Мы все знаем о подвиге совершённом советскими людьми в Великой Отечественной Войне, где советский народ ценой чудовищных жертв смог сломать хребет поганому фашизму. Но кто знает о той не мнение страшной войне которая продолжалась в течение пяти лет на Дальневосточной границе нашей Родины с государством Маньчжоу-го. Когда десятки тысяч наших солдат почти ежедневно сходилась в ожесточённых и кровопролитных боях с японскими солдатами, неся при этом потери. Советские солдаты не щадя живота своего сражались с страшным врагом в защите неприкосновенных рубежей своей Родины.
Это сейчас Япония такая милая страна, вызывающая приступы умиления у большинства людей на планете. Но лет 80 назад это была страна людоедов для которых человеческая жизнь была ничто, а японская армия творила чудовищные преступления против человечества на просторах Восточной Азии. Немцы с их людоедскими взглядами на другие нации и расы невинные дети по сравнению с японцами. Ушли эти суки от ответственности за свои грехи, хотя только один Китай потерял в этой войне более 20 миллионов человек. А другие погибшие от рук агрессора…..
В конце 30 годов в Москве было распространено мнение о том, откуда исходит угроза для стабильности на Дальнем Востоке. Оно чётко указывало, что в качестве потенциального источника войны выступала только одна страна, это Япония. Так как основной внешнеполитической целью Японии было расширение зоны влияния в Восточной Азии и Дальнего Востока. Именно Япония в полном соответствии с меморандумом Танаки настойчиво разжигала первый очаг гигантского вселенского пожара, который с рубежа 1 сентября 1939 года стал называться Второй мировой войной и полыхал он неподалеку от границ СССР.
Формально этот военный конфликт был четырехсторонним, МНР и СССР против Манчжоу-го и Японии, но фактически это было выяснением отношений между СССР и Японией. Так как со стороны кровожадных японцев это была целенаправленно спланированная агрессия, имевшая целью захват Монголии, выход к озеру Байкал и на Транссибирскую магистраль, а затем и захват советской территории от Иркутска до Владивостока. По мнению японских политиков, Китай, Маньчжурия, Монголия и Приморская область являются многообещающими землями для японской нации.
Ещё в 1929 году китайский журнал «Чайна критик» опубликовал статью которая вызвала широчайший резонанс в дипломатических кругах и оказала большое воздействие на развитие международных отношений в тот период и на многие годы вперед как в Азии, так и в других регионах мира. Это был «Меморандум об основах позитивной политики в Маньчжурии и Монголии». Это был документ от 25 июля 1927 года, предоставленный императору Японии премьер-министром и министром иностранных дел этой страны генералом Танакой.
В этом меморандуме впервые открывались истинные планы Японии по завоеванию мира. Обозначались этапы осуществления этой задачи: сначала подчинение Маньчжурии и Монголии, затем Китая. После овладения ресурсами Китая Япония должна была перейти к завоеванию Индии, стран бассейна Тихого океана, Малой и Центральной Азии и, наконец, Европы. Одновременно в качестве «программы национального развития Японии» в меморандуме выдвигалась необходимость вновь скрестить мечи с Россией.
Сразу же после эвакуации японских войск из Приморья в Токио начались совещания военно-политического руководства под председательством императора. Так как это было первое поражение японской армии, и офицерский корпус переживал его очень болезненно. Отсюда и стремление взять реванш как можно скорее хотя бы на бумаге в виде плана будущей войны. На совещаниях вырабатывали новую внешнеполитическую стратегию действий на будущее. Были определены два главных направления японской экспансии, северное и южное. Южное направление предусматривало в перспективе войну с США за господство на Тихом океане. Северное направление предусматривало в будущем захваты на азиатском материке и в перспективе войну с Советским Союзом для захвата северного Сахалина, Камчатки и в первую очередь Приморья и Приамурья. В соответствии с рекомендациями совещания у императора Генштаб начал разработку планов новой войны.
Захват Маньчжурии в условиях мирового экономического кризиса, наглядно показал явственное усиление агрессивности Японской империи к Китаю и СССР, а так же активизацию всевозможных интервенционистских планов. Интервенция и война в Маньчжурии, у самых наших дальневосточных границ стали источником величайшей военной опасности для Советского союза. Маньчжурия была в состоянии хаоса, а военные действия велись в непосредственной близости советских границ. Всё это напряжение усиливалось наличием огромных масс белогвардейских кадров фанатично ненавидящих СССР, готовых на любую авантюру, лишь бы она была хорошо оплачена.
В годы революции и Гражданской войны в России, в Маньчжурию устремились потоки беженцев, сюда же отходили разгромленные части армий Белого движения. По неполным данным, в период Гражданской войны и иностранной интервенции сюда прибыли ещё около 50 тысяч человек русских. Только в Маньчжурии насчитывалось более 100 тысяч эмигрантов, в основном русского населения, осевшего, главным образом, в районе Трехречья, что на северо-востока Китая и в полосе КВЖД. Всё это создавало на Дальнем Востоке обстановку, исключительно благоприятствующую всевозможным антисоветским провокациям. Серия этих провокаций действительно началась чуть ли не с первых дней японской интервенции в Маньчжурии. Благо желающих поучаствовать в этом здесь было предостаточно, как за деньги, та и за идею.
Эти провокации приняли однако такой характер, что в Москве приходилось уже расценивать как свидетельство настойчивых устремлений японской военщины в Маньчжурии, использующей в своих целях также русских белогвардейцев, форсировать конфликт с Советским союзом и толкнуть более благоразумные правящие круги Японии на путь прямой агрессии по отношению к СССР. Советскому руководству был передан «Меморандум Танаки», копия которого была получена харбинской резидентурой внешней разведки ОГПУ.
В конце 20 - начале 30 годов японским Генеральным штабом был разработан стратегический план под кодовым названием «Оцу», предусматривавший развертывание армейской группировки на границе с СССР. С захватом Маньчжурии в сентябре 1931 года этот план был уточнен и детализирован. На территорию Северо-Восточного Китая с Японских островов были переброшены дополнительные воинские части, которые должны были использоваться для «нанесения удара по СССР». Из 30 дивизий, которые предполагалось дополнительно сформировать в Маньчжурии, 24 выделялись для ведения военных действий против СССР.
Стратеги из японского генштаба, разрабатывавшие этот план войны, учитывали в полной мере и международный фактор. Обстановка на западных границах Союза была тревожной. По мнению японского командования настоящий момент являлся исключительно благоприятным для того, чтобы Японская империя приступила к разрешению проблемы Дальнего Востока. Тем более, что взаимоотношения с западными соседями, граничащие с СССР : Польшей, Финляндией, Румынией ухудшились до предела, и «первая военная тревога» была в полном разгаре.
Первоначальной целью японской агрессии было советское Приморье. Захват Владивостока и всего побережья позволяло лишить Советский Союз выхода к Тихому океану. По этому плану, военные действия в Приморье предусматривали высадку главных сил японской армии на побережье восточнее Владивостока, причем части, дислоцировавшиеся в северной Корее, согласовав свои маневры с главными силами, должны были действовать самостоятельно. Генеральный штаб считал целесообразным, чтобы основные силы после высадки продвигались вперед к району Спасск-Никольск-Уссурийский и при поддержке частей из северной Кореи вели операции в обход Владивостокской крепости.
