Битва за Амур. (Часть 1)

Поход отряда Пояркова В.Д.

История присоединения Сибири и Дальнего Востока к России, это история героических подвигов и славных дел русских землепроходцев, промышленных и служилых людей, это история мужества, отваги и настойчивости русского народа. В 1859 г. А. И. Герцен писал, что европейскими географическими открытиями восхищаются, а «колоссальные события» колонизации Сибири «едва помечены историей или помечены для того, чтобы поразить воображение дантовским образом ледяного острога в несколько тысяч верст»

На фоне изменившихся оценок формирования российского многонационального государства по другому начинает оцениваться и вхождение в состав России Сибири и Дальнего Востока. Прежде всего с книжных страниц начинает исчезать слово «завоевание». Его заменяют нейтральным – «присоединение». Стремление подчеркнуть мирный характер сибирской одиссеи Российского государства не могло не войти в противоречие с документальной базой. «Скаски» землепроходцев, донесения воевод, челобитные, многие другие документы, опубликованные в предшествующие годы, рисовали совсем иную картину сибирской жизни. Они буквально пестрят сообщениями о вооруженных стычках казаков с аборигенами.

Характер источников, мягко говоря, не соответствовал концепции мирного присоединения Сибири. Подобному «урезанию» подверглись многие документы. Особенно тщательно очищались от неугодных сюжетов документы, рассказывающие о походах русских на Амур. На Амуре русские встретили преимущественно оседлое население, которое оказывало казакам более упорное сопротивление, чем кочевые племена. Сопротивление приамурских народов поощряли правители Китая, испытывавшие большое беспокойство в связи с по- явлением на своих границах русских. В таких условиях любой поход казаков по Амуру неизбежно превращался в серьезное военное предприятие.

Соответственно, и отчеты о таких походах изобиловали описанием батальных сцен, которые, конечно же, не отвечали концепции мирного вхождения. Побуждающим импульсом к такому переосмыслению были отнюдь не поиски научной истины, а определенные идеологические тенденции. Большое воздействие на характер публикации документов, посвященных присоединению Приамурья к России, оказывали все ухудшавшиеся после 1960 г. советско-китайские отношения. Попытки маоистского руководства обосновать «исторические права» Китая на дальневосточные земли, доказать извечную вассальную зависимость населяющих их народов от китайских императоров не могли не вызвать ответной пропагандистской кампании. Под цензурный надзор были взяты работы историков, писателей, журналистов, обращавшихся к истории освоения дальневосточных земель, проблемам культурных, экономических и политических контактов народов Дальнего Востока. И потому на многие сюжеты казачьих отписок легла печать строгого табу.

Походы российских землепроходцев на восток Азиатского континента в XVII веке, несомненно, были обусловлены развитием Русского централизованного государства и его стремлением к расширению своих границ. Однако нельзя забывать и о том, что движение наиболее предприимчивых людей «встречь солнца» значительно активизировали распространившиеся тогда известия о несметных богатствах земель, находившихся за Уралом. Таким образом, землепроходчество имеет два начала — государственное и частнопредпринимательское.

Несмотря на неудачу, поход Ивана Москвитина стал одним из самых значительных в русской истории. Ведь именно этот поход позволил реально оценить пределы Российской земли. Было открыто Охотское море, пройдено чуть ли не две тысячи верст его побережья. Москвитин первым увидел Шантарские острова и Удскую губу, отделяющую их от материкового берега, и вернулся в Якутск, по существу, с первыми достоверными сведениями об Амуре. Он открыл дорогу многим другим русским землепроходцам. Географические данные, собранные Москвитиным, использовал К. Иванов при составлении первой карты Дальнего Востока (март 1642 года).

Власти в Якутске достаточно высоко оценили заслуги участников похода: Москвитин был произведен в пятидесятники, его спутники получили от двух до пяти рублей наградных, а некоторые, по куску сукна. Для освоения открытого им Дальневосточного края Москвитин рекомендовал направить не менее 1000 хорошо вооруженных и экипированных стрельцов с десятью пушками.

Из Якутска в Сибирский приказ отправилась челобитная о необходимости занятия «пашенной землицы» по Амуру, который, в целях конспирации, в официальной переписке первоначально именовался не иначе, как «Хлебная река». Российские власти опасались, что сведения об этом открытии через иностранную резидентуру в Москве попадут в руки европейцев. Учитывая их успехи того времени в Новом свете, Юго-Восточной Азии такая предосторожность не была излишней.

