XIX век, это было то время, когда менялась мировая система взаимоотношений между государствами, экономические интересы приходили на смену династическим и новые государства вовлекались в орбиту международных отношений. В середине XIX века происходят решительные изменения в политике европейских стран в отношение к Азиатско Тихоокеанскому Региону. Эпицентр международной политики смещается на Дальний Восток, где Англия имеет серьезные виды на Китай и собирается открыть любым способом его для международной торговли.
Всё это ознаменовалось активной экспансией мировых держав на Дальнем Востоке, насильственном вторжении иностранного капитала, навязывании странам этого региона неравноправных договоров, провоцировании вооруженных конфликтов. Прежде периферийный регион, превращается в арену международного взаимодействия и противоборства.
Всё больше ведущих европейские мыслители уже тогда видели, что Тихий океан в будущим станет играть важнейшую роль в международной жизни и станет в дальнейшем новым центром мировой цивилизации. Борьба за главенство в регионе постепенно усиливается, а обстановка на Дальнем Востоке становится но десятилетия, нестабильной и взрывоопасной. Крупнейшая и самая богатая страна Азии, Китай, на многие десятилетия превратилась в объект тотального империалистического грабежа со стороны европейских держав.
Русская история XIX столетия полна знаменательных событий, имевших большое значение для развития Российского государства, укрепления его экономического и военного могущества, роста международного авторитета.
Отброшенная из Европы Россия пытается в обход влиять на мировую и европейскую политику, оперируя, главным образом, на пространстве между Каспием и Тихим океаном. Всё возрастающее значение в российской внешней политике приобретает Азия, что обусловлено прямой принадлежностью России к этому динамично развивающемуся региону, необходимостью экономического обустройства Сибири и Дальнего Востока. Больше внимания правящие круги стали уделять международным отношениям на Дальнем Востоке. Период первой половины XIX века характеризуется усилением активности России в этом регионе. И в этом контексте дальневосточную политику можно считать продолжением европейской политики.
Российская империя столетиями формировалась, как полиэтническое государство, постоянно расширяющее свои границы. Добровольная уступка огромной территории противоречила российскому менталитету. Поэтому Приамурье, всегда привлекало внимание правящих и деловых кругов империи и прогрессивной общественности .
Английская империя намериваясь развязать грязную войну против цинского Китая пытается путём обмана и мошенничества втянуть Российскую империю в войну с Китаем. В свои союзники она приглашает Русского царя, но он категорически отказывается.
Но у России есть геополитический фактор, который не позволяет ей остаться в стороне от действий Англии, Это, подвижная граница между Россией и Китаем, не зафиксированная в двустороннем договоре, что делало ее уязвимой со стороны третьих государств. Поэтому Россия была вынуждена активизироваться на Дальнем Востоке, Плюс к этому добавлялся еще один сюжет, капитализм, которому необходимы были новые рынки сбыта для своих товаров, что подталкивало государства к экспансии и активизировало их политику в дальневосточном регионе. На этом фоне закономерным, как часть общего исторического процесса, выглядит продвижение на Восток Российской империи.
Необъятный Дальний Восток, лежащий за коренною Сибирью, Забайкалье, Приамурье, Уссурийский край и Приморье, Сахалин и Курилы, Камчатка и Чукотка, испокон веков являлся исконно русской землей, освоенной на протяжении многих веков великим русским народом.
Но Приамурье было потеряно Россией ещё в XVII веке, в результате неудачных и даже провальных действий российского правительства и дипломатии, когда по Нерчинскому договору 1689 маньчжурской Цинской империей были насильственно навязаны территориальные статьи, вынудившие русских оставить обширную территорию Албазинского воеводства. В результате этого, у русских была отторгнута территория современного Приамурья размером около 500 тыс. кв. км.
Фактически всё военное превосходство России и его потенциальное развитие в Приамурье были сведены к минимуму Нерчинским договором 1689 года. Условия договора более чем на столетие затормозили развитие связей России с Японией, Кореей и другими дальневосточными государствами
Нерешенность «Амурского вопроса» замедляла экономическое развитие русского Дальнего Востока. Тихоокеанское побережье было отрезано от всей страны многими тысячами верст таежного бездорожья. Единственным средством связи с побережьем являлись вьючные тропы, одна из которых имела громкое название Якутско–Охотского тракта. Отсутствие удобных путей сообщения не только болезненно отражалось на заселении и экономическом развитии многих отдаленных районов Восточной Сибири, но и делало их беззащитными в случае международных осложнений в бассейне Тихого океана.
Рассчитывая на ослабление России, «просвящённые» европейские колониальные державы, стремились отторгнуть от России богатый промысловый район северо-восточной части Тихого океана и прилегающие к нему земли, в том числе Аляску.
Поэтому важнейшим событием в истории не только Дальнего Востока, но и всей страны в годы, непосредственно предшествовавшие Крымской войне, было воссоединение с Россией Амурского края.
Международное положение России к тому времени сильно осложнилось не только на Ближнем и Среднем Востоке, но и на Тихом океане. Резко обозначились агрессивные замыслы европейских держав и США на Дальнем Востоке. Защита северо-восточных владений России стала в этих условиях насущной задачей, а для упрочения российской власти в этих владениях требовалось прежде всего окончательно закрепить за Россией все Приамурье и Сахалин. Оживился интерес к амурской проблеме и ее разрешению в желательном для России смысле. Амурским вопросом заинтересовался Николай I.