Второй целью японской военщины было советское Забайкалье, позволявшее японцам отрезать территорию советского Дальнего Востока от «материковой» части Советского Союза. По оперативному плану японская армия должна была развернуть наступление против контингентов Красной армии, и перерезать Транссибирскую железнодорожную магистраль в районе Забайкалья. Тем самым заблокировать возможности переброски войск на Дальний Восток из других районов Сибири. Тем самым позволив вооружённым силам Японской империи развёрнутым в Маньчжурии, приступить а к быстрому захвату территории всего Забайкалья и Дальнего Востока, с последующим очищением её территории от основной массы русского населения.
Не мудрено, что предание гласности экспансионистских устремлений подобного рода усилило недоверие к внешней политике Японии не только в СССР и Китае, но и в Великобритании, Франции, Голландии и США владевших тогда колониями в Азии и имевшей свои, давно определившиеся виды на Китай. Но когда Япония со всех сторон ощутила мощный дипломатический прессинг, и ей ничего не оставалось, как только утверждать, что на самом деле никакого такого меморандума не было и якобы быть не могло, что это всё ложь китайских националистов...Но японские ультра-националисты отождествляли этот план с вынашивавшейся ими еще со времен Русско-японской войны программой крупномасштабных территориальных захватов. Тем более, что они это никогда и не скрывали.
Руководство Советского Союза, проводя последовательно во всех своих отношениях с другими государствами строгую политику мира и мирных отношений, но памятуя об кровавой интервенции Японии на Дальнем Востоке в первые послереволюционные годы, ставило перед своими вооружёнными силами конкретную задачу. При любых условиях защитить неприкосновенные рубежи Родины на Дальнем Востоке от агрессии ненасытной Японской империи. А так же, силой оружия разрушить военные планы токийских правящих кругов, направленных против СССР и дружественной Монгольской Народной Республики.
Нарком по военным и морским делам СССР К. Е. Ворошилов высказывался за нанесение контрудара и по Квантунской армии при её продвижении на север. Однако И. В. Сталин и другие члены Политбюро ЦК ВКП(б) высказались против этого, учитывая, что в условиях отсутствия у СССР военно-морского флота на Дальнем Востоке Япония может воспользоваться этим как предлогом для захвата Северного Сахалина и Приморья, а также использовать такую ситуацию как средство для усиления международной изоляции СССР.
Позиция СССР определялась мнением Сталина, не без основания считавшего, что Советский Союз не накопил еще достаточно сил для отпора усиливавшейся в военном отношении Японии. Хотя советская Особая дальневосточная армия после победы над китайскими милитаристами в 1929 году находилась с боевой готовности на случай нового столкновения с китайцами, но она не была подготовлена к войне с могущественной Японией. К тому же, СССР был занят коллективизацией и выполнением напряженного плана первой пятилетки,что не позволяло Москве при ее плановой экономике отвлекать финансовые и материальные средства на непредвиденные военные расходы, которые были бы неизбежны в случае новой военной акции в Север-ной Маньчжурии.
Оккупировав в 1933 году Маньчжурию, японские военные приступили к строительству на её территории различных военных сооружений и одновременно стали прокладывать к границам СССР и Монголии железнодорожные и шоссейные дороги. Из Японии стала осуществляться передислокация дополнительных воинских частей, которые размещались на границе СССР и Монголии. В этот период активизировала свою деятельность и японская разведка, основные задачи которой были сформулированы в базовом аналитическом документе разведывательного отдела Генерального штаба Японии
Но вседозволенность всегда порождала безнаказанность. Поэтому весной 1933 года, развернулась новая серия антисоветских провокаций в Маньчжурии. Восточная ветка КВЖД, по которой грузы идут на советский Дальний Восток транзитом через него, стали подвергается систематическому разгрому со стороны разношерстных банд, действующих под чутким руководством японской разведки.
Нападения эти стали оставаться безнаказанными, а японские и маньчжурские власти столь озабоченные «умиротворением» Маньчжурии, несмотря на неоднократные обращения представителей Советского Союза, не принимали против них никаких мер. К тому же усиливается террор по отношению к советским гражданам, рабочим и служащим дороги. Одновременно маньчжурские наймиты японского империализма предъявляют заведомо необоснованные требования по возвращению дороги, ей вовсе не принадлежащей, и составляющих собственность Советского союза паровозов, а также вагонов, в нормальном порядке обмениваемых между КВЖД и советскими дорогами.
Провозгласив в марте 1932 года марионеточное государство Маньчжоу-Го, японская военщина, выдвинув тезис защиты маньчжурских провинций от большевистской угрозы, стала превращать территорию Маньчжурии в плацдарм для агрессии в первую очередь против СССР. При этом росло количество пограничных инцидентов, обострению которых способствовали отсутствие чёткой правовой базы, регулирующей территориальные отношения Советского Союза и Маньчжоу-Го, и ужесточение позиций командования Квантунской армии, контролировавшей пограничную и таможенную службы в Маньчжурии.
В мае 1933 года военный министр Садао Араки, выступая перед губернаторами страны, заявил: «Япония должна неизбежно столкнуться с Советским Союзом. Поэтому для Японии необходимо обеспечить себя путем военного захвата территории Приморья, Забайкалья и Сибири». Маньчжурия становится тем плацдармом на континенте, откуда Япония готовилась совершить «экспроприацию» территорий своих соседей. Фактическим хозяином в Маньчжурии становится не сколько токийское правительство, сколько высшее командование японской императорской армии. Оно управляло «свободным» государством Маньчжоу-Го, императором Пу И и его Кабинетом министров.
Исходя из этого, японцы начали активно обустраивать Маньчжурию в военном отношении. За два года было построено свыше 1000 км железных дорог и проложено 2000 км шоссейных дорог. Большинство из них имели направление к дальневосточным границам СССР или шли вдоль нее. Далеко не все эти пути-дороги имели хозяйственное значение. Особенно это относилось к железнодорожной ветке от корейского порта Унгий до приграничного с Маньчжоу-Го города Онсен. На маньчжурской территории она соединилась с железнодорожным путем Дуньхуа—Тумынь. Это была хорошая коммуникационная линия в направлении на Владивосток. К 1937 году здесь уже было 43 военных аэродрома и около сотни посадочных площадок.
К предстоящим боям против вооруженных сил СССР в Японии готовились заранее и обстоятельно. Квантунская армия со временем превращается в мощную группировку войск. Срок службы в ней всему призывному контингенту продлевается на один год. Подготовленные резервисты постоянно пополняют её ряды. В Маньчжурии, как грибы, растут военные казармы и городки, которые могли принять полтора миллиона солдат. Три четверти из них были построены вблизи советских границ. Эта армия состояла из 6 дивизий и имела свыше 400 танков, около 1200 орудий и до 500 самолетов. Шло быстрое насыщение армии современной боевой техникой и техническими средствами вооруженной борьбы. Хотя применение авиации соответствовало высоте современных требований. Однако танки использовались только для непосредственной поддержки наступающей пехоты, но не для глубокого прорыва в глубь обороны противника. Шла проработка действий моторизованных и мотомеханизированных войск. Общая численность пограничных войск здесь была увеличена в 3 раза и к 1939 года достигла более 15 тысяч человек. Это было обусловлено возрастанием напряженности на восточных рубежах страны в связи с обострением советско-японских отношений
Осторожная линия советских официальных властей в отношениях с Токио, в соответствии с указаниями Сталина, проводилась и в дальнейшем. Воспользовавшись этим обстоятельством Японцы стали насильственно реквизировали железнодорожные составы для своих военных нужд. В свою очередь, усиление напряженности в советско-японских отношениях вынудило СССР привести войска на границе с Китаем в конечных пунктах КВЖД в состояние боевой готовности. Так как Советский Союз со всей серьёзностью подходил к японскому вторжению и последующей оккупации в Маньчжурии, считая это очень серьезным и важным событием, нёсшим явную и прямую угрозу её Дальнему Востоку и Монголии.
