Падение Золотой Орды еще не означало прекращение бескомпромиссной борьбы с с татарами, обитавшими на бескрайних просторах «Дикого Поля». Тем более, что московско-татарские отношения имели глубокие внутренние корни и давнюю историческую традицию. Но развивались они всегда с складывающейся на данный момент времени внутренней и международной обстановкой. Теперь русским приходилось иметь дело с целой россыпью уцелевших татарских царств: Крымом, Казаню, Астрахонью, Сибирским ханством и Ногайской ордой. Тем не менее борьба с ними всё ещё сохраняло значение весьма важного фактора в жизни Московского государства. Хотя в планах русского правительства на отдалённую перспективу было заложенного покорение Казани и Астрахани а так же подчинение Ногайской орды. Только полная победа русского оружия и означало бы конец многовековой борьбы со Степью и присоединение к владениям Московского княжества огромных территорий в Поволжье, входивших когда то в Золотую Орду.
К середине 1480 года в Казани велась активная борьба за ханский трон. Она началась как внутренний конфликт, когда различные группы знати поддержали разных сыновей умершего в 1479 году хана Ибрагима. Али был сыном от первой жены хана, Фатимы, он относился к наиболее агрессивной проногайской группе. Другая, промосковская, представляла его сводного брата Мухаммед-Амина, сын второй жены хана, Нур-Султан. На ход и последующий результат этой бескомпромиссной борьбы огромное влияние оказывало Московское княжество. Так как оно было в первую очередь заинтересованно в нейтрализации этого весьма агрессивного и могущественного татарского ханства.
Затем, в течение трех лет, чехарда с казанским престолом продолжалась со все убыстряющимся темпом. Процарствовав 5 лет после смерти отца, Али в конце 1484, начале 1485 года был смещен, и на казанском троне Мухаммед-Амином. Великий князь Иван Васильевич, обещавший Нурсалтан помочь в возведении Мухаммед-Эмина на казанский престол, путём военного давления на Казань, Ильхама сверг с престола, а Мухаммед-Эмин был поднят в ханы. Было ему в то время 15 лет, пять из которых он прожил при дворе великого князя, и казанцы, почуяв в нем человека, почти обрусевшего, через несколько месяцев свергли Мухаммед-Эмина, вернув на престол Ильхама.
Во второй половине 1485 года Али вновь вернулся к власти, причем на этот раз уже при поддержке Москвы. Спасая свою жизнь Мухаммед-Амин с семьёй бежал из города в Москву. Но Али просидев на троне совсем недолго вновь был смещен в 1486 году в Казани, а в 1487 году он появился с ногайскими войсками и согнал с Казани брата. Мухаммед-Амин вновь бежал в Москву. В июле того же 1487 года русские войска вместе с воеводы Мухаммед-Амина подошли к Казани и взяли её в осаду.
После 52 дневной осады и ожесточенных боев сопротивление казанцев было сломлено.
9 июля 1487 года городские ворота был открыты, и русское войско торжественно вошло в столицу поверженного ханства. Русские вновь посадили на казанский престол своего ставленника Мухаммеда-Эмина. С возведением его на престол силою иностранного войска первый, блестящий период истории Казанского ханства, начавшийся победами хана Улу Мухаммеда, закончился.
Девяносто татарских князей и мурз было казнено. Хан Али, его жена, мать, царица Фатима, сестры и братья Мелик-Тагир и Худай-Кул были отправлены в Россию. Хана Али с женой сослали в Вологду, туда же в 1490 году сослали и крымского царевича Хайдара, сына Хаджи Гирея, только что выехавшего на службу в Россию. Царица Фатима, царевичи и царевны были сосланы в отдаленный городок Каргополь. Хан Али умер в Вологде, а Мелик-Тагир — в Каргополе в ссылке.
В 1487 году когда в Казани опять правил Мухаммед-Эмин со своими сторонниками. Новому хану было трудно. По условиям договора с Иваном Васильевичем он был обязан всячески блюсти интересы Москвы в ханстве и в то же время учитывать интересы своей страны, зачастую идущие вразрез московским. Задачей Мухаммед-Эмина было жить в понимании и дружбе с влиятельными казанскими беками, часть из которых смотрела в сторону Востока. Такие обстоятельства, меж молотом и наковальней, заставили Мухаммед-Эмина лавировать, быть тонким дипломатом, находить компромиссы, что, впрочем, ему удавалось, хотя и с большим трудом.
В Казани в этот период происходили важнейшие военно-политические действия, оказавшие в последствие огромное влияние на весь ход русско-казанских отношений. Для охраны своего ставленника Иваном III были посланы русские воеводы с полками. По требованию русских, Мухамед-Эмин пытался схватить и выдать Москве меньших своих братьев, сыновей Фатим и их сторонников. Это унижение со стороны русских правителей он запомнил на всю свою жизнь, затаив на них глухую обиду. Выдающийся татарский политик и полководец Мухамед-Эмин умел ждать своего часа.
Несмотря на все перипетии, это была триумфальная победа русских над когда то всесильной наследницей империей кочевников, Золотой Ордой, Казанским ханством. В Москве несказанно были рады этому великому событию и все торжествовали. Тем более, что военное завоевание Казани в 1487 году позже стало для московских идеологов правовым основанием для претензий на ханство как на свой «юрт». Это было вполне сознательное стремлении Москвы приуменьшить статус Казанского ханства в своих отношениях с соседями. Москва пыталась низвести статус Казани до уровня московского владения, однако на внешнеполитической сцене это не было признано.
С этого времени начался второй период, эпоха господства русской партии, эпоха зависимости от иностранного государства. Русское правительство достигло того, к чему оно стремилось: Казань была взята, и в ней был введен желательный для русских режим, хотя формально Казань осталась независимой. Но Москва практически распространила свой протекторат над громадной территорией Поволжья, где обитали кочевые и оседлые народы Казанского ханства. Несмотря на то, что это ханство до сих пор сумело сохранить свою независимость, контролировало транзитная торговля по Великому Волжскому Торговому пути, теперь всецело зависели от политики московского правительства, лоббирующих в первую очередь интересы московского купечества.
Освободив страну от ненавистного татарского ига и уничтожив в 1480 году зависимость от ханов Сарайских, Иван III не мог не стремиться к тому же в отношении ханов Казанских. Этой заветной цели он достиг в 1487 году. Из данника и подручника Казанского хана Московский великий князь со временем превратился в самостоятельного и независимого государя. Казанское правительство признало официальное равенство обоих сторон, и в переписке между собою оба государя называли друг друга братьями. К тому же, на Казанские волости наложена была известная подать, шедшая в московскую казну и собираемая московскими чиновниками. Это был аналог ордынской дани.