В 40-х годах XIX века заметно возросла агрессивность иностранных держав на Тихом океане. Западные державы сосредоточили в Азиатско Тихоокеанском Регионе крупные вооруженные силы и начали теснить Россию на обоих тихоокеанских побережьях. В этом контексте дальневосточную политику можно считать продолжением европейской политики.
Франция посылает на Амур с целью разведки миссионеров из Маньчжурии, ее агентура усиленно работает в Китае, а военные суда появляются у берегов Кореи.
Наиболее опасным врагом России на Дальнем Востоке была в те годы Англия. Она играла главную роль в формирование тихоокеанского региона. Закончившаяся убедительной победой в 1842 году англо-китайская война, укрепила позиции Английской колониальной империи на Тихом океане. Нанкинский договор 1842 года заставил Китай открыть свои порты для европейской торговли и привлёк туда другие иностранные державы. Причем ближайшая соседка Китая Россия умышленно не была включена в число держав, получивших право на посещение открытых портов Но глубинные районы Азии по прежнему были труднодоступны для англичан, и тогда они обратили внимание на Амур, ведущий в самый её центр.
Первая опиумная война 1840-1842 годов, чётко и недвусмысленно продемонстрировала России, что если она не оформит правовую основу для своих дальневосточных территорий, она может их потерять. И не Китаю они достались бы, а хищным и кровожадным западным державам.
Стремясь к полному подчинению Китая и опасаясь больше всего русского влияния на Дальнем Востоке, англичане пытались изолировать Россию от Великого океана и вытеснить ее совершенно с Востока. С 20-х годов XIX столетия у пустынных русских берегов стали появляться все чаще и чаще целые эскадры иностранных китобоев. Небывалых размеров достигает хищничество иностранцев в Охотском море, являвшемся в то время внутренним русским морем. Сотни промысловых шхун, под флагами всех наций, увеличивали из года в год хищническую добычу китов и ценных пушных животных, морских бобров и котиков. Они нередко нападали на прибрежные поселения, грабили жителей, насиловали женщин и даже заходя в Авачинскую губу, разбирали на дрова Петропавловские батареи.
Ещё в первой половине XIX века, Англия сумела занять российские земли к югу и востоку от Аляски. Перед Россией встала реальная угроза если не полной потери края, то значительного увеличения ущерба, приносимого иностранными моряками населению и государственному имуществу на побережье и в водах Тихого океана.
Особенно большой интерес проявляла в это время Англия к бассейну Амура и Камчатке с ее портом Петропавловском-Камчатским, этим «ключом» к Тихому океану. Англия напряженно следила за действиями русских в Приамурье, в Татарском проливе, на Сахалине и Камчатке и прибегала к самым надуманным и нелепым поводам, чтобы заслать свою агентуру на русский Дальний Восток.
Отброшенная из Европы Россия пытается в обход влиять на мировую, евроатлантическую политику, оперируя, главным образом, на пространстве между Каспием и Тихим океаном. В 40-х начале 50-х годов англичане особенно усиливают свою разведку как на суше, так и на море, отправляя туда многочисленные экспедиции. Встревоженная этой разведывательной активизацией, Восточно-Сибирская администрация сообщала в Петербург, что путешествующие по Сибири англичане собирают различные сведения о Камчатке, Сахалине и Амуре и о возможности сообщений этих районов с Восточной Сибирью.
Под видом бесхитростных туристов или невинных ревнителей науки, или как бы из любезности давая уроки английского языка, эти не прошенные гости проникали в разные слои общества и занимались шпионажем. Таковы были и «путешественник» Гиль и «геолог-исследователь» Остен. Для удобства разведки в русских водах англичане прибегали даже к такому недопустимому приему, как пользование чужим флагом.
В 1845 году бесследно исчезла известная английская полярная экспедиция Франклина. Этот факт послужил предлогом для появления в русских водах Тихого океана многочисленных английских кораблей, в том числе и военных, производивших разведку в Авачинской губе и заходивших в поисках Франклина даже в Амурский лиман и Татарский пролив. Тогда же приехал в Россию английский офицер Пим, стремившийся попасть во что бы то ни стало в Восточную Сибирь «для поисков Франклина с сухого пути». Настойчивые домогательства Пима перед русской администрацией о разрешении проехать для этого в Восточную Сибирь не увенчались успехом.
Одну из важнейших ролей в формирование региона сыграла Америка. США к средине XIX века показали значительные успехи в политическом и экономическом развитии. В 1840 году они сумели выйти к тихоокеанскому побережью и стали стремительно осваивать его. Они видели этот стратегический регион зоной сплошных своих интересов. В 1844 году США вместе с европейскими державами заключил с Китаем неравноправный торговый договор.
В правительстве США на полном серьёзе, устами советника Верховного суда А. Палмера, обсуждалась проблема отторжения и заселения территории расположенной в бассейне реки Амур. Они были самыми наглыми хищниками на Тихом океане.
Китобойные американские суда орудовали и в северных водах Берингова пролива и спускались далеко к югу, к Шантарским островам и Сахалину. Русские военные корабли, крейсировавшие начиная с 1822 года в Тихом океане, постоянно сообщали о дерзких налетах американцев на русские владения. Американские пираты массами истребляли промысловых зверей, высаживались на берега, устраивали предприятия для вытопки жира, вырубали леса, грабили население, разоряли селения, насиловали и увозили женщин. В 1839 году были ликвидированы русские поселения в Калифорнии, захваченные США.
