обеспечить эффективной обороны. А появление войск из-за Урала привело к тому, что местные мансийские племена вновь взялись за оружие. Жизнь в вотчине оказалась полностью парализованной. В письме к Ивану IV основательно струсившие солепромышленники писали: «А вогуличи живут блиско их слободок, а место лешее, а людям их и крестьянам из острогов выходу не дадут, и пашни похати и дров сечи не дают же. И приходят деи к им невеликие люди украдом, лошадей, коров отганивают и людей побивают, и промысел деи у них в слободах отняли и соли варити не дают».
Ивану Грозному приходилось самому во всё вникать и даже принимать меры к защите их владений с помощью стоящих в Перми воинских сил и призывать Никиту Строганова «стоять заодин и боронитися собча». И это теперь, когда у Строгановых появились крупные казацкий отряд, Иван Грозный, разрешая Строгановым присоединение новой территории, предложил им ориентироваться на собственные воинские силы и средства. Ещё раз посоветовав набирать добровольцев для похода из казаков, местных народов, всех, кто пожелает идти в Сибирь. В своём указе от 1574 года Иван Грозный чётко показал братьям Строгоновым свои предложениями об использовании волжских казаков на территориях за Уралом. Мелкие конфликты по его мнению с Кучумом были недопустим. Так как Кучум является сильным противником, с которым надо было всегда считаться. В борьбе с ним нужны предусмотрительность и надлежащая подготовка.
Непрекращающаяся мелкая война с нерусскими народностями в пределах строгановских пермских вотчин и невозможность подавить выступления восставших народов Сибири собственными небольшими силами, заставило братьев Строгановых подойти к решению этой насущной проблеме с нестандартной стороны. 7 апреля 1578 года Строгановы, у которых все взрослое боеспособное мужское население их вотчин не превышало 400 человек, отправили письмо казачьему атаману «Ермаку Тимофееву с товарищи» с призывом прибыть к ним на службу.
К тому же организованный отряд казаков нужен был им для реализации владельческих прав на пожалованные земли в Зауралье. Если освоение пермских вотчин по реке Каме с ее притоками могло идти с 1558 по 1480 год при военной и административной поддержке аппарата управления казанских и чердынских воевод, то освоение территорий в Зауралье, где фактически власть Русского государства отсутствовали, Строгановым приходилось осуществлять с помощью лишь своей военной силы, при полном одобрении Москвы.
В 1581 году после того, как войсковой круг волжских казаков решил принять предложение Строгановых, казаки Ермака, подготовив свои струги, примерно за два месяца совершили трудный поход с Яика на Каму и 28 июня подошли к чусовским пристаням. Безусловно, это было трудное предприятие, связанное и с многодневным движением на веслах вверх против течения рек, и с перетаскиванием стругов по волокам с верховьев одной реки на другую. По прибытию на место своей будущей службы казаки под предводительством Ермака сразу же вступили в боевые действия против сибирских татар вторгшимся в русские владения.
В это же время хан Кучум послал своего старшего сына и наследника его ханства царевича Алея в поход на Пермские земли. Войско Алея состояло из нескольких тысяч татарской конницы и ханты-мансийского пешего ополчения. Алей прямо направился к чусовским городкам, где в надежде на внезапность хотел разграбить их. Но здесь его ждали казаки Ермака, прибывшего на службу к купцам 28 июня. В середине августа на реке Чусовая прошли жестокие бои между казаками и воинами Али, в которых последние потерпели жестокое поражение, понеся тяжёлые потери. Для Али появление у Строгановых отрядов, состоящих из хорошо вооруженных, дисциплинированных и стойких бойцов, было полной неожиданностью. Тем самым были расстроены его планы по соединению с восставшими племенами черемисов и разгрому русских в Приуралье.
Потерпев неудачу в столкновении с казаками, Алей проявив характер и твёрдость не побежал, а обошёл стороной укрепленные строгановские городки, напав на незащищенный Соль-Камский. Город не имевший воинского гарнизона и крепостных укреплений был захвачен и подвергнут страшному разгрому и затем сожжён. От Соль-Камского отряды Али поднялись вверх по реке Кама и 1 сентября атаковали его с такой яростью главную крепость Пермского края Чердынь , что гарнизону едва удалось отразить приступ.
Здесь они надолго застряли под стенами крепости. Ну уж очень им хотелось захватить этот богатейший город братьев Строгоновых. На обратном пути к уральским перевалам татары вновь прошли мимо чусовских городков, убивая и грабя крестьян в округе, сжигая их жилища и уводя многих в плен.
Казаки Ермака после первых схваток с отрядами Алея убедились в своем превосходстве, в более низкой, чем предполагалось, боеспособности сибирских воинов, вооруженных только холодным оружием, оценили силу и выявили недостатки отборного ханского войска. Допросив пленных, Ермак и его атаманы узнали, что хан Кучум отправил с Алеем самых лучших своих воинов и огланов и в данный момент не располагает достаточными силами для обороны ханства и столицы.
До этого времени Москва старалось не «задирать» воинственного и сильного Кучума, так как пока не располагало необходимыми материальными и военными возможностями для нанесения уверенного удара. Отдалённость сибирского театра и трудность коммуникаций, при необходимости уделять основное внимание своим европейским границам и делам, диктовали добрососедскую политику по отношению даже к Кучуму, который ещё в 1563 году заявлял о своём намерении идти против русских войною. Поэтому поход Ермака в Сибирь начался с оборонительной войны, во время татарского набега. А таких войн было немало на Руси за прошедшие более чем триста лет со времени Батыева нашествия.
По мнению самих Строгоновых, теперь для того, что бы переломить эту негативную ситуацию в регионе, построенные ими городки-крепости требовалось продвинуть их ещё дальше на восток, за Урал. Как можно дальше от основного района где компактно проживало мирное население и находилось производство. Тем самым, можно было радикально обезопасить свою территорию и проживающие здесь русское население от угрозы опустошительных татарских набегов.
Да и в Москве уже стали отчётливо понимать, что только разгром Кучума мог обезопасить восточные окраины государства от набегов из-за Урала. Кучум хан мог выставить в поле до десяти тысяч воинов. Такими были официальные данные, опубликованные Посольским приказом. Армия Кучума была достаточно многочисленной. Ядро ее составляли ногайская гвардия, конные отряды казахов, узбеков и татарская конница. Подвластные татарам ханты-мансийские племена присылали во время войны вспомогательные отряды, которую использовали как пехоту.
В свою очередь, сибирский хан видя неизбежность войны стал искать повсюду защиты против России, в том числе призывая к этому своих князьков вассалов. Хотя хан Кучум был их завоеватель, но он был для всех их единоплеменником и единого с ними вероисповедания, продолжателем славного поколения великого воителя Чингиз-хана. Тем более, что для вольных степняков, привыкших жить свободно и питаясь с копья, господство русских гяуров представлялось им ужасным и вызывающим... отвращение. Так как у татар к русским за сотни лет взаимного общения, было велико чувство ненависти и презрения как к рабам. Какое может быть быть уважение у хищника к жертве, так как проблемы овец волка не волнуют. Только грубая сила являлась тем мерилом которая определяла в все времена сосуществование двух антогонистов.
Строгановы, используя данное им правительством право, сформировали наемный отряд, командование которым взял на себя атаман Ермак Тимофеевич. Дружина Ермака, была в 540 человек, к которым Строгановы добавили около 300 своих воинских людей из своей чусовской вотчины. Сам Ермак был опытнейшим атаманом, воевавшим не менее двадцати лет, такими же были и его сотники, Иван Кольцо, Яков Михайлов, Никита Пан, Матвей Мещеряк. Дружина Ермака состояла только из 840 человек, то по сему числу людей количество отпущенных Строгановыми припасов составляло:
Пороху – 63 пуд.
Свинцу – 63 пуд.
Муки ржаной – 2520 пуд.
Круп и толокна – 1680 пуд.
Сухарей – 840 пуд.
Соли – 840 пуд.
Масла – 52 пуда.
Ветчины – 210 полтей.
Знамен до 8.
На начальном этапе покорения Сибири по его мнению должны были сочетаться организационные возможности и материально-технические ресурсы Строгановых, в с волевыми и боевыми качествами буйной ермаковой вольницы, для того, что бы это стало решающем фактором в покорение русскими Сибирского ханства. При этом ему были вполне понятны стремления казаков обеспечить источники будущего своего благосостояния и предотвратить нависшие кары. Понятны и их надежды заслужить своим походом против Кучума царскую амнистию и признание. Строгановы и Ермак были равноправными сторонами, вступившими в соглашение.