В Томске, куда возвратились большинство участников похода, власти не оценили значения и величия подвига москвитинцев. Некоторое признание пришло позже, когда осенью 1645 г. И. Моеквитнн и Д. Копылов из Томска прибыли в Москву. Их рассказы о походе к Тихому океану, первые достоверные сведения об Амуре, примерное положение и направление течения этой реки, а самое главное, установленная пригодность её долины для земледелия, произвели в столице сильное впечатление. Ответная реакция из Москвы последовала быстро: в 1641 г. якутский воевода П. Головин получил приказ о проведении операции в Приамурье. Московское правительство выдало им деньги и разные вещи на обратный путь до Томска, а так же на организацию новой экспедиции на поиски Приамурья.

Рассказы москвитинцев, во много раз приукрашенные и дополненные, дошли до жителей Якутска и послужили толчком к начавшимся походам на Амур. Таинственный Амур по прежнему привлекал внимание как государственных мужей, так и промыслового люда. Отдельные смельчаки отправлялись туда на поиски серебряной, медной и свинцовой руд, хлебной пашни и для сбора ясака.

Хочется отметить ту огромную роль в последующих событиях, которую сыграла работа, проделанная П. Головиным. Несколько лет он скурпулёзно собирал и сопоставлял сведения, отсеивая недостоверные или не подтверждённые, анализировал копившуюся информацию. К моменту получения приказа, из разрозненных ранее фрагментов Головин составил целостную картину. Он установил примерное расстояние до среднего течения Амура, определил общие контуры ведущей к нему гидросети, абрис основных орографических препятствий.

Воеводе П. Головину показалось посильным «привести под государеву руку» эти богатые земли, и он снаряжает туда новую экспедицию из Якутска. Начальником ее ставят письменного голову В. Д. Пояркова. В «наказной памяти», полученной им наряду с обобщением сведений об Амуре и подробнейшими инструкциями, говорилось о цели похода: идти для «прииску вновь неясачных людей, и для серебряной и медной и свинцовой руды, и хлеба».

Поярков должен был закрепиться на новых землях, собрать о них точные сведения, сделать карту рек, выяснить, какой там родится хлеб, какие живут люди, где находятся руда и «иная какая угода», по возможности организовать пробную выплавку руды, а образцы прислать в Якутск, Для выполнения этой задачи в экспедицию отправились 132 человека, в том числе 112 «старых» и «новоприборных» служилых, 15 «охотников» из «гулящих» и «промышленных» людей. По тогдашним сибирским обстоятельствам это была внушительная сила. Особо отмечалось, что проводить все мероприятия на Амуре желательно мирными средствами, лишь в крайних случаях применять силу.

6 июля 1643 года из Якутска вышел отряд на поиски Даурии, во главе с письменным головой Василием Поярковым из 132 казаков с 3-х фунтовой пушкой, воевода П. Головин выделил отряду судовой инструмент, много парусины, боеприпасов, пищалей, а также медных котлов, тазов, сукна и бисера, для обмена с туземцами. Воевода наказал Пояркову привести пашенных дауров в российское подданство и установить места нахождения серебряных рудников на Шилке.

Спустившись на шести дощаниках по Лене, Алдану и Учуру, казацкая флотилия вошла в Гонам, 5-ти недельный переход через эту небольшую порожистую реку оказался особенно сложным. Пробираться пришлось с большим трудом, так как на пути оказалось множество порогов. На одном из них экспедицию постигла первая неудача: «С казенного дощеника с кормы сорвало государев свинец,.. и сыскать его не смогли» отряд потерял два дощаника и не успел до заморозков пройти к Становому Хребту.

Задержавшись длительное время на порогах, отряд был застигнут заморозками, не добравшись до Зеи. Пришлось за 6 дней пути до р. Нюемки ставить зимовье. «Наказная память», предусматривая подобную задержку, предлагала переправить запасы и судовые снасти за волок и только там становиться на зимовку, после чего Пояркову предписывалось дальше идти зимой на нартах, оставив «казну» и 30 служилых с заданием сделать суда и весной догнать на них основную часть отряда. Но Поярков, поставив зимовье еще до волока, прожил там две недели, оставил вдалеке от Зеи почти весь провиант и 42 человека и продолжил путь налегке. Это был рискованный шаг, так как в тех местах очень рано наступают морозы. Видимо, он надеялся на местное население и его помощь.