Громадные прибыли, извлекаемые от хищнических промыслов, усиливали стремление американцев к захвату русских владений. «Деловые круги» США начинают открыто требовать от американского правительства укрепления позиций США в северо-западной части Тихого океана, и в 1852 году оно снаряжает туда две большие экспедиции. Одна, в составе десяти военных судов, отправилась для установления сношений с Японией, другая, «ученая», на четырех судах предназначалась для исследования и разведки берегов Тихого океана, до Берингова пролива включительно.
Наблюдая со времени своего назначения генерал-губернатором Восточной Сибири за происками Англии, Муравьев опасался, что отсутствие русской власти в Приамурье и Приморье может привести к захвату этих пустынных берегов англичанами и неоднократно он предупреждал царское правительству об английской угрозе на Дальнем Востоке.
Создание английских опорных пунктов в устье Амура и на Сахалине означало бы для России потерю наиболее удобного пути из центральных районов Сибири к Тихому океану и появление английских войск непосредственно у границ России. Медлить было нельзя, англичан нужно было опередить во что бы то ни стало.
В начале XIX века русское правительство, состоящее в основном из прибалтийских немцев пренебрегая этими существеннейшими для государства задачами, не предпринимало никаких начинаний для разрешения так называемого Амурского вопроса.
К середине XIX века у России сложилась концепция взаимоотношений с Китаем, свое выражение она нашла в отчете министерства иностранных дел России за 1856 год. В основе этой концепции лежала система терпимости и выжидания со стороны России, поскольку Китай, упорствуя в своем вековом уединении, думает только о том, какими средствами закрыть доступ в пределы Поднебесной империи другим государствам. В концепции указывалось на обширность границ и как следствие этого постоянные взаимоотношения между подданными двух стран. Тактика России в отношениях с Китаем определялась как мирный путь решения вопросов.
Это прежде всего было продиктовано геополитическими факторами, связанными с относительной экономической отсталостью России по сравнению со странами Запада, слабой заселенность российской периферии, особенно Дальнего Востока и протяженность коммуникаций между центром и периферией империи.
Наряду с опасением возможных осложнений на Востоке, связанных с исследованиями реки Амур на всём её протяжении. Царский министр иностранных дел Нессельроде, игравший на руку англичанам, которые сами стремились проникнуть на Амур, категорически не желал никаких территориальных размежеваний и тем более территориальных приобретений, за счёт Китая.
Главной причиною отрицательного отношения к исследованию Амура послужило ошибочное, но прочно установившееся в то время мнение о недоступности для плавания устья Амура. Правительство относилось отрицательно к новым попыткам выяснить возможность судоходства в устье Амура и распорядилось прекратить дальнейшие исследования реки.
«Проницаемость» или «рыхлость» границ создавала проблему внутренней стабильности и внешней безопасности российского государства при любом правительстве, тем более, что контроль центра над периферией в России всегда был довольно относительным. Экономическая деятельность и этническая разнородность населения периферии, где позиции государственной власти были слабы, препятствовали установлению фиксированных границ между Россией и Китаем.
Со стороны цинского Китая межгосударственные отношения имели подчеркнуто низшее по отношению к Китаю положение Poccии. Таким образом, существовавшая на самом деле форма российско-китайских отношений не соответствовала действительности, что не могло не привести рано или поздно к ее приведению в соответствии с реальностью.
К окончанию первой половины XIX века Китай оказался наряду с Японией государством, вовлеченным в европейскую политику. Озадаченные дружным напором англосаксов, царское правительство пробовало было успокоить общество тем, что, благодаря недоступности Амура со стороны моря, англосаксонские корабли никогда не проникнут в глубь Сибири.
Но это было ошибочное мнение, влекущее в дальнейшем стратегический просчёт внешней политики государства в тихоокеанском регионе. Поэтому, прогрессивные и дальновидные государственные деятели считали, если Россия не изменит своей стратегии в отношении Китая, то ее дальневосточным интересам будет нанесен непоправимый ущерб. Этот неоспоримый факт стал очевидным для генерал-адъютанта Путятина, стремившегося укрепить позиции России в Приамурье и Приморье. Пытаясь купировать возникшую угрозу, он предлагал в 1843 году отправить из Черного моря в Кантон доверенное лицо, которому наряду с миссией в Китае поручить исследовать восточную нашу границу с этим государством. Императора Николая I, несмотря на все опасения министра иностранных дел графа Нессельроде о возможности разрыва с Китаем, о неудовольствии Европы, в особенности англичан, в случае каких-либо энергичных действий с нашей стороны и т. п. приказал снарядить экспедицию из корвета „Менелай“ и одного транспорта и отправить ее из Черного моря под начальством Путятина в Китай и Японию для установления торговых сношений с этими государствами и для осмотра лимана и устья реки Амура, считавшегося недоступным с моря.