Сталин считал, что нейтралитет в отношении Японии, несмотря на её вторжение в Маньчжурию, способствует успеху на переговорах с Польшей о пакте о ненападении. Несмотря на то, что в Варшаве на полном серьёзе мечтали о совместном с Японии нападение на Советский Союз. При этом В Москве понимали, что война с Японией является для СССР в будущем неотвратимой неизбежностью, и пришло время приступить к разработке плана укрепления обороны СССР на Дальнем Востоке.
Москва продолжая стремиться к мирному урегулированию в Маньчжурии предложила японскому послу во Франции Ю. Ёсидзаве, возвращавшемуся из Парижа через Москву в Токио, где он должен был предположительно занять пост министра иностранных дел, заключить советско-японский договор о ненападении, который мог бы стать важным инструментом в деле улучшения советско-японских отношений. В случае заключения договора о ненападении Советский Союз готов будет даже признать марионеточное государство Маньчжоу-го, то есть фактически согласиться с результатами японской агрессии против Китая.
Но по мнению японской стороны, такой договор содействовал бы обеспечению безопасности СССР и Японии, но вместе с тем усилил бы напряженность в японо-американских отношениях, так как противоречия между Токио и Вашингтоном в их соперничестве за рынки сбыта и источники сырья в бассейне Тихого океана в этот период все более обострялись. Именно в связи с нежеланием вызвать еще большее недовольство США этим договором и тем самым ускорить процесс усиления противоречий министр иностранных дел Японии К. Утида в декабре 1932 году сообщил советской стороне, что время для заключения такого договора с СССР еще не созрело. С японской стороны это было простое увиливание от серьёзного решения по урегулированию российско-японских отношений.
Несмотря на эти шаги советской стороны, Япония не ослабляла своих усилий по укреплению позиций в Северной Маньчжурии, значение которой как военного плацдарма на Азиатском континенте значительно возросло. В этих условиях Советский Союз также ужесточил свою позицию по вопросу о влиянии в этом районе Маньчжурии. 4 марта 1932 года газета «Известия» впервые обвинила Японию в«провокации войны», применив в отношении неё слова Сталина о том, что советские люди не хотят чужой земли,но и своей земли они и пяди никому не отдадут; газета призвала к усилению обороны советского Дальнего Востока.
Пользуясь недовольством местных китайских милитаристов по поводу усиления контроля со стороны Японии, советские власти стали нелегально оказывать им поддержку в организации антияпонских восстаний, наиболее крупные из которых были легко подавлены японскими военными. При этом требования японской стороны об их выдаче под разными предлогами советские власти неизменно отклоняли, продолжая оказывать помощь в приграничных районах мелким партизанским отрядам китайцев, общая численность которых в Маньчжурии в этот период достигала 100 тысяч человек.
Не полагаясь на серьезный успех в обеспечении своей безопасности на Дальнем Востоке за счет Японии, Советский Союз сразу же после вторжения её войск в Маньчжурию сделал главный упор в данном вопросе на военном строительстве в этом регионе. Строились новые заставы и посты, возводилось жилье, в таёжных гористых районах прокладывались дороги. Пограничные отряды получили улучшенные образцы стрелкового оружия, усилилось инженерно-техническое обеспечение охраны границы, были созданы маневренные группы.
Перевооружение сухопутных пограничных частей, создание пограничной авиации, постепенное внедрение в охрану границы инженерно-технических средств и другие меры по усилению охраны границы, всё это способствовало укреплению государственной границы на Дальнем Востоке. Была создана Приморская группа советских войск в городах Владивосток, Уссурийск, многие жилые дома стали перестраиваться в казармы. Вместе с тем, для обеспечения безопасности в городах советского Дальнего Востока стали проводиться превентивные аресты японских жителей проживавших много лет уже здесь. Так, по данным японской стороны, только за две недели января 1932 года во Владивостоке было арестовано около 400 человек. Учитывая печальный опыт Русско-японской войны 1904-1905 года эти меры были весьма реалистичны и оправданы.
Вдоль границы с Маньчжоу-го по берегам реки Уссури, реки Амур и в Забайкалье были размещены советские войска, состав которых постепенно усиливался. По оценке генштаба японской армии, 1935 год основные вооруженные силы СССР на Дальнем Востоке состояли из 13 стрелковых дивизий, одной кавалерийской дивизии и двух кавалерийских бригад, около 250 танков и около 200 самолетов. Причём с начала маньчжурских событий количество дислоцированных на Дальнем Востоке советских стрелковых дивизий увеличилось на 3—4 дивизии, не считая инженерно-строительных войск, развернувших фортификационные работы по строительству дотов и 22 дзотов.
В конце 1936 года началось строительство аэродрома для тяжелых бомбардировщиков в 200 км от границы с Маньчжоу-го северо-восточнее город Ворошиловска, куда после его завершения они начали приземляться уже в 1937 года. Стремясь обезопасить район Забайкалья в связи с огромным стратегическим значением для снабжения всего советского Дальнего Востока участка проходящей здесь Транссибирской железно-дорожной магистрали, СССР решил расширить эту своего рода «горловину» между Сибирью и Дальним Востоком и для этого 27 но-ября 1934 года заключил соглашение с МНР о военной взаимопомощи, а фактически об односторонней советской помощи МНР для обеспечения безопасности перевозок по этой магистрали с юга, так как армия МНР насчитывала всего 15 тысяч человек.
К концу 1935 года почти все стрелковые дивизии Красной армии были укомплектованы регулярными частями с повышенной огневой мощью, что, по мнению японской стороны, свидетельствовало о росте её профессионализма и наступательного потенциала. Началось строительство на советском Дальнем Востоке военно-морского флота как регионального морского формирования и Владивостокской крепости. До этого здесь действовала только Амурская флотилия, малое количество кораблей которой и их класс не позволяли считать её флотом.
В июне 1933 года руководство японской армии в преддверии прогнозировавшегося на 1935—36 год циклического мирового экономического кризиса дважды созывало совещание ответственных сотрудников различных министерств и ведомств для определения государств, наиболее опасных для Японии, и выработки соответствующей оборонной стратегии. В результате чего, в японском руководстве возобладала концепция, при которой единственным главным противником было решено считать Советский Союз, причём с учетом его возрастающей мощи.
Но упор в ближайшие годы должен был быть сделан не на активизацию крупномасштабных военных мероприятиях против СССР, а на укреплении собственной обороноспособности при сохранении в силе упомянутого выше оперативного плана на случай, если Советский Союз сам предпримет наступательные действия в Маньчжурии. Помимо этого, предполагалось путём активных провокаций поддерживать высокое напряжение вдоль всей Советско-Маньчжурской границе, сдерживая тем самым его военную активность, и ограничив помощь китайским националистам.
