Идя в 1572 году на Русь Девлет Гирей и его кровожадные соплеменники ощущали громадную поддержку со стороны всемогущественной мировой державы, Османской империи. Он был уверенны в успех, так как в этой благоприятной для него военно-политической ситуации крымский хан надеялся не только отторгнуть от России Среднее и южное Поволжье, но и захватить Москву. Накануне вторжения алчный и одуревший от само величия Девлет Гирей приказал расписать между мурзами уезды и города России. Воодушевлённый погромом в предыдущем году Москвы, турецкий султан направил в Крым крупный отряд янычар с пушками для участия в завоевательном походе на Русь, очень надеясь захватить для своей империи новые территории. Хотя до этих событий Турция в борьбе с Россией использовала до поры до времени только своего крымского вассала.
Однако после установления Российского контроля над Казанским и Астраханским ханствами, произошло первое прямое столкновение русских с турками. В 1569 году 17 тысяч турок и 50 тысяч татар организовали совместный поход на Астрахань, который закончился для них катастрофой. Но 1571 год породил в Стамбуле надежды на успех. Но в 1572 году многочисленная татаро-турецкая орда шедшая на Москву была наголову разгромлена всего в нескольких километрах от неё. Увы, не судьба.
Но события лета 1572 года фактически положили конец многолетнему противостоянию крымского хана Девлет Гирея и русского царя Ивана Грозного, которое началось почти два десятилетия назад. Здесь, на ближних подступах к Москве, как и в последующие столетия, навсегда рухнули надежды крымских ханов вернуть себе доминирующие положение в Восточной Европе и воссоздать ордынскую империю.
Молодинская победа закрепила навечно за Московским государством Поволжье, упрочила международное положение и авторитет страны не только у восточных и южных соседей России, но и на Западе, опосредованно корректировала негативный образ страны, старательно создававшийся дипломатами Ливонского Ордена, Речи Посполитой и Швеции, либо даже способствовала его пересмотру. Последствия этого сражения для стратегической ситуации в регионе были колоссальные.
Крымскому хану, как и последующим правителям Крыма, так и не суждено было восстановить своих родственников на казанском троне. Крымские войска ещё около 100 лет совершали регулярные нападения на русские земли, в том числе в 1589, 1591, 1593 годы, в Смутное время, в 1640, 1666, 1667, 1671, 1688 годы, однако чаша весов всё более склонялась на сторону Российского государства. И уже через 160 лет после описываемых событий российские армии Миниха и Ласси вторглись в Крым во время войны 1735-1739 годов и подвергли ненавистную крымскую землю тотальному опустошению, истребляя татарву. Ни жалели никого.
Ответом на кровавую тюркскую экспансию стали не менее ожесточённей, походы против них донских и запорожских казаков. Уж больно достали русских эти безнаказанные зачастую набеги, стоявшие Руси колоссальных потерь и чудовищных разрушений. Казаки в отличие от государственных деятелей не были заморочены сложностями утончённой европейской дипломатии. Для них поганые были исчадием рода человеческого, и они противостояли им везде где существовал РУССКИЙ МИР.
Так состоялись казацкие походы в 1502 и 1504 годах на Тамань, 1516 году на Белгород, в 1523, 1527, 1528, 1538. 1541, 1545, 1547, 1548., 1551 годах на Очаков, в 1556 году на Керчь и Очаков, в 1558 году на Перекоп и Джарылгач, в 1560 году на Кафу, 1574 году на Азов и Белгород, в 1575 году на Трапезунд, Синон и Константинополь. В 1576 году казаки ходили на Килию, Силистрию и Варну, а также практически ежегодно осуществлявшиеся с 1602 по 1696 года, набеги на черноморское побережье Турции. А в 1637 -1642 годах донские казаки захватили и удерживали Азов.
Русские при своём сердобольном отношении к другим людям имеют самое милитаристское сознание из всех больших этносов на этой проклятой богом земле. Сказанное выше категорически нельзя путать с тупой агрессивностью, как приобретённой, так и, возможно, врождённой, присущей как отдельным людям, так и многим большим и малым народам. Одновременно русские, как ни странно, являются одной из самых миролюбивых наций, что совершенно естественно уживается с милитаризмом, не вызывая никаких противоречий, а лишь подчёркивая вездесущие амбивалентность и двойственность, пронизывающие их и их отношение к миру.
Вы все ЧУЖИЕ должны понять, мы просто по жизни другие. Мы живём в параллельном мире по отношению ко всем, и нас всегда и во все времена никто не мог понять, потому что мы до совершенства непредсказуемы. А это всегда всех наших соседей очень сильно пугало. И пусть не надеются убогие, что единожды воспользовавшись слабостью России, они будут получать дивиденды вечно, купаясь при этом как сыр в масле со сметаной, изредка попинывая этих презренных славян.
Но вы все, не взирая на долготу своей славной истории, несметного богатства, неимоверной воинственности и вселенской исключительности, должны помнить «как отче наш», что русские всегда приходят за своим, и скрупулёзно платят по счетам. И когда они придут, не надейтесь твари на подписанные вами иезуитские соглашения, якобы вас оправдывающие. Они не будут стоить даже той бумаги, на которой написаны. Поэтому с русскими стоит или играть честно, или вообще не играть. Так было, так есть, так и будет, и горе тому народу кто это забудет, или не понимает это в силу своей исключительности.
Именно после Молодинской битвы Крымское ханство вынуждено было отказаться от многих своих притязаний к России, и навсегда отказаться от авантюрной затеи завоевать Русскую землю. Это лишало Османскую империю возможности лелеять надежды на продолжение экспансии в русские земли, с помощью вассального Крымского ханства, и закабаления русского народа, который не желал этого. Даже несмотря на то, что Стамбул на подконтрольных территориях сохранял немусульманские религии, местное население само исламизировалось из практических соображений, так как налоги для иноверцев были выше, чем подати для последователей титульного вероисповедания. Но русские люди, а не продажные западные украинцы, никогда свою веру отцов не продали бы, а пошли бы за веру на смерть.
В свою очередь, взаимные счеты и недоразумения, разделявшие Польшу-Литву и Москву, близорукость их правительств и пренебрежение к интересам своих народов помешали обоим государствам воспользоваться благоприятной ситуацией и устроить совместную борьбу со степными хищниками, раздавив это паучье гнездо навсегда. А так как усиление Московского государства не только кардинально нарушало политическое равновесие в Восточной Европе, но и угрожало Крымскому ханству, а так же неограниченно амбициозной Речи Посполитой. Посему, объективно военно-политические интересы вынуждали спесивых польских королей не только уклонятся от участия в антитурецких лигах, но и даже опираться на военные союзы с Турецкой империей и кровожадным Крымским ханством в своей борьбе с Московской Русью.
И то, что Крым в отличие от Казани и Астрахани сумел продержаться ещё более 200 лет, отнюдь не заслуга династии Гиреев и Османской империи, а, скорее, последствия русской Смуты, и подлючей политики Речи Посполитой вместе со Швецией, вмешавшихся в неё и вынудивших Москву надолго отказаться от разгрома этого разбойничьего гнезда и центра мировой работорговли. По вине спесивых до самодурства польских панов и шведских русофобов ещё два столетия через крымские порты шли сплошным потоком в рабство народы Восточной Европы. Но их им было совсем не жалко, они же русские...
Однако значение победной кампании 1572 года для Московского царства вскоре вылилось в представлении кандидатуры Ивана Грозного на польский престол и в завязавшихся вскоре в 1573 году союзных переговорах со Священной Римской империей, включая вопрос от признании за московским самодержцем царского титула. То важное место, которое имперская дипломатия отводила Московскому царству в системе международных отношений, в частности в период польского бескоролевья в 1572–1576 году, было напрямую связано с успехами московских войск, с одной стороны в Литве, с другой – на востоке и юге, в борьбе с татарами.
Тем более, что в июле 1572 года умер король Речи Посполитой Сигизмунд II Август. В 1573 году королем был избран французский принц Генрих Валуа, но в 1574 году в Париже скончался его брат король Карл IX. Как только Генрих получил эту новость, он оставил Польшу и уехал в Париж, где был коронован королем Франции. В Речи Посполитой наступил период междуцарствования. Влиятельная группа польской и литовской шляхты, в которую входил, в частности, архиепископ города Гнезно Якуб Учарский, выразила желание видеть на польском престоле царя Ивана IV или его сына Федора.
Было глубоко символично, что именно после победоносной Молодинской битвы вновь возобновились русско-австрийские дипломатические отношения на совершенно новом уровне, начиная с приезда в Россию тайного имперского посланника Магнуса Паули в 1573 году. Имперская дипломатия окрылённая этой победой русского оружия над степняками очень подробно информировала русского царя о европейском политическом «пасьянсе». Делая по ходу переговоров весьма соблазнительные предложения политического и военного союза. Союз этот должен был быть прежде всего направлен, с одной стороны против Турции и её алчных и ненасытных вассалов нёсших смертельную опасность для европейских народов, и их заносчивых и амбициозных правителей. А с другой стороны, указывался и второй противник, французский король, как главный союзник турецкого султана, по договору с которым на польский престол была выдвинута совместная кандидатура брата французского короля принца Генриха Валуа.
Если антиосманские и в целом антимусульманские союзные отношения предлагались Москве имперцами и ранее, то при подготовке этого вояжа и имперской дипломатией в первые была сформулирована идея раздела недавно образовавшейся Речи Посполитой между Империей и Московским царством, а также выражено понимание и сочувствие ливонской политике Ивана Грозного. Коварная и иезуитская Европа, взращенная на законах и принципах людоедского Римского права, умела преподнести и впихнуть всякое дерьмо в красивой упаковке.
Эхо Молодинской победы звучит и в уверенных политических декларациях московской дипломатии в дипломатических сношениях с европейскими государями, в первую очередь, с возглавлявшими антитурецкий блок Габсбургами.
«А Астороханское государьство было великое и значала Болшие орды государьство началное; а как Государю нашему... Бог поручил – Казанское царьство взял, и Государь наш... послал рать великую Волгою к Асторохани, что бо чистити Волга и до Хвалимского моря, а то царьство Астороханское стоит блиско устья морскаго. И Государя нашего воеводы Астороханское царьство взяли и царя свели; и устроил Государь наш... в Асторохани потомуж благочестие: многие церкви поставил и соборы и весь причет церковный устроил».