Формально равные между собою государи, совершенно независимые один от другого, регулировали свои отношения договорами, которые скреплялись присягой. Главной её сутью были «братские» отношения Москвы и Казани, а также желание перевести под контроль Московского государства внешнюю политику и вопросы престолонаследия Казанского ханства. В свою очередь эта присяга явилась поводом к искажению фактов татарскими националистами из «Восточной партии» и возбуждению вражды среди всех слоёв общества Казанского ханства. При скреплении договора казанское правительство приносило присягу, но на верность не великому князю, а своему договору. Это подтверждается тем, что и русский государь в свою очередь давал крестное целование при заключении договоров между обоими государствами.
Именно при Иване III, впервые, стремление русского правительства было направленно на обеспечение интересов промышленности и торговли Московского княжества, а не прихоти и татарских ханов и их алчных родственников и их жён. Посему всё неприкрытое и наглое вмешательство русского правительства в дела Казанского ханства обуславливались только одним, это неудержимым стремлением овладеть Поволжьем, как масштабным торговым и транзитным рынком, а так же громадными площадями неосвоенной никем земли.
В эпоху правления великого князя Ивана III Москва всё настойчивое стала вести жёсткую борьбу за рынки сбыта и монополию на транзитную торговлю по Великому Волжскому Торговому Пути. Вся её политика на территории Поволжья в этот период опирается на экономические требования, обоснованные желанием гарантировать стабильную прибыль русским предпринимателям. Исходя их этого, ещё в течение длительного времени, русское правительство пока довольствуется экономическими выгодами, пока не соединяя с ними требований о территориальных уступках.
Так как протекторат Москвы означал ещё неполную зависимость казанских ханов от московских князей, Иван III поспешил принял титул князя Булгарского. Тем самым поставив точку в вопросе о сюзеренитет в русско-казанских отношениях. Теперь, эти когда то дерзкие татарские правители из Казани, вынуждены были сегодня внимательно прислушиваться к резким окрикам идущим из Москвы. А так же всецело зависеть от волюнтаристской политики русских, тем более смешанной с русским самодурством, по отношению ко всем Поволжским ханствам и особенно к Казани. Почти весь второй период истории Казанского ханства является эпохой засилья со стороны русских, когда у власти стояла русская партия.
По требованию русских казанские правители теперь не имели никакого права выбирать себе нового хана без согласия Москвы. Русское влияние в Казани осуществлялось через определенную придворную клику, объединённую в «русскую партию», куда входили влиятельные татарские мурзы и князья, являвшиеся фактическими проводниками русского влияния, русской политики.
Таким образом, отношения двух государств представляли собою неравноправный союз, а заключённый ранее договор гарантировал мир между ними и неизменность существующих отношений. Теперь Казань должна была вести промосковскую политику в отношении своих соседей, ногайцев и татар Крыма. Тем самым она практически стала союзником Москвы в её борьбе с другими ханствами. Мухаммад-Амин обязался не воевать против Руси и охранять интересы русских людей, находившихся в ханстве.
Что же касается взаимоотношений между казанским правительством и русскими гражданами, то последние находились в ханстве в положении граждан как-бы наиболее благоприятствуемой державы и пользовались покровительством местной государственной власти, которая должна была охранять их интересы. Это свидетельствовало о том, что в пределах Казанского ханства проживало значительное количество русских людей-купцов. промышленников и различных предпринимателей, и что русское правительство старалось обеспечить их безопасность, неприкосновеннВ 1484 году Иван Васильевич, обещавший Нурсалтан помочь в возведении Мухаммед-Эмина на казанский престол, постарался, и путем военного давления на Казань, Ильхам был низложен, а Мухаммед-Эмин поднят в ханы. Было ему в то время 15 лет, пять из которых он прожил при дворе великого князя, и казанцы, почуяв в нем человека, почти обрусевшего, через несколько месяцев свергли Мухаммед-Эмина, вернув на престол Ильхама. ость товаров, возмещение убытков и прочие торговые интересы.
Правительство Мухаммед-Эмина стремилось искренне соблюдать условия заключенного договора. Вскоре по вступлении на престол молодой хан вступил в брак; в невесты была выбрана дочь ногайского князя Мусы; но прежде, чем брак был заключен, казанское правительство нашло необходимым осведомиться у союзного русского государя, не имеет ли он что-либо против этого брака, который был в значительной степени актом иностранной политики и при неблагоприятных обстоятельствах мог бы вызвать дипломатические осложнения. Выбор невесты не вызвал никакого протеста, и брак был заключен.
Из данника и подручника Казанского хана, московский великий князь превратился в самостоятельного и независимого государя. Казанское правительство вынуждено было признать официальное равенство обоих сторон, и в переписке между собою оба государя называли друг друга братьями: хан обращался — "великому князю Ивану Васильевичу всея Руси, брату моему, Магммет-Аминь челом бьет", великий князь отвечал — "Магммет-Аминю царю, брату моему князь великий Иван челом бьет".
Хотя формально Казань осталась независимой, но с течением времени грамоты Мухаммада-Амина от Ивана III имели приказной тон, а вмешательство русского посла в дела ханства носило вызывающий характер. Казанский хан вынужден был в своём обращение писать великому князю московскому, что он бьет челом. В результате этого беспредела со стороны московитов в Казанском ханстве назревала большое неудовольствие в умах населения.
Именно в эти годы в Москве зародилась мысль об окончательном и бесповоротном захвате рынком всего Поволжья, и господстве над Великим Волжским Торговым Путём. Формально русские сумели закрепить свое экономическое влияние в регионе, добиться там юридически зафиксированных существенных экономических выгод.
В 1490 году в союзе с русским и крымским правительством казанцы участвовали в войне против Большой Орды. Надо было сохранить Менгли-Гирея как союзника против Литвы и окончательно добить детей Ахмат хана. В последнем цели Ивана III и Менгли-Гирея полностью совпадали. Крымчакам необходимо было сохранить свои пастбища в Крыму и расширить, их за счет Большой Орды. На основе этих обстоятельств образовался союз Руси, Крыма и Казани. Ногайцы также не поддержали Большую Орду. Общее руководство над всеми силами было возложено на касимовского царевича Салтыгана, брата Менгли-Гирея. Одновременно на встречу с татарами шли и московские воеводы с полками.
Соединенное московско-казанское войско, с отрядом касимовских татар, совершило удачный поход и отразило нападение сарайского войска на Крымское ханство. Узнав о движении таких больших сил в подмогу крымскому хану Менгли-Гирею, ахматовы дети со своей ордой повернули от Перекопа обратно в свои кочевья. В 1491 году Мухаммед-Эмин присоединил к Казанскому царству территорию Большой Орды между Волгой и Яиком с городами Сарай-Бату и Сарай-Берке. Тем самым Казанское ханство могло юридически претендовать на роль наследника Золотой Орды. Тем более, что такой внешне-политический расклад сполна устраивал Московское княжество и его правителей, открывая перед ними далеко идущие перспективы.