На этом неблагоприятном внешне политическом фоне происходит постепенная активизация политики России на Дальнем Востоке. Этому способствует и деятельность «Амурского комитета» и мнение лучших представителей русской общественности того времени. Передовые люди России хорошо понимали огромное значение Приамурья для экономического развития Восточной Сибири и его важное стратегическое положение. О Необходимость тщательно и полностью исследовать пограничные с Китаем районы и особенно Амур, единственную магистраль, соединявшую Сибирь с Тихим океаном, оживленно обсуждалась на страницах прогрессивной печати и в передовых военных и военно-морских кругах.
В 1844-1845 гг. в Приамурье была отправлена экспедиция А.Ф. Миддендорфа. Она достигла побережья Охотского моря, не дойдя до лимана Амура 200 км, и установила, что этот район полупустынен. Обратный путь Миддендорфа пролегал по территории Китая, причём по территории сопредельного государства без ведома его правительства передвигался военнослужащий русской армии Ваганов, занимаясь при этом топографической съёмкой чужой территории.
Привезённые Миддендорфом сведения о географии Восточной Сибири и Дальнего Востока, а главное, Приамурья были настолько обширными и ценными, во многом опровергавшими устоявшиеся в науке представления, что по приезде учёного в Петербург он был восторженно встречен научной общественностью.
Миддендорф отправил императору Николаю I на «высочайшее воззрение» записку о том, что территория к югу от Станового хребта фактически не принадлежит Китаю и должна быть присоединена к России. Так же, в этой записке он изложил массу сведений о богатстве приамурского края, о выгоде русского судоходства по Амуру для связи с Охотским побережьем, Камчаткой и колониями на Аляске. Указывалось также на опасность захвата англичанами устья Амура, основания там укреплённой базы и проникновения по Амуру вглубь Сибири. Миддендорф предлагал поручить ему организовать новую экспедицию, чтобы спуститься на лодке вниз по Амуру до самого моря.
Но в правительстве решили по иному, министр иностранных дел граф Карл Васильевич Нессельроде опасался любых осложнений в отношениях с Китаем и не хотел ничего слышать об экспедиции на Амур или даже о приближении к нему. Казалось, что решение амурского вопроса зашло в тупик. Но в правительстве были и другие влиятельные люди с диаметрально противоположным взглядом на эту проблему, то они сумели выработать более приемлемое для всех компромиссное решение. Созданный при правительстве специальный комитет для рассмотрения амурского вопроса принял решение, «которым, вместе с экспедицией капитан-лейтенанта Невельского, разрешена была сухопутная экспедиция к устьям Амура». 8 февраля 1849 года было подписано высочайшее повеление об отправке экспедиции под руководством подполковника Генерального штаба Н.Х. Агте. Начальнику экспедиции было «поставлено в непременную обязанность производить исследования с крайней осторожностью и избегать всего того, что может встревожить китайцев и подать повод к каким-либо с ними столкновениям». Далее было сказано, что «осторожность в действиях в сих видах должны быть главным и первым его правилом». Чтобы даже сам факт посылки экспедиции не вызывал лишних вопросов, её назвали «экспедицией для исследования Забайкальского края». В случае встречи с китайцами, велено было на спросы их отвечать, что люди зашли с промышленной целью для отыскания звериных промыслов. И пред туземцами, состоящими в русском подданстве, приказано было выдавать себя за частных промышленников.
Если об экспедиции Геннадия Ивановича Невельского известно буквально всё, то об секретной экспедиции, известной под названием Забайкальской, которой руководил Николай Христианович Агте, известно крайне мало даже специалистам. Он положил начало систематических топографических съемок края, проводившихся Восточно-топографическим корпусом Генерального штаба. Секретность подготовки экспедиции была доведена до крайности: генерал-губернатор Восточной Сибири Николай Николаевич Муравьёв был уведомлен о ней, когда экспедиция была уже на пути в Иркутск, а сам Муравьёв был в это время в поездке по губернии далеко от Иркутска. Но молодой и энергичный генерал-губернатор совершенно не разделял взгляды петербургских перестраховщиков подобных графу Нессельроде и совсем по-иному представлял как задачи этой экспедиции, так и всю политику России в регионе. Своей властью он приостановил деятельность Забайкальской экспедиции и уведомил о своём решении правительство и императора.
Начальник экспедиции Николай Христианович Агте оказался в весьма сложном положении, так как данные ему правительством инструкции категорически запрещали даже приближаться к Амуру. В отличие от Петербурга, Муравьёв же считал исследование Амура единственной целью подобной экспедиции.
Экспедиция под руководством Н.X. Агте в 1849-1852 году произвела топографические съемки и составила карты района Байкала, Даурии и Восточной Сибири. Экспедиция установила, что китайские пограничные знаки расположены намного южнее Амура. Они так же привезли некоторые сведения и о течении реки Амур, и о возможности плавания по всему её протяжению, о чём до того времени последние сведения почерпаемы были лишь из показания ссыльного беглеца Гурия Васильева, трижды проплывшего через весь Амур. Тем самым было опровергнуто мнение и слухи о небывалых на Амуре непроходимых порогах, о страшных водоворотах и стремнинах, о китайских крепостях и гарнизонах, о сильной военной флотилии, содержимой китайцами на Амуре, и о воинственном духе береговых жителей.
По прибытии подполковника Агте в Петербург на 22 апреля 1853 года была назначена аудиенция в присутствии Наследника Престола, Великого Князя Константина Николаевича и военного министра. На докладе были генерал-губернатор Муравьёв и подполковник Агте. Ими были представлены Императору Николаю I все съёмки и карты Восточной Сибири, составленные как экспедицией полковника Агте, так и другими членами генерального штаба Восточной Сибири. Они сумели убедить Российского императора Николая I в необходимости Приамурья для России.