Великая победа русской армии при Молодях, и возникшая вскоре война между Османской империей и Персией, на время приостановили крымскую и турецкую агрессию против Московского царства. Но русскую границу, проходившую по южным степным рубежам, по прежнему продолжали тревожить лишь небольшие татарские отряды приходившие за полоном. Такие нападения произошли и в 1573, и в 1574 годах. Совершены они были исключительно с грабительскими целями. По своим масштабам эти набеги не шли ни в какое сравнение с нападениями прошлых лет, а так же не несли угрозы независимости русского государства.
Несмотря на выдающейся успехи Москвы, на протяжении второй половины XVII века Русское государство и Крым по прежнему противостояли друг другу как неприменимые противники находившиеся между собой в открытой борьбе, лишь по временам затихавшей и приобретавшей форму скрытого антагонизма. В пользу этой точки зрения говорит и тот факт, что в течение всей Ливонской войны расчёт польского правительства на содействие татар всегда оставался неизменным. Польское правительство в течение Ливонской войны три раза возобновляло союз с Крымом, охотно забывая о нарушении им ранее заключённых соглашений. Выгода от союза с татарами в глазах польского правительства сторицей окупали ущерб, который причиняли польским владениям татарские набег.
Прямая и непосредственная связь между набегами татар на русские земли и ходом военных действий в Ливонии становится особенно заметной, если принять во внимание тот факт, что 1575-1578 есть годы, отмеченные перерывом нападений крымцев на Русь, стали временем усиления активности русских войск в Ливонии. После 1578 года наступает последний, заключительный период Ливонской войны. Московское государство обороняется против объединившихся Польши и Швеции, а так же и против татар напиравших с юга, с честью выходит из этой тяжелейшей борьбы. Надо заметить, что в этот период крымчаки были не способны активно бороться с Московским государством, так как потерпели вместе с турками в 1578 и 1579 годах сокрушительные поражения от персидских войск.
По окончании Ливонской войны крымские татары прервали свои набеги. Причина поворота политики Крыма заключалась в том, что в 1593 году Турция начала тяжёлую и длительную войну с Венгрией, в которой должен был принимать участие Крым. Это поставило Крымского хана перед необходимостью возобновить мирное соглашение с московским правительством. Прекращение широкомасштабных опустошительных набегов крымчаков на Московское государство в конце XVI и в первые годы XVII века, таким образом, обусловлено прежде всего усложнившейся международной обстановкой.
Как и прежде, основные действия в нескончаемой русско-татарской войне проходили на степной границе русского государства с «Диким Полем». Эти земли лежали на рубеже леса и степи. По направлению к югу леса уступали постепенно место бескрайним степям, переходя от сплошных массивов к отдельным рощам в оврагах и балках, по берегам рек. Поселения тут встречаюсь всё реже. Начиналось Дикое Поле. По его просторам круглый год, зимой и летом, бродили во множестве разбойничьи шайек "воровских людей" и хищные чамбулы татар, вечно голодных и алчных.
По водоразделам рек проходили проторенные таирами сакмы и шляхи. Через этот край пролегали важнейшие из этих военных троп, которые вели от татарских кочевий к русским городам и сёлам. От самого причерноморского Перекопа до Тулы протоптан был крымцами самый знаменитый Муравский шлях. Он шёл по водоразделу Днепровского и Донецкого бассейнов, между верховьев Ворсклы и Северского Донца, между Тимом и Кшенью на Ливны и далее к Оке. Промеж верховий Нежеголи и Осколом на территорию Курского края вступала Изюмская сакма, которая сливалась с Муравским шляхом у Семских Котлубанов. Помимо них, татары пользовались и другими дорогами, более локального значения. Ответвляясь от Муравского шляха, уходила за Сейм Пахнуцкая дорога. К Рыльску вёл Бабаев шлях, названный так по имени знаменитого в своё время Бакая-мурзы; от Рыльска к Волхову, Свиной. По ним приходили степняки на русскую землю и по ним возвращались они, уводя в неволю не меренные толпы пленников, угоняя скот и иное награбленное добро. Пути эти из Дикого Поля на Русь в те времена бывали, зачастую, не так уж и далеки, особенно для отборной конницы. Помимо Крымского ханства, угроза московскому порубежью исходила и со стороны зависимой от Крыма Ногайской орды, кочевавшей в степях от Дуная до Кубани.
Из порубежных русских городков постоянно высылались в Степь отряды служилых людей, которые должны были отыскивать татарские сакмы и следить за передвижениями врага. Одни из этих отрядов, сторожи, включали в себя от 2 до 6 человек и выставлялись караулами на обычных местах пролегания сакмы, у приметных одиноких деревьев, откуда они вели наблюдение за закреплённым участком. Более крупными и подвижными отрядами являлись станицы, объезжавшие дозором Поле. Каждая станица состояла из 50-100 всадников, которые должны были патрулировать обширные пространства Степи. Наезженные татарские сакмы перекрывались фортами-острогами, стоявших обычно у бродов через крупнейшие водные артерии пограничья.
А для крымчаков, как и в прежние времена, основной целью нападений был людской полон и скот приносящий основную прибыль, но их вполне устраивали деньги, имущество и вооружение, которое можно было отбить в острогах и многочисленных городках, а так же станицах в приграничных районах. Именно здесь селились первые русские поселенцы, пришедшие на плодородные земли «Дикого Поля»
Татары, вооружённые луками, кривыми саблями и ножами, пиками, на своих малорослых, но сильных и выносливых степных лошадях, без обоза, питаясь небольшим запасом сушеного пшена или сыра из кобыльего молока, легко проносились через эту необъятную степь, пробегая чуть не тысячу верст пустынного пути за относительно короткое время.
В течение 1573-1574 года внимание московского правительства по прежнему было сосредоточено на борьбе с татарами. Пять полков стояли на берегу реки Ока и пять полков стояли против «казанской стороны»: Муром-Нижний Новгород-Шуя-Плёс. На огромной по свое протяжённости территории было сковано 10 полков русской армии, а так же многочисленные гарнизоны крепостей и пограничная стража. Это было по мнению русского командования достаточно для успешного отражения татарских набегов.
В последующие годы, после битвы под Молодью, Девлет I Герай лично не совершал набеги на русские владения. На московские окраины нападали только его сыновья, отдельные крымские и ногайские мурзы с небольшими силами. В сентябре 1573 года произошел поход крымских царевичей и ногаев на Переяславль-Рязанский.
Татарское войско выйдя к русским окраинам разделилось на отряды по нескольку сот человек, которые в свою очередь отделялись от главных сил поочередно. Эти многочисленные отряды степняков рассыпались по деревням и селениям, окружая их со всех четырех сторон и, чтобы не ускользнули жители. Раскладывая по ночам большие огни, они начинали грабить, сжигая, вырезая безжалостно сопротивляющихся, уводя с собой не только мужчин, женщин с грудными младенцами, но и быков, коров, лошадей, овец, коз.
Сначала с ними бились воеводы окраинных городков-крепостей с их немногочисленными гарнизонами, затем против татар выступили из Серпухова воевода большого полка князь С. Д. Пронский с казаками. Он встретил татарву в 15 верстах от города, стремительно атаковал их и разбил наголову. Блестящая победа увенчалась освобождением русского полона и захватом множества татарских пленников. Не захотев вновь испытывать судьбу погибших соплеменников у Молоди, оставшаяся в живых татарва вынуждена была не достигнув желаемого срочно бежать в степь спасая свои жизни.
Осенью 1574 года отряды крымчаков и ногаев пришедших на русские окраины для грабежа, совершили набег на рязанскую окраину. Воевода Борис Серебрянный после получения об этом известия, со своим полком срочно выступил навстречу поганым, стремясь не дать им разорят русские селения и захватывать ясырь. Вскоре в районе Печерниковских дубрав русские настигли татар и без остановки атаковали их. В ходе ожесточённого сражения русские сумели наголову разгромить степняков, остатки которых поспешно бежали в степь. «И тое осенью было дело украинским воеводам князю Б. Серебряному с товарищи с крымскими и с ногайскими людьми в Печерниковых дубравах, опричь новосильских, да мценских, да орельских воевод, потому что они в сход не поспели».
В 1576 году, ущемлённый страшным поражением под Москвой Девлет Гирей, собиравшийся было в поход на Русь, с Молочных вод вернулся в Крым, узнав о нахождении Ивана IV с царевичем со всеми силами в Калуге. В свою очередь, получив это сообщение Иван IV с большими боярами и воеводами ушел в Москву; на берегу были оставлены вторые воеводы с полками. Сами крымчаки, вынуждены были ограничится тем, что в сентябре того же года напали на Новгород-Северский, имея своей целью, что и прежде, такой же же банальный грабёж и захват полона. Но получив жёсткий отпор в боях с русскими, побросав захваченное имущество, скот и ясырь, бежали в степь, преследуемые русскими войсками. В этом же году татары из Большой ногайской орды численностью в 10 тысяч человек приходили под Темников, сжигая на своём пути сёла и посады, уничтожая и забирая в плен жителей.
Разгром в битве под Молодями оказался для крымских татар роковым. Огромные потери понесённые в этой эпической битве основательно подорвало боевое могущество Крымского ханства, надолго обезлюдев крымские улусы, в которых остались в основном женщины и дети. Но в образовавшийся вакум хлынули многочисленные ногаи, которые с успехом заменили крымчаков. В конце XVI века они стали играть главную роль в набегах на владения русских царей. Кровожадные крымские татары и присоединившиеся к ним вечно голодные ногаи продолжали методично совершать набеги на Русь по запросу крымского хана, уводя в полон русских людей.
Крупнейшим из государств, образовавшихся в XV веке на развалинах Улуса Джучи, была Ногайская орда. Её основателем принято считать беклярбека Едигея, бывшего в конце XIV – начале XV веков фактическим правителем Улуса Джучи. После его смерти его потомки сумели сохранить свое высокое положение. Первоначально их владениями были степи, в междуречье рек Яика и Эмбы, но постепенно им удалось распространить свою власть также на сопредельные земли, включая Астрахань, южных башкир, а так же часть казахов и каракалпаков.
Главный город Ногайской орды был Сарайчик, он располагался на правом берегу реки Яик, это в 60 километров от её устья. Он был основан вскоре после возникновения Улуса Джучи. В отличие от прочих орд бывшего Улуса Джучи, ногаями управляли не ханы из рода Чингиза, а бии из рода Едигея, поэтому первоначально они вынуждены были признавать над собой формальную власть сибирских Джучидов.