Ненавидящий ермаковцев царский наместник В. Пелепелицын сразу же после осады Чердыни срочно отправил в Москву отписку, в соответствии с которой 16 ноября 1582 года Строгановым была послана «опальная» царская грамота. В ней под страхом сурового наказания повелевалось казачью дружину Ермака немедленно вернуть из похода назад и, разделив на части, разместить в Чердыни, Соли Камской и Нижнечусовском остроге. Одновременно в Пермь Великую направлялись новый царский наместник Воин Оничков и голова Иван Глухов с небольшим отрядом вятских стрельцов. Посылая эту грамоту, московские дьяки тогда ещё не знали, что стремительный набег ермаковцев на владения «Сибирского салтана» уже коренным образом изменил ситуацию на востоке страны.
Посылая на Русь наследника сына, Кучум отпустил с ним лучшие силы своей армии. Поголовное восстание местных приуральских племен против Строгановых породило большие надежды в среде татарских феодалов. Сибирский хан рассчитывал одним ударом покончить с господством русских в Приуралье. Строгановские летописи сохранили предание о том, что вместе с воинами Кучума и пелымским князем в нападении на Чердынь участвовало множество татар, манси, хантов, вотяков и башкир из близлежащих местностей. Лишь на Чусовой царевичу Али не удалось пополнить войско за счет мансийских воинов. Казаки Ермака не пустили его во владения Строгановых.
После того как татары объявились в Соли Камской к северу от строгановских городков, возникла ситуация, на редкость благоприятная для наступления на Сибирское ханство. Ермак теперь имел реальную возможность добраться до столицы Кучума раньше, чем туда вернутся войска Али. Расчет казаков оказался безошибочным. Татары напали на Чердынь, и увязли там в боях. Тем временем Ермак стремительным маршем устремился через Уральский хребет в пределы Сибирского ханства, тогда как у Кучума не было сил для обороны своей столицы.
С другой стороны, перспектива разгрома Сибирского ханства прельщала Строгановых, но они не могли игнорировать опасность, непосредственно угрожавшую им. В случае ухода Ермака ничто не мешало Али опустошить владения Строгановых на обратном пути к уральским перевалам. Страшась этого, солепромышленники не решились отпустить с Ермаком стрельцов и пушкарей, служивших в их городках. Пока татары грозили владениям Строгановых с востока, Строгановы имели все основания подталкивать Ермака к наступлению в Сибирь. Но когда Алей оказался в тылу у Строгановых в Соли Камской, положение в корне переменилось. Купцы старались удержать у себя казаков как можно дольше, чтобы отбиться от татар.
Исходя из этой конкретной ситуации, Ермак принимает решение нанести неожиданный удар в самое сердце ханства, и захватить Искер. Казаков воодушевлял и удачный набег 1580 года, когда они сумели так же неожиданно захватить столицу Ногайской Орды город Сарайчик на Яике. Многие воины Ермака участвовали в том набеге и были уверены в успехе и на этот раз. Таким образом, решение о походе в Сибирь было принято самими казаками, по собственной инициативе. Окончательное решение было принято, по обычаю, на казачьем кругу. И теперь, когда отряды Али будут заняты на Каме, тупо штурмуя неприступную для них Чердынь, атаман Ермаком и другие атаманами на свой страх и риск отправляются завоевывать далекую и неизвестную страну Сибирь.
Для такой роли как нельзя лучше подходили вольные казаки, для которых война, набеги, грабежи были привычным, профессиональным занятием, средством для существования. К ним решили обратиться за военной помощью Строгановы для реализации своих планов покорения Сибирского ханства. Это были не наёмники, как бы ни хотелось их такими сделать татарским и прочие националистами, готовых за плату и пищу воевать где угодно и с кем угодно. Казаки были ВОЛЬНЫМИ людьми с оружием в руках, уходивших в степь для разных промыслов и борьбы с степными хищниками. Бедных они не грабили, отбирая у них последний кусок. Этим людям, постоянно сталкивающимися в степи с татарскими воинами и добытчиками приходилось ежедневно рисковать своей жизнью.
Казачество являлось весьма сложным саморазвивающемся этно-социальным явлением, присущему только русскому этносу. Оно вышло из глубины души русского народа в тот страшный XVI век, когда Русская земля обливаясь кровью, полыхала огнём от края и до края. Ежегодно на её святую землю приходили кровавые захватчики и наёмники способные только воевать и убивать за кусок и деньги, так как их целью было не освобождение угнетённых, а банальный грабёж и угон в полон людей для продажи и обогащения. Если бы русские вели себя как татарва, то наварят ли бы сейчас кто то вспомнил бы о них и скулил о геноциде.
Воинский отряд был составлен из профессиональных военных людей сделавших войну смыслом своей жизни и он состоял из казаков: волжских, донских и запорожских, во главе с такими атаманами, как Ермак, Иван Кольцо, Матвей Мещеряк, Никита Пан, и Яков Михайлов. Всего их насчитывалось примерно 540 человек и 50 служилых людей Строгановых, а так же некоторого числа татар, немцев и литвы, из бывших царских пленных. Ермак разбил свой отряд на сотни, распределил его по ладьям. Сотенными есаулами были назначены Иван Кольцо, Яков Михайлов, Никита Пан и Матвей Мещеряк.
Казаки прибыли к Строгановым со своим огнестрельным оружием, добытым в прежних боях с басурманами, или полученным во время службы в царских войсках. У них были самопалы, фитильные пищали, самострелы, аркебузы, холодное оружие. Помогли и Строгановы. К началу похода в отряде Ермака имелись в придачу к названным три полковые пушки, скорострельные семизарядные пищали, а на каждого казака Строгановы выдали по три фунта пороху и по три свинца. Самому атаману преподнесли именную пищаль.
В августе 1581 года отряд казаков по приказу Строгановых отправились из Орла-городка вниз по Каме до устья Чусовой и далее вверх по Чусовой до устья Сылвы, имея цель нанести удар по стоянкам вогуличей участвовавших в нападение на русские поселения. 26 августа они пошли по Сылве вверх и к первым заморозкам были уже в её верховьях. Здесь они разгромили поселения вогуличей, разграбив все их зимние запасы, после чего вернулись назад.
В день начала сибирского похода Ермака начался набег на столицу Великой Перми отрядов пелымского князя Кихека, очевидно знавшего о предстоящем уходе казаков. 700 пелымцев сожгли Кайгород и Соликамск, вошли в прикамские строгановские вотчины и осадили Канкор, Кергедан, Яйвенский и Сылвенский острожки, Чусовой городок, «и около ту живущих крестьян множество посекоша, и села их, и жилища пожгоша»
1 сентября 1581 года казачий отряд численностью в 840 человек на 80 стругах, на вёслах поднялся в течение четырёх дней по реке Чусовой. Затем два дня плыли по реке Серебряной вверх до сибирской дороги, проходившей через волок до Тагильского перевала в Уральских горах, разделявший бассейны реки Камы и Оби. Грозный и дикий Уральский хребет встал перед казаками во всем своем суровом величии. Многое впервые увидали такую угрюмость нетронутой красоты, такого буйного могущества и необозримого зеленого разлива безграничных лесов.
Лесные дебри как невообразимый океан захлестнули и глубокие пади, и склоны гор, и скалистые кручи. Дика лесная пустыня на многие тысячи километров раскинулась перед взором русских людей. В глухоманях повсюду царит вечный сумрак, под густыми мохнатыми елями чуть приметные звериные тропы, и среди урманов тускло поблескивают мрачные темные озера.
Но темна тайга, пустынны и немы берега её озер, не слышно здесь человеческого голоса. Только быстрая река, сдавленная скалами, злобно ревет и стонет, в ярости низвергаясь пенистыми струями. С крутоярья Уральских гор спешит и бушует река Чусовая, быстрая и каменистая падун-река, как зверь, рычит и клубится на перекатах.
Много тут было ценного зверя. На скалистые крутояры часто внезапно появляются горные козлы и, как сказочное видение, не шелохнувшись, долго стоят с высоко вскинутыми гранеными рогами, рисуясь на фоне белесого неба. В горах ревут медведи, в кедровниках жируют белки: тут и полосатый бурундук, и черемная лиса с острой хитрой мордочкой, осторожный колонок и всякая другая пушная зверюшка. А в безмолвии сумрачного леса, возле брусничных болот бродят сохатые.
Четыре дня казаки плыли вверх по реке, преодолевая стремительное течение. Шалые воды с яростью били в борта стругов, лаженных крепко из доброго теса камскими кряжистыми плотниками. Выбивались из сил гребцы. Не за себя тревожились казаки, а за груз: сухари в рогожных кулях, крупу и толокно в мешках. В пути не было ничего вкуснее и сытнее толокна. Берегли и соль: без нее и пища не в радость.