Но промосковская политика Мухаммеда-Эмина не нравилась многим казанским феодалам. «Русская партия», захватившая власть при помощи иностранного войска, не была популярной в стране. Несмотря на казнь виднейших вождей, основное ядро восточной партии не была уничтожена, а к середине 1490 годов оппозиция правительству вполне сформировалась вновь. Во главе оппозиции стояли 4 представителя казанской аристократии, князья Кул-Ахмед, Урак. Садыр и Агиш.
Несмотря на кажущиеся преимущество, «Русской партии» довольно успешно противостояла «восточной партии», которая ориентировалась на татарские государства, соседей Казани, на Сибирское и Крымское ханства. Новый хан не собирал, мнения карачи, высших советников хана, его они просто не интересовали. Дабы ублажить пришедших с ним сибирских и ногайских беков, а с последними была у казанцев постоянная и давняя вражда, он повелел казанским правителям поделиться с ними своими имениями, что вызвало возмущение старых казанских родов. Борьба этих двух «партий» при ханском дворе создавала напряженность, которую стимулировало и поддерживало все время Московское государство, ища повода для вмешательства во внутренние дела Казанского ханства.
И всё же промосковская политика Мухаммед-Эмина, несмотря на компромиссы с «восточной» партией и его умение находить решения, привела к заговору, во главе которого стояли беки Кель-Ахмед, Урак, Садыр и Агиш. Сторонники этой партии умело используя недовольство правящей татарской элиты и части зажиточного народа русским засильем, они сумели сплотится и организовать заговор опиравшейся на поддержку сибирского ханства, крайне недовольного господством русских улусников.
Юсуф вместе с князьями Ураком, Агишем и Садиром вступили в переговоры с сибирским ханом Ибаком и попросили направить в Казань его сына Мамуку с армией. Сибирское правительство хана Ибака поддерживало казанских эмигрантов и оппозиционеров. Весной 1495 года заговорщики открывают ему ворота Казани. Мамук выступил к Казань с многочисленным войском имея цель, свержения промосковского хана и захвата власти в государстве.
Хан Мухаммед-Эмин, ставленник России, узнав, что «восточная партия» готовит его свержение и на Казань идёт войско сибирского царевича Мамука, сообщил об этом царю Ивану III. Весной 1496 года царевич Мамук с большим войском вышел к Казани. Узнав об этом, Мухаммед-Эмин обратился за помощью к Ивану III. Из Нижнего Новгорода на судах прибыли русские войска под командованием князя Семена Рябловского.
Руководители «восточной партии», проведав об этом в панике бежали из Казани и известили Мамука, чтобы он приостановил движение своих войск к городу. Когда о прибытии в Казань русского войска стало известно Мамуку, он демонстративно развернул свое войско и отправился обратно домой. Тайные сторонники Юсуфа постарались убедить хана Мухаммеда-Эмина в том, что опасность миновала, тот поверил и отпустил русские войска. Считая, что угрозы захвата города нет, русский отряд спустя две недели вернулся в Нижний Новгород. Об этом тотчас сообщили Мамуку, и тот быстро, но скрытно, подошел к Казани. Сторонники Юсуфа открыли ворота и впустили отряды Мамука в город. Столица сдалась без сопротивления.
Мухаммед-Эмин с женами и несколькими князьями бежал в Москву. На престол был посажен хан Мамук из династии Шейбани, родственник сибирского хана Ибака. В Казани началось истребление про российских сторонников и проживающих там русских. Город захлестнула многодневная резня и хаос.
Выбор кандидата на Казанский престол оказался не совсем удачным. Сибирский царевич, выросший в своеобразных условиях, не мог освоиться с той обстановкой громадного культурного центра, куда он попал, с его древними традициями и различными условностями, и был не в состоянии управлять могущественным государством, не нарушая издавна сложившиеся порядки и устоявшиеся законы.
Став ханом, Мамук посчитал, что ему сейчас всё можно, и он резко повышает налоги с казанских купцов и ремесленников, не считаясь с мнением тех князей, которые привели его к власти и видевшие в этом смертельную угрозу. Тем самым он дал местным татарам сразу почувствовать неприятную тяжесть своего режима. С руководителями восточной партии он совершенно не считался, разошелся с ними во взглядах, и дело дошло до ареста самого князя Кель-Ахмеда, главного виновника переворота.
Дерзкое и вызывающее поведение Мамука вызывало недовольство основной массы казанцев. Окончательно оттолкнул от себя Мамук родовитых казанцев, когда бек Кул-Мамет вступил с ним в жёсткое противостояние, когда ханским ярлыком его родовой аул отдали какому то безродному мурзе в драном чекмене. Который стал прямо перед носом бека размахивать ханским ярлыком на владение аулом. Кул-Ахмед выхватил саблю и в куски изрубил наглого мурзу, после чего отъехал в Казань и, растолкав охрану Мамука, ворвался в покои хана и изорвал на его глазах сей ярлык.
Хан Мамук был слишком своевольным и не понимал особенностей правления не только большим торговым городом, а тем более столь могущественным ханством, выдвигая в перёд свои собственные корыстные цели. Но если прежде раздавались жалобы на засилье со стороны иностранцев, то теперь гораздо более широкие круги были возбуждены против правительства тяжелой системой различных налогов. А Кул-Ахмед, не поладивший с новым ханом, быстро понял, что он допустил большую ошибку выбором этого кандидата, и резко переменил свои взгляды в пользу русской ориентации. Видя в Москве залог стабильности и дальнейшего процветания ханства.
Ему вскоре удалось привлечь на свою сторону много сторонников, и он сумел овладеть положением, но большая часть восточной партии, во главе с князем Ураком, осталась верна своим убеждениям. Но у его покровителя эмира Юсуфа были свои виды на него. Он хотел использовать Мамука и его войска для уничтожения военной опоры своего сводного брата Бураша. Посему он велел хану захватить Арский городок. Вскоре хан Мамук отправился в поход против удельного Арского княжества, зависимого от Казанского ханства. На помощь Бурашу пришел князь Урак, и они вместе наголову разбили Мамука.
Когда побитый хан вернулся домой то у стен Казани он увидел большое татарское войско поджидающие его. Он не рискнули штурмовать мощнейшую крепость с остатками своей армии. Не имея больше никаких возможностей бороться за казанский престол, Мамук скрежеща от злости и бессилия зубами, повернул в ногайские степи и, не дойдя до них, от великой досады, разрывавшей его сердце, отдал Всевышнему душу.
После позорного бегства Мамука Казанью завладел Бураш. Было создано Временное правительство во главе с князем Кель-Ахмеда. Вскоре в Москву было отправлено посольство, которое он же и возглавил. Татарские послы заявили князю московскому Ивану III о горячем желании казанского правительства и народа возобновить прежние договора. Кроме того, от имени сеида Бураша князь Кул-Мамет попросил московского государя дать казанцам хана, но только не Мухаммед-Эмина. Иван III решил отправить в Казань Абдул-Латыфа, единоутробного младшего брата Мухаммед-Эмина, младшего сына хана Ибрагима и Нурсултан.