Правящие бии Ногайской Орды проживали в своей столице, в основном, в зимнее время, а летом кочевали. Сарайчиком непосредственно управляли бийские наместники, даруги, в нем также проживали высшие духовные чины Орды, великие сеиды. Во времена расцвета Улуса Джучи Сарайчик был важным торговым центром на пересечении караванных путей; эта роль сохранилась за ним и в ногайскую эпоху. Здесь активно предлагали «живой товар» на любой вкус, в основном из Руси, идущий на рабовладельческие рынки Средней Азии и Ближнего Востока. Это были искусные ремесленники, красивые женщины, здоровые дети. Кроме того, Сарайчик почитался татарами как особо священное место, потому что в нём находились ханские усыпальницы.
После смерти большого друга России бия Исмаила, на ногайский престол вступил его сын Дин-Ахмет кардинально отказавшийся от прорусского курса своего отца. В 1565 году он направил послов к крымскому хану с предложением совместно захватить Астрахань. Ногаи не только приняли участие во втором походе Девлет-Гирея на Москву, но и рассчитывали получить значительную долю при разделе русских земель между татарами.
После того, как жалкие остатки разгромленных под Москвой ногаев вернулись в свою орду и разбрелись по улусам, последовал ответный русский удар, целью которого стала ногайская столица. В 1573 году ногайская столица была взята и разгромлена служилыми казаками астраханского гарнизона. Эта карательная акция стала ответом на участие ногаев в походах Девлет-Гирея на Русь в 1571 и 1572 годах. Об этом же позднее упоминал преемник Дин-Ахмета бий Урус «В прошлых летех… приходили козаки из Астрахани и Сарачик разорили».
Весной ого 1577 года мирза Урмухаммед, сын ногайского князя Тинехмата, со своим отрядом сумел добраться до левобережья Суры и разорить многочисленные деревни между ней и Пьяной, угнав при этом сотни пленников и скот. В конце лета набег ногайской орды вновь повторился. Теперь во главе татарской рати находился дерзкий мурза Есиней Дивеев, князь Тинехмат, мурза Урус. Ногаи разорили алаторские и темниковские места, захватив полон, основательно опустошив территорию. Посланные в погоню русские отряды к великому сожалению вернулись назад нисчем. В этот раз поганые сумели безнаказанно уйти в степь.
Ободрённый недавним успехом ногайский мурза Есиней Дивеев, сумевший собрать под своим командование более 10 тысяч степняков, повторил набег на южно-русские земли ранней весной 1578 года. С ним на Русь пришли 6000 казыевцев, 2000 азовцев, 2000 больших ногаев и 2000 дивеевых ногаев. Они сумели скрытно подойти к русским окраинам и основательно опустошить территорию, захватив большой полон, и вновь безнаказанно уйдя в степь.
Войдя во вкус и почувствовав большую добычу, летом 1578 года большая ногайская орда со своими мурзами ходили уже под Венев и другие места за ясырём. Этому способствовало и то, что в 1578 году, после смерти Дин-Ахмеда, новый бий ногаев Урус вновь предлагал Крыму союз против Москвы и хотел воевать Русь. Но в Веневе осадный голова Роман Писарев, вместе с немногочисленным гарнизоном сумел отбить атаку татар на город, хотя степняки и уничтожили посад. Но затем, во время ночной вылазки, русские сумели отогнать поганых от стен крепости, нанеся кочевникам чувствительные потери. На этот раз степные хищники ушли в степь не добившись поставленных ранее перед собой задач.
Этот неожиданный набег ногайцев, чьи лидеры заверяли Москву в мирных намерениях, заставил русское правительство пересмотреть отношение к окраинным землям и предпринять ряд новых организационных усилий по действенной и результативной охране государственных рубежей. Правительство начинает строительство четырех линий укреплений, географически растянувшихся от Белгорода до Самары, а хронологически занявших более столетия. Полностью оно будет закончено лишь в 1684 году. Окскому направлению вновь будет уделено особое внимание, так как оно являлось одним из излюбленных путей степняков в их набегах на Московскую Русь.
Поход 1573 года стал лишь началом кампании по усмирению ногаев. Основную роль в ней в последующие годы играли волжские казаки. Волжские казаки с молчаливого одобрения Москвы развернули против ногаев настоящий террор. В 1577 году ими был полностью разгромлен город Сарайчик, столица Большой Ногайской орды и основательно опустошены их улусы. Этот поход стал лишь началом кампании по усмирению ногаев. Основную роль в ней в последующие годы играли те же волжские казаки. Их использование было особенно выгодно для русского правительства. С одной стороны, они всегда были готовы откликнуться на призыв Москвы выступить против татар, с другой стороны, русские власти, ведя с ногаями сложную дипломатическую игру, могли приписать казачьи набеги собственному почину волжской вольницы.
В то же время царь довольно откровенно угрожал бию, что если ногаи не прекратят своих набегов на русские окраины, то «повелим вас самих воевать и ваши улусы козаком астараханским и волским, и донским, и казанским, и мещерским, и над вами над самими досаду и не такову учинят». И уже к концу 1580 набеги козаков против ногаев принесла свои плоды. Основные ногайские улусы ушли за Яик, так как «у Волги боятца жити от волских козаков воины», что значительно снизило интенсивность опасность их набегов на русские окраины. Новый разгром Сарайчика произошел в 1581 году. При этом русское правительство отказалось принять на себя ответственность за эти действия. Иван IV также указывал астраханскому воеводе В.Ф. Бахтеярову-Ростовскому отвечать на вопросы бия Уруса следующим образом: «Наши козаки на Сараичик не хаживали, а воровали будет на Сараичик приходили беглые козаки, которые, бегая от нас, живут на Терке, на море, на Еике».
Большое внимание в этот период русское правительство уделяло Поволжью, где уже много лет бушевало антирусское восстание бывших народов Казанского ханства. Против восставших в Казанской земле воинственных марийцев Луговой и Горной стороны, царь направил войско князя Никиты Романовича Одоевского и князя Ивана Петровича Охлябинина, нанёсшее ряд тяжелых поражений мятежникам. Новый поход в Поволжье планировался осенью 1573 года. Однако, узнав о сосредоточении в Муроме крупных русских сил, черемисы прислали туда с повинной своих представителей, и поход был отменен. Капитуляция была принята с условием постройки на марийской территории новой крепости, «Царева города» на Волге между устьями рек Большой и Малой Кокшаги, Царевококшайска. Строительство деревянной крепости здесь началось в апреле 1574 года.
В 1572 году умер король Речи Посполитой, ярый ненавистник русских, Сигизмунд II Август. Состоялся сейм, на котором при поддержке французов, королем был избран Генрих Валуа. Этот правитель ничем не запомнился, кроме того, что подписал «Генриховы артикулы» по которым существенно расширялись права магнатов и шляхты. Но после того как на встрече с императором Максимилианом король узнал о смерти своего брата, Карла IX, и вспыхнувшая вновь мечта о французском троне охватила все его мысли. Генрих Валуа вынужден бежать из Польши, и в Речи Посполитой наступило бескоролевье в 1574—1576 году, которым воспользовались крымчаки для своего набега.
В 1574 году турецко-татарское войско напало на Молдавию. Приведя там к власти своего ставленника Петра, брата волошского господаря, турецкий султан, мстивший за участие польских добровольцев в войне не на его стороне, приказал крымскому хану совершить набег на Польшу. В октябре 1575 года тридцатитысячная татарская орда направилась в польское приграничье, имея целью захватить большой полон и основательно опустошить территорию.
В это же время новый предводитель украинских казаков гетман Богданко воспользовавшись благоприятным моментом, ворвался с отборным отрядом через Перекоп на Крымский полуостров и произвел там большие опустошения. После этого его отряд на «Чайках» по Черному морю проплыл к берегам Малой Азии и разграбил города Трапезунт и Синоп, везде вырезая местных жителей и всё превращая в пепел.
В 1575 году крымские татары совершили большой поход на Галичину, Волынь и Подолье, захватив полон численность в 55 тысяч человек, а так же основательно истребив население и опустошив территорию. Сведения польских хроник дают основание говорить, что в польское межкоролевье татары совершили такой значительный по масштабам набег, которого долго до того не было. По крайней мере, что-то похожее было еще во времена Сигизмунда I Старого. Польский хронист сообщал о том, что самих крымских татар участвовало около 30 тысяч, из них было 22 тысячи буджакских татар и кавказские черкесы.
Используя своё численное превосходство, войска крымцев рассеялись по Волыни и Подолья для взятия ясыря и представляли серьёзную опасность для населения. В Речи Посполитой была такая паника, что многие бежали аж до Кракова, спасая свою жизнь и бросая имущество. Но при всём этом происходящем ужасе, православный молдавский господарь Петрило был в доле с татарами, послав своих людей в набег на польские земли.
Крупномасштабное вторжение крымских татар в 1575 году в польские земли подстегнуло знать Речи Посполитой наконец выбрать себе короля. В 1576 году польско-литовская знать выбрала королем Стефана Батория. Вступив на польский престол, Стефан Баторий начал активную переписку с Крымским ханством. Однако это была лишь дипломатическая уловка. Крымчаки продолжали прощупывать границы Речи Посполитой своими набегами. В 1577 году они напали на Волынь и подошли под Дубно, грабя и убивая.
В 1579 году Стефан Баторий несмотря на непрекращающиеся набеги крымчаков на польские земли, продолжал отправлять щедрые дары в Бахчисарай. В свою очередь посол от хана в Речи Посполитой желал удаления казаков из крымского пограничья. Османский султан так же жаловался Стефану Баторию на казаков и их нападение на Крым, и продолжавшее ими вмешательство в молдавские дела. В 1581 году А. Хоранжич отправился в Крым с большими дарами, имея чёткую цель, заключить с крымским ханом союз. В 1582 году крымцы отправили посольство в ответ. Путем дипломатических миссий и уплаты значительной сумы денег литовцы и поляки добились союза с крымчаками.
Воспользовавшись затишьем на южных границах и заручившись поддержкой германского императора Максимилиана II, претендовавшего на вакантный королевский престол Речи Посполитой и обещавшего Ивану Грозному заключить с ним почетный мир при условии совместных военных действия против Турции и Крыма, московский царь вновь начал подготовку к широкомасштабным военным действиям на юге. Он не забыл те унижения причинённые ему ублюдочным Девлет-Гиреем в 1571-1572 годах, и сожжение Москвы погаными.