Гребли казаки не покладая рук от утренней малиновой зари до золотого заката.На пути вставали скалы, они теснили Чусовую и закрывали дали. Расцвеченные накипью красновато-желтого мха, они то отвесно обрывались в бурлящую воду, то дробились и распадались на причудливые столбы, нагромождения, и тогда казалось, нет дальше дороги. Но поворот, и снова раскрывались быстрые светлые воды. Скалы все выше, мимо них с ревом несется взбешенная стихия. Еще тяжелее и опаснее стало плыть казакам.
Само преодоление горных перевалов было сопряжено с несравненно большими трудностями. По перевалу проходила граница менаду Европой и Азией. С топором в руках казаки сами прокладывали себе путь, расчищали завалы, валили деревья, рубили просеку. У них не было времени и сил, что бы разровнять каменистый путь, вследствие чего они не могли волочить суда по земле, используя катки. По словам участников похода, они тащили лёгкие суда в гору «на себе», иначе говоря, на руках. Казаки полезли в студеную воду, приладили лямки и по-бурлацки тянули бечеву. Бешеная струя сбивала ладьи, но казаки тащили их, упираясь ногами в гальку, хватаясь за колючие лапы елей. Натужно, тяжко шли и пели казаки стародавнюю бурлацкую припевку волгарей. Измученные казаки вечером тяжело валились у костров и засыпали мертвым сном. Спали под сентябрьским звездным небом, подложив под себя кошму, а у кого ее не было, то еловые ветви, всегда выставляя сторожевые дозоры.
Вскоре казаки остановились на берегу Серебрянки, возле устья ручья Кокуй, левого притока реки. Ермак, один из опытнейших военачальников своего времени, предвидя долгую зиму в окружении воинственных племен, выбрал для укрепленного лагеря господствующую высоту. Здесь был построен Кокуй-городок. Он был расположен на высоком, но сильно покатом левом берегу речки Серебрянки, примерно в 250 метрах от устья ручья Кокуя. Здесь казаки вырыли рвы, насыпали валы и срубили избы. Городище обнесли тыном. Разгрузили струги, добро заботливо положили в амбары, а ладьи вытащили на берег и поставили на катки.
С наступлением весны предстояло возобновить поход вглубь Сибири. Ермак был занят обдумыванием маршрута. Дав передышку людям на перевале, весной 1582 года Ермак отдал приказ начать спуск судов по азиатскому склону Уральского хребта. Ему подсказали, что в десяти километрах от их стоянки течет река Баранча, впадающая в Тагил. Из Тагила будто бы можно попасть в Тору, а из Торы выйти к Тоболу и Иртышу. Этот путь был наиболее удобен. Местность до Баранчи была ровной, с вещами добраться нетрудно. Но большие лодки пришлось бросить.
Перед походом Ермак произвел смотр войска. Кто-то был убит в стычках с местными жителями, кто-то бежал, кто-то умер собственной смертью. К тому времени у него оставалось всего 740 человек. Осмотрев и пересчитав людей, подготовив в дорогу все необходимое, 1 мая 1582 года, едва вскрылась земля, Ермак выступил в поход.
От Кокуя по волоку казаки перетащили лодки в реке Жеравлю и далее отправилась по суху, По вешнему быстрому Жеравлю сплыли дружинники в Баранчу, Затем на Баранче построив плоты, они спустились сначала по ней в Тагил, а затем и в реку Туру. На спуск казаки затратили немало усилий, но это было уже не то сверхчеловеческое напряжение сил, которого потребовал от них подъем. На берегах повсюду был золотился песок, а над водами поднимались корабельные жаровые сосны.
Флотилия Ермака плыла вниз по сибирским рекам, используя течение и попутные ветры. Судовым кормчим пришлось впервые прокладывать путь по незнакомым им местам с неземной красотой, и это требовало осмотрительности и хороших навигационных навыков. Казачьи струги, приспособленные для плавания на морях, шли под парусами, лавируя на многочисленных речных поворотах. Гребцы, сменяя друг друга, налегали на весла.
В устье Баранчи Ермак велел построить небольшие плоты, на которых добирался вплоть до самого Тагила. На этой реке занялись строительством больших лодок и провели там несколько недель. На всякий случай Ермак приказал обнести место крепостной стеной. Это было еще одно Ермакове городище, известное до сих пор. Находится в трех километрах от устья Баранчи, на западном берегу Тагила.
Ермак понимал, что только стремительное и внезапное нападение может привести его к победе, и потому спешил изо всех сил. Успешному продвижению русских благоприятствовало и то, что продвигаясь в глубь Сибири, казачья флотилия прошла по глухим сибирским рекам, не встречая большого сопротивления. Но оно неизбежно бы задержалось, если бы казакам по пути к Кашлыку приходилось вести бои с многочисленными отрядами противника. Войска Кучума могли сражаться лишь на суше, главной силой их оставалась конница. Отряд Ермака вел войну на стругах. Это давало ему большие преимущества.
В конце лета - начале осени 1582 года Пермский край оказался-таки охваченным пламенем большой войны. Сын Кучюма Алей пришел войною на Чюсовую. Нападение было совершено по Сылве с выходом на строгановские городки. Вместе с Алеем в набеге участвовал и пелымский князь Аблегирим, жаждавший реванша. Татарско-пелымская рать двинулась по владениям Строганова, разоряя по дороге русские поселение по Каме, сожгла Соль Камскую, а 1сентября 1582 года осадила Чердынь.
Сразу же после осады Чердыни В.И. Пелепелицын срочно отправил в Москву отписку, в соответствии с которой 16 ноября 1582 года Строгановым была послана уже не раз упоминавшаяся «опальная»царская грамота. В ней под страхом сурового наказания повелевалось казачью дружину Ермака немедленно вернуть из похода назад и, разделив на части, разместить в Чердыни, Соли Камской и Нижнечусовском остроге. Одновременно в Пермь Великую направлялись новый наместник Воин Оничков и голова Иван Глухов с небольшим отрядом вятских стрельцов.
Хан Кучум своевременно получил известие о вторжении русского отряда в его сибирские владения, бежавших от мурзы Епанчина татар. Но он, будучи уверенный в своих силах, не придал этому серьезного значения. Действия Кучума вытекали не из его беспечности, а из трезвой оценки ситуации. Так как получив точную информацию о малочисленности отряда Ермака, Кучум не мог предположить, что русские решатся вступить в единоборство с его многочисленной ордой, обладавшей подавляющим превосходством сил. Он был уверен, как только отряды Али начнут громить уральские владения Строгановых, оставшихся без защиты, русские воеводы должны будут немедленно отозвать своих воинов из сибирских пределов.
К тому же, он знал также, что казаки в случае малейшей задержки в Зауралье окажутся в западне, поскольку горы становились недоступны для судовой рати после окончания короткого периода дождей. Вот почему престарелый хан ни минуты не сомневался в том, что с Туры русские без промедления повернут вспять.
Появление казаков людей в Зауралье отвечало военным планам самого Кучума. Годом ранее вассалы хана разорили вотчины Строгановых. Успех убедил татар в том, что русское командование, занятое тяжелой борьбой на ливонских фронтах, вывело из пермских крепостей большую часть тамошних гарнизонов. Кучум решил использовать это обстоятельство и изгнать русских из Приуралья.
Именно на это и рассчитывал хитрый и дальновидный хан. Умудренный большим житейским опытом, правитель татарской орды был трезвым политиком. Но в этот раз его расчет не оправдался. Одного не ведал Кучум, и в этом была его главная стратегическая ошибка: того, что казаки во главе с Ермаком сами двинулись в Сибирь, а грозный царский указ о их возвращении опоздал, казаки уже слишком далеко углубились в территорию ханства и царские гонцы просто не могли их догнать.
Когда казачья флотилия появилась на Тоболе, он начал собирать на защиту своей столицы татар из ближних улусов, а также призвал к себе мансийских и хантских князьков с отрядами. Однако новые тревожные сведения заставили хана срочно собирать воинские силы. Тем более, что никаких укреплений на пути русских не было. По всей видимости, золотоордынские ханы, владевшие когда-то здешними местами, не считали Русь опасным врагом, потому и не укреплялись против нее, полагаясь на Уральские горы. Так как считали, что Уральский хребет русские никогда не перейдут, тогда как татары на конях по одним им ведомым тропам перейдут спокойно. Да и силы у них нет.