Абдул-Латыф выехал из Москвы в конце апреля 1497 года в сопровождении русского войска под командованием князей Семена Холмского и Федора Палицкого, которые и посадили Абдул-Латыфа на царство, и привели к присяге «за великого князя всех князей казанских, уланов и земских людей по их вере». А Мухаммед-Эмину Иван III вместо Казани дал на кормление Каширу, Серпухов и Хотунь со всеми пошлинами. Но и здесь Мухаммед-Эмин не угомонился, по словам летописца, «жил с насильством и алчно ко многим».
Благодаря мудрой политике князя Кель-Ахмеда, «русская партия» восторжествовала, и новое правительство решило принять русскую ориентацию, возобновив договоры с Россией и не переча приняла нового хана по рекомендации московского государя Ивана III. Тем самым спас Казанское ханство от новой войны с Москвой и избежал страшного разорения.
Однако попытки захватить Казанское ханство сибирскими татарами на этом не прекратились. В 1499 году «восточная партия» ещё раз совершила попытку восстановить сибирскую династию на казанском престоле. Во главе этого движения стоял эмигрант, князь Урак, а в качестве претендента выступил царевич Агалак, брат хана Мамука.
Узнав об этом походе, хан Абдул-Латыф обратился за помощью к Ивану III. Вскоре из Нижнего Новгорода срочно прибыли русские войска, пехота на судах под командованием воеводы Ивана Суздальского и конница, совместно с касимовскими татарами, посуху под началом воеводы Федора Бельского. Армия сибирских татар под руководством ханов Агалака и Урака не рискнули принять открытого бой с объединенными русско-казанскими войсками и повернули назад.
Но эта рокировка на престоле вызвала общее недовольство могущественной ногайской знати. Ногайские ханы Ямгурчи и Муса потеряли былое влияние на Казань, так как их дочери вместе с их мужьями лишились казанского престола. Ногаи начали военное давление на Казань, поддерживая кандидатуру сибирских султанов. В 1500 году ногайская орда вторглась в пределы Казанского ханства и осадила Казань. Но военное предприятие братьев Мусы и Ямгурчи закончилось очередной неудачей. Провал военной линии внешней политики ногаев вынудил их вернутся к дипломатическим переговорам. 18 ноября 1501 года послы ногаев прибыли в Москву.
Князь Кель-Ахмеда по прежнему оставался главным лицом при дворе Абдул-Латифа. Но пока хан был молод, не происходило никаких политических осложнений с Россией. Однако, когда Абдул-Латифу исполнилось 25 лет, по наущению придворных сановников он стал проявлять самостоятельность, а его политика стала принимать националистический и враждебный России характер. Он в последнее время склонялся к восточной ориентации, то есть начал действовать не в пользу русских. Для русской партии это направление было опасным и враждебным, и в Казани вновь сложилось политическое течение, направленное против Абдул-Латифа.
Воспользовавшись сложившими противоречиями внутри правящей татарской верхушки в 1500 году эмир Юсуф предпринял очередную попытку овладеть Казанью. В поход он отправил наемных ногайцев ак-мангытов под командованием мурз Мусы и Ямгурчи. Ногайцы ворвались в посад Кураиш, и князь Утяш с остатками своего отряда укрепился в районе мечети Отуз. Вскоре ему на помощь пришли русские войска под командованием князей Михаила Курбского и Петра Лобана, размещенные в Ташаякском ураме. Русские ратники приставили лестницы и бревна к частоколу, отделявшему урам от посада, и перелезли через него. Оказавшись с двух сторон зажатыми русскими войсками и отрядом Утяша, ногайцы в панике бежали из посада и понеся большие потери сумели убратся восвояси в степь.
В 1501 года Абдул-Латыфу надоела опека со стороны эмира Бураша, и он вступил в контакт с мятежным эмиром Юсуфом. Вскоре Бурашу стало известно об этих переговорах, и он направил татарскую делегацию во главе в Кель-Ахмедом в Москву. Он вёл там переговоры с великим князем Иваном III о смене правителя в ханстве. Уже в январе 1502 года Иван III отправил в Казань князя Василия Ноздреватого и Ивана Телешова вместе с многочисленным воинским отрядом с приказом схватить Абдул-Латыфа «за его неправду». С помощью сеида Бураша и князя Кель-Ахмеда московские воеводы быстро справились с заданием и доставили Абдул-Латыфа в Москву. Он был отправлен в ссылку в Россию, в город Белоозеро. На престол был возведен прежний хан Мухаммед-Эмин, зарекомендовавший себя, как казалось, искренним другом России.
Переворот на удивление прошел спокойно и был оформлен юридически казанско-московским союзным договором. Казанско-русские отношения были восстановлены на этих условиях. От России, он был подписан князем Иваном Ивановичем Звенигородским-Звенцом, боярином и воеводой, и думным дьяком Иваном Телешовым, а от Казанского ханства, князем Кул-Мамет.
Хотя по своей сути, этот переворот был явным и весьма наглым вмешательством во внутренние дела Казанского ханства. Почему то само низложение хана не было совершено самими казанцами весьма недовольные им, а для этой цели потребовалось участие русских послов. Хотя Мухаммед-Эмин догадывался, что сына-наследника у него не было, и великий князь московский, узнав о болезни хана, поспешил избавиться от законного претендента на казанский трон. Скорее всего, своенравного и уже сидевшего однажды на ханском престоле Абдул-Латифа опоили ядом по указке великого князя приставленные к бывшему хану бояре. С другой стороны вызывает удивление, что со стороны казанцев не произошло никакого отпора иностранцам, хозяйничавшим в ханском дворце. Столь бесцеремонное и дерзкое вмешательство русских во внутренние дела государства показывает, что в этот момент восточная партия в Казани находилась в полном упадке.
Во главе нового правительства вновь стал Кул-Ахмед. Это несомненно выдающийся человек пользовался в Казанском ханстве огромным влиянием. В течении 10 лет он стоял во главе государственной власти и был руководителем политической жизни. Он низложил трех ханов с престола и, судя по образу действий, обладал обширным умом, хитростью, сильной волей и, вероятно, большим честолюбием. Современников всегда восхищало его умение достигать своих целей и приносить им в жертву людей.
Когда хан Мухаммед-Эмин в 1502 году возвратился в Казань, ему было 30 лет. Он был полон сил и энергии непомерных амбиций. Но он отлично помнил горький опыт того конца, которым завершилось его первое царствование. Этого он уже никогда не забудет и не простит русским. Первым шагом нового-старого хана была ликвидация всесильного князя Кель-Ахмеда, «на великого князя гнев держа» и памятуя о судьбе брата.