На организацию будущего похода была выделена огромная по тем временам сумма в 40 тысяч рублей. В ожидании, казалось бы, неизбежного избрания Максимилиана II новым польским королем Иван IV в мае 1576 года встал с войсками в Калуге, распределив полки на берегу и по окраинным городам. На реках бассейна верхнего Дона готовилась судовая рать, в которую вошли опытные корабелы с Вятки, Двины и Волги.
На Днепр к запорожскому гетману Богдану Ружинскому царь послал большую денежную казну, запасы пороха и свинца. На помощь ему выступили отряды московских служилых казаков во главе с атаманами Андреем Веревкиным, Яковом Прончищевым и Федором Шахом. Летом 1576 года войско Б. Ружинского, усиленное отрядами русских служилых людей, ходило на Ислам-Кермен.
В произошедшем под стенами этой крепости сражении татары были разбиты и бежали, очистив город. О взятии Ислам-Кермена атаманы А. Веревкин, Я. Прончищев и Ф. Шах 15 августа сообщили царю Ивану Васильевичу. К этому времени Иван IV знал об избрании польским королем турецкого ставленника 1576 года Стефана Батория и понимал, что в этих условиях возобновление борьбы за Прибалтику между Речью Посполитой и Россией становится неизбежным.
Сообщение о победе русско-запорожского войска под Ислам-Керменом не смогло убедить царя в необходимости начала большой войны с Крымом и Турцией. Разочарованный крушением своих планов, Иван Васильевич «приговорил со всеми бояры итти к Москве», оставив на берегу войска под командованием князя Ивана Юрьевича Булгакова. К великому сожалению военные действия на Днепре были во второй раз русским царём свёрнуты.
Это в первую очередь было связано с тем, что целью Стефана Батория являлся полный военный разгром России и его пещерная ненависть к русским. Польский король говорил папскому легату Викентию Лаурео о необходимости добиться завоевания Москвы, овладев до этого Полоцком и Смоленском. Тем более, что к концу 1570 годов Россия, в целом, ещё не вышла из состояния хозяйственного упадка. Финансовые и мобилизационные возможности государства так и не достигали того уровня, что существовал в 1567 году, когда Иван Грозный имел все шансы завершить войну.
Война к этому времени длилась уже 22 года на нескольких фронтах. Военные, да и гражданские потери, нарастали с каждым годом. Крестьяне нуждались в передышке, в восстановлении сил. Они уходили на недавно присоединенные Иваном Грозным юго-восточные, а после 1572 южные земли или перебирались во владения крупных земельных собственников. Такие мигранты на долгое время прекращали выплату государственных податей.
На протяжении двух десятилетий служилые люди практически каждый год отрывались от дома, от управления хозяйственной жизнью своего поместья. Многие недели длился один лишь сбор поместных войск с огромной и редко населенной территории страны. Можно сказать, что враг, бьющий с разных направлений, не "отпускал" русского временнообязанного помещика домой. Отсюда вытекало нарастающая неявка на службу, бегство из полков дворян и боярских детей.
Тем более, что последний этап ливонской войны производил прямые опустошения во многих регионах страны. Набеги и походы врага унесли жизни десятков тысяч русских людей, как мирных, так и служилых. Теперь враг вёл войну на истребление, уничтожая население городов и угона в полон мирных жителей. Ближе всего к театрам интенсивных военных действий находились псковский и смоленский регионы, на эти земли пришлись наибольшие потери.
Находясь в кольце врагов, Иван IV Грозный вынужден был пойти на заключение Ям-Запольского мира с Речью Посполитой, по которому Стефан Баторий получал власть над большинством территорий Ливонского Ордена, за исключением Северной Эстонии, принадлежавшей Швеции. Курляндия стала частью Речи Посполитой, а Пруссия в XVI веке оставалась вассалом поляков. Также Стефан Баторий постарался ввести казачество в рамки закона, обеспечив им реестр, и решил направить их энергию против русских, однако казаки и далее нападали на татар. В 1582 году они ограбили крымского посла, а в 1583 году взяли Ягорлык и Тягиню. Стефан Баторий наказал виновников вмешательства в молдавские дела в 1583 году.
В 1574 году начальником пограничной службы назначается боярин М. Юрьев, который начинает возведение новой засечной линии от Алатыря до Темникова с ответвлением на северо-запад к Арзамасу. Новая засечная черта строилась там, где имелись массивы лесов. Сплошной бор тянулся линией с запада на восток от Цны и Оки до Суры вдоль Сатиса и Алатыря. Затраты на создание такой засеки были минимальны, эффект вполне ощутимый. Разъезжавшие по кромке лесов рядом расселенные сторожа несли функции своевременного упреждения.
В конце жизни Девлета Герая резко обострились отношения между его старшими сыновьями, калгой Мехмедом-Гиреем и Адилем-Гиреем. Девлет I Гирей скончался от чумы в мае 1577 года и был похоронен в Бахчисарае. Ему наследовал старший сын и калга Мехмед II Гирей Жирный.
В целом политику Девлет-Гирея продолжал его сын Мухаммед-Гирей II правившего в 1577 — 1584 году. Новый хан дополнил систему крымского престолонаследия должностью нуреддина; он же не упустил возможности воспользоваться внутренними беспорядками в Турции, общим упадком её в годы правления Мюрада III, сделав решительный шаг к независимости Крыма.
Султан пытался сместить его, отправив для этого в Крым трехтысячный отряд янычар. Но не успели турки выйти из Кафы, как город был осажден татарами в количестве 40 тысяч человек, а в Стамбул было передано гневное заявление Мухаммеда: "Я, падишах, господин хутбы и монеты, кто может смещать и назначать меня". И неизвестно, чем закончился бы этот конфликт, если бы хана не задушил его родной брат, Али-Гирей.
Однако турки поступили политически вполне грамотно, посадив на трон не братоубийцу, но третьего Гирея, Ислама, точно рассчитав, что этот хан, всем обязанный султану, будет более послушным. Может быть, Ислам и принял бы самое драгоценное наследство Девлета и Мухаммеда, начала крымской независимости, и развил бы их дальше; но вот вспыхнула бейская междоусобица, и о серьезном, общенациональном сопротивлении туркам пришлось забыть. Были восстановлены все турецкие прерогативы власти, но появились и новшества. Как говорилось выше, имя султана отныне оглашалось на хутбе перед именем Гирея, и так до самого конца ханства. Но неоднократные попытки реставрировать древние традиции и законы встречались и позже. Так, Гази-Гирей, правивший в 1588 — 1608 году, стремился вновь ввести в практику избрание хана по старшинству, опираясь на согласие, полученное его дедом от Мюрада III, а также должность великого визиря, который мог бы поддерживать избравшего его хана, не рассчитывая занять трон, как калга или нуреддин. Хотя в общем попытки эти удались, но дела они не поправили. Дворцовые перевороты, спонтанно вспыхивавшие в Крыму или инспирированные Стамбулом, встречались и позже.
Нападения татар и ногайцев на русские приграничные места не прекращались и в 1578-1580 годы. Именно в эти годы крымские набеги были поддержаны заволжскими Большими ногаями, а так же восстанием луговой черемисы, видимо поддавшейся на агитацию турецких и крымских агентов. Крымские набеги серьезно затрудняли действия русских войск в Прибалтике, оттягивая значительные силы на южные рубежи, которые не удавалось надежно прикрыть. Отдельные татарские и ногайские отряды прорывались через русские границы. Руководил этими нападениями на русскую «окрайну» ногайский мурза Дивей. Помимо этого, ногайский князь Урус, активно и настойчиво призывал всех черемисов к восстанию, готовясь напасть на мещерские и рязанские места.
Так как Крымское ханство в этот период было не в состояние воевать с Московским царством, крымчаки активно побуждали к этому ногаев. В орде с этой целью постоянно проживали крымские послы. В 1580 году татары всех улусов начали совершать набеги на русские окраины. В этих набегах активное участие стали принимать и крымчаки освободившиеся после персидских походов. Во главе объединённых сил степняков стояли крымские царевичи из Гиреев.
В 1581 году, скрытно переправившись на правую сторону Волги ногаи начали совершать частые набеги на Московскую Русь. Весной этого же года, пришедшее на помощь марийцам ногайское войско князя Уруса разорило белевские, алатырские и коломенские места ногаи. В это время в Поволжье шли тяжелые сражения. Из одних только улусов мурзы Тинбая ходило на русских до 8000 человек, а всего в нападениях участвовало до 25000 ногаев. Действовали они вместе с крымцами, азовцами и Малыми ногаями. Во главе похода стояли крымские царевичи и известный азовский мурза Досмагмет. Нашествием кочевников была охвачена большая часть московской окраины, белевские, коломенские и алаторские места. Воспользовавшись нерасторопностью местных воевод и большой малочисленности русских боевых отрядов, кочевники захватили большой полон, награбив и имущество и угнав с собой скот.
В ходе этого набега была выявлена неспособность русских казаков из Алатыря упредить вторжения и дать им достойный отпор. Поэтому вставал вопрос о более эффективном усилении этого опасного места и примыкающего к нему со стороны Арзамасского уезда Пьянского района дополнительными и более боеспособными войсками, готовыми не только к дозору за ожидаемым степняков, но и к сражениям с ним.
В результате этих негативных событий повлекших большой ущерб, заставило московские власти приступить к переводу части войск с "западной" на "южную окрайну" и ослаблению обороны земель на западных рубежах Русского царства, где в это время решалась судьба государства.
Неспокойно было и в Поволжье, где крымско-турецкие агенты подняли поволжские народы на очередной бунт против ненавистной им московской власти. Восстание в казанской земле не прекращалось и отвлекала значительные силы для борьбы с ним. В 1583 году царю вновь изменили казанские татары, убив воевод, архиепископа и большое число русских людей. Русский государь отправил полки против татар, чуваш и черемисов с целью возвратить Казань, но татары многих из посланных воевод разбили, и те принуждены были отступать, понеся большие потери.
В 1583 году Москва продолжила борьба с восстанием в Казанском крае. Снова был совершен поход по Волге. Построен Кузьмодемьянский острог. Составлена роспись полков для зимнего похода. В 1584 году в январе состоялась посылка пяти полков на луговых черемис: большой и правой руки полки, из Мурома, передовой, из Елатьмы, сторожевой, из Юрьевца, левой руки, из Балахны.