Спустившись по Тагилу, казаки поплыли по Туре. На месте нынешнего Туринска в те времена стоял городок, и жил в нём татарский мурза Епанча. Никто из казаков не видел, как в безмолвной поре из-за деревьев высматривали их дозорные князька Епанчи. Они рыскали по берегу, по тальнику, по камышам, прислушивались, присматривались, вызнавая, сколько плывет русских. На быстрых конях мчались к Епанче и рассказывали все об увиденном. Князек разослал гонцов по улусам. Понемногу стекались всадники к Епанчи.
Первая стычка казаков с сибирскими татарами произошла в районе современного города Туринск, где своё войско против русских вывел сибирский князек Епанча. Незадолго до этого события казаки заметил на высоком яру конных в островерхих шапках, с круглыми щитами в руках и с копьями. Всадники долго вглядывались в вереницу стругов. В последних солнечных лучах отсвечивали хоругви, медные пушки. Но татары не смогли причинить казакам большого ущерба, несмотря на активный обстрел русских из луков.
Река Тора в том месте резко поворачивает на север и делает петлю. Молча, пораженные открывавшейся за каждым поворотом красотой, сидели какзаки на стругах. Сибирь распахнула перед ними ослепительную цветастую шаль своей осени. Малиновые, желтые, белые осыпи были покрыты сказочным лесом и наполнены тишиной. В синей воде, такой чистой, что виднелись камни на дне, тенями проходили рыбы.
Пока казаки плыли по ней, Епанчи, перебежав напрямик, снова устроил им засаду. Новое место было очень удобно для нападения, однако дела и теперь пошли не лучше. Не успели его караульные сообщить, что по реке приближаются большие лодки, Епанча приказал своим воинам приготовиться к бою. Тотчас из-за поворота стремительно выплыло великое множество огромных лодок, на которых густо сидели люди. Стрелы, пущенные с берега, долетали лишь до середины реки и были не страшны для казаков, тогда как их пули попадали в цель. И в ответ на пущенные в них стрелы они так грохнули из самопалов, что, казалось, небеса раскололись. Татар и вогулов испугали звуки выстрелов, обращая их в бегство.
Что было дальше, Епанча помнит плохо. Все его воины бросились в лес, и сам он бежал, даже не понимая, что делает. А разозленный назойливостью Епанчи, Ермак приказал остановиться и напасть на его городок. Татары не смогли отстоять его. Переночевав в городище, казаки снялись с якорей и поплыли вниз по течению. Городок был ограблен и сожжен. Та же участь постигла и другие татарские поселения на Торе. Епанча снарядил гонца в Кашлык с донесением, что казаки были и проплыли мимо такими большими силами, что остановить их было невозможно
В первых числах августа лодки Ермака подошли к татарскому Чинги-тура . После непродолжительной битвы город был взят. Места там очень красивые, татары жили богато, имели много хлеба и скота. Было взято множество сокровищ: серебро, золото и драгоценные сибирские меха. Ермаку это пришлось по душе, и он решил остаться в Тюмени на зиму. Людям он приказал добыть у татар как можно больше продовольствия, чтобы хватило на всю зиму. Казаки рассеялись по окрестностям, некоторые добрались даже до Тархан Кала на Тоболе. Этот город подчинялся непосредственно самому хану Кучуму. Властелин Сибири хан Кучум хотя и был напуган и рассказами беглецов о больших силах врага и разными зловещими предсказаниями, но сдаваться без боя не намерен был.
В начале весны 1581 года Ермак привел свой отряд в порядок и вновь двинулся вниз по реке Торе. Атаман был очень осторожен, продумывал каждый свой шаг до мелочей. Иначе и быть не могло, потому что шесть татарские мурзы, объединив усилия, уже поджидали его в устье Торы. Здесь казакам пришлось принять бой с большим татарским отрядом под командованием мурзы Матмаса и Каскара. Им пришлось большую и визжащую толпу татар атаковавшую их, отбить залпами пищалей и артиллерии. Выстрелившие из пищалей казаки садились на дно лодок и проворно засыпали из пороховниц порох, забивали войлочные пыжи, проталкивали пули и жеребья, насыпали под кремень порох. Их место занимали другие казаки с готовыми пищалями, и новый гром поразил татар. Маленькие пушки беспрерывно метали ядра. Успех в этом сражение попеременно сопутствовал то татарам, то русским, пока победу не одержали казаки.
Первое, что приказал сделать атаман после боя, это перебить пленных, так как их численность в несколько раз превышала отряд казаков. Ниже по течению, у Березового Яра, Ермака снова ждали отряды татар, рассчитавших, что он должен появиться в этих местах 8 июня. Татары преследовали врагов несколько дней, однако казаки выстрелами из ружей развеяли их отряды. Движение вниз по реке продолжалось.
Оставшихся в живых, и захваченных в плен, небольшое число местных аборигенов застращали до обморочного состояния выстрелами, показав им, как пули пробивают их «не пробиваемые доспехи», походу добылв от них сведения о Кучуме и его воинских силах. Некоторых из пленников Ермак нарочно отпускал на волю, чтобы они разносили всюду страх своими рассказами о чудесном свойстве русского оружия. Страх шёл впереди русских, принося русским хоть какую то пользу.
На реке Тобол, у Бабасанских юрта, на левом высоком берегу, поросшего березняком, вновь произошли сражения русских с татарами. В этом месте, татары численностью 10 тысяч человек, под командованием мурзы Маметкула, цепями перегородили реку, стремясь не допустить дальнейшего движения русских. Проплыв мимо устья Тавды, казаки высадились на берегу в тридцати километрах ниже, возле аула Баба-Хасан. В этом месте татарское войско стремительно напало на казаков. Золотисто-розовое облако пыли стало реже и выше. Татары пошли рысью. Вместе с гулом конского топота стали доноситься гортанные их крики. Быстро росли всадники. Уже зоркие казаки различали кожаные коричневые доспехи татар, их мягкие, круглые, островерхие шапки, отороченные мехом. Кое-где блистали металлом щиты и тяжелые доспехи из стальных плиток. Пёстро окрашенные пучки конских волос мотались под копьями. От строя татар отделялись, выскакивая, отдельные всадники и с диким визгом наметом скакали к реке. Царевич Маметкул в сияющих серебром доспехах, в островерхом шеломе, на статном сером жеребце промчался вдоль строя, призывая к порядку. Новая туча стрел понеслась на казаков.
Казачьи сотни укрылась за крутым береговым обрывом. Ладьи стояли в двадцати шагах от берега. Между ними, образуя плотную цепь, спрыгнули в воду казаки и стали, кто по колено, кто по пояс в реке. Пищали были заряжены. Одни казаки приладили их на сошках, распертых на борту лодки, другие положили на плечо товаририща-односума, третьи готовились стрелять, богатырскими руками уставив в плечо двадцатифунтовую пушку.
В то же мгновение вся линия казачьей цепи опоясалась густым белым дымом, сверкнуло яркое желтое пламя, и с резким воем полетели пули и жеребья по татарам. Грозный грохот, точно громовой раскат, прокатился над рекой и затрещал, эхом отдаваясь о крутые берега. Прибывшие на передних лодках приняли удар на себя. Они держались стойко, пока не подоспели остальные. Здесь в течение трёх суток продолжался ожесточённый бой и не было известно, кому достанется победа. Русские сражались люто, но и татары не уступали им. Но на третий день не выдержали татары и дрогнули, повернув к врагу свои спины. Победа снова оказалась на стороне русских. С тех пор предводитель татарского войска Маметкул уже никогда по-настоящему не был опасен для русских.
Так как первая победа над конною ратью царевича Маметкула дала Ермаку много славы, но доставила ему и немало забот. То, что увидали и испытали татары в этом первом бою с казаками, было так необычайно, невероятно и страшно, что от улуса к улусу, от ханства к ханству, из юрты в юрту пошла страшная молва, что Ермаку помогает нечистая сила. Беспредельная степь ожила и заговорила. Все надежды татар были на громадное пространство их земли. Вогулы и остяки уходили при приближении казаков. Юрты снимались. Стада угонялись. Городки разрушались, и все, что можно было увезти, татары увозили с собою.
Когда все стихло, казаки снова отправились в плавание и 26 июля достигли устья Турбы. Река вливалась в Тобол с правой стороны. Если бы татарские войска преследовали казаков, в этом месте они могли бы нанести казакам смертельный удар, ибо недалеко от Турбы правый берег Тобола поднимается круто вверх, для успеха татарского войска это было необходимое условие. Казаки, зная, что у татар, кроме луков, ничего нет и повредить им, стреляя с противоположного берега, нельзя, придерживались правого берега Тобола. В самом деле, татарские луки были не опасны для них. Поскольку в ближайшее время сопротивления не предвиделось, появилась возможность выйти на Иртыш. Однако мог ли атаман уйти, оставив в тылу татарский городок Карачин с запасами продовольствия.