В свою очередь об опасности развязывания новой мировой войны в результате агрессивной политики Японии предупреждали и советские вое-начальники. Выступая на вечере танкистов в Центральном доме Красной Армии, К. Е. Ворошилов заявил: «Период мирной передышки заканчивается. Японцы ведут себя довольно нахраписто. Тут могут быть всякого рода неожиданности. Японцы нас могут шантажировать в любой момент». Что касается возможного исхода этой войны, то К. Е. Ворошилов сказал следующее: «...японцы не смогут, не должны с нами справиться. Здесь все будет зависеть от людей, от того, как мы будем использовать нашу технику, от того, насколько умело мы сумеем ее применить тактически, организационно и оперативно, насколько умело распорядимся нашими средствами борьбы.»
Японские военные, в своих агрессивных действиях не просто ограничились оккупацией или даже аннексией части Китая. На захваченной территории было провозглашено новое, маньчжурское государство и с марта 1932 года на китайской земле существовало уже два государственных образования, оспаривавших право на объединение в своем составе всех не ханьских народов севера Китая.
В свою очередь, образование на северо-востоке Китая, в регионе непосредственно примыкавшем к Монголии и населенным родственными халхасцам племенами, нового государства грозило существенным осложнением внутриполитической ситуации в МНР и вызывало самую серьезную тревогу у монгольских руководителей и их советских покровителей.
Япония пыталась всеми способами использовать ситуацию с непроявленностью господства СССР во Внешней Монголии для проникновения в это государство. Между Маньчжоу-го и Японией существовал союзный договор, легализовавший господствующие позиции страны Восходящего солнца в «независимом» государстве маньчжур. Ни войной так миром, ни мытьем так катаньем Япония стремилась втянуть Внешнюю Монголию в сферу своего влияния под крышу «паназиатского дома».
19 сентября 1934 года завершились многомесячные переговоры о продаже советской стороной КВЖД правительству Маньчжу-го, которые вёл Генеральный консул СССР в Харбине М. Славуцкий. Сумма согласованной сделки составила 140 миллионов иен. 23 марта 1935 года СССР и Маньчжоу-Го подписали соглашение о продаже КВЖД. К 22 августа 1935 года было эвакуировано 6238 советских служащих и 14397 членов их семей.
Ставя своей целью предотвращение войны с Японией как посредством минимизации своего присутствия в Маньчжурии, так и созданием определенных резервов для сотрудничества с Западом, прежде всего, США, на антияпонской основе Советский Союз принимает решение о продаже КВЖД. Но всё же продажа Советским Союзом КВЖД маньчжурскому правительству, как выяснилось вскоре, всё же не привела к прекращению соперничества и военного противостояния между двумя дальневосточными державами.
Но невзирая на утрату Маньчжурии, СССР сохранял и расширял свое влияние и присутствие в Синьцзяне и во Внешней Монголии и делить это влияние с Японией не собирался. Продажей КВЖД Советский Союз рассчитывал не столько урегулировать отношения с Японией, сколько не дать втянуть себя в невыгодный в тех условиях военный конфликт. Где воевать, когда и с кем должна была решать Москва, но никак не империалистические государства, а уж тем более Китай. Но такой благоприятный для Советов внешнеполитический расклад совершенно не устраивал Токио.
С января 1935 года инциденты на монголо-маньчжурской границе приобрели новое звучание и содержание. Об этом свидетельствовали и увеличившееся число инцидентов на монголо-маньчжурской границе и изменившееся качество самих этих инцидентов. Количество инцидентов, по сравнению с прежними годами, возросло в несколько раз, а из редких нарушений монголо-маньчжурской границы мелкими отрядами пограничных стражей с обеих сторон инциденты переросли в настоящие сражения, достигнув своего максимума и апогея к маю - августу 1939 года.
Началом вооружённого противостояния Японской империи и Советского Союза были события произошедшие 8 января 1935 года, когда отряд монгольских кавалеристов из 10 человек выдвинулся в окрестности могильного кургана Халха к северу от озера Буир-Нур. В ответ на это, 28 января того же года, отряд японских кавалеристов с боем занял курган Халха. В свою очередь 6 июня 1935 года правительство Советского Союза в связи с позицией Японии в этом инциденте сделало её послу в СССР К. Хирота заявление, в котором утверждало, что не столько власти Маньчжоу-го, сколько Квантунская армия, предъявив 4 июля 1935 года необоснованное и «последнее предупреждение» МНР, провоцирует её на вооруженный конфликт и что Квантунская армия пытается воспользоваться этим предупреждением как предлогом для оккупации района между Тамцак-Булак и Джи-Джи-Сумэ.
2 февраля 1935 года в связи с активизацией экспансионистской политики Японии в отношении Монгольской Народной Республики заместитель наркома иностранных дел Б.Е. Стомоняков сделал заявление японскому правительству о заинтересованности СССР в неприкосновенности территории МНР с точки зрения защиты советских границ. Однако Япония демонстративно проигнорировала это предупреждение и вновь пролилась кровь на монгольской границн.
В последних числах февраля 1935 года произошли столкновения на монголо-маньчжурской границе, затмившие по своим масштабам и последствиям все предыдущие инциденты. Как обычно, и в данном случае, каждая из сторон конфликта считала себя правой и подвергнувшейся нападению. Одной из особенностей подобных конфликтов является как раз то, что обе стороны в равной степени могли претендовать на положение правой и обиженной стороны.
Срыв монголо-маньчжурских переговоров способствовал сохранению напряженности на границе между МНР и Маньчжоу-го. В результате этого 12 февраля 1936 года на границе между ними в местечке Опаходка вблизи юго-западного берега озера Буир-Нур произошло новое вооруженное столкновение между кавалерийским отрядом Квантунской армии и подразделением армии МНР, которому были приданы артиллерия и броневики. При этом стороны понесли по-тери убитыми и ранеными.
Советская дипломатия довольно быстро и ясно осознавала свою слабость в отношениях со своим азиатским союзником. Секретное советско-монгольское соглашение 1929 года затрагивало лишь ограниченную сферу взаимоотношений между двумя странами. Но с возникновением маньчжурского государства реально усиливалась опасность для советских позиций во Внешней Монголии и отсутствие четко оформленных обязательств в военно-политической сфере, всё это превращалось уже в недостаток, грозивший катастрофой. 12 марта 1936 года в Улан – Баторе был подписан новый советско-монгольский протокол о взаимопомощи, закрепивший окончательно и бесповоротно союзнический договор между двумя государствами. Сразу же после подписания этого документа началась реконструкция дорог, связывающих Забайкалье с МНР, а также строительство стратегической железной дороги от Улан-Удэ до станции Наушки, расположенных на границе Бурят-Монгольской АССР и МНР, что могло иметь важное значение в случае, если бы здесь развернулись боевые действия.
Любая граница, даже между дружественными государствами, является, так сказать, объектом повышенной опасности. Вся советская дальневосточная граница ещё со времени окончания Гражданской войны оставалась «горячей». Если раньше через неё прорывались вооруженные отряды белоэмигрантов и «шалили» белокитайцы и хунхузы. В начале 30 годов наиболее характерными случаями нарушения границы были контрабандный вывоз золота, сырья и товаров, незаконный промысел японских рыбаков в наших территориальных водах, реже, заход в них японских военных судов и как исключительный факт, проникновение на советскую территорию вооруженных групп.