В 1582-1585 году крымские татары прекратили своё участие в совместных с ногаями набегах на русские земли, так как Крымское ханство погрузилось в междоусобную войну. На протяжении 80 годов XVI столетия оно пребывало в состоянии затяжного кризиса, получившего в истории наименование «династический кризис Гиреев». Во время междоусобицы крымский хан Мехмед-Гирей начал борьбу с братьями за престол, но потерпев поражение бежал за Перекоп. Но по пути был схвачен и убит калгой Алп Гиреем. Но борьбу продолжил нуредин Саадет-Гирей, старший сын Мехмед-Гирея. Он вместе с братьями бежал в ногайские улусы. Вместе с ними находились ногайские мурзы Есиней и Арсланай Дивеевы.
В том же 1584 году, Саадет-Гирей с большим ногайским войском вторгся в Крым и занял Бахчисарай, где вступил на ханский престол. Его дядя-соперник Ислям-Гирей бежал из столицы в Кафу, под защиту турецкого гарнизона. Получив подкрепление из Турции, он выступил из Кафы против своего племянника Саадет-Гирея. В битве на реке Индол Саадет-Гирей потерпел поражение и бежал с братьями к ногайцам. В этой битве погиб ногайский мурза Есиней, лютый враг русских. После его смерти лидером ногаев стал его младший брат Арсланай-мурза.
Из за затянувшейся междоусобицы, Крым стремительно терял контроль над зонами своего военно-политического влияния, «Казыевом улусом» и Западной Черкессией. Поддержка, оказанная сыновьям Мухаммад-Гирея II со стороны могущественного мангытского клана Дивеевых, фактически привела к политической дезинтеграции «Дивеева улуса». Ситуация усугублялась оттоком Больших Ногаев на «крымскую сторону» Волги. Помимо этого 80-годы явились периодом активных нападений приднепровских казаков как на крымские улусы, так и на непосредственно османские владения.
Но неутомимый ногайский князь Урус продолжал самостоятельную борьбу с Московским царством. Он пытался не только отстоять независимость орды, но и активно боролся за восстановление татарской власти во всём Поволжье. Ногаи не ограничивались военными действиями в Поволжье, оказывая помощь восставшим черемисам в Казанском крае. Большие ногаи численностью до 10 тысяч человек, под командованием мурзы Уруса, совершили набеги на южнорусские земли. Известен их набег под Новосиль, твердыню русского царства на южных степных рубежах. Сёла и посады были сожжены и разграблены, множество «окраинных людей» было перебито или уведено в плен. Немногочисленные сторожевые станицы на пограничье были бессильными против такой массы ногайских всадников.
28 марта 1584 года в Москве скончался русский царь Иван Грозный. Это трагическое событие стало началом затянувшегося на десятилетия тяжелейшего политико-социального кризиса, поразившего Московское государство, и стоившего ему колоссальных потерь и гибели древнейшей в Европе правящей династии Рюриковичей. В при дворе началась упорная борьба боярских группировок Годуновых, Романовых, Шуйских и Мстиславских за верховную власть в стране. Пришедший к власти новый царь Фёдор Иванович не обладал сильным авторитетом среди бояр и его положение на троне стало весьма шатким. К тому же он был слаб здоровьем и умом.
Ободрённые этим известием турецкие и крымские правители инициировали первый после Молодинской битвы крупномасштабный поход на Русь, искренне надеясь на начало междоусобицы в Москве. Вновь в их затуманенным алчностью разуме забрезжила надежда на реванш и подчинения ненавистной Московии их поганой власти. Весной 1584 года, 52 тысячная татарская орда под предводительством Араслан-мурзы стремительно преодолев степь, неожиданно для русских сторожей прорвалась через Оку. Этому способствовала оплошность и небрежность станичников и сторожей допущенная вовремя пребывания на службе в степи.
В течение двух недель татары и ногаи безнаказанно разоряли белевские, козельские, воротынские, мещевские, мосальские, можайские, дорогобужские и вяземские волости. В плен было захвачено бесчисленно множество одуревшего от ужаса русского народа. 17 мая 1584 года у слободы Монастырской, что в 8 верстах от Калуги произошло произошло сражение русских с отходившими в степь татарами. Войско под командованием думного дворянина М. А. Безнина, настигло противника при устье реки Высы.
Крымская конница имевшая численное преимущество, поливала русские войска "дождем стрел", проносясь вдоль фронта пытаясь зайти с фланга. Обычно крымчаки старались обойти левый фланг противника для того, чтобы удобнее было стрелять из лука. Но в упорном сражение русские полки выстояли, сдержав бешеный натиск степняков. Они сумели разгромить кочевников в ближнем бою, нанеся поганым тяжёлые потери При этом, было отбо у степных хищников около 70 тысяч пленников, уже проклявших свою судьбу и распростившись с жизнью.
В это же время 10 тысячное ногайское войско Есинея-мурзы ворвалось в русские пределы и разорило Белевский уезд, взяв в осаду город Белев, где оборонялся воевода Т. Трубецкой. На помощь ему из под Калуги был направлен отряд головы М. Проестева. Узнав о его приближении, ногаи сняли осаду и без боя ушли в степь, уведя с собой в захваченный полон и скот. Организованное русскими преследование степных хищников никаких положительных результатов не дал, и поганые ушли безнаказанно. В тот же день к берегу Оки выступило войско князя Федора Михайловича Трубецкого и князя Михаила Самсоновича Туренина, усилившее оборону южного рубежа.
Поражение татарских войск несколько улучшило обстановку на границе, однако она продолжала оставаться крайне сложной. В начале лета 1584 году, азовцы под командованием Досмагмет-аги и Конкар-аги совершили поход под Ряжск. Он входил в Большую засечную черту, защищая Русское государство от набегов крымских татар и ногайцев. Засеки Ряжская Липская, Ряжская Пустотинская и Ряжская Рановская простилались от реки Пара на востоке до Скопинского городища на западе. Древняя ряжская крепость находилась на бугре, к реке Хупте там, где к ней подходит большой малиновый овраг. Воевода Ряжский Федор Лихорев со своим полком сумел отразить нападение степняков и вынудил их с потерями удалится в степь.
Радикально улучшилась военно-политическая обстановка в Поволжье, где уже много лет бушевала война против русской власти. Покорителем мятежного Черемисского края стал князь Иван Андреевич Ноготков, войско которого выступило в поход 11 ноября 1584 года и нанесло ряд поражений восставшим, вынудив их сложить оружие и покориться русской власти. Укрепляя свои позиции в Поволжье правительство царя Федора Ивановича спешно возводит здесь новые крепости: Царевосанчурск, Самару и Уфу, а в 1589- 1590 году, Царицын, Саратов, Цивильск и Ядринск.
Накал противоборства с Крымской Ордой несколько снизился после вспыхнувших в роду Гиреев междоусобиц. В 1584 году хан Мухаммед-Гирей II Жирный был убит своим братом «царевичем» Алп-Гиреем. Новым ханом стал Ислам-Гирей II, сторонник более мягкого курса по отношению к Москве, калгою стал Алп-Гирей. Но другие братья, спасая свои жизнь, бежали из Крыма. Сеадет-Гирей и Сафа-Гирей укрылись в Ногайской Орде, Мурат-Гирей ушел на Русь, где ему была устроена пышная встреча.
Дипломатические отношения Крымского ханства с другими государствами всегда имели чрезвычайно важный характер, учитывая, что от них во многом зависело быть войне или миру, дружбе или вражде. В XVI веке приоритетом крымской политики было московское направление. В этой ситуации в правительственных кругах России посчитали возможным заключить мирное соглашение с Крымским ханством на выгодных для Москвы условиях. В 1587 году в Бахчисарай был направлено посольство во главе с Иваном Судаковым. Перед ним были поставлены цели. Добиться прекращения набегов крымских татар на русские земли. Заключить с Крымом мирный договор, который бы обеспечивал неприкосновенность границ Московии, включая территории бывших Казанского и Астраханского ханств. Ну и постараться направить военные силы Крыма против главного соперника России, Речи Посполитой.
Прибыв в Крым, Иван Судаков получил информацию о том, что положение хана Исляма Гирея крайне неустойчиво. Основным претендентом на власть в государстве считался Мурат-Гирей, поднявший восстание кубанских ногайцев, имевший серьезную поддержку среди крымской элиты. В Бахчисарае русский посол уже не скупился на подарки для наиболее приближенных к хану лиц. Это позволило Судакову добиться аудиенции у правителя Крыма, более того он был даже приглашен на обед к Ислям Гирею.
Между тем, в Крым пришли известия от ногайцев. Мурат-Гирей вступил в переговоры с Россией, изъявив готовность принять протекцию московского царя. Хан велел передать послу свою озабоченность, говоря: "Государь московский со мною ссылается, а надо мною с моими недругами умышляет". Не дожидаясь выступления Мурат-Гирея, хан отдал приказ совершить набег на приграничные земли Московии калге Алп-Гирею.
В 1585 году татарами было совершено два похода на южнорусские земли. Татарско-ногайские отряды приходили на рязанские окрайны, но были отбиты на засечных чертах, силами сторожей и армии. После того как было отражено очередное нашествие степняков, в октябре того же года, русские воеводы тремя полками ходили воевать луговую черемису. В том же году "в Черемисе" был поставлен новый город Санчурск. Еше позднее воеводы тремя полками ходили из Переяславля-Рязанского в Шацк "по ногайским вестям". Так как ногайские набеги, вкупе с задержаниями русских послов, продолжились в течение 1585-1586 года. Но им предшествовало, в начале 1585 года, ногайское посольство к крымскому хану Ислам-Гирею с предложением нового союза и совместных походов в том числе и против Московской Руси.
Благодаря посредничеству принятого в Москве «царевича» в 1586 году были нормализованы отношения России с Большой Ногайской Ордой, князь которой Урус дал шертную клятву на верность царю Федору Ивановичу и направил своих сыновей заложниками в Астрахань. 18 июля, по просьбе Сеадет-Гирея, Мурат-Гирея отправили в пожалованную ему Астрахань, откуда он должен был готовить нападение на Крым. На всякий случай правительство царя Федора Ивановича поспешило укрепить свою южную границу постройкой двух новых крепостей. 1 марта 1585 году было принято решение о строительстве городов Ливны и Воронеж, в том же году они были поставлены.