У Долгого яра сибирские татары вновь обстреляли стрелами войско Ермака, идущего в стругах по реке, заняв крутой берег Тобола. При виде многократно по численности превосходящего противника русских охватила лёгкая паника, и они пристали к острову выше Долгого Яра. Татары с дикими криками в копья бросились на казаков. Они подпустили их на пятьдесят шагов и, круто повернув назад, поскакали, раздаваясь в стороны и открывая ставший наготове отряд Ермака. В то же мгновение вся линия казачьей цепи опоясалась густым белым дымом, сверкнуло яркое желтое пламя и визгнули пули. Татарские кони поднимались на дыбы и поворачивали назад. К гортанным крикам примкнули вопли о помощи и протяжный жалобный визг невидимо чем раненных татар. Татарская орда повернула назад.
Шагах в пятистах от реки царевичу и мирзам удалось успокоить татар и остановить их. Они устроились и понеслись полным скоком к реке. Точно хотели они атаковать с обрыва в реку и захватить казачьи лодки, затоптать конскими копытами русских. Но оправившись от лёгкой паники казаки ночью, отчаянно атаковали татар, а огонь пищалей и пушек свёл на нет всё их преимущество. Ермак с казакми в ожесточенном бою одержал победу, заставив татар бежать, бросив укрепления.
Одержав очередную победу над погаными отряд Ермака продвигаясь на стругах вошёл в полноводный и широкий Иртыш и с налёта захватил татарский городок Карачин, принадлежащий мурзе Аттику. Здесь они захватили множество овса, мёда и других съестных припасов. А в это время хан Кучум собрав многочисленную орду расположился на берегу Иртыша, у Чувашского мыса, вблизи города Искер, столицы Сибирского ханства, где татары решил дать русским гяурам решительный бой. Они укрепилисьу селения Чувашева, построив земляные валы и дубовые засеки, что бы решительно противопоставить силе казачьего огня.
Татары в восемь раз превосходили численно казаков. Но между ними не было единства. Остяцкие князья не хотели воевать. Киргизы не пришли. Маметкул с вогулами жаждал сразиться с казаками в чистом поле.
В свою очередь непрерывные кровопролитные и ожесточённые бои сильно измотали казаков. Вспоминая былые сражения и догадываясь, сколько их еще будет вереди, они впали в уныние. Кое-кто всерьез стал подумывать: не лучше ли спастись бегством, пока не поздно. Число желающих воевать таяло, да и храбрость их заметно поубавилась. Сделав привал в устье Тавды, казаки стали совещаться, решая, как быть дальше: идти вперед или повернуть вспять. Но основную массу казаков это нисколько не смущало. Они не для того проливая свою кровь и теряя своих товарищей преодолели все преграды, чтобы отступить, будучи у самой цели. Было принято на кругу решение, что впредь о возвращении больше не думать, а сплотить свои ряды еще больше и бесстрашно идти в наступление, как и раньше, поклялись даже отдать друг за друга жизнь, если потребуется. идти вперёд до конца. К тому времени казаков в отряде Ермака оставалось всего 545 человек.
Решив укрепить город Искер, Кучум сам наблюдал за работами. Его особенно беспокоило то, что чужаки выходили победителями во всех сражениях, а это сильно влияло на дух его воинов. Окрестным мурзам было предложено сделать то же самое. На реке Тоболе, в двух километрах выше места, где она впадает в Иртыш, в местечке, называемом Чувашский Мыс, приказано было соорудить преграды, а в устье Тобола выставить мощную охрану. Все это надлежало сделать в кратчайший срок. Татары наскоро устроили укрепления на Иртыше у Чувашева мыса и расставили множество пеших и конных воинов вдоль всего берега. Поджидая казаков, хан собрал большие силы почти 15 тысяч человек. Маметкул получил приказ ни под каким видом не пускать казаков в Сибирь.
В решающей битве были с Кучумом наёмники, остяцкие и вогульские князьки с личными дружинами. Силы собранные ханом отовсюду были не лучшие, так как самые боеспособные силы Кучума ушли в набег на Пермь под командованием сына Али.. Местное население не оказало особенной поддержки Кучуму, зачастую тайно игнорируя его приказы.
Приблизившись к берегу, они стали обстреливать татар и одновременно высаживать своих воинов на берег. Татарва в свою очередь стали стрелять в тех из луков и старались заставить казаков отойти к стругам. Пушки казаков вели непрерывный огонь, но особого вреда засевшим за бревнами татарам не смогли причинить. Мурза Маметкул, главнокомандующий татарской армией, посчитав, что русские уже в панике, проделал в засеке три прохода и отдал приказ, выйдя из-за неё, атаковать казаков. Как только воины Сибирского ханства стали приближаться к ним, казаки построились в каре и оставили посередине стрелков с пищалями. Наступавшие впереди сибирского войска остяки и вогулы, которые после первых же выстрелов растерялись и стали панически уходить из поля битвы. С хрипом падали сабли на татарские шеи. Казаки рубили головы до плеча и наводили ужас на татар.
Татары, несмотря на панику в передних рядах, продолжали наступать и смогли добежать до рядов казаков. Пытаясь опрокинуть каре, они смешались с казаками. Они дрались врукопашную, побеждая противников своих. Кучум же со своими татарами беспрерывно стрелял из луков с горы. Казаки же из огнестрельного оружия множество воинов постреляли, убивая их насмерть. Схватившись руками, тесной стеною вскоре пошли казаки, осыпаемые стрелами. Остяки с вогулами же, понуждаемые Кучумом, в ходе боя с казаками сильно пострадали, понеся огромные потери, сражаясь не по своей воле, плакали, умирая.
Были мгновенья, когда казалась победа невозможной и напрасной борьба. Тогда оглядывались и видели: над горами трупов, по скользкой от крови земле медленно движется тяжелая икона св. Георгия. Рядом в сыром воздухе повисла зеленая хоругвь, и мягко светится в золотых нитях светлый Спасов Лик. И там увидят громадную широкую фигуру Ермака. В мокром стальном колонтаре, в высоком шишаке он тяжело шагает, и каждый взмах его сабли, как коса траву, кладет татар. Там увидят прекрасного юношу с румяным лицом и сияющими глазами и черного пса, бросающегося на татар со злобным ворчанием.
Тут уже сказалось превосходство казаков и немецких наемников в тактике и в вооружении. Казачьи пищали оставались защищёнными внутри каре и продолжали вести огонь по татарам, причиняя тем большой урон, сея панику. Сам Маметкул стал собирать вокруг себя остатки конницы, чтобы ударить ей по казакам в лоб и тем самым разбить последних. Однако внезапно он был свален шальной пулей и упал из седла. В тот же момент один из казаков чуть не захватил его в плен. Татарские уланы проявив героизм и в ходе ожесточённого боя всё-таки смогли отбить Маметкула, и на лодке вывезли его из места сражения.
Ранение Маметкула вызвало настоящий хаос в сибирском войске. Началась паника, и татарское войско стало повально разбегаться, бросая раненных на произвол победителей. Степные всадники с криками рассеялись по полю и уносились прочь. За ними, волоча нарты, спасая своих хозяев, мчались легконогие олени. Бежали татары, сургутские остяки, бежали все, кто мог. Клубами стлалась вздыбленная пыль, вопили люди, с треском опрокидывались арбы, и самое страшное, что потрясало и леденило душу, над полем стоял сплошной крик.
Татаpские скопища pассеялись, как поpоховой дым в поле. После беспpестанного шума битвы, кpиков исступленных в злобе людей, стонов pаненых, лязга мечей и гpохота каленых ядеp, на Чувашском мысу вдpуг наступило глубокое безмовие. На высоком холме не pазвивался больше на длинном шесте белый хвост , Кучумово знамя. Опустел ханский шатеp, подле него остались лишь многочисленные пеpепутанные следы конских копыт да под осенним ветpом сиpотливо покачивалась помятая гоpькая полынь. Наpушая гpустное безмолвие, зловеще каpкали воpоны, стаями налетевшие на место отгpемевшего побоища. Они остеpвенело теpзали меpтвые тела, pаздувшиеся туши погибших коней и дpались из-за добычи, хотя ее было вдоволь. Холмы, яp и pавнина пестpели телами татаp и казаков. Они pаскиданы были и на беpеговых обpывах, и на валах, и во pвах, и на засеках.