То со времени захвата Маньчжурии японцами картина на границе стала резко меняться. С наращиванием милитаристской Японией Квантунской армии росла напряженность на дальневосточных границах Советского Союза. После того как 23 марта 1935 года КВЖД была по советско-японскому соглашению продана Японии, возможности советской стороны получать соответствующую разведывательную информацию через советских служащих этой железной дороги были сведены на нет. С 1934 года линия поведения японских военных властей в отношении советских границ резко изменилась и стала подчёркнуто агрессивная. Теперь её нарушителями все чаще и чаще оказывались японские военнослужащие и она становится объектом массового проникновения японских шпионов и диверсантов.
Официально было зарегистрировано 231 нарушение государственной границы СССР, из них 35 крупных боевых столкновений, всего за три года, с 1936 по 1938 год. В этих условиях основной задачей пограничных войск на этот период времени оставалась надежная охрана государственной границы, недопущение проникновения на нашу территорию разведчиков, диверсантов, разведывательно-диверсионных групп и отрядов, войсковых подразделений противника.
Внимание Генштаба Японской Императорской Армии к границам Советского Союза и Монгольской Народной Республики сильно возросло. Для нападения на СССР агрессоры избрали пограничные районы в Приморском крае, на стыке границ СССР, Маньчжоу-Го и Кореи. Но всё же японцы не считали для себя возможным напасть на северных соседей, не имея достаточного представления об их силах, и для начала они решили провести проверку обороноспособности Советского Союза на Дальнем Востоке. Требовался только повод, который японцы решили создать известным с древнейших времён путём, предъявив территориальную претензию.
Заметным мероприятием японцев на границе в этот период было изучение линии прохождения границы и создание большого числа инцидентов. На протяжении всего года в маньчжурском приграничье действовали специальные топографические партии, которые, помимо военного изучения прикордона, топографических съемок местности, установления опорных топографических пунктов, занимались специальным исследованием линии прохождения границы.
Вскоре советскому правительству в жесткой форме было предложено создать двустороннюю комиссию по её редемаркации. Хотя граница на советско-маньчжурском участке была достаточно точно демаркирована ещёв 1886 году на основании Хунчунского соглашения России с Китаем. Но это Токио в данный момент не интересовало,
Чтобы русские быстрее поняли претензии японской стороны, 1 мая 1935 года крупный японо-маньчжурский отряд, перешёл советскую границу в 16 часов 05 минут, в месте, где она ясно определена прямой линией между граничными знаками, в двух километрах от граничного знака № 20 и двинулся по дороге, идущей от Ново-Алексеевки на восток, углубившись на нашу территорию на 2,5 километра. Выехавшие навстречу японо-маньчжурам два наших конных пограничника стали сигнализировать им о том, что они находятся на советской территории. Однако, японо-манчжурский отряд не только не обратил внимание на данный ему сигнал, а открыл по нашим пограничникам огонь и пытался их задержать.
Подоспевшие 2 пеших пограничных наряда, численностью в 18 человек, были также обстреляны ружейным и пулеметным огнем японо-манчжурского отряда, развернувшегося в боевой порядок. Советские пограничники ответили огнём и вынудили японо-маньчжур отступить на маньчжурскую территорию. В столкновении с нашей стороны убит командир отделения Котельников и ранен помощник начальника заставы. Это был первый пограничный вооруженный конфликт между советской и японской стороной в связи с разным подходом к демаркации границы между Советским Союзом и Маньчжоу-го.
3 июня 1935 года 11 японских военнослужащих под командованием офицера во время патрулирования окрестностей населенного пункта Янмулиньцзы на восточном участке границы между СССР и Маньчжоу-го обстреляли шесть советских пограничников в районе, который, по мнению японской стороны, рассматривался ими как территория её союзника. Пограничники во главе с младшим командиром А. Краевым вступили в неравный бой и вынудили нарушителей уйти за кордон. В этом бою А. Краев погиб. Советское правительство посмертно наградило его орденом Красного Знамени, а заставе, на которой служил отважный пограничник, было присвоено его имя.
6 октября 1935 года в районе к северу от Суйфунка пограничники Маньчжоу-го завязали перестрелку с советскими пограничниками. Несколько дней спустя смешанный японо-маньчжурский отряд, который направился на место вооруженного столкновения для того, чтобы выяснить его причину, вновь подвергся обстрелу с советской стороны и открыл ответный огонь. В результате перестрелки стороны потеряли по несколько человек убитыми и ранеными.
12 октября 1935 года пограничные наряды заметили взвод японцев, численностью в 55 человек с пулемётами, переходящих границу в районе отметки Ново-Алексеевка. Японцы, пройдя прямо в глубь нашей территории около 1 км, внезапно повернули обратно. Тогда нарядом было выслано 2 всадника с тем, чтобы продемонстрировать охрану границы и знаками сигнализировать японцам уйти с нашей территории. Японцы открыли по нарядам ружейный и пулеметный огонь, пустили по ветру в сторону русских пал.
Малочисленные пограничные наряды, возглавляемые начальником заставы Черных, помощником начальника заставы Влач и помощником комвзвода Кобаковым, быстрыми, решительными и тактически правильными действиями, несмотря на численное превосходство японо-маньчжурского отряда, нанесли ему решительный удар и с потерями отбросили за черту границы Советского Союза.
Им на подкрепление с маньчжурской территории прибыло около батальона пехоты, развернувшейся здесь же. Наряд заставы Волынка, находящийся на высоте 316, юго-восточнее Ново-Алексеевки, донёс, что японцы окружают высоту. Для поддержки наших нарядов из Гродеково прибыл взвод школы младшего начсостава с двумя пулеметами.
В этот же день, на участок заставы из Гродеково прибыли на машинах две роты РККА и с ходу вступили в бой. 14 октября две роты 6-го японского пехотного полка и два взвода кавалерийского эскадрона из района против Ново-Алексеевки под давлением советских войск вынужден был вернутся на свою территорию. В результате нападения японо-маньчжурского отряда имелись многочисленные убитые и раненые из числа советских пограничников, а также, по полученным сведениям, и с японо-маньчжурской стороны.
Только за период с 1 января по 1 августа 1935 года было отмечено 64 случая перехода границы группами и целыми подразделениями японских военнослужащих, 41 случай обстрела из-за кордона пограничных нарядов, местных жителей и селений, 33 случая нарушения границы японскими самолетами, 29 случаев нарушений наших вод военными и браконьерскими японскими судами, 26 случаев перехода границы маньчжурами в целях сбора ягод и грибов. За указанный период в результате нападений и обстрелов было убито шесть пограничников и ранено трое. Активизировалась также японская авиация. Самолеты-разведчики стали регулярно появляться над советской территорией, а время их пребывания и глубина полета значительно увеличились, проводя фотосъёмку и аэроразведку.
Военно-оперативная обстановка в Забайкалье так же оставалась опасной: в лесах, в приграничных степных районах скрывались и продолжали действовать остатки белогвардейских формирований. Красноармейские части, пограничные подразделения были вынуждены подавлять их вылазки. Тем более, что одним из претендентов на роль руководителя маньчжурской эмиграции был атаман Семёнов, который в этот период проживал в Дайрене и активно сотрудничал с японскими властями, надеясь получить от них финансовую помощь для борьбы с советской властью.