Враждебное отношение Москвы к правящему в Бахчисарае хану и открытая поддержка изгнанных им мятежных братьев, вызвала в 1586 году серию набегов на русские окраины крымских татар и ногайцев из Казыевского улуса. По приказу крымского царя Ислам Гирея, весной 1587 года, крымско-ногайское войско численностью до 40 тысяч человек, под командованием «царевичей» Алп-Гирея и Соломат-Гирея, вошла в русские пределы Кальмиусским шляхом, восточнее реки Оскол и вторглось на окраину Рязанской земли. В частности в походе участвовали казыевцы в числе 2000 человек во главе с внуком казыевского князя Якшисата.
Врага ждали под Тулой, но татары обманув сторожей остались на степной окрайне и ударили по городу Крапивне, захватили острог, а затем сожгли и сам город. Но вскоре татарские отряды вынудило отступить выдвижение к границе большого русского войска под командованием И. Годунова, И. Салтыкова и А. Измайлова. Кроме дворянских полков, в состав русской рати вошли 5 тысяч стрельцов, выступивших в поход на конях.
В ходе преследования русская армия настигла и уничтожила большая часть татарских «загонов» не успевших соединиться со своими главными силами. В шедших на бескрайней просторах степи жарких боях погибло около 30 тысяч крымцев и ногайцев, 2 тысячи степняков были взяты в плен, а захваченный татарвой полон был весь освобождён.
В начале лета 1587 года отряды азовцев и малых ногаев, до 3000 человек, под предводительством Досмагмет-аги вновь совершили очередной поход на южнорусские земли. В ходе преследования русские настигли и уничтожили большую часть татарских «загонов», не успевших соединиться с главными силами. В боях погибло немало крымчаков и ногаев, а несколько сот человек было взято в плен. В этот раз полон был отбит у поганых.
После понесённых в боях с русскими войсками больших потерь, ногаи вынуждены были прекратить набеги и мирно кочевали близ Астрахани, однако в 1588-1590 годах они снова выступают в союзе с Крымским ханством. В ответ на это, в 1589-1590 году, были основаны русскими властями в Поволжье города Царицын и Саратов, что радикально повлияло на изменение военно-политической обстановки в регионе. Это было в первую очередь связано именно стем, что эти города-крепости стали мешать ногаям беспрепятственно переправляться через Волгу, совершать безнаказанно набеги и устанавливать связи с крымчаками.
Со смертью русского царя Ивана Грозного и и резким ослаблением экономического и военного могущества Русского государства, Стамбул вновь стал проявлял активное внимание в отношение Поволжья. Прежде всего он был вызван начавшейся на Руси междоусобной борьбы и ослабление царской власти. Тем самым этот внутрерусский кризис вновь породили у турок и крымских татар, жалкие по своей сущности планы по захвату всего Поволжья. Вероятно, последним проявлением этой активности Османской Империи в отношении Нижней Волги стал турецкий план похода, в том числе и на Астрахань.
Но в 1589 году казаки немного развеяли иллюзии крымских правителей. На своих лёгких и быстроходных «Чайках» они опять напали на город Гезлёв, что в западном Крыму, основательно ограбили его и, выдержав ночной бой с многочисленным татарским отрядом калги Фети Гирея, находившимся в городе, ушли морем из Гезлева, по пути ограбив города Аккерман и Азов, принадлежавшие туркам. После этого набега в устье Днепра постоянно стали находиться турецкие корабли для контроля за казацкими набегами, что, впрочем, не мешало казакам регулярно проделывать морские рейды на Крымский полуостров и даже в турецкие владения.
В 1588-1590 годах крупных татарских набегов на порубежные места в источниках не отмечено. Но настоящей трагедией обернулся приход в апреле 1590 году к новому городу Воронежу большого запорожского отряда численностью в 600 человек под командованием атаманов Дениса Селенского, Барана и Гусака. Посланцы этих атаманов сообщили, что идут на Дон для нападения на Азов и Крым. Воронежцы неосмотрительно пустили запорожцев на ночевку в острог, и в ту же ночь «черкасы» напали на русских людей, многих из них убили или захватили в плен, а город Воронеж сожгли. В ночном бою с запорожцами погиб воронежский воевода князь Иван Андреевич Шебановский Долгоруков.
После бегства Саадет Гирея в Крыму не стало спокойнее. Поддерживаемый турками Ислям Гирей правил недолго. В 1588 году хан умер в Аккермане во время подготовки большого похода на Речь Посполитую. Алп Гирей снова выставил свою кандидатуру в качестве претендента на ханский престол, но Стамбул в очередной раз ее отверг. Новым ханом был назначен его младший брат Газы Гирей, который за свои военные заслуги в борьбе с Персией пользовался большим уважением у султана Мурада III. Алп Гирей был вынужден смирится с поражением и уехать в Стамбул.
После смерти отца Девлет-Гирея и возведение на бахчисарайский трон нового хана, в 1578 году Газы-Гирей покинул Крым. Вместе со своим братом Адиль-Гиреем он отправился воевать с кызылбашами на стороне Турции. Весной 1581 года Газы-Гирей попал в плен к персам и был брошен в казематы крепости Аламут, бывшей твердыни ассасинов. Правитель Персии предложил Газы-Гирею перейти к нему на службу и бороться с османами. В случае согласия шах обещал отдать ему в жены свою дочь и сделать наместником Ширвана. На это гордый крымский принц ответил отказом.
При активной помощи своих друзей ему удалось подкупить двух тюремщиков и совершить побег. Переодевшись в дервиша, Газы-Гирей бежал в сторону турецкой границы и добрался до Эрзурума. Оттуда он снова отправился на войну с персами, но не сошелся характером с новым командующим турецкой армией и вернулся в Стамбул. Здесь он был тепло принят султаном, который пообещал сделать его крымским ханом.
В апреле 1588 года после смерти крымского хана Ислям-Гирея османский султан Мурад III назначил новым ханом Газы-Гирея. Сразу же после своего воцарения крымский хан Газы II Гирей принял меры по преодолению политического кризиса в стране, помирив враждовавшие бейские роды и наказав виновных в гибели Мехмед II Гирея. Также он произвёл значительное усиление личной ханской гвардии, дабы сделать хана более независимым в отношениях со знатью.
Поэт Газайи, чьими изысканными стихотворениями и затейливыми мелодиями для танбура наслаждались лучшие собрания Стамбула и Бахчисарая, был известен не только в кругу ценителей искусства, но и среди лишенных всякой сентиментальности воин, носивший прозвище «Бора», а это значит Буря. Прозвище было вполне заслуженным, поскольку и османские командиры, и крымскотатарские воины уже не раз убеждались, что этот соловей поэтических садов обладал удивительной способностью мгновенно перевоплощаться в яростного беркута, без пощады разящего врагов.
Водворение Газы-Гирея в Бахчисарае оказалось неожиданным для Русского правительства событием, последовавших после сметри Ислам-Гирея II. Они развивались столь стремительно, что русская дипломатия и разведка не успевала давать оценку новой ситуации. Следует учитывать, что после событий 1584 года, когда в Бахчисарае последовательно водворялись три хана, то в Москве очень осторожно воспринимали смену власти в Крымском юрте.
Газы-Гирей отправил посольство в Москву. Он просил отпустить в Крым Мурад-Гирея, которого хотел сделать калгой. Сам Мурад тоже желал вернуться в Крым. Москва не дала прямого ответа на эту просьбу, и в 1591 году Мурад решил отправиться на родину без всякого дозволения. Уже шли приготовления к отъезду, когда внезапно Мурад-Гирей и его сын Кумык-Гирей умерли. Русские власти учинили розыск, нашли и сожгли колдунов, которые якобы заколдовали высокородных крымцев. Но жена Мурад-Гирея писала в Крым о том, что муж и пасынок были отравлены, также как и Саадет. Такое обращение с представителями дома Гиреев не понравилось хану. К тому же Москва усиливала свое влияние на Кавказе, что тоже не отвечало интересам Крыма.
Действительно, действия нового хана были продуманными и весьма эффективными. Они осуществлялись последовательно, с учетом позиции Порты,и интересов различных группировк по-литической элиты Крыма и сложившейся ситуации с пребыванием в Астрахани Мурад-Гирея.
На первых порах новый хан действовал очень осторожно, и только после того как в мае 1588 года ему удалось вернуть в Крым Сафа-Гирея и значительную часть приверженцев «царевичей» из числа крымской знати, политика консолидации «Крымского юрта» стала осуществляться в полном объеме.
Серьезную проблему для Гази-Гирея II представляла и «расстановка сил» в правящих верхах. Политическая элита Крыма была расколота. Меньшинство сохраняло до последнего верность Ислам-Гирею II и явно желало назначения новым ханом Алп-Гирея. Большинство занимало выжидательную позицию. Существовали три «очага» эмиграции, в Стамбуле у Гази-Гирея, в Астрахании, частично, в Москве, у Мурад-Гирея и у Сафа-Гирея, кочевавших вместе с ним в Дешт-и-Кипчаке.
При этом, Гази-Гирею II пришлось столкнуться с серьезными трудностями как в плане династической ситуации, так и расстановки сил в правящих верхах, не говоря уже о серьезнейших проблемах в отношениях с двумя основными внешнеполитическими оседями, Речью Посполитой и Русским государством.
Сохранению враждебных отношений между Москвой и Бахчисараем способствовало и то, что крымский хан был недоволен усиливающим влияние русских На Северном Кавказе и Празовье. Донские казаки придвинулись почти в плотную к турецко-татарской твердыне Азову. Тем более, что они до крайности стеснили так же и татарские улусы, лишив их возможности заниматься разбоем.
Сложная дипломатическая игра, развернувшаяся между Москвой и Бахчисараем с лета 1588 года по начало 1591 года, в конечном итоге привела к самому крупному после походов Девлет-Гирея I 1571–1572 года, крымскому вторжению в центральные области Русского государства. При этом обе стороны на протяжении всего этого времени декларировали желание «дружбы» и «доброгодела». Военное столкновение действительно изначально не входило в планы обеих сторон, но к нему неизбежно вели неразрешимые противоречия. Главным являлось то обстоятельство, что Москва упорно не хотела выпускать из своих рук Мурад-Гирея.