Этим и объясняется та энергичная поддержка, оказанная Муравьевым, Невельскому. Так как мысль о необходимости нового исследования Амура и выхода по нему в Тихий океан всецело овладела капитан-лейтенантом Г. И. Невельским.
Получается, что освоение южной части Дальнего Востока в середине ХIХ века почти не было делом далёкого петербургского правительства. Хотя и император и правящая элита, тайно мечтало выйти на естественные рубежи, утвердиться в бассейнах рек, занять территории, включив Приамурье и Приморье в состав России. Тем самым завершить исторически естественный процесс формирования территории Российского государства.
Россия в отличие от Китая была страной колонизирующейся, то есть развивающейся вовне. Российская власть осмысливала пространство своего воспроизводства как лишенное пределов, бесконечное. Россия не была заинтересована в какого-либо рода конструктивной фиксации пространства и ограничении ареала колонизации. Поэтому она шла не по пути фиксации пространства власти при помощи статических конструктов, а путем маркировки завоеванного пространства при помощи системы кордонов и крепостей.
Ничейные амурские земли не могли долго оставаться ничейными. К середине XIX века такое положение особенно становилось нетерпимым. Рано или поздно эти земли достались бы кому-нибудь. Или Китай, или западные страны, успешно отобравшие у Китая Гонконг и открывшие множество портовых городов, завладели бы этим краем. Но, к счастью, в России нашлись деятельные люди, выполнившие свой долг перед Родиной, даже если в тот момент это входило в противоречие с постановлениями петербургских чиновников. Ведущую роль в том, что Россия является мощной тихоокеанской державой, сыграли несколько человек, военных, дипломатов и администраторов.
Энергичный и деятельный генерал-губернатор Муравьёв, неоднократно доносил в Петербург, что все будущее благоденствие Восточной Сибири заключается в верном и удобном сообщении с Восточным океаном. И если англичане сумеют занять устье Амура и установить там свою крепость а английские пароходы пойдут по Амуру до Нерчинска и даже до Читы, то Россия навсегда потеряет не только Дальний Восток но и всю Восточную Сибирь. Вполне понятно, почему Муравьев так настойчиво добивался усиления обороноспособности Дальнего Востока, увеличения военно-морских и сухопутных сил, организации регулярного крейсерства, устройства укрепленных постов
«Кто будет владеть устьями Амура, тот будет владеть и Сибирью, по крайней мере до Байкала, и владеть прочно... Со всею вероятностью можно сказать, что лишь только мы оставим Амур, то и англичане или американцы немедленно завладеют им и уже не будут так вежливы с соседями...»
Между тем средства обороны российских владений на Тихом океане были совершенно ничтожны. В случае войны они были не способны противостоять превосходящим силам противника и на суше, и на море. Громадная территория российского Дальнего Востока была безлюдна и не защищена.
Сибирская флотилия, действовавшая главным образом в охотско-камчатских водах, состояла в 1850 году из двух транспортов, «Иртыш» и «Байкал» и двух ботов «Кадьяк» и «Камчадал». Суда эти служили для доставки продовольствия и всего необходимого снабжения в немногие, расположенные в этих водах пункты: Аян, Охотск, Тигиль, Большерецк, Петропавловск, а равно для исполнения административных поручений.
Сухопутные силы южных районов, нижнего Амура, его лимана и Татарского пролива, были сосредоточены на постах и в экспедиции Невельского и состояли весною 1854 года из 73 человек команды, вооруженных кремневыми ружьями и тремя трехфунтовыми пушками.
Необходимо отметить, что главными инициаторами и деятелями повторного присоединения Приамурья и Амура к России стали фактически всего два человека, нередко действовавшие на свой страх и риск. Речь идёт о капитане 1–го ранга Геннадии Ивановиче Невельском и генерал–губернаторе Восточной Сибири Николае Николаевиче Муравьёве. Приняв личное решение по овладению краем, эти два выдающихся государственных деятеля и соратника исходатайствовали высочайшее повеление от 17 марта 1851 года на обращение почти всего русского населения Забайкальской области в казачье сословие и стали подтягивать воинские части к верховьям Амура.
Интерес к «Амурскому вопросу» владел Невельским со времен обучения в Морском кадетском корпусе, которым руководил И.Ф.Крузенштерн. Перечитав всю доступную литературу того времени и собрав обширный исторический материал об Амуре, Геннадий Невельской неожиданно увлекся вопросом о судоходстве дельты Амура, задавшись целью исследовать устье этой реки, имевшей большое значение для экономического развития Дальнего Востока и Сибири.
Изучив отчеты всех предшествовавших исследований и экспедиций, сопоставив полученные в результате разных экспедиций данные, Невельской пришел к твердому убеждению, что сложившееся в результате их мнение о непроходимости устья Амура ошибочно. Осталось лишь доказать это. Случай подвернулся, и уже в 1847 году было принято решение о направлении из Санкт-Петербурга в Петропавловск-Камчатский транспортного корабля «Байкал» с грузом для гарнизона порта. .