Определенную роль в скором решении Мухаммед-Амина разорвать вассальные отношения с Москвой сыграла его новая жена Урбет, разделившая со своим мужем ханом Ибрагимом заточение с 1487 года. Урбет, четырнадцать лет не видевшая свободы, естественно, не питала особых симпатий к Ивану III и русским. Она всячески склоняла нового мужа к разрыву с Москвой, напоминая ему о том, что он является потомком Чингезидов.
Учитывая неблагоприятное впечатление, произведенное на казанцев иностранным вмешательством во время только, что совершенного переворота, и опасаясь снова подвергнуться изгнанию из Казани, хан решил придерживаться новой политики. Когда то он был искренним сторонником России и русских, но страх перед народным восстанием и горечь унижений, заставил его изменить поведение.
Московское княжество набирало силу и поднималось. Оно уже не так сильно зависело от крымского союзника, могло обходиться и без Менгли-Гирея. Вот почему русские не церемонились с пасынком крымского хана и начали предпринимать попытки для того, что бы положить конец царской династии в Казани. Однако, получив известие о заточении Абдул-Латифа, владыка Крыма в июле 1503 года ультимативно потребовал, чтобы Иван III простил молодого Абдул-Латифа, и он был возвращен к великому князю. Иначе, писал Менгли-Гирей, “послу и людям нашим не ходити, а шерсть мене нас отошла”. Об этом же отдельно просила Нур-Салтан. Иван III только в начале 1505 года ответил, что Абдул-Латиф освобожден и держит он его при себе. Но доверие к последнему не было восстановлено, его содержали в “каменной палате” Кремля'.
После смерти Ивана III несколько раз Крым, Турция и Казань просили отпустить Абдул-Латифа в Крым, в Казань или дать ему Каширу. Эти просьбы не были выполнены. Вначале его посадили за городом во дворе, а в 1509 году его из “нятства” выпустили, на некоторое время дали г. Юрьев. С 1512 года, в связи с набегом крымских царевичей, он опять находился в опале. •
В 1502 году, и в Москве и в Казане все ожидали усиления русских влияний в ханстве. Но реальная действительность показала, что оба правительства, как казанское, так и московское, глубоко ошибались. На этот раз Мухаммед-Эмин обманул их ожидания. Затаивший обиду и оскорблённый самодурством русских, казанский хан в душе принял решение придерживаться антирусской ориентации. Его изворотливый ум, природная хитрость и ловкость позволили ему долго скрывать свои замыслы и тщательно подготовить перемену режима. Ему удалось перехитрить такого умного и мудрого человека, как князь Кель-Ахмед, и так незаметно приготовиться к войне против русских, что об этом русские, жившие в Казани, не подозревали. Старый московский князь Иван III и всё московское правительство оставалось в полном неведении о надвигающихся катастрофических событиях на Востоке.
После того как в 1502 году Кель-Ахмед постарался устранить с престола его брата, и теперь хан мог от него же вновь ожидать неприятностей. Ему всё мерещилось, что старый князь узнал о его замыслах и уже летит гонец в Москву с докладом об измене, а русский гарнизон в Казани стремительно приближается к его дворцу.
Мухаммед-Эмин сумел устранить Кель-Ахмеда от власти, и князь не смог уклониться от удара, направленного в него. Против него было возбуждено обвинение, он был стремительно арестован, осужден и казнен, а может быть и просто убит по приказанию хана. Правительство Кель-Ахмеда, стоявшее у власти бессменно в течении 8 лет, пало, что стало для Москвы весьма неприятным сюрпризом. А в это же время, в течение трех лет, он тайно готовился к войне с Россией. Опираясь на своих сторонников Мухаммед-Эмин сумел скрытно создавать сильную армию и заключить договор с Ногайцами о помощи в будущей войне с Москвой.
Московский князь Иван III, опасный сосед Казанского хана, был уже стариком и заметно дряхлел. Об этом было известно везде за границей, и папа Юлий II даже позволил великому князю Литовскому Александру, женившемуся на дочери Ивана III, жить с иноверной женой лишь потому, что все ждали скорой смерти ее отца, который был очень стар, и в надежде на то, что она тогда перейдет в католичество. В 1503 году, со смертью супруги, Иван стал заметно слабеть, прихварывать, ездил по монастырям искать исцеления и написал завещание. Заклятые противники России заметно ободрились. От близкой перемены на московском престоле ожидалось ослабление русской политики, так как 25 летний наследник далеко не отличался такими выдающимися качествами, как его отец.
Предстоящие перемены на московском престоле также вызвали разные толки и слухи в Казани. Обстоятельства были чрезвычайно благоприятны для нарушения договоров и для освобождения Казанского ханства от русского протектората. Всё это склоняло хана изменить союзнические отношения с Москвой.
Мухаммед-Эмин тщательно подготовил поворот политики в сторону враждебную русской партии, и осторожно вел приготовления к близкой войне. Тем более, что московский посол в Крымском ханстве вынужден был долго и настойчиво, но при этом очень расплывчато, объяснять Менгли Гирею о вине Абдул-Латыфа: По его словам «Великий князь его пожаловал, посадил на Казани, а он ему начал лгать, ни в каких делах управы не чинил, да и до земли Казанской стал быть лих». Объяснения русского посла вызвали в Крыму раздражение, переходящие в гнев. .
В Русском государстве в предвоенный период вновь происходила смена великокняжеской власти. По заведённой на Руси в течение многих столетий недоброй традиции, этот наиважнейший процесс всегда происходил весьма болезненно. Иван III, проводящий политику централизации, заботился о передаче всей полноты власти по линии старшего сына, с ограничением власти младших сыновей. Поэтому он уже в 1470 году объявил своим соправителем старшего сына от первой жены Ивана Молодого. Однако в 1490 году тот умер от болезни. Ещё до смерти великого князя при дворе создалось две партии приготовившихся к борьбе за великокняжеский престол. Одна группировалась вокруг сына Ивана Молодого, внука Ивана III Дмитрия Ивановича и его матери, вдовы Ивана Молодого, Елены Стефановны, а вторая вокруг Василия и его матери Софьи.
В окружении княжича Василия не без участия его матери созрел заговор против Дмитрия. В частности, некоторые дети боярские и дьяки, поддерживавшие не слишком любимую в Москве Софью, целовали крест и присягали Василию и советовали ему бежать с казной на север, расправившись предварительно с Дмитрием. Этот заговор был раскрыт, а его участник были казнены. Василий и его мать подверглись опале, по приказу Ивана были удалены подальше от князя и заключены под стражу.