Сам хан Кучум, наблюдавший за сражением с горы, бежал, бросив столицу Искер. Отряд Ермака не преследовал татар, возможно потому, что был малочисленным или казаки опасались какой-нибудь засады. На ночь они отошли в Атик-город. Через несколько дней сибирское войско полностью разложилось и перестало существовать. В бою при Чувашском мысе казаки потеряли 107 человек убитыми, потери же татарской стороны составили от 1500 до 2000 тысяч человек.
Очередное поражение сильно опечалило Кучума. Результаты сказались на другой же день. 24 октября 1582 года остяки, составлявшие часть войск хана, сели в лодки и уплыли вниз по Иртышу к себе, в родные края. В тот же день вогулы, следуя примеру остяков, покинули хана, отправившись через заболоченную Исвалгу вверх по Кунде на свою землю. Он не смог воспрепятствовать этому побегу, боясь внести кровавую смуту в своё царство.
Видя, что войско разбегается, хан Кучум решил, не теряя времени, уйти из своей столицы Искер. Если он не смог одолеть казаков в дни, когда имел силы и волю к победе, когда войска были полны решимости, то теперь было ясно, что о победе нечего и мечтать. Поэтому не оставалось ничего иного, как спасать свою жизнь. Хан Кучум, на которого со всех сторон обрушилось вдруг столько несчастий, 25 октября ночью покинул вместе с семьей Искер. Вместе с ним ушли жители татарских городов Бичек-Тура, Сусган, Ябалак, Чуаш.
Потерпев поражение, хан Кучум ушёл с верными ему слугами в Барабинскую степь. Союзники Кучума, включая и остяцких князей, покинули его. 26 октября 1582 года победоносные отряды Ермака вошли в опустевшую столицу ханства, где и зазимовали. Казаки одержали легкую победу над многочисленным неприятелем потому, что лучшие и наиболее боеспособные силы Сибирского ханства и входившего в его состав Пелымского княжества участвовали во вторжении на Русь и еще не вернулись в Искер из похода.
После того как отряд Ермака беспрепятственно вступил в ханскую столицу, их ждала богатая добыча. Захваченную соболью казну и прочие пожитки Ермак, по обычаю вольных казаков, велел разделить поровну между всеми. Одновременно татарские семьи стали возвращаться в свои покинутые жилища в окрестностях Кашлыка. Обосновавшийся в Искере, Ермак стал требовать, чтобы окружающие народы платили ему ясак. Напуганные до смерти остяки, бежавшие домой, представили казаков в своих рассказах очень страшными, а потому соплеменники не стали дожидаться, пока те явятся в их земли.
Местные сибирские племена, когда то покоренные ордынцами и платившие им дань, отнеслись к казакам весьма миролюбиво. Уже на четвертый день после вторжения в Искер, 30 октября, к Ермаку явился остяцкий князёк по имени Бояр. Его сопровождали множество людей. Остяки привезли с собой много еды, рыбу, шкурки пушных зверьков. Он предложил дружбу Ермаку. Ермак вел себя как царь, он принял посланцев милостиво.
Пугающие рассказы о казаках разнеслись далеко. Народы, населявшие Сибирь, в том числе и татары, лишились покоя. Прошло немного времени, и с берегов Иртыша, Тобола, впадающих в них мелких рек с подарками для Ермака стали прибывать татары - те самые, что, побросав дома, бежали вслед за ханом далеко от родных мест. Атаман встретил их приветливо и позволил вернуться к родным очагам. Он заявил, если они будут послушны его воле, он не причинит им зла. Так, стараясь расположить к себе народы, он намерен был прибрать к рукам всю Сибирь.
Татарские улусы окружали Кашлык со всех сторон. Татары служили главной опорой ханской власти. Они оказали упорное сопротивление казакам, и те обрушили на их головы грозу. Взяв с бою «крепкий татарский городок» на реке Аремзянке в 45 верстах от Кашлыка, казачий есаул учинил расправу с «лучшими» «мергенями», чтобы навести страх на прочие татарские улусы.
Победа горстки казаков над военными силами обширного Сибирского ханства труднообъяснима. Однако надо иметь в виду, что в первых столкновениях с войсками Кучума на Чусовой и под Кашлыком Ермак нанес противнику столь мощный удар, что психологически тот долго не мог от него оправиться. Моральный фактор имел исключительное значение в войнах того времени.
Однако осень была на исходе, и казачья флотилия не могла пуститься в обратный путь. В ноябре грянули морозы. Сибирские реки, служившие единственными путями сообщения, покрылись ледяным панцирем. Казакам пришлось вытащить струги на берег. Началось их первое трудное зимовье.
Около месяца жизнь казаков в бывшей ханской столице была относительно спокойной. Казаки запасались на зиму продовольствием. В начале декабря на Абалакское озеро для рыбной ловли отправилась артель во главе с есаулом Богданом Брязгой. Однако ночью на его стан напал татарский отряд Маметкула. Почти все казаки были перебиты. Узнав обо всем, Ермак пришел в ярость и решил проучить татар. Взяв с собой довольно большой отряд, он бросился преследовать Маметкула и вскоре настиг его у деревни Шамси-Йортлары. Татары не был готов к такому повороту событий. Казаки перестреляли многих татар, лишь немногим удалось спастись вместе с Маметкулом бегством.
Новое поражение Маметкула произвело на людей ужасающее впечатление, усилив страх перед казаками. 6 декабря к Ермаку с подарками явились сразу два князька и заявили о своей покорности. Одного звали Шибирде, он прибыл из-за топий Исвалги, другого - Соклем, этот был посланцем людей, живших по берегам реки Соклем. Это были остяки и вогулы. Вполне возможно, что эти народы, издавна бок о бок жившие с татарами, носили татарские имена.
Отряд Ермака в ходе летних боёв понёс большие потери и его численность сократилась катастрофически, подходили к концу и боеприпасы. Ермак принял решение сообщить царю о своих завоеваниях, передать захваченные земли России и просить о высочайшем помиловании за прежние разбойничьи дела. Казаки сами выбрали своих послов во главе со всеми уважаемым Иваном Кольцовым и отправили в Москву с великой вестью о завоевании Сибири.
Атаман Кольцов с товарищами вышел в путь 22 декабря 1582 года. Многие месяцы добирались они до Москвы, где на узких санях, где на лыжах, где на оленях. Князь Шибирде очень помог казакам, велев своим людям проводить их до самой Перми по так называемому "волчьему пути".
Едва казаки появились в Москве и рассказали, с чем прибыли, как перед ними распахнулись двери царских палат. Письмо Ермака царь принял с радостью и велел громко прочитать, чтобы слышали все. Иван был очень милостив к казакам за то, что принесли России большую пользу, окружил вниманием и тут же простил все их прегрешения. Царь распорядился по такому поводу провести торжественный молебен в соборном храме и раздать нищим милостыню. Представлялось полезным возвеличить победы на востоке, на фоне крупных военных неудач на западных границах. Улицы столицы наполнились трезвоном колоколов, в церквах стоял гул, молящиеся громко возносили богу слова великой благодарности, радостно вспоминали молодые годы Ивана IV, когда он покорил Казанское и Астраханское ханства.
Когда Ивану IV доложили о прибытии гонцов Ермака из Сибири, он оценил важность привезенных известий и отдал приказ о подготовке «зимнего похода» в Сибирь. После беседы с казаками царь убедился в том, что уральские перевалы непроходимы в зимнее время. Тогда он известил Строгановых об отмене зимнего похода. Экспедиция была отложена на весну.
Заняв столицу Сибири, казаки рассчитывали получить немедленную помощь из Москвы. Но шли долгие месяцы, а подкреплений все не было. Приходилось рассчитывать лишь на свои силы. Сам Ермак не сидел сложа руки. Он все время предпринимал какие-то действия, целью которых было расширить владения. В декабре 1582 года казаки подверглись неожиданному нападению татар, однако, понеся потери в людях, сумели удержать свои позиции и отогнать степняков.
К концу зимы царь сильно занемог и вскоре отстранился от дел. Ему докладывали лишь самые важные и неотложные государственные вопросы. После прекращения войны со Швецией в 1583 году русское командование высвободило значительные военные силы. Но использовать их пришлось для обороны южных границ от Крыма и для подавления восстания в Поволжье. Поглощенные своими распрями, советники царя не потрудились составить точное представление о положении дел в Сибири. После недолгого совета боярин и дьяки, сидевшие в Разрядном приказе, решили отправить в Сибирь князя Семена Болховского.