В ходе подготовки Невельской встретился и заручился поддержкой только что назначенного губернатором Восточной Сибири Н. Н. Муравьевым. Деятельный и решительный губернатор, он отнёсся к этому вопросу с пониманием, оценив значение намечаемых им исследований для развития и укрепления Востока Сибири.
Он был одержим идеей вернуть России Амур и утвердить её государственность на Тихоокеанском побережье. Являясь ярым сторонником возвращения России Приамурья, он оказал поддержку и помощь в организации экспедиций Г. Невельского.
При поддержке Муравьева Н. Н. и начальника главного морского штаба князя Меншикова, Невельской направил императору Николаю I прошение о разрешении экспедиции к устью Амура, однако до отплытия из Санкт-Петербурга разрешение не было получено. Перед уходом Г.И. Невельской заручился лишь инструкцией, данной ему начальником морского штаба князем Меншиковым. В инструкции князь вычеркнул лиман и устье Амура, а вместо этого написал: «… и осмотреть юго-западный берег Охотского моря между теми местами, которые были определены прежними мореплавателями».
Добившись своего назначения командиром транспорта «Байкал», отправляется с грузом на Дальний Восток, в Петропавловске-на-Камчатке. Был выбран Западный маршрут плавания. Поскольку период навигации в Охотском море не долог и в ожидании разрешения время может быть упущено, Невельской решился на свой страх и риск начать экспедицию, следуя инструкции Муравьева. Сократив переход на два месяца, Невельской летом 1849 г. подошел на "Байкале" к Амурскому лиману.
Проведя обследования и обширные изыскания и с помощью местных жителей Невельскому удалось обнаружить вход в Амурский лиман и найти устье Амура. Обследовав устье Амура на протяжение около нескольких десятков километров вверх по реке, он пришел к выводу, что устье Амура проходимо для больших судов.
Далее, он обследовал северо-восточный берег Сахалина, обогнул его северную оконечность и пошел вдоль западного берега Сахалина к югу. Во время плавания им был открыт судоходный пролив, отделяющий остров от материка. Таким образом, Невельской подтвердил островное положение Сахалина. Кроме того, было открыто, что Амурский лиман имеет два доступных входа, со стороны Татарского пролива и Японского моря, а также, что на юго-западном берегу Охотского моря находится удобный для стоянки судов залив.
Сделанные открытия позволили Геннадию Ивановичу уверенно доложить при встрече генерал-губернатору: «Сахалин, остров, вход в лиман и р. Амур возможен для морских судов с севера и юга. Вековое заблуждение положительно рассеяно, истина обнаружилась!»
Несмотря на Высочайший запрет, Невельской с ведома Муравьева, в июне 1850 года не только снова проник в устье Амура, но в заливе Счастья основал зимовье, названное им Петровским, а в августе того же года в 100 км вверх по течению Амура, на мысе Куегда, им был учрежден Николаевский пост, а 1853 году военный пост на острове Сахалине.
Здесь 1 августа 1850 года в присутствии местного населения был поднят российский военный флаг и от имени российского правительства Невельской объявил, что "побережье залива и весь Приамурский край, до корейской границы, с островом Сахалин составляют Российские владения, то никакие здесь самовольные распоряжения, а равно и обиды обитающим племенам не могут быть допускаемы".
Муравьев счел нужным донести князю Меньшикову и графу Нессельроде о постановке поста Николаевского на Амуре. Деятельность Невельского при освоении Амура, в Петербурге была встречена враждебно. Это сообщение вызвало шквал недовольства Особого комитета по амурскому вопросу. Нессельроде, узнав об этом, перепугался и донес Русскому императору со своими соображениями, что это приведет к войне с туземцами края, китайцами и англичанами. Чиновники настаивали на суровом наказание Невельского. Гнев английских агентов влияния вполне был понятен.
Однако Николай I вынес рассмотрение данного вопроса на заседание Особого комитета. В результате открытий Невельского в Петербурге при царском дворе оживились споры между двумя группировками о целесообразности владения Амурским краем. Первая группировка состояла из министра иностранных дел К. В. Нессельроде, князя Чернышева, Ф. Ф. Берга. Вторая, из князя А. С. Меньшикова, Л. А. Перовского, Н. Н. Муравьева, Г. И. Невельского, а также князя Константина, второго сына Николая I.
Обсуждая «амурский вопрос», большинство членов Особого комитета, созданного для решения амурской проблемы, не только не одобрило открытия Невельского, а его самостоятельные и решительные действия подверглись резкой критике, со стороны военного министр А.А. Чернышева и министра иностранных дел К.В. Нессельроде, так как, противоречили общепринятому мнению. Предложения Муравьева и Меншикова о немедленном занятии устья Амура были отклонены «из опасения неприязненных отношений с китайцами».
Они решительно требовали его наказания за самовольные действия, а за его поступок даже хотели разжаловать его в матросы. Только решительные объяснения Невельского, поддержка морского министра А.С.Меншикова и министра внутренних дел Л.А. Перовского, а также протекция цесаревича Константина, спасли его от наказания, а его действия были не только прощены, но одобрены императором Николаем I.