В связи с этим, большое внимание Москва стала уделять укреплению материально-технической базы Забайкалья, усилению его военно-стратегической роли. Развивалось транспортное сообщение с приграничными и отдаленными районами. В 1936 году был построен имевший стратегическое значение мост через реку Онон, что обеспечило дополнительные связи с расположенными на забайкальском участке советско-маньчжурской границы пограничными заставами и подразделениями, способствовало улучшению снабжения их во-енным и другим необходимым снаряжением.
На забайкальском участке границы строились новые заставы и посты, возводились жилье, клубы и красные уголки, в таёжных гористых районах прокладывались дороги и дозорные тропы. Пограничные отряды получали улучшенные образцы стрелково-го оружия, сигнализационные приборы, усилилось инженерно-техническое обеспечение охраны границы, были созданы маневренные группы с транспортными средствами хорошей проходимости.
Японская оккупация Маньчжурии и активизация в связи с этим деятельности белоэмигрантских организаций значительно повысила враждебную нам политическую активность Трехречья. Это было использовано представителями японской военной миссии в Хайларе для создания бандитских шаек и диверсионных групп. Находящиеся на охране границы белогвардейские части с явно провокационными целями начали вторгаться на советскую территорию, производя обстрелы. Белогвардейцы Трехречья стали открыто готовится к нападению в ближайшее время на пограничные участки и, в частности, на заставу Олочи.
С середины 1930 годов обстановка на забайкальском участке границы неуклонно обострялась в связи с дальнейшей концентрацией японских войск в Маньчжурском прикордоне, расширением и укреплением их оборонительных сооружений, строительством новых казарм, шоссейных и грунтовых дорог. Было отмечено также увеличение состава японских частей и стягивание их непосредственно к границам Советского Союза.
Рубежи нарушали теперь чаще всего вооруженные группы и подразделения японско-маньчжурских регулярных войск, оказывающие, как правило, упорное сопротивление пограничным нарядам. Организованные Японией вооруженные конфликты следовали один за другим. 27 марта 1936 года в бою с вооруженными японцами, нарушившими границу на участке Приаргунского пограничного отряда в районе села Средняя Борзя, отличились начальник заставы старший лейтенант А.Н. Дорожкин. Прорвавшийся на советскую территорию отряд был полностью уничтожен.
Осенью 1936 года пограничники Забайкалья провели крупную операцию по ликвидации белогвардейской банды, заброшенной японской разведкой из Харбина в район станции Амазар. Они были тесно связаны с японской разведкой в Маньчжурии, финансировались ею и работали по её заданию, осуществляя шпионско-террористическую и диверсионную деятельность против СССР. Банде в составе 32 человек была поставлена задача выйти на Транссибирскую магистраль, организовать крушение нескольких поездов с целью добыть документы для шпионов, получивших задание осесть в СССР.
На Приморском направление в 1936 году особенно активизировались японские войска и спец службы. Именно здесь происходили основные бои с японо-маньчжурскими провокаторами. 29 января 1936 года у населенного пункта Цзиньчангоу в уезде Мишань на восточном участке границы между СССР и Маньчжоу-го 108 китайских военнослужащих убили трех японских офицеров, подожгли казарму и, нарушив государственную границу, бежали на советскую территорию в районе Мещеряковской пади у озера Ханко.
На следующий день смешанный японо-маньчжурский отряд, преследуя их, открыл огонь по советской территории, но подвергся ответному обстрелу в районе прохождения линии государственной границы. В результате перестрелки японо-маньчжурская сторона потеряла 9 человек убитыми и 7 ранеными. На поле боя японцами был подобран труп советского пограничника и в качестве трофеев захвачено советское оружие.
30 января две японские роты перешли советскую границу в Гродековском районе и напали на пограничный наряд. Прибывшие ему на помощь пограничники во главе с начальником заставы капитаном А.Д. Агеевым, несмотря на значительное превосходство японцев, вступили в бой. Агеев умело рассредоточил небольшую группу своих бойцов и в течение короткого времени вынудил врага, потерявшего 31 человека убитыми, 23 ранеными и 24 обмороженными, покинуть советскую территорию.
25 марта того же года девять японских пограничников во время патрулирования государственной границы в окрестностях Чжанлинцзы к юго-востоку от города Айгун внезапно были обстреляны отрядом из 7–8 советских пограничников и вступили с ними в бой. В результате перестрелки три японца были ранены и двое пропали без вести.
Частые нарушения границы мелкими бандами маньчжуро-японских провокаторов пресекались пограничниками Посьетского погранотряда. 26 марта 1936 года японский отряд численностью в 100 человек, с пулемётами, вступил в бой с погранотрядом на нашей территории у посёлка Краскино. Вместе с красноармейцами они дали решительный отпор японским самураям. Нарушители государственной границы СССР были выдворены с советской территории. В 1936 году японцы пытались захватить в Хасанском районе высоты Малая Чертова и Перевальная, а через год, погранзаставу «Пакшекори», где произошёл крупный бой на высоте 460,1. Потеряв большое число личного состава они вынуждены были отойти на свою территорию.
24 марта 1936 года японо-маньчжурский отряд атаковал погранзаставу МНР Монгол-Дзагас, в районе озера Буир-Нур. После начавшейся перестрелки, несмотря на то что к противнику подоспело подкрепление на четырех грузовиках, монгольские пограничники отбросили отряд за границу Монголии.
На следующий день японо-маньчжурский отряд численностью около 200 человек предпринял контратаку и, пользуясь численным превосходством в живой силе, захватил помещение погранзаставы, а затем вернулся обратно в Маньчжурию после появления монгольской авиации.
29 марта многочисленный японо-маньчжурские отряды совершили новые нападения на монгольскую погранзаставу Адык-Долон, располагавшуюся в 45 километров от линии границы, и Булун-Дерсу, находившуюся в 50 километров северо-западнее Адык-Долон. В результате двух ожесточенных боев монгольские пограничники отбили нападение противника. 31 марта Адык-Долон вновь подвергся нападению и был захвачен японо-маньчжурами, но к утру 1 апреля этот населенный пункт был снова освобожден.
В начале апреля СНК СССР заявил протест правительству Японии по поводу этих нападений, сообщив о том,что СССР заключил 1 марта 1936 года протокол с МНР о взаимопомощи и будет оказывать Монголии посильную помощь всеми имеющимися у неё силами. Но им в общем то это было совершенно безразлично. Они хотели войны и крови, они к ней и шли.
С 29 марта по 1 апреля 1936 года произошло вооруженное столкновение между японскими войсками и войсками МНР на их границе у населенного пункта Таоань юго-западнее Олаходки. В боях с монгольской стороны приняло участие около 300 конников МНР, до 12 бронемашин,три артиллерийских орудия и авиация. Вся техника была поставлена из СССР. С японской стороны—артиллерийская батарея принимала активное участие в бою, танковая и пулеметная роты, поддержанные авиацией. В результате этого конфликта японская сторона потеряла 13 человек убитыми.
Согласно обязательствам, взятым Советским правительством по протоколу о взаимопомощи, летом 1936 года на территорию МНР началась переброска первых советских частей. Голый степной район восточной части республики, а именно он мог стать ареной конфликта, без дорог, колодцев, естественных преград, требовал специальных подразделений. Стрелковые войска здесь были малоэффективны. Нужны были сильные, мобильные подразделения, способные к быстрым, длительным и самостоятельным действиям против кавалерийских бригад, ударной силы Квантунской армии. Именно таким подразделением и была мотоброневая бригада, дислоцированная у границ республики.