Дмитрий Иванович был венчан 4 февраля 1498 года в Успенском соборе на великое княжение. Но Софья не сдавалась и продолжала борьбу. В такой ситуации русские князья не думали о государстве, а заботились только о своих личных выгодах, полагая, что сильное, суверенное государство им не нужно. В очередной раз они забыли, что только в сильном государстве хорошо могут жить и князья и простой народ. Любые противоречия происходящие внутри династии Рюриковичей ввергали всю страну в состоянии хаоса и анархии, вводя в полный ступор всю систему государственного управления.
После разгрома Большой Орды татарские правители, как наследники Чингиз-хана, стали предъявлять права на подчинение России. Отношения Москвы с Крымом и Казанью становились всё напряжённее. Изменение направления крымской политики были связаны с претензиями крымских ханов на восстановление ордынского владычества. Это проявилось как в стремлении к подчинению осколков распавшейся Большой Орды, так и в претензии крымских ханов изобразить себя господами как российских, так и польско-литовских земель. Тем более, что русское государство после разгрома Большой Орды Менгли Гиреем в 1502 году не было заинтересовано в росте крымского могущества и уклонялось от союзнической помощи. Крымский хан стремился использовать поддержку Московского государства для окончательного разгрома Большой Орды и овладения её землями, в частности Астраханским ханством.
Само Казанское ханство было тесно связано с Крымским ханством и Ногайской ордой. Связи эти заключались в тесных родственных связях знатных семей, сознании духовного и этнического единства. Хотя в Казани большую экономическую роль играли земледелие и ремёсла, важным фактором была волжская торговля, и с этой стороны была значительная прослойка населения, заинтересованная в мире, но находились и достаточно влиятельные силы, стоящие за грабительскую войну, эти силы находили своих союзников и поддержку в других татарских государственных образованиях.
После пятнадцати летнего русского засилья, бесцеремонного смещение ханов и отправление их в ссылку в Россию сильно ущемляли татарские национальные чувства, вызывая бешенный протест как у татарской придворной аристократии, так и среди простого народа. Все жители Казанского ханства понимали, что русские, это есть чужаки и гяуры, они просто помыкают татарской национальной администрацией и ведут дело к окончательному покорению их государства.
Вернувшийся вторично на престол после московской ссылки Мухаммед-Эмин решил окончательно покончить с русским засильем и в течение трех лет, в тайне от московских соглядатаев, готовился к войне с Россией. Он учел все факторы, облегчающие изменение ориентации, а это старость московского князя Ивана III, отсутствие бдительности у русских из-за их постоянных успехов в давлении на Казань, начинающая борьба внутри правящей элиты за великокняжеский престол, а так же ослабление «прорусской партии» при Дворе, благодаря устранению и смерти Кель-Ахмеда.
Главной его целью в этой очередной войне было освобождение Казанское ханство от русского протектората, разрыв всех кабальных союзных договоров. Стремясь обогатить своих союзников среди татарского народа и правящей элиты, он хотел в результате войны приобрести в большое число русских невольников, цены на которых за почти 10-летнее прекращение их поступления сильно возросли на азиатских невольничьих рынках. Золото всегда было главным аргументом в завоевание авторитета и преданности народа, а так же главным стимулятором энтузиазма, весьма эфемерной и изменяющейся субстанции.
Большую роль в предстоящей войне хан Мухаммед-Эмин отводил отношениям с Ногайской Ордой, тесно связанной родственными и династическими отношениями с Казанским ханством. Ногайская Орда была одним из кочевых государств, образовавшихся на рубеже XIV-XV веков, и в течение всего XV-XVI веков являлась одним из противников России в Поволжье.
Само государственное образование, созданное ногайцами, было аморфным, с крайне слабой степенью централизации, лишенным государственной администрации и потому слабым в политическом отношении. Вместо самодержавной ханской власти существовала слабо авторитетная власть князей, которые зависели от Совета мурз, собиравшегося на свои съезды, бывшие пережитком древне-монгольских курултаев. Правители Ногайской Орды, ведшие свой род от знаменитого эмира Эдигея принадлежавшие к мощной родо-племенной группировке мангытов, вели традиционно активную брачную политику. Именно благодаря бракам они и оказались втянуты в русско-казанские отношения
Взаимоотношения Русского государства с Казанским ханством являлись существенным элементом в международных отношениях региона в XV веке. В них постепенно втягивалось всё большее число государств. Всё это, вместе взятое, определяло особое положение Ногайской Орды в системе восточных соседей Московского государства, когда все татарские ханства Поволжья подверглись русскому военно-политическому нажиму и вступили во враждебные военно-политические отношения с Россией. Уже в 1504 года русские дипломаты предъявили ногайским послам претензии в фактах насилия над русскими подданными в степи.
В 1505 году, хан Мухаммед-Эмин не считал себя чем-то обязанным новому великому князю Василию Ивановичу, и мирный договор между Казанью и Москвой стал простой бумагой. Посему, очередная война началась внезапно для Москвы, в день открытия в Казани ежегодной Волжской ярмарки, подлым и коварным погромом убийством русских. В июне 1505 года в Казань пришла грамота Ивана III, в которой он требовал пропустить через Казань караван русских торговых судов, идущих в Астрахань и Персию. По казанским законам такой транзит был категорически запрещен, но казанский хан иногда делал исключение. На сей раз Мухаммед-Эмин исключение делать не пожелал. А это был уже вызов.
Великокняжеский посол дьяк Михаил Кляпик, не сходя с судна, потребовал беспрепятственно пропустить их в Астрахань. На это требование, хан велел командующему речным флотом Сюнгилю преградить путь русским судам и схватить посла Кляпика. Так и было сделано. Арестованного посла Сюнгиль передал князю Агишу, стоящему на берегу с отрядом татарских воинов. «Посол стал звать своих на помощь, и 1300 русских воинов, нёсших охрану каравана, высадились и напали на татар». Под напором превосходящих сил русских татары отступили в Ташаякский урам. Вскоре русские войска ворвались туда. Князь Агиш успел переправиться через Булак со связанным послом Кляпиком.
Тем временем собралось городское ополчение численностью 15 тысяч человек. Ополченцы пошли в Ташаякский урам и окружили русские войска, укрепившиеся в «Урус Йорты» . Окруженным предложили сдаться. Они ответили отказом. После этого «толпа пришла в полное неистовство и подожгла дом». Из огненного кольца выпустили только настоящих купцов, а остальные сгорели. По велению хана Мухаммеда-Эмина посла Кляпика и его людей приковали к колесу водоподъемного устройства в «Су-Манара»». И они стали вращать колесо водоподъемного устройства в водонапорной башне вместо слепой лошади». После чего погромы перекинулись на русских купцов находившихся на традиционной Казанской ярмарки и русских проживающих здесь. Большая часть их была с особым зверством убита, а товары разграблены жителями Казани. Всего погибло и было замучено в этой страшной резне до 10 тысяч русских людей. Были арестованы, и стали "полонянниками", а это в общей сложности несколько десятков тысяч человек. Спрос на невольников был полностью удовлетворен, и множество русских было продано в рабство на азиатские рынки. В этой резне принимали активное участие и ногайские воины, 20 тысячная орда которых, по приглашению хана Мухаммеда- Эмина, скрытно подошла к Казании и принимала активное участие в перевороте.