Н.Н. Муравьев, как сам ярый сторонник занятия Амура, сумел доказать Николаю I важность и своевременность действий самовольного капитана. Здесь императором были сказаны исторические слова: «Где раз поднят русский флаг, он уже спускаться не должен». Поступок Невельского он назвал молодецким, благородным и патриотическим и распорядился наградить его орденом св. Владимира IV степени. По указанию Николая I Особый комитет собрался вновь уже под председательством великого князя Александра Николаевича и решил оставить Николаевский пост, правда, в виде лавки Российско-Американской компании, экспедицию назвать Амурской, начальником ее назначить Г.И. Невельского. Была допущена уступка оппозиции, и в высочайшее постановление был введён пункт, «Никакого дальнейшего продвижения в этой стране не предпринимать и никаких мест отнюдь не занимать».
В начале 1853 года в политике России на Дальнем Востоке произошли определенные изменения. Причиной этому послужили, как замены в правительстве, так и международная обстановка. Было учтено и то, что Китай никак не отреагировал на появление российских моряков в устье Амура. Фактически была дана установка на подчинение этого края России. Амурская экспедиция стала уже не предприятием Российско-Американской компании, но полномочным органом России на Дальнем Востоке. Невельской, которому вскоре было присвоено адмиральское звание, получил право действовать на правах губернатора или областного начальника. Были существенно расширены и штаты экспедиции. Исследования продолжались не только летом, но и зимой. На оленях и собаках участники экспедиции Невельского разъезжали далеко от Петровского. При этом, в частности, зимой 1852 года было совершено ещё одно важное географическое открытие, подпоручик Дмитрий Орлов доказал, что Хинганский хребет, который согласно Нерчинскому договору, был принят за границу России и Китая, от истока реки Уды направляется не к северо-востоку, как ошибочно до этого времени полагали и как обозначалось на всех картах, а к юго-западу. Это впоследствии стало одним из формальных поводов к пересмотру Нерчинского договора. Кроме того, южнее Амура были обнаружены стихийные русские поселения, хотя до этого считалось, что русского населения в этих местах нет.
При этом, китайской администрации обнаружено не было. Помимо исследований, Невельской и его подчиненные устанавливали в крае российскую власть, разрешали споры между местными жителями, обеспечивали их защиту от иностранных мореплавателей, обращали аборигенов в христианство.
Одновременно, Невельскому были развязаны руки в установлении суверенитета России над дальневосточными территориями. С воодушевлением повинуясь новым повелениям, Невельской и его подчиненные от имени России везде объявляли о суверенитете России над исследуемыми ими землями.
После этого, в течение лета 1853 года были основаны сразу несколько новых постов: Александровский и Ильинский на побережье Сахалина, пост в бухте Де-Кастри и пост Константиновкий в Императорской гавани, на материковом побережье Татарского пролива, а также Мариинский пост на правом берегу Амура, в северо-восточной части озера Большой Кизи.
Трудами участников Амурской экспедиции был заложен краеугольный камень в дело возвращения Приамурья и Приморья России. Сделанные Невельским открытия неоценимы для России. Это он открыл для России Тихий океан в то время, когда французы и англичане лишили её Черного моря.
В 1854 году Англия, Франция и Турция начали войну против России. Война вынудила царское правительство решить вопрос о реке Амур, как транспортном пути, обеспечивающем скорейшую доставку всего необходимого для защиты Охотска и Петропавловска -Камчатского.
Генерал-губернатор Восточной Сибири Н.Н. Муравьев получил разрешение от царя отправить вниз по Амуру военный отряд и начать переговоры с Китаем о признании Приамурья территорией России. Николай I настоятельно требовал, что бы с маньчжурами и китайцами жили в дружбе и тем самым смогли обеспечить бесперебойное снабжение по Амуру, а против англичан укрепиться в устье. Экспедиция была организована вовремя. Англичане и впрямь покусились на Дальний Восток.
Несмотря на «тычки и подножки» в Петербурге, генерал-губернатор Н. Н. Муравьев с необыкновенной настойчивостью, мужественно боролся за реализацию своей главной идеи, возвращение Амура России. С началом Амурской эпопеи генерал вел кочевую жизнь. За 8 лет будучи в Иркутске, в своей резиденции он находился около двух с половиной лет, остальное время в дорогах.
Экспедиционный отряд состоял из пехотного батальона в количестве 710 человек, включая 16 мастеровых горного ведомства, 14 музыкантов. Экспедиция располагала орудиями, двухмесячным запасом продовольствия, товарами и грузами для Камчатской флотилии. Пароход «Аргунь», специально построенный на Шилкинском заводе русскими мастеровыми по чертежам русских инженеров, шел под командованием морского офицера А. А. Сгибнева. Его сопровождали баржи, вельботы, баркасы, плоты и плашкоуты, в общей сложности более 70 различных судов, на которых размещались все грузы, снаряжение и личный состав экспедиции.
Им предстояло пройти до устья Амура более трех тысяч километров. Первые две тысячи верст проводником был зауряд-сотник Гавриил Скобельцын, который раньше хаживал на этом участке для торговли с орочанами и даурами.
21 мая 1854 года, с реки Шилки в Забайкалье начался первый амурский сплав, который возглавлял лично тогдашний губернатор Восточной Сибири генерал Николай Муравьев. 30 мая флотилия достигла Амура и генерал-губернатор Н. Н. Муравьев поздравил всех с началом путешествия. Маньчжурские караулы, расположенные по Амуру, русские находили пустыми, стража разбегалась при виде флотилии.