5 июня 1936 года 300 боевых и транспортных машин двумя колоннами двинулись на юг по старой дороге, ведущей к Улан-Батору. К вечеру 9 июня, пройдя 360 километров по пустынной местности, мотобригада подошла к конечному пункту назначения, Ундурхану. Бригада и мотоброневой полк, расквартированный в Тамцак-Булакском выступе примерно в это же время, были подчинены главному военному советнику при главкоме монгольской армии комкору Вайнеру. Они составили небольшую подвижную группу, способную наносить быстрые и мощные удары на значительном расстоянии от места своей дислокации.
25 марта того же года девять японских пограничников во время патрулирования государственной границы в окрестностях Чжанлинцзы, что к юго-востоку от города Айгун, внезапно произвели обстрел отряда советских пограничников состоящего из 8 человек, ведущих так же патрулирование границы патрулирование границы. В результате перестрелки три японца были ранены, а двое были убиты.
26 августа 1936 года 20 советских кавалеристов прибыли на берег в районе Дуннин, что на восточном участке границы СССР и Маньчжоу-го, то на них напала рота японо-маньчжурских войск, и после интенсивного обстрела вынудила их отступить.
В августе 1936 года правительство Японии приняло программу, именуемую «Основные принципы национальной политики». Суть ее сводилась к идее «превратить империю номинально и фактически в стабилизирующую силу в Восточной Азии». Препятствием на пути к реализации этой идеи, безусловно, был советский Дальний Восток. С принятием названной программы внутри самой Японии значительно усилилась пропаганда войны, а на советской дальневосточной границе участились случаи вооруженных провокаций.
Осенью 1936 года пограничники Забайкалья провели крупную операцию по ликвидации белогвардейской банды, заброшенной японской разведкой из Харбина в район станции Амазар. Банде в составе 32 человек была поставлена задача выйти на Транссибирскую магистраль, организовать крушение нескольких поездов и проникнуть в центральные районы страны с целью организации вредительства и террористических актов.
Советское правительство, пытаясь ослабить напряженность, согласилось создать двустороннюю комиссию по редемаркации советско-маньчжурской границы. Однако теперь Япония отказалась от этого, так как параллельно с этой комиссией СССР предложил создать пограничную комиссию по урегулированию и предотвращению конфликтов.
Вооруженные столкновения на границе происходили и позднее. Так, 26 октября 1936 года японо-маньчжуры вновь атаковали советских пограничников на высоте Безымянная,через которую проходила граница по Хунчуньскому протоколу. В ходе столкновения советские пограничники заставили японцев отойти. Обе стороны в этом бою понесли потери.
24 ноября 1936 года, в местечке Наньчжур, к северу от конечной станции КВЖД Суйфунка, у её пересечения с Транссибирской железнодорожной магистралью в Приморье, во время рекогносцировки местности взвод японских солдат открыл внезапный огонь из стрелкового оружия по советским пограничникам. В ответ советские погранчасти открыли по противнику шквальный огонь из миномётов и станковых пулемётов. В результате перестрелки японцы потеряли 10 человек убитыми, 7, ранеными и 8 пропавшими без вести.
Два дня спустя вооруженный конфликт произошел также на границе СССР и Маньчжоу-го в окрестностях населенного пункта Чжандяньин. В результате ожесточенной перестрелки было убито с японской стороны 2 человека, ранено 7 и один пропал без вести. С советской стороны, по неполным данным, был убит один человек, один ранен.
В ноябре 1936 года Япония заключила с Германией направленный против СССР "антикоминтерновский пакт" и взяла курс на быстрое наращивание размещенной у советских границ японской Квантунской армии. После заключения Антикоминтерновского пакта и в связи с расхождениями в оценке линии границы вновь возобновились вооруженные столкновения на всём протяжении советско-маньчжурской границе.
Так, 26 декабря в районе пограничного знака No 17 группа пеших японо-маньчжурских солдат, нарушив границу, проникла, по оценке советской стороны, на 1 км в глубь территории СССР. А 30 декабря группа конных японо-маньчжурских солдат дважды нарушала границу у села Абагатуй, проникая на 200 м в глубь советской территории. Но силой оружия советские воины сумели пресечь провокации и с потерями выкинуть зарвавшихся захватчиков.
Осуществлялось вторжение со стороны Японии и в воздушное пространство СССР. Так, 27 декабря 1936 года близ города Оупу японский самолет углубился на 5 километров к северу от границы с СССР, пролетев 12 километров по его территории.
В условиях начавшейся в июле 1937 года японо-китайской войны, уже традиционное японо-советское противостояние достигло своего апогея. В августе 1937 года СССР заключил с Китаем договор о не нападении, предоставив Китаю в 1938-1939 году займы на приобретение военных материалов. Помощь Китаю в отражении японской агрессии не случайно совпала с самой «горячей» фазой японо-советского соперничества. Дальневосточная политика СССР делала военное столкновение обеих держав практически неизбежным.
Советское правительство прекрасно понимало ситуацию и стремилось повысить сопротивляемость Китая в войне с Японией и не допустить его капитуляции. Пока китайская армия связывала своим сопротивлением японские войска, Москва могла считать себя более гарантированной от нападения Японии. В случае же поражения Китая стратегическая обстановка для СССР могла резко ухудшиться. Японские силы не только получили бы свободу маневра, но и получили бы колоссальное приращение сил за счет ресурсов побежденного Китая.
К 1937 году угроза серьезного конфликта на Дальнем Востоке представлялась более вероятной, чем угроза конфликта на западных границах страны. Поэтому то соотношение, или, выражаясь современным языком, тот баланс, сил между западной и восточной границами, который был достигнут в 1936 году, был сохранен. Крупных перебросок войск и военной техники по Транссибирской магистрали на Восток или на Запад не было.
Тем не менее, огромный регион от Иркутска до Владивостока оттягивал для защиты своих границ 25 процентов численности и вооружения РККА. 25 дивизий из 135 и 290 тысяч человек из 1145 тысяч были расположены на этой территории. 3700 орудий всех калибров и 3200 танков и танкеток прикрывали дальневосточные рубежи. Шесть тяжелобомбардировочных бригад, имевших на вооружении 300 тяжелых бомбардировщиков ТБ-3 и четыре скоростные бомбардировочные бригады, вооруженные 345 новейшими бомбардировщиками СБ, составляли ударную силу военно-воздушных сил Дальнего Востока. Общее количество самолетов, сосредоточенных на дальневосточных границах, включая авиацию Тихоокеанского флота, составляло 2189.
В августе 1937 года в Забайкалье началась операция, которая оказала влияние на последующие события в этом регионе. Операция была окружена завесой непроницаемой тайны. Из генштаба в штаб округа поступали шифрованные директивы о формировании группы войск усиления монгольской армии, переформировании стрелковых дивизий и механизированных бригад, формировании новых кавалерийских и авиационных частей.
Для всех мероприятий, связанных с переформированиями и передвижениями частей округа к границам МНР, был создан режим строжайшей секретности. К 20 августа 36-я стрелковая дивизия округа, дислоцировавшаяся в Чите, была переформирована в моторизованную дивизию. Для быстрого перемещения по обширным степным просторам Монголии частям дивизии были переданы пять автомобильных батальонов. Была переформирована по штатам военного времени и приспособлена к действиям в монгольских степях и 32-я механизированная бригада, выделенная из 11-го механизированного корпуса.