Кроме того, крымский хан Газы II Гирей в силу своих неординарных способностей и хорошего образования, был хорошо осведомленный о возможностях получения сверхприбылей. Хан решил продолжить практику своих предшественников на крымском престоле. Он вновь заняться привычным для всех крымчаков делом, грабежом и захватом рабов.…, при этом получая от могущественных правителей соседних с ним стран деньги за своё же оружие.
Но он всё это время мучительно раздумывал, на кого лучше напасть, на Литву или на Русь. Подсказка пришла со стороны шведского короля Юхана III, стремившегося найти себе как можно больше союзников в войне со своим давним и ненавистным противником, русскими. Так как Москва силой собиралась вернуть завоеванные шведами во время Ливонской войны города.
Шведский король заверял Газы-Гирея, что основные силы русских находятся на севере, на границе со Швецией, и ему ничего не стоит легко захватить Москву, с её несметными богатствами и нескончаемым как безбрежное море людьми, обещая при этом ещё и финансовую помощь золотом, в случае нападения на Московскую Русь. И хан ослеплённый сказочной перспективой нереального обогащения, принимает решение ещё раз попытать счастье под Москвой, совершив реванш за разгром его отца под Молодями в 1572 году.
Вскоре через литовскую землю Белым морем в Крым прибыло шведское посольство с предложением союза против Москвы, «чтобы царь литвы и его невоевал, а воевал бы Москву».
Крымский хан по убедительной просьбе шведского короля, при этом подкреплённого большим количеством золота, и с разрешением турецкого султана, воспользовавшись отвлечением основных русских сил на войну со шведами, решает предпринять летом 1591 года большой набег на Москву. Дружба дружбой, а добыча для кочевника это главное, и ему плевать на всякие условности и подписанные ранее грамоты. Они были неверные, и к тому же бывшие золотоордынские улусники-рабы.
Тем более, что Москва к великому разочарованию Газы-Гирея подвела черту под заманиваемыми предложениями крымской стороны относительно возобновления борьбы с Речью Посполитой. У русских были свои приоритеты, это война в Прибалтике против Швеции. Успех в ней был возможен только при условии не вмешательства в неё Речи Посполитой. А военная конфронтация Речи Пополитой с Портой по мнению русских дипломатов была неизбежна. Только в этом в Москве не видели большой для Руси пользы. При любом раскладе Москва много проигрывала.
Газы II Гирей, проводил достаточно независимую политику не только от Москвы, но и от Стамбула. Он был сыном великого хана и полководца Девлет Гирея и потому считал необходимым продолжение его курса на сдерживание Польши и России. Уже в 1590 году хан задумал большой поход на Москву. Он вступил в переговоры с ногаями, приславшими на помощь Крыму большую армию.
Крымский хан совместно с ногайским мурзой Казыем в начале июня 1591 года предпринимает наступление на Московскую Русь. В походе так же участвовали калга Фетих-Гирей и нурэддин Сафа Гирей со своими отрядами преданных нукеров. Вскоре преодолев «Дикое Поле», крымский хан во главе 150-тысячной татарско-ногайской армией, вторгается в южнорусские владения. Он не мудрствуя лукаво, решает повторить поход своего отца Девлет-Гирея 1572 года. Тем более, что это нападение степняков было согласовано со шведской стороной, напавшей в это время на новгородские и псковские места.
Предполагая опередить русских, он с войсками совершает стремительный марш через степь, стремясь занять перелазы через Оку раньше русских войск, и после чего стремительным броском захватить Москву. При этом предполагалось разгромить русские войска, как всегда разбросанных вдоль береговой линии по городам и перелазам частям, не дав им соединится в каком либо месте. Хан категорически запретил своим воинам грабить по пути земли противника, чтобы не замедлить темп своего наступление и не распылять силы на второстепенные задачи.
Но первыми татарские полчища приближающиеся к русским пределам обнаружили станичные головы под Ливнами, а тульский и дедиловский воеводы сообщили в Москву о появлении вблизи границы громадной татарской орды идущей стремительным маршем к русским окраинам. Власти самым серьезным образом отнеслись к полученным из южных городов известиям. Русское правительство приняло все меры для отражения вражеского нашествия. Все «окраинные» воеводы получили приказ немедленно собраться с полками в Серпухове, а оттуда выступить к Москве, оставив на «берегу» небольшой отряд С. Колтовского. Его отряду предстояло узнать и сообщить в Москву сведения о времени и месте перехода татар через реку Оку, по возможности атакуя их авангарды. В отличие от своего отца Ивана Грозного, покинувшего Москву при нашествиях 1571 и 1572 годов, Фёдор Иванович не оставил столицу.
Во главе русского войска стояли князь Федор Мстиславский и боярин Борис Годунов, люто ненавидевших друг друга. Последний в соответствии с царским распоряжением укреплял оборону города. На крепостных стенах были установлены дополнительные пушки, а на юго-западе от Москвы, у села Воробьево, было сооружено полевое укрепление, мощный Гуляй-город. В это время к Москве отовсюду спешили отряды народного ополчения и войска из дальних гарнизонов.
2 июля 1591 года огромная татарская орда перелезла через реку Оку у деревни Тешилово, что находится между Каширой и Серпуховом и устремился попо Московской дороге мимо Серпухова к Москве. Воеводы бояре князья Ф. Мстиславский и Б. Годунов сделали попытку задержать хана на реке Пахре, куда выслали небольшой отряд в 250 «детей боярских» под командованием воеводы князя В.И. Бахтиарова-Ростовского. В героическом, но обреченном сражении на Пахре 3 июля 1591 года русские , смяв татарские сторожи, атаковали головную часть гигантского войска, на какое-то время остановив его, по-видимому, татары перегруппировывались, ожидая удара крупных сил.
В короткой и яростной сабельной схватке большинство русских воинов полегло. Сам князь Владимир был ранен, 30 человек израненных в бою русских татары взяли в плен. Однако даже небольшая задержка огромной татарской армии сыграла важную роль. Русские воеводы успели собрать все наличные силы и поставить за Москвою за рекою, между Серпуховской и Калужской дорогами у большого «гуляй-города».
По видимому, Гази-Гирея встревожило быстрое отступление к Москве всех стоявших на берегу русских войск. Он опасался неожиданного нападения и так же как Девлет-Гирей в 1571 году не хотел распылять свои силы накануне решающего сражения. Хан не ошибся. Русское командование решило главный бой дать татарам под стенами Москвы, на заранее подготовленных позициях.
Утром 4 июля крымская орда подступила к Москве, в районе села Коломенское, где его встретило русское войско в укреплённом Гуляй-городе. Целый день войско хана конными налетами прощупывало в разных местах московскую оборону, стремясь найти в ней уязвимые точки и прорваться к центру города. Но русские полки стойко отразили все атаки степняков, нанеся войскам хана большой урон, в том числе артиллерийским огнем. Сам хан Газы Гирей расположился лагерем в деревне Котлы, откуда отправлял передовые татарские отряды на атаку на русские позиции.
Ночью 5 июля русские согласно заранее разработанного плана открыли ураганный артиллерийский огонь и организовали нападение на ханский лагерь. Убедившись, что Москва надежно защищена, и поверив ложному сообщению пленного русского лазутчика о прибытии большой рати из Новгорода, и опасаясь возможной атаки новых войск, Газы-Гирей не стал дожидаться рассвета и отступил восвояси. Крымчаки в панике бежали вслед за своим ханом, бросив большую часть обоза. Это было последнее нашествие войск Крымского ханства, при котором им удалось вплотную подойти к стенам Москвы. В честь этой победы в Москве был основан Донской монастырь.
Русские конные отряды бросились преследовать отступающего противника, но настигли его только у Серпухова на Оке, и гнали его до Тулы, не давая кочевникам грабить жечь и брать людей в полон. Во время преследования русские непрерывно истребляли и брали в плен сотни крымчаков. Отдельные татарские «загоны» увлечённо занимавшихся ловлей ясыря были наголову разбиты и уничтожены в окрестностях Тулы, Михайлова и Пронска.
После этих неудач Гази-Гирей, понимая опасность промедления, повел армию, уже полностью деморализованную стремительным бегством и новыми русскими атаками, в свои улусы. Русские конные отряды преследовали отступающую и деморализованную татарскую орду и «в Поле». В последних боях был ранен в руку сам хан Газы Гирей, который, однако, сумел сохранить и привести треть своей армии в Крым. Ночью 2 августа, униженный страшным поражением, крымский хан прибыл в Бахчисарай. Так же были ранены в боях с русскими царевичи Сафа Гирей и Бахти Гирей, племянники хана.
Сокрушительное поражение под Москвой вынудило крымского хана быть более осторожным. Отказавшись от повторения похода на Москву, он вернулся к старой тактике быстрых опустошительных набегов на приграничные русские области. Весной 1592 года 40 тысячное войско царевичей Фети-Гирея и Бахты-Гирея обрушилось на михайловские, тульские, дедиловские, каширские, веневские и рязанские места. Пользуясь внезапностью своего нападения, татары разорили ближайшие к рубежу волости, захватив большой полон. В ходе этого набега татрва основательно разорила территорию, истребив большое число людей и испепели поселения. «И воеваху те места и разоряху и многих людей побиша и села и деревни многие пожгоша; дворян и детей боярских з женам и з детми и многих православных крестьян в полон поимали и сведоша, а полону много множество, яко и старые люди не помнят такие войны от поганых».
Из Тулы против татарских царевичей выступило войско, составленное из полков «берегового разряда» под командованием боярина князя Б. Черкасского. В бой так же были брошены передовые отряды голов Ивана Писемского и Федора Колтовского. Исход ожесточённого сражения остался неопределенным, после чего русские и татарские отряды понёсшие большие потери вынуждены были разойтись.
Наиболее страшное опустошение пережил весною 1592 году город Елец. Обессиленные голодом, эпидемией, беспрерывными набегами, ельчане не смогли оказать достойного сопротивления степнякам. Орда Фети Гирея, как хвастали татары, не обнажая сабли, забрала в плен обессилевших жителей, предав город огню. К крымскому хану поехал посол Безобразов с заданием выкупить пленных "сколько буде возможно".
Всё же сражение с отрядом Араслан-мурзы и приближение русского войска к зоне действия татарских «загонов» встревожили Фети-Гирея и Бахты-Гирея стоянка которых находилась под Михайловым. 19 мая 1592 года они повели свои отягощенные добычей и полоном войска обратно к границе. Русские воеводы ходили за татарами до Епифани, но не настигнув их, вынуждено было ни с чем вернуться на свои позиции на берегу.