Его отряда пошёл нартовым путём через водораздел к реке Брятне, спустившись по ней и выйдя на Амуро-Зейское плато, казаки добрались до реки Умлекан притока Зеи. Здесь русские были уже в Даурии, стране «пашенных людей». Таким образом, средняя скорость составила 20 км в день. Для зимних условий и движения пешком по льду реки эта скорость представляется оптимальной.

По берегам Зеи встречались селения с просторными деревянными домами крепкой постройки, с окнами, затянутыми промасленной бумагой. У дауров имелись запасы хлеба, бобовых и других продуктов, много скота и домашней птицы. Они носили одежду из шелковых и хлопчатобумажных тканей. Шелк, ситцы, металлические и другие изделия они получали из Китая в обмен на пушнину.

Здесь Поярков узнал от местных князей что они уже платят ясак некому хану, который часто присылает на Амур армию в 2 и более тысяч человек, у которого есть пушки и ружья и который не трогает тех князей, которые дают ему аманатов и платят дань.

Этот хан был никто иной как богдохан Шуньжи, правитель манчьжурской империи Цин. Маньчжуры ещё в 1630-х годах покорили Корею, а в 1639-1643 годах, совершив ряд последовательных походов подчинили своей власти большую часть даурских и дючерских племён среднего и верхнего Амура. Была установлена система вассально-даннических княжеств, наиболее могущественные местные князья Толга, Лавкай, Балдача, Албаза, получили инвестуру от цинского императора на владение улусами. В городке князя Гуйгудара разместилась маньчжурская миссия из 50 человек, менявшихся раз в год. Опорным пунктом из которого маньчжуры осуществляли контроль над всем регионом был город Нингута, где находился цинский гарнизон числом до четырёх сотен, вооружённый пушками и огнестрельным оружием.

. Произошедшая вскоре встреча с даурами не могла не насторожить Пояркова. Проживание в долине Амура относительно организованных аборигенных племён, несомненно, предполагалась ещё в Якутске; но прямой контакт с ними, всё равно, нёс в себе, по понятным причинам, тревожащий момент. Располагая соответствующим опытом, казаки, наверняка, быстро определили уровень организации и характер вооружений дауров, наличие у них конницы. Кроме того, тогда было совсем неясно, независимы ли они, или находятся в зависимости от какого-либо государства.

В этой связи, Поярков являлся официальным представителем Российского государства: в выданной ему Головиным грамоте указывалось, что он направлен «на Зею и на Шилкар для Государева ясачного сбора и поиска новых неясачных людей». Ему вменялось в обязанность «ласкою» привести в русское подданство обширные области к югу от Станового хребта. Увы эту инструкцию Поярков нарушил. На Умлекане, как выяснилось позже, он вступил во владения даурского «князька» Доптыула. Увы, Поярков вскоре нарушил эти наставления и инструкции.

В устье р. Селемджи произошёл первый конфликт с даурами. Намереваясь остаться в зимовье у Улекмана, он отправил пятидесятника Петрова с 70 казаками к поселению Молдикидич, для того чтобы получить продовольствие на зиму. Русские смогли обманом захватить князей городка Колпу и Досия, за них дауры дали казакам, 32 кузова круп и 2-х быков, но те сочли что этого недостаточно и предприняли попытку взять Молдикидич штурмом, дауры отбили нападение убили 9 казаков и вызволили из плена Досия, отряд Петрова вернулся к Пояркову ни с чем. Этот инцидент восстановил дауров, против русских и они осадили казачье зимовье, не имея достаточно хлебных запасов, люди Пояркова стали гибнуть от голода, Василий был человеком крутого нрава и не простил Петрову его поступка, отказав его людям в продовольствии, сказав при этом "служивым людям цена полушка, а десятнику - грош".

Окружённые в течение длительного времени в зимовье даурами, казаки не один раз отбивали ожесточённые атаки. Территория вокруг зимовья была усыпано их трупами. Вскоре среди казаков начался голод и цинга. В поисках еды люди пускались на крайние меры: «Те служилые люди, не хотя напрасною смертью помереть, съели многих мертвых иноземцев и служилых людей». В челобитной царю казаки писали: «А тамо, государь, орды многие большие и земли пространнее Сибири. И та, государь, слава прошла по всем ордам и землям, что русские люди мертвых людей едят, и тем он, Василий, твоему царскому величеству позор учинил». За зиму русские потеряли 40 человек умершими в основном от голода и ран.

Спасло отряд Пояркова только прибытие оставленных ранее на зимовку у Сутама, казаков Минина у которых были хлебные запасы экспедиции.