Мухаммед-Эмин этим не собирался себя ограничивать. Собрав войско он сентябре 1505 года отправился в поход на Нижний Новгород. Татарское армия в своих рядах насчитывала 60 тысяч человек, а это 40 тысяч, казанцев, 20 тысяч, ногайцев, во главе с ногайским братом ханши Мусой. Стремительным броском татары врываются в русские пределы испепеляя всё живое на своём пути и захватывая многочисленный полон. Главный удар наносился по Нижнему Новгороду, закрывавшим им путь на Москву. Им нужен был этот город, который являлся ключём на пути в центральные волости Московского княжества.
В Москве события в Казани и последующие вторжение на территорию Московского княжества было встречено в полной растерянности и панике. Московское правительство не предвидело войны, и русские люди, проживавшие в пределах Казанского ханства, были застигнуты совершенно врасплох. Престарелый великий московский князь уже не мог эффективно управлять государством, а правящая элита в очередной раз была увлечённо занята междоусобицей.
Тем более, что основные силы регулярной русской армии были сосредоточены на Западных и Северо-Западных рубежах государства, где только, что закончилась очередная кровопролитная война с Литовским княжеством и Ливонским орденом. На восточных рубежах Московского княжества регулярных войск почти не было и русскому командованию в кратчайшие сроки пришлось заново создавать новую армию, прибегнув к набору ополчения среди не обученных крестьян и городских жителей.
В сентябре 1505 года 60 тысячная татарская армия подошла к Нижнему Новгороду, обложила его Кремль и сожгла посады и слободы. Сам Нижний Новгород был хорошо укреплённой и оснащённой огнестрельным оружием крепостью, но её защищал малочисленный гарнизон под командованием опытного воеводы Ивана Васильевича Хабар-Симского. Воевода Хабар-Симский имея достаточные запасы оружия но не имея под рукой многочисленного гарнизона, вынужден был привлечь к обороне крепости литовских пленных русского происхождения, попавших в полон в ходе сражения под Ведрошей. Им тоже очень не хотелось попасть к татарве в плен, так как оттуда прямой путь был только в рабство. Поэтому они охотно отозвались на просьбу русских и приняли участие в обороне кремля. Как пишет летописец “Стоял под городом два дни и ко городу приступал, а на третей день от града беже, а граду не сотворил ничтоже”.
Попытка взять город приступом не удалась, так как нижегородский воевода вывел на стены кремля вооружённых литовских пленных солдат, сосланных в Нижний Новгород. Литовские стрелки умело обращались и с пушками, и с ручными пищалями. Когда татары пошли на штурм, их встретил огненный смерч. Оглушительно грянул залп, а над полем боя поплыли пушистые белые облака дыма, жесткий залп смертоносной картечи снес первые ряды атакующих татар и марийцев, заметно проредив задние. Среди убитых оказался и знатный ногайский мурза, шурин Мухаммед-Эмина. Так как ногаи хотели только грабить, но не воевать, его смерть привела к панике и к последующему конфликту между ногайскими и казанскими феодалами, закончившемуся резней. Это вызвало, по словам летописца, “межю ими брань велика усобная, и почашася сечи нагаи с казанцы”.
Успешная оборона Нижнего Новгорода, угроза с тыла и ссора с ногайцами вынудили казанского хана поспешно отступить. Окрестности Нижнего Новгорода были опустошены ногайцами. На обратном пути ногайцы грабили и опустошали не только русскую, но и казанские земли, то есть земли мордвы, мещеряков, мари.
Первой внешнеполитической акцией Василия III стал поход на Казань. По сложившейся традиции, стремясь перенести военные действия на территорию противника, русское правительство мобилизовало 100 тысячную армию. Но в войсках набранных отовсюду произошли беспорядки, и армия не двинулась далее Мурома. Причиной этому стала произошедшая паника в связи с распространением слухов о зверствах и силе татар во время погрома ярмарки, а так же слабостью русского командования. В результате этого, войска отказались перейти казанскую границу и остановились в окрестностях Мурома. Как пишет летописец: «Они же паче себя стрежаху, а не земли своея, и вышли страхом объяти быша, безумни, убояхуся и трепетаху, избранными воины блюдущеся из града выйти, толико имуща не мало воспретити царю».
А в это время казанцы беспрепятственно хозяйничали вдоль Оки. Их многочисленные и мобильные отряды не заходя далеко на русскую территорию, угоняли из приграничных районов себе скот и многочисленный полон. Вся приграничная территория была затянута дымом пожарищ, повсюду стоял дикий вой татарвы, а так же стоны и плачь угоняемых в неволю русских людей.
После успешного отражения похода казанских татар и ногайцев на Нижний Новгород, в октябрь 1505 года, великий князь Московский Иван III умер, оставив престол старшему сыну Василию. Смерть Ивана III прервала временно русскую военную активность в 1505 году. Для ответного удара по Казанскому ханству Василий III дождался весны. В начале 1506 году, он приказал отправить для похода на Казань 30 тысячную армию речным путемём. Формально её возглавлял брат великого князя 16 летний Дмитрий Иоаннович Жилка, князь Углицкий, но фактически ею руководили князья Бельский и Ростовский. Сам государь Василий III остался в Москве.
В апреле 1506 года из Нижнего Новгорода с пешими войсками на судах выступили брат великого князя Дмитрий Иванович и воевода князь Бельский, сухим путем, двинулась конная рать воеводы князя Ростовского. 22 мая судовая рать высадилась под Казанью и не дожидаясь подхода конницы немедленно пошла к городу. Уж очень хотелось воеводе и малолетнему князьку первыми захватить Казань, при этом считая, что татары были уже не те и не способными оказать достойное сопротивление.
22 мая 1506 года судовая рать прибыла под Казань, конное же войско отстало. По плану пехота должна была оставаться на судах и ждать подхода конницы, и лишь тогда начать вылазку. Однако князь Дмитрий Углицкий решил сам расправиться с казанцами. Десять тысяч пехоты под командованием воеводы Дмитрия Шеина высадились на берег и пошли на Казань. Сам же Дмитрий Углицкий с двадцатью тысячами ратников остался на судах.
Однако как только ступили русские полки на Козий луг, место по весне сырое да топкое, а ныне и вовсе затопленное водами Казанки, выскочил из засады в Ягодном лесу конный отряд бека Отуча, ударил им в спину и погнал под кремлевские стены, где их уже ждали.