Первыми начали марш на юг по старинному тракту Улан-Удэ– Кяхта 36-я моторизованная дивизия и 32-я механизированная бригада. На следующий день части Красной Армии пересекли монгольскую границу. 36-я дивизия и 32-я механизированная бригада выступили из Кяхты на Улан-Батор. В этот же день из Соловьевска по Эренцабскому тракту на Баин-Тумен начали движение два кавалерийских полка кавалерийской бригады. Утром 27 августа на монгольский аэродром Баин-Тумен приземлились 52 советских самолета.
Чтобы скрыть от японской агентуры, а в крупных городах Забайкалья она конечно имелась, и от жителей Читы уход дивизии, на её место из Иркутска были переброшены части 93-й стрелковой дивизии. Эта дивизия получила номер 36-й дивизии. В освободившиеся казармы в Иркутске были переброшены части 114-й стрелковой дивизии. Эта дивизия также была переименована в 93 дивизию.
Но провокации на границе продолжались и в этом году. 4 января в районе пограничного знака No17, район Дундачу-ань, на восточном участке этой границы на территории Маньчжоу-го 13 японо-маньчжурских пограничников обстреляли из пулемётов пограничников СССР. Перестрелка длилась более одного часа. А 16 января 1937 года с японо-маньчжурской стороны японский самолет в районе, прилегающем с юго-востока к города Благовещенск,на-рушил государственную границу СССР и произвел химическую атаку с применением отравляющих веществ типа хлора. Отравляющими веществами было поражено семь советских военнослужащих и 49 сельских жителей.
26 мая 1937 года в районе погранзнака № 18 пограничный наряд из четырех человек подвергся нападению японо-маньчжурского отряда, вторгшегося на территорию СССР. В июне и начале июля японские солдаты неоднократно нарушали водную границу СССР на Амуре, пытаясь захватить принадлежавшие Советскому Союзу острова Большой, Сен-нуха, Изюбреный, Виноградный, обстреливали советские катера.
19 июня 1937 года на островах Сен-нуха и Большой, расположенных юго-восточнее города Благовещенска и юго-восточнее города Айгунь, к югу от середины главного фарватера реки Амур высадились советские пограничники численностью в 60 человек и изгнали находившихся там подданных Маньчжоу-го ведущих незаконные сельхозработы. А четыре дня спустя более десятка советских патрульных судов с артиллерией на борту заблокировали незаконный проход японских и маньчжурских судов по северному рукаву реке Амур.
В соответствии с инструкцией генерального штаба о принятии соответствующих мер в случае незаконной оккупации Советским Союзом части территории Маньчжоу-го командующий Квантунской армией генерал К.Уэда отдал приказ ее первой дивизии о под-готовке к вытеснению советских пограничников с указанных ос-тровов, и её пехотные, артиллерийские и инженерные части были развернуты у правого берега реки Амур в районе названных выше островов. Одновременно одна из трех расположенных севернее левого берега этой реки советских стрелковых дивизий выступила в южном направлении для предотвращения удара противника с противоположного берега.
29 июня на Амуре, в районе о. Сыченский японский катер обстрелял погранпост, после этого, нарушив речную границу, открыл артиллерийский огонь по нашему пограничному катеру. Были убиты два и ранены три краснофлотца. 30 июня плотным артиллерийским огнем с маньчжурского судна был потоплен катер № 72, Зейского погранотряда. В результате перестрелки стороны потеряли по несколько человек убитыми и ранеными.
30 Июня 1937 года три советских патрульных катера, проходя на высокой скорости по южному рукаву реки Амур, что южнее о.Сен-нуха, обстреляли японских и маньчжурских пограничников. Ответным артиллерийским огнем из деревни Ганьчацзы один из советских патрульных катеров был потоплен, а на другому были нанесены серьезные повреждения.
В этот же день, в ответ на предпринятый демарш правительства Японии правительство, СССР согласилось по просьбе японской стороны во избежание дальнейшей вооруженной эскалации конфликта отвести свои войска с обоих островов на прежние позиции.
Но 6 июля, к югу от пограничного столба No2 и острова Большой, японо-маньчжурский отряд вновь обстрелял советских пограничников. В результате повторного столкновения несколько часов спустя стороны понесли потери убитыми и ранеными.
5 июня 1937 года на участке ответственности 21-й стрелковой дивизии японское подразделение заняло одну из приграничных сопок в районе озера Ханка. Командование дивизии — комбриг И.В.Боряев и полковой комиссар А.К. Матвеев получили приказ на отражение нападения японских войск. На помощь пограничникам был направлен 63-й стрелковый полк под командованием полковника И.Р. Добыша, но к его приходу японцы уже освободили занятую территорию.
Особенно остро нарастание напряжённости ощущали моряки Амурской Краснознамённой военной флотилии, поскольку находились на самом передовом пограничном рубеже. Флотилия, командующий-флагман 1 ранга И.Н.Кадацкий-Руднев, предназначалась для выполнения важных оперативных задач и представляла собой достаточно мощную структуру РККФ, в которую входили соединения речных кораблей различных классов, авиационные силы, части артиллерии и ПВО, а также службы обеспечения и обслуживания. Корабельный и личный состав флотилии постоянно наращивался. Так, если к исходу 1937 года флотилия насчитывала 72 корабля, а также торпедные катера, находившиеся в укреплённых районах Особой Краснознамённой Дальневосточной армии, в Николаевске-на-Амуре и Де-Кастри, то через год в состав флотилии входили уже 95 кораблей, в том числе 7 мониторов, 6 канонерских лодок, 41 бронекатер, 13 глиссеров.
После кровопролитных инцидентов произошедших в 1937 году , японское армейское руководство, в особенности командование Квантунской армии, пришло к выводу, что не дипломатические усилия японского правительства как таковые, а эффективный вооруженный отпор «советской военной провокации» будет играть главную роль в разрешении различных конфликтов. Поэтому военным и политическим Японией был взят курс на решительное применение вооруженных сил против СССР и МНР, в случае возникновения подобных инцидентов в будущем. Это явилось предпосылкой того, что японская сторона заняла исключительно жесткую позицию в 1938—1939 году и вооружённые пограничные конфликты у озера Хасан и реки Халхин-Гол приобрели ожесточенный характер.
В течение 1935–1936 года войска новых восточных округов были значительно усилены соединениями и частями, передислоцированными с запада. А за 1937 год только на маньчжурском участке границы было задержано 3826 нарушителей, из них 114 впоследствии были разоблачены как агенты японской разведки. В итоге, к 1937 году на дальневосточных рубежах была сосредоточена четверть всех Сухопутных войск СССР. Только на вооружении ОКДВА имелось свыше 1800 самолетов и около 2000 танков.
На протяжении последних 10 лет военный и промышленный потенциал Японской империи неуклонно возрастал, вместе с ним росли и амбиции Страны восходящего солнца. Интенсивность провокаций на границе СССР и Маньчжоу-Го постоянно возрастала. Советская помощь народу Китая в его борьбе против японских агрессоров усиливала враждебность японской политики в отношении СССР. Советско-японские отношения неумолимо ухудшались и катились к большой войне.
Оценили 4 человека
10 кармы