В мае 1644 года остатки отряда общим числом около 90 человек двинулись дальше вниз по Зеи. Местное население принимало их враждебно и не давало пристать к берегу, ругая русских «погаными людоедами». Наконец в июне отряд вышел на Амур. Район устья Зеи понравился казакам: земля здесь, судя но запасам продовольствия в даурских острогах и многочисленным пашням, давала хорошие урожаи зерновых и овощей, страна не нуждалась в лесе, в селениях было много скота. Поярков решил срубить здесь зимовье. На разведку вниз по Амуру он отправил 26 казаков на двух стругах, через три дня плавания разведчики выяснили, что до моря очень далеко, и повернули назад, двигаясь против течения бечевой. Вскоре они подверглись нападению, дючеров населявших эти места и были практически полностью истреблены, до отряда Пояркова добрались только двое. Теперь отряд насчитывал едва ли 60 человек, Поярков понимал, что с такими силами оставаться на зимовку во враждебном регионе с многочисленным населением рискованно и решил продолжить путь по Амуру к устью.

Земли дючеров прошли не приставая к берегу, за Уссури начинались земли ачанов, которые жили в крупных селениях, до 100 и более юрт в каждом. Они почти не знали земледелия и скотоводства; занимались в основном ловлей рыбы, которой и питались. Из искусно выделанной и раскрашенной кожи крупных рыб они шили себе одежду. Далее река поворачивала на на северо-восток. Вскоре на берегах нижнего Амура русские увидели летние жилища на сваях и встретили гиляков, рыболовов и охотников.

Во время плавания Поярков собрал обширные сведения о природе и населении Приамурья, составил чертёж местности. Из его отчёта следовало, что земли вдоль Амура были богаты ресурсами и плодородны, местное население занималось земледелием, выращивая ячмень, овёс, просо, коноплю, гречку, горох, капусту, огурцы, разводило лошадей, коров, верблюдов, овец, свиней и кур. Обилие там промыслового зверя, и прежде всего соболя, делало освоение этого края делом первостепенной важности. Население Верхнего и Среднего Амура частично платило дань маньчжурам, а народы Нижнего Амура были не объясачены. Такая информация оказалась чрезвычайно важной для организации последующих экспедиций в Приамурье.

Из лимана Амура В.Д. Поярков дошёл вдоль побережья Охотского моря до р. Ульи, зимовал там и вернулся в Якутск в июне 1646 года. Хотя поход отряда проходил в тяжелейших условиях, со своими людьми он прошёл более 7 тысяч верст. За время похода погибло две трети участников экспедиции, но сделанные им открытия трудно переоценить.

В Якутске Пояркова встретили враждебно, обвинили в потере людей и попытке скрыть часть ясака. Известно, что в январе 1648-го он выехал в Москву, последние же сведения о нём датируются 1668 годом.

Между тем интерес к Приамурью в Москве не ослабевал. Поярков первым разработал проект освоения Приамурья, описывая огромные возможности хозяйственного развития амурского региона, однако сам он к организации этого процесса ввиду сложившихся обстоятельств приступить не смог. . Действительно, продвижение русских на восток оказалось чрезвычайно затратным, продовольственное снабжение Якутии было дорогостоящим для казны делом. Поэтому, обращаясь к царю, якутский воевода Д.А. Францбеков писал: «…та Даурская земля будет прибыльнее Лены, а сказывал он, Хабаров, нам, холопем твоим, что и против всей Сибири будет место в том украшено и изобильно».

Слухи об удобных и богатых землях на Амуре дошли до центра России, и на Дальний Восток устремились беглые крестьяне и те, кто искал себе лучшей доли.

Высокую оценку первопроходцам дал известный исследователь Амура Г.И. Невельской: «…Беспристрастное потомство должно помнить и с удивлением взирать на геройские подвиги самоотверженных первых пионеров Приамурского края, часто плативших жизнью и кровью за свое молодчество и удаль. Потомство с признательностью сохранит имена их, дошедшие до нас в сибирских повествованиях, потому что они первые проложили путь по неизвестной реке, открыли существование неизвестных до того времени народов и, хотя не оставили никаких сведений о главном обстоятельстве, обусловливающем значение реки и страны, ею орошаемой, именно о состоянии ее устья и прибрежий, но уже своим водворением на ее берегах доставили России неоспоримое право к возвращению этой страны».

Наиболее грандиозной военно-промышленной экспедицией в Сибири в XVII веке стал поход Ерофея Павловича Хабарова.

.