20 февраля 1583 года к Ермаку пришел татарин по имени Синбахты и сообщил, что Мухаммедкул кочует со своими людьми в долине реки Вагай, впадающей в Иртыш. Это в сотне километров от Искера, не дальше. рмак не мог упустить такой случай. Он тотчас отобрал 60 самых сильных и ловких казаков и послал убить Маметкула. Отряд нашел татарского военачальника на берегу озера Коллар, возле Иртыша, недалеко от того места, которое указал Синбахты. Ночью, дождавшись, когда татары уснут, казаки перерезали несколько сотен человек. Самого Маметкула взяли в плен, прихватив с собой богатую добычу.
В начале весны 1583 года атаман отправил вниз по Иртышу 50 казаков во главе с Богданом Бзягой, приказав подчинить живших там татар с остяками и назначить им ясак. 5 марта казаки выступили в поход. Татары, селившиеся в долине Аримзянки, были подчинены казакам, однако в устье реки, засев в небольшом городке, они оказали отчаянное сопротивление. Но скоро низкие избенки запылали, и по ветру потянулись клубы черного дыма. Татары побросали саадаки, сабли, копья и униженно просили о пощаде.
Разгромив городок на Арямзянке, Брязга пошел в низовье, где кочевали вогулы и остяки. О походе казаков проведал князец Нимнян. Он не терял времени и разослал в паули гонцов, призывая воинов. Слово князьца разожгло кочевников. Две тысячи остяков и вогулов, вооруженных мечами, копьями и луками, явились на высокую гору к князьцу Нимняну, который умело укрепил городище валами и заплотами. Остяки и вогулы держались храбро и не раз выходили из крепости на рукопашную. Трижды ходил Брязга с казаками «на слом», но не смог преодолеть крутого яра и повалить частокол. На утро повел Брязга казаков на четвёртый приступ и взял городок. Взяв городок, русские жестоко расправились с жителями, чтобы другим неповадно было. Зачинщиков повесили за ноги. Всех прочих заставили поклясться в верности, целовать окровавленный меч. На этом примере видно, как еще сильны были среди обращенных в ислам татар языческие обычаи.
Отправив собранный ясак Ермаку в Искер, казаки двинулись дальше, в волости Натсин и Харбин. Люди, наслышанные о недавних зверствах казаков, сдавались без сопротивления. Дальше путь Богдана лежал в волость Туртас, занимавшую долину реки того же названия. Был здесь также городок Туртас. Жившие чуть ниже уватские татары, объединившись с туртасскими, все они входили в одну волость, встретили казаков стрелами. Однако как бы они ни сопротивлялись, в конце концов вынуждены были покориться.
Поход продолжился, и в начале мая казаки прибыли в Тарханскую волость. Там жил князь Калпухов, чьим именем была названа волость. Здесь казаки снова встретили отпор. Бой продолжался 2 - 3 часа, много остяков полегло. Оставшиеся в живых вынуждены были покориться и обязались платить ясак. Остяки, жившие в низовьях, тоже подчинились казакам - кто добровольно, а кого заставили силой. В долине Иртыша оставалось лишь одно место, неподвластное казакам. Там жил известный князь, которому послушны были все остяки Иртыша и Оби. Звали его Самар. 20 мая рано утром казаки были возле города. Они перерезали спящих караульных, выставленных Сама-ром на берегу. Проснувшись от криков, Самар туре попытался было защитить себя, но был сражен выстрелом. Остальные остяки, перепугавшись, разбежались кто куда. Людей в городе оставалось мало, все они покорились, не посмев отказаться от ясака.
Казаки жили в том городе неделю, однажды к нему явился остяцкий ткнязь по имени Алыч. Богдан назначил его правителем вместо убитого Самара. Сам Алыч и его племя были очень известны среди остяков. Городки по берегам озера Кунда и обширные земли по Оби были в их подчинении. Устье Иртыша, где он впадает в Обь, было недалеко от городка Самара, а потому Богдан решил пройти туда берегом Оби. Он не стал слишком углубляться, дошел лишь до местечка Ак-Тау. Казаки не встретили здесь никого. Прождав три дня, 29 мая поплыли вверх по реке. На Иртыше уже не оставалось людей, способных оказать сопротивление. Где бы отряд казаков ни появлялся, всюду встречал людей покорных, согласных на любое требование. Казаки Богдана не раз нарывались на сопротивление, однако никто из них не пострадал, стрелы были не страшны.
Лето 1583 года употребил Ермак на покорение городов и улусов, расположенных по рекам: Обь, Иртыш, Тавда. Разгром Пелымского княжества позволил бы казакам привести к шерти население восточной части Сибирского ханства, а главное, овладеть самым удобным путем из Сибири на Русь. Но война с Пелымским княжеством оказалась трудной и кровопролитной. Пройдя по полноводному Тоболу около сотни верст, казацкая флотилия вошла в устье Тавды. Река эта имела в ширину до 120 метров. Берега ее были довольно высокими.
На Тавде казаки могли получить немного хлеба, отсутствие которого им ничто не могло возместить. Этот поход начался 1 июля 1583 года Кроме сподвижников Ермака в отряд входили, также, татары и остяки. Целью похода было покорение народов остяков и манси, живших в бассейне реки Тавды. Но штурмовать его укрепленное городище Ермак не стал, решив уберечь от новых потерь свой малочисленный отряд. Тогда вогульский князь Аблыгерим живший недалеко от устья Тавды, собрал большое войско и вышел навстречу объединенного многочисленного отряда Ермака. Сражение произошло на берегу Поганого озера.
Наиболее опытные вогульские воины шли в первых рядах вогульского войска. Они были одеты в доспехи. Вооружение их составляли сабли и копья. За ними следовали легковооружённые воины без доспехов. Они были вооружены копьями и луками. Вторые стреляли из-за спин первых. Казаки использовали это обстоятельство. Выстрелами из пищалей они уничтожали первые ряды наиболее опытных воинов вогульского войска. Затем, копьями и бердышами казаки добили раненых. Перебив лучших воинов противника, казаки окружили и прижали к озеру остальное вогульское войско. Вскоре битва превратилась в побоище. Вогулы были полностью перебиты. Пленных не брали. Их добивали уже в воде. После этого боя Ермак со своим войском прошёл всю Тавду до верховий. По пути штурмом взял и уничтожил Лабутинский городок, при этом был захвачен в плен князь Лабута.
В верховьях Тавды объединенная дружина Ермака столкнулась с войском пелымского князя Патлика. В жестоком бою вогулы были разбиты. Погибли все вогульские воины во главе с князем. Таким образом, благодаря двум победам, одержанным объединенным войском Ермака на реке Тавде, в состав Российского государства вновь вернулось великое княжество Пелымское, отторгнутое от Московии незадолго до этого в результате местного Кучумского дворцового переворота. В октябре 1583 года Ермаково войско не вернулось в Кашлык, а остались зимовать на Карачине острове. Туда они «провадше в зимовье» свои струги с хлебом и прочими «припасами». Вогуличи, сопровождавшие обоз, были отпущены из Карачина восвояси.
20 мая 1583 года князь Семён Болоховский получил указ царя проследовать в Сибирь с дружиной в 500 стрельцов. Прощаясь с семьей, князь Семён не знал, ему никогда больше не придется увидеть нигодовалого сына Василия, ни только что родившегося сына Михаила. Кроме этого, Строгановым предписывалось предоставить Болховскому 40 добровольцев из числа своих людей.
Из Свияжска Болховский прибыл в Казань. Пополнив здесь свой отряд еще полусотней местных стрельцов, воевода двинулся на судах сначала вниз по Волге, а потом вверх по Каме к Чердыни, где уже сначала зимы 1582 года находился в ожидании похода на Пелым голова И. В. Глухов с полусотней вятских стрельцов.
Согласно замыслу московских стратегов, изложенному в наказе Болховскому, предполагалось,что его отряд, усиленный вятчанами и полусотней пермских стрельцов, которых должен был выделить чердынский наместник В. Оничков, а также полусотней ратных людей, набранных в вотчинах Строгановых, выступит с началом зимы 1583 года на конях через горные перевалы на помощь Ермаку.
Отряд Болховского был очень плохо подготовлен к выполнению порученной ему миссии. Запасы провианта, выделенные ему, оказались недостаточными. Стрельцы потратили на преодоление Уральских гор гораздо больше времени, чем вольные казаки. Они выбились из сил, пока добрались до перевалов. Неизвестно, какие суда выстроили им Строгановы. Казаки не раз перетаскивали суда на Переволоке с Волги на Дон. Когда надо, они смогли перенести струги через горы. Стрельцам все это оказалось не по плечу. Обессилев, они бросали суда на склонах Уральского хребта вместе с припасами. Московский отряд прибыл в Кашлык только в ноябре 1584 года. Но радости от этого события в казачьем лагере не было, так как казаки не заготовили необходимого количества провианта.