И те, что шли по Волге-Итили ладьями да стругами, пришли первыми; не дожидаясь конных да пеших, высадились в количестве тридцати тысяч в устье Казань-реки, сходу взяли Биш-Балту. Окрыленные успехом русские войска без всякой разведки направилась с берега Волги к городу. Казанский хан не мог не понять, что по воле судьбы он оказался в уникальнейшем положении, за спиной огромного войска, командиры которого даже не подозревают о присутствии конного татарского отряда. И таким шансом нельзя было не воспользоваться. Когда войска Дмитрия Шеина ступили на Козий луг, место по весне сырое да топкое, а ныне и вовсе затопленное водами Казанки приблизились к внешнему посаду Казани Бил-Балта, их атаковала тысячи всадников князя Урака. Завязался быстротечный бой. Тысячи людей сошлись в смертельной схватке на одном поле и нещадно резали друг друга мечами и саблями, кололи копьями и бердышами, рубили топорами и клевцами.
Через несколько минут князь Урак развернул свой отряд и поскакал в направлении города, увлекая за собой русских. Войска Шеина устремились за ним, как раз в пасть волку. Когда они вышли на Козий луг, Урак остановил свой отряд и поскакал им навстречу. В это время из засады в Ягодном лесу выехал отряд князя Утяша. На помощь Ураку и Утяшу прибыли ил Казани отряды Агиша и Шехид-Улана. Из глубоких оврагов и небольших лесных массивов, опустив копья, рванулась в стремительную атаку татарская конница, осыпая русских тучами стрел. Вскоре раздался треск ломаемых копий, крики боли и ярости. Копья пробивали доспехи, нанизывая людей на древки по самую рукоять, раскалывались от тяжелых ударов щиты, сабли резали мягкую человеческую плоть, окантовки ломают ребра и конечности, кистени крошат кости и черепа.
Мощный удар собранного в крепкий железный кулак казанской и ногайской конницы стоптал русские полки, обратив их в бегство. В ходе ожесточённом сражении татарская конница разгромила пехоту Шеина. Часть русских была зарублена, часть утонула в Поганом озере, остальные попали в плен. Сам Шеин сдался татарам и был брошен в зиндан.
Летописец описывает этот бой следующим образом: «И неосмотряся вскоре выидоша из судов. и поидоша к граду пеши, а день бысть тогды жарок добре, а татарове из города поидоша противу их, а иные татарове потайные на конях заехаша от судов, и бысть бой; и грех ради наших побиша татарове воевод пеших и детей боярских многих, а иных поимаша, а инии мнози истопоша на поганом озере».
Русская армия не была готова к такому повороту событий и запаниковав была совершенно разгромлена, а командовавшие ей воеводы совершенно потеряли нити управления войсками. Основной причина поражения воевод заключалась в разрозненности полков и их боевых действий, отсутствие элементарной разведки. Воеводы, опутанные местническим настроением, не могли согласовать свои действия и даже не выполнили приказания из центра.
Около десяти тысяч русских воинов положили в том бою казанцы. Значительная часть русских ратников была утоплена в озере Поганом при беспорядочном отступлении за Волгу. И Козий луг и озеро Поганое под кремлем, сплошь было покрыто трупами неверных, покуда их не выловили баграми татары, да не закопали на бережку Казанки в одной могиле. И долго еще шарахались на Козьем лугу кони от останков человеческих. Однако значительная часть русских войск на судах оставалась не подалёку от Казани, не приняв участия в битве, оставаясь сторонними наблюдателями этой страшной трагедии.
Бездарные русские воеводы и капризная особа царских кровей, вновь забыли прописную истину, что татары это прекрасные воины и по прежнему являются славными потомками железных псов Чингиз-хана. И кто пренебрегает этой истиной, тот до дна вычерпает горькую чашу поражения и унизительного рабства.
Получив известия о поражении, Василий III приказал своему брату Дмитрию не возобновлять боевых действий и до прибытия Холмского не приступать вторично к городу, а ждать подкрепления. Русские стали формировать новую армию, намереваясь сразу организовать наступление силами двух армий. Командование русским войсками возлагались на князя Василия Даниловича Холмского, наиболее выдающемуся русскому полководцу, и другим воеводам.
Ровно через месяц после битвы на Козьем лугу брат великого князя Дмитрий двинул все русские полки, около 90 тысяч воинов, на Казань. Вновь взыграла благородная кровь и жажда быть победителем заставила юного полководца отбросить все условности, и проигнорировав приказ князя Василия, атаковать Казань, после тог как к нему подошла русская конная рать во главе с князем Ростовским. 22 июня русская армия двинулась на штурм города, вновь проигнорировав проведение разведки. В свою очередь казанцы увидели, что им не справиться с врагами в правильной битве, поэтому они сочли необходимым обойти их хитростью и эта уловка удалась.
Вскоре воздух наполнился зловещим шорохом, это в небо взметнулись татарские трехперые стрелы. За десять минут на русский строй, со звоном цокая по широким лезвиям бердышей, впиваясь в плоть, обрушился дождь из стальной смерти. А потом татарские конные тысячи с черемисской пехотой
с залихватским посвистом и криками ринулись вперед на дрогнувшие русские полки, не ожидавшие нападения. Конница врезалась в живую стену, и безжалостная смерть собирая урожай сразу в тысячи жизней.
Это наступление, так же как и предыдущие, завершилось полным разгромом русских войск, в результате чего русская армия практически перестала существовать как самостоятельная военная сила. Во время боя на Арском поле и при бегстве русские войска потеряли убитыми и утонувшими в озере Кабан 60 тысяч человек, а 20 тысяч попали в плен.
Воевода передового полка князь Михаил Федорович Курбский был разрублен князем Утяшем на две части. Кроме Михаила в сражении участвовали еще два сына Федора Курбского: Роман, тоже убитый, и Семен, который защищал перевоз на Каме и позже спасся. Еще один потомок ярославских князей, Андрей Пенков, был насмерть затоптан своими ратниками после того, как под ним ядром была убита лошадь.
Только две тысячи русских воинов добрались до своих судов, а три тысячи укрепились в Ташаякском ураме, наспех соорудив ограду из возов и бревен разобранных домов. Хан Мухаммед-Эмин велел не штурмовать урам, а попытаться уговорить русских сдаться, пообещав сохранить им жизнь в случае добровольной сдачи оружия. Хан велел взятому в плен князю Дмитрию Шеину уговорить воинов сдаться, тот отказался и тотчас был казнен. Участь осаждённых была уже предрешена, они пали все в жестком бою, предпочтя рабству смерть.
Из 100 тысяч человек в живых осталось всего 7 тысяч человек. Князь Дмитрий Углицкий, судя по всему, вообще не участвовавший в сражении, бежал с семитысячным войском на судах к Нижнему Новгороду. Так же удалось уйти и конному отряду царевича Зеденая и воеводы Киселева, направившемуся к Мурому. Казанцы двинули свою конницу и стали преследовать отступавших