На дрянных лодках, неуклюжих плотах, под опасением если не утонуть, то, по крайней мере, утопить весь провиант и умереть голодной смертью среди дикой тайги, в тысячах верстах от цивилизованного мира, ими было пройдено тысячи верст по огромной и незнакомой реке, в отсутствие хороших проводников.
Знаменательный рейс первого амурского сплава , начавшийся с Усть-Стрелки, закончился в Мариинском посту, продолжаясь ровно тридцать дней. Войска благополучно добрались до Де–Кастри, а затем морем на транспортах «Иртыш» и "Двина" до Петропавловска – на – Камчатке.
Рейс первого амурского сплава не только сыграл важную роль в обороне Камчатки от иностранных интервентов, но и явилось то, что теперь уже никто не сомневался в Амуре, оказавшемся могучей судоходной артерией, вполне доступной для плавания на всем его протяжении. Его итогом стало присоединение к Российской империи огромной территории нынешнего Приамурья с более чем тысячекилометровым отрезком Амура от впадения в него Уссури и до его устья. Поскольку эта территория тогда никому не принадлежала, в том числе и Китаю, то присоединение прошло не только без военных, но и дипломатических усилий. Зато появление на Нижнем Амуре Муравьева с крупным воинским подразделением отбило аппетиты Англии и Франции на овладение этим богатейшим краем.
Не разграниченными оставались пока средние верхние участки Амура, которые тогдашний Китай считал своей принадлежностью.
Англо-французский флот, потерпевший большую неудачу в Петропавловске, продолжал деятельно разыскивать наши суда по гаваням Сахалина и Охотского моря, вовсе не заглядывая в Татарский пролив, считая по своим картам, что там мели и что Сахалин, это полуостров.
Тем не менее, Н.Н. Муравьев спешил увеличить наши силы там. Для сплава 1855 года надо было, по плану Муравьева, запасти 100 тысяч пудов муки и 500 голов скота, нагрузив не менее 60 плашкоутов. Казакевич отправился в Америку для срочного заказа пароходов и винтовых корветов. Сибирь пришла в движение и напрягала свои силы; из Тобольска и Екатеринбурга двинулась тяжелая артиллерия, из Златоуста везли снаряды для нее, общим весом в 5000 пудов, а вместе с пушками это составляло не менее 20 тысяч пудов. Все это предстояло перевезти на расстояние более 4000 километров в кратчайший срок. Было построено 130 судов, общей грузоподъемностью до 400 000 пудов.
Раннею весною 1855 года по Амуру поплыл огромный транспорт барж с войсками, разделенный на три отделения, которые должны были отправляться через соответствующие интервалы. Первый, в составе 35 барж, вел полковник Корсаков, второй, в составе 64 барж, полковник Назимов, командир 15 линейного батальона, и последний, 26 барж, шел под начальством подполковника Муравьева. В экспедиции этой, кроме супруги Муравьева, участвовали, натуралист Маак, астроном Межевой, ученый Герсфельд и другие, производившие исследование Амура. На исследование это участник сплава, купец Соловьев, пожертвовал полпуда золота.
С этим сплавом были приведены на защиту края 15-й и 14-й линейные полубатальоны, 6-я сотня Амурского конного полка, под командой зауряд-сотника Скобельцына, сводный пеший казачий полубатальон, под начальством полковника Сеславина и ротных командиров, есаулов Пузино и Забелло. С этим же сплавом следовали переселенцы-крестьяне, в числе 481 души обоего пола, в дальнейшем поселенных в низовьях Амура. В конце мая он благополучно прибыл в Николаевск.
В течение 1855 года на берегу Нижнего Амура были основаны русские поселения: Иркутское, Богородское, Гери, Больше-Михайловское, Мало- Михайловское, Воскресенское, Сабах – Табах. На острове, напротив Мариинского поста казаками была основана станица Сучи.
Всем переселенцам – крестьянам дарованы были большие льготы: земля была отдана им в полное и вечное владение, и все они со своими семьями освобождены были от повинностей – рекрутской, земской и подушной. Сверх того им было выдано пособие от казны, до 50 рублей на одну семью , на первичное обзаведение хозяйства. Им был оставлен скот, сплавленный с ними: 136 лошадей, 217 голов крупного рогатого скота, 92 овец и достаточного количества домашней птицы.
Вступивший в1855 году на царствование император Александр II, и до этого внимательно следивший за Амурской экспедицией, незамедлительно поручил Муравьёву вступить в переговоры с правительством Китая об Амуре и об уточнении границ.
На неоднократные протесты Китая на происходящие сплавы и Муравьёв мало обращал внимания, зная, что Китай, будучи внутри охвачен возмущением Тайпингов, а извне ему грозили флоты английский и французский, не в состоянии силой противодействовать натиску русских на Амуре. Его нисколько не смущало негодование китайцев, писавших ему: «Из этого мы предвидим, что вы завладеваете насильственно местами Срединного государства и, как кажется, вовсе не для отражения Англичан».
Вторая "опиумная" война 1856 - 1860 года Англии и Франции против Китая, создавшая угрозу колониального закабаления его этими странами, заставила правительство Китая искать поддержки у России и быть более покладистой и сговорчивой и пойти на встречу требованиям Российской империи вернуть ей то, что было отторгнуто насильственно Китаем по Нерчинскому договору 1689 года территорий в Приамурье.
.
Оценили 3 человека
4 кармы