На втором году пребывания в Сибири казаки столкнулись с реальной угрозой голода. Запасы зерна и круп, привезенные из России, были полностью израсходованы. Не большая запашка, которую держали татары под Искером и манси на Тавде, давала слишком мало зерна. Военные действия помешали населению вовремя посеять хлеб. Сибирское ханство получало многие необходимые продукты из Средней Азии. Отступив в верховья Иртыша, Кучум позаботился о том, чтобы затворить торговые пути из Бухары в Искер.
Однако в зиму 1584-1585 года температура в окрестностях Искера падала до −47°, начинали дуть ледяные северные ветры из Арктики. Глубокие снега и дикий холод делали невозможной охоту в таёжных лесах. В голодное зимнее время волки собирались большими стаями и появлялись возле человеческих жилищ. Прибывшие к Ермаку стрельцы к великому сожалению не пережили сибирскую зиму. Они погибли поголовно, так и не приняв участия в войне с Кучумом. Умер и сам Семён Болоховский, назначенный первым воеводой Сибири. В свою очередь, болезни и стычки с татарами приводили к невосполнимым потерям в казачьем войске. Казаки могли успешно сражаться с превосходящими силами, пока в изобилии имели порох и свинец. Но вскоре отряд израсходовал почти все боеприпасы и, таким образом, утратил свое главное преимущество перед врагами, не имевшими огнестрельного оружия. А численное превосходство татар было всегда подавляющим. После голодной зимы численность отряда Ермака катастрофически сократилась. Чтобы сберечь уцелевших людей, Ермак старался избегать столкновений с татарами, сидя за крепостными стенами.
Предчувствуя новые междоусобия, татарская знать стала спешно покидать ханский двор. От Кучума отвернулся даже его верный Карача. Он владел одним из лучших улусов Сибирского «царства». Его ставка располагалась в самом устье Тобола, в непосредственной близости от столицы. Казаки дознались, что Карача был любимым советником и что в его ведении находились ханские мастерские, изготовлявшие «царю пансыри и кольчуги и всякую ратную збрую». Когда Карача узнал о том, что Сеид-хан объявил войну Кучуму, он решил покинуть неудачливого хана. Отказавшись повиноваться приказам Кучума, он со всем своим родом, воинами, кибитками и рабами ушел на юг к Чулымскому озеру и стал кочевать между Тарой и Обью. Вскоре Караче удалось привлечь на свою сторону многих мурз и он повел свою особую войну с Ермаком.
В марте 1584 года, к Ермаку пришел человек от того самого мурзы Карачи, который ушел от Кучума на реку Тара, где кочевал со своим племенем. Человек просил дать людей для войны с Казахской ордой. Недолго думая, Ермак отправил с ним атамана Кольцова с 40 казаками. На самом деле никакой войны не было. Мурза Карачи решил хитростью раздробить силы казаков, чтобы расправиться с ними. Он напал на отряд Кольцова и перебил всех. Разослав своих людей во все концы, мурза поднял народы против русских. Убийство собиравших дань казаков также было делом его рук. Были у мурзы и другие стычки с русскими.
Собрав войско, Карача подступил с ним к стенам Искера, чтобы после длительной осады принудить русских сдаться. 12 марта он окружил город плотным кольцом и начал осаду. У оставшихся в городе надежды на спасение было очень мало, их ждала голодная смерть. Майской ночью казаки отыскав лазейку, незаметно проползли мимо стражи и неожиданно обрушились на татар. Карачи был спокоен, ибо верил в своих людей. Осаждавшие город поспешили на шум, завязалась кровавая битва, окончившаяся победой русских. Большинство татар были перебиты, спаслись лишь немногие. Среди погибших были оба сына мурзы. Сам он бежал в сопровождении трех человек.
В войске Ермака оставалось меньше половины от числа тех, кто покинул под его знамёнами Пермский край в 1581 году. Три из пяти казачьих сотников были мертвы.
Хан Кучум поднявшись вверх по Иртышу, стал кочевать в долине реки Ишим. Хан не намеревался оставаться там навсегда, а потому и не пытался построить город. Он, как все кочевники, жил в войлочных юртах. Пока хан кочевал, русские успели покорить почти весь его народ, проникая в доступные для себя области, не обращая на хана внимание. У хана не было войска, поэтому он пребывал в бездействии. С того дня, как он покинул свой город и до прибытия в него воеводы из Москвы, прошло более двух лет. Казаки ни разу не пытались напасть на Кучума, так же, как и хан ни разу не предпринял против казаков какого-либо действия. С прибытием Балховского с 500 воинов силы казаков значительно окрепли. До сих пор им сопутствовала неизменная удача, а потому казалось, что со свежими силами можно будет добиться всего. Однако вышло иначе.
Казаки обычно кормились за счет татар или остяков, только теперь многое изменилось, запуталось: дороги стали опасны, русские уже не чувствовали себя хозяевами на них, брать еду было негде. Если в низовьях Иртыша татары были приведены в повиновение, то жившие в верховьях реки казакам не подчинялись. Взяв с собой 500 человек, Ермак отправился в те края берегом Иртыша. Кроме товарищей атамана, в отряде было немало прибывших вновь. В низовьях Вагая, впадающего в Иртыш слева, народы были послушны казакам, а дальше сохраняли независимость.
Едва узнав о приближении казаков, мурза стал готовить им достойную встречу. В его распоряжении, кроме собственных людей и ополченцев из окрестных деревень, было войско Карачи, о котором уже шла речь, вернее, то, что от этого войска осталось. Ермак, рассчитывавший очень быстро овладеть городком, неожиданно нарвался на мужественный отпор. Завязался нелегкий бой. Городок стоял на высоком мысу, а потому враг был не опасен для его защитников. Ермак понимал, что не добьется ничего, пока не сломит сопротивление городка. Разъяренные упорством татар, казаки не щадили никого. Немногие оставшиеся в живых татары были вынуждены бежать. Казаки захватили богатый трофей, унести все на себе не было никакой возможности.
В других местах татары не оказывали сколь-нибудь серьезного сопротивления, зато в устье Ишима русских ждал настоящий бой. На этот раз, в отличие от прежних стычек, дрались врукопашную. Внезапный налет татар застал русских врасплох. Не успев достать ружья, они вынуждены были действовать кулаками. В результате пять казаков было убито. В конце концов казаки одержали верх. Предав убитых товарищей земле, Ермак продолжал свой путь к верховьям Иртыша.
Ермак вышел к татарскому селению Шеш-Тамак в устье реки Шеш, впадающей в Иртыш справа. Люди из этих мест были бедны, а потому Ермак не стал грабить их, не принял даже подарки. Решив, что дальше, на севере, поживиться будет нечем, атаман повернул назад. В городке Таш-Аткан он узнал, что вдоль Вагая пробирается караван из Бухары. Поскольку Вагай впадает в Иртыш слева, Ермаку было нетрудно пробраться туда. Он узнал, что караван идет в Искер, а хан Кучум не пускает его к русским. Атаман спешил, желая не упустить добычу, а заодно проучить хана. Однако никакого каравана он не нашел. В местечке Атбаш, куда он забрел, о караване никто не слышал.
Близилась ночь. Ермак устал и хотел спать. Не думая о том, что поблизости могут быть татары, он вместе с товарищами устроился на ночлег на островке, отделенном от берега небольшим рвом, размытым течением Иртыша. Хан Кучум, шедший по следу атамана, приказал своим людям дождаться, когда казаки уснут, и убить их. Он заранее определил брод, где удобней перейти реку верхом. Во второй половине ночи Кучум со своим войском подобрался к казакам и напал на них. Перебиты были все, кроме одного. Ермак, вне всякого сомнения, был среди погибших.
Заняв столицу Кучума, вольные казаки могли вернуться на Русь, обремененные богатой добычей. Но не такими были Ермак и его товарищи. Казачий круг постановил присоединить разгромленную Кучумову орду к России. Решение круга казаки осуществили ценой своей жизни. Три года малочисленная дружина не знала поражений перед лицом многочисленных не приятелей. Враги, наседавшие со всех сторон, суровые морозы, голод и невыносимые лишения, ничто не могло сломить волю казаков к победе. Но смерть Ермака означала конец экспедиции. Но это не являлось приостановкой и тем более отказом от завоевание Сибири.
Оценили 15 человек
30 кармы