Весной произошёл 1594 года произошёл очередной татарско-ногайский набег на южнорусские земли. В середине мая под город Шацк подошёл 8 тысячный отрядов ногаев и азовских турок, находившихся под командованием мурзы Баран-Гази, мурзы Шейдякова, Ислам-мирзы и азовского аги Дос-Мухаммеда. Так как нередко в округе появлялись ордынцы, боеспособность Шацка поддерживалась с особым беспокойством и прилежностью. Степняки осадил и стал штурмовать город и стоящий на холме острог, но были отражёны местным воеводой князем В. Кольцовым-Масальским. Шацкий воевода имея при себе небольшой гарнизон вынужден был отправить в Москву просьбу о помощи, так как татарва не ушла, а распустила в загон свои отряды..
Также князь В. Кольцов сообщил в столицу, что азовский ага Дос-Мухаммед, отступив в степи, соединился с 12 тысячным отрядом крымского царевича Араслана, и готовится к новому нападению на шацкие и рязанские земли. Русское правительство, срочно увеличив гарнизоны в Зарайске, Шацке, Арзамасе и Алтыре, отправило из Тулы, Дедилова и Крапивны многочисленную рать под командованием князя В. Голицина. Русские полки расположились под Епифанью и стали ожидать татарских набегов. Но устрашённые русскими приготовлениями, ногайцы и азовцы не рискнули на повторное нападение и, отступив от границы, вернулись в свои улусы вместе с награбленным имущество, скотом и полоном.
Политическая линия Газы-Гирея II в отношении Москвы была хорошо продуманной. Она учитывала позицию Порты. Что уже после отправления крымских гонцов в Москву, в августе 1588 года, последовали концентрация войск семи санджабеев, а так же призыв к воеводам Молдавиии Валахии, отправка пяти галер и письма с угрозами в отношении польского короля. Наконец, распоряжения Порты в сентябре властям Кафы подтверждают факт окончательной отмены похода на Астрахань.
Прием крымских дипломатических представителей от нового хана не привел к немедленному и ясному ответу Москвы на крымские дипломатические инициативы. Хотя крымские гонцы были приняты в Москве с почетом. 16 сентября 1588 года состоялась их аудиенция у царя Федора Ивановича. Она имела торжественный характер и проходила при большом стечении думных чинов.
Тон аудиенции задала официальная речь ханского эмиссара Апсолома Моллы, которая, вот-личие от обычных в таких случаях цветистых изъявлений «дружбы и братства» носила весьма кон-кретный характер. Во-первых, было объявлено о твердом намерении хана идти будущей зимой на общего недруга на польско-литовского короля. Далее была изложена просьба о оприсылке «запросных денег». Новый хан просил прощения за то, что при Ислам-Гирее ходили войною на русские окраины многие мурзы. Помимо этого, оговаривались, что посольский размен, должен состояться у Ливен. Выражалось пожелание заранее быть уведомленным «кого именем» будут «посланы великие» послы.
Хотя казалось, что на рубеже 1588–1589 года Русское государство и Крым стояли перед выбором, или мирное соглашение с далеко идущими последствиями, или курс на новую конфронтацию. В этом вопросе Москва заняла выжидательную позицию. Декларирование «доброго дела» и принципиальное согласие на установления «дружбы братства и любви» не означало готовности немедленно-го согласияна «просьбы» крымскойстороны о решении проблемы Мурад-Гирея. Это был своеобразный ответ на высказанную в посланиях хана не очень закамуфлированную угрозу возможности нового османского похода на Астрахань.
В действительности союз с Москвой отнюдь не являлся стратегической целью Газы-Гирея в долгосрочной перспективе. Политические реверансы в адрес Москвы были вынужденной мерой для выигрыша времени с целью укрепления своей власти в Крыму и решения первоочередных внешнеполитических проблем.
В Стамбуле известия об усилении позиций хана в кипчакской степи восприняли без энтузиазма. Там ждали его активности на других «геополитически хнаправлениях». Порту явно беспокоило положение дел на Кавказе и активность приднепровских казаков. Из Стамбула поползли слухи о планах смещения хана и заменыего Алп-Гиреем.
Естественно хан был очень обеспокоен возможностью своего смещения с престола и замены Алп-Гиреем турками. Несомненно, что Газы-Гирей II информировал Порту о своих планах. Сразу же после того, как Газы-Гирей пошёл с войском в поход на Москву, из Стамбула прибыл чавуш вместе с отпущенным ханским эмиссаром Магметом Челеби. Тем более, что крымское нападение на Русское государство в 1591 году в первую очередь отвечало интересам Порты.
К тому же, обострение отношений между Русским государством и Крымом отвечало государственным интересам Речи Посполитой. Тем неменее, в конкретной ситуации 1591 года польско-литовская дипломатия имела возможность оказывать влияние наК рым только в плане предоставления компрометирующей информации относительно московской политики и обещаний «казны».
Только следующий, 1595 год принес России долгожданную стабилизацию обстановки на южной границе. Это было связанно с тем, что начавшаяся война между Оттоманской Портой и империей Габсбургов и продолжавшаяся до 1606 года, отвлекла основную массу крымские войска на другой театр военных действий, тем самым предоставив Московскому государству необходимую передышку. Но к большому К сожалению, период относительно мирного сосуществования Москвы и Крыма оказался непродолжительным. Новое резкое обострение ситуации на южном порубежье произошло уже в годы Смутного времени.
Московское командование явно опасалось крымского вероломства, несмотря на то, что Газы-Гирей принес шертную клятву перед русским посланником князем Меркулом Александровичем Щербатовым. Однако тревога на этот раз оказалась напрасною, крымские нападения на Русь действительно прекратились. Лишь только ногаи никак не могли успокоится. Так в 1595 году на рязанские земли совершили набег ногайские татары. Неугомонный азовский ага Дос-Мухаммед из Казыевского улуса, вновь разорил ряжские места, но взять город штурмом не смог, и был вынужден был уйти ни с чем в степи.
Это нападение напрямую было связано с предпринятой русским правительством в 1593-1594 году попыткой утвердиться на Северном Кавказе и проникнуть в Закавказье. Так как активность Москвы на этом направлении вызывали неоднократные просьбы о помощи правителя Кахетинского царства Александра II, искавшего у России защиты от участившихся горских нападений.
К большому сожалению у малых народов входивших когда то, по их слёзной просьбе, в состав в Русского государства, а потом и Советского Союза, а тогда стоящих на грани уничтожения из за экспансии мусульманских держав и набегов многочисленных воинственных горцев, теперь напрочь отбило память. И в знак благодарности за своё спасение и сегодняшние существования, они не раз за последние сто лет подло наносили русским удар в спину, особенно во времена смуты и иностранной интервенции. К сожалению хорошими делами дорога всегда вымощена в АД.
Несмотря на прекращение крымских вторжений, внимание правительства к укреплению южной границы не ослабевало. Выражалось оно, прежде всего, в сооружении новых крепостей на степных рубежах. В эти годы новые города-крепости активно возводятся «на Поле», и они расположены были по татарским сакмам. С постройка этих крепостей позволила русским отказаться от необходимости ставить резервную линию полков по берегу, выдвинув ее за Оку к Туле. Теперь русские войска занимали позиции только в «окраинных» городах, как правило, в Мценске, где стоял Большой полк, Новосили, Передовой полк, в Орле Сторожевой полк. Помимо этого русское правительство попыталось упрочить свои позиции в Заволжских степях и Приуралье. С этой целью в устье реки Яика был возведён городок.
Подобное расположение полков Большого и Украинного разрядов отвечало реалиям нового времени. Войска были передвинуты к южному рубежу и в случае нападений небольших татарских и ногайских отрядов могли действовать более оперативно, встречая ненавистного врага в пограничных местах. Почти весь бассейн реки Оки оказался теперь надежно прикрытым русскими полками, стоявшими в восьми городах, что способствовало началу активного хозяйственного освоения края и заселению его большой массой русских переселенцев.
В то время как Московская Русь входила в длительную полосу социально-политического кризиса вызванного междоусобной борьбой влиятельных боярских группировок, на Южных и Юго-Востчных просторах Восточной Европы господствовала кочевая Орда. К концу XVII века Крымское ханство достигло предела своего могущества. Совместная турецко-крымская политика делала невозможным создание в Восточной Европе антитурецкого союза. Крымскому ханству платили дань племена адыгов; Молдавия, Польша и до 1685 года Россия. На Московское государство было совершено сорок восемь набегов крымских татар. Набеги совершались не только ханом, но и крымскими беками и мурзами по собственной инициативе, принося русскому государству колоссальные убытки и неимоверную убыль населения.
Одновременно с боевыми действиями, крымский хан вел переговоры с русским царем, заверяя последнего в своей дружбе и готовности заключить мир. Этот мир был-таки заключен летом 1594 года, на крайне выгодных для Крыма условиях. Москва фактически признавала себя вассалом Крымского ханства и соглашалась на выплату ежегодной дани. Это стало вершиной военных и дипломатических успехов хана Газы II Гирея.
Отражение мощнейшего натиска Дикого поля и победа над ним в бою были достигнуты не только за счет военной силы. Не меньшую роль сыграла здесь русская крестьянская колонизация и хозяйственное освоение степи. Они шли параллельно созданию засечных черт. Ведь борьба со степью заключалась не только в отражении набегов. Это была и великая битва за хлеб, за черноземный центр, продовольственное будущее России. Медленно, но верно шли бок о бок в степь русский воин и крестьянин-пахарь, выдавливая оттуда её прежних хозяев, зачастую становясь ясырём для степных хищников. В своем движении на юг они, в конце концов, столкнулись с главным покровителем крымских налетчиков, Османской империей. Поэтому дальнейшая русско-крымская борьба протекала уже в рамках русско-турецких войн.
В течение многих десятков лет московские степные окраины были затянуты дымом пожарищ и не заглушающем плаче бесконечных верениц русских пленников понуро бредущим в басурманскую неволю. Древнейшим путем из Крыма вглубь русских земель являлся Муравский шлях, тянувшийся от Перекопа по гребню водораздела Днепра и Дона, через Ворсклу, Северный Донец, Быструю Сосну, Упу и заканчивавшийся у Тулы. Это была дорога слёз и неимоверных страданий, обильно усеянная русскими костьми, требующими мщения.
Оценили 11 человек
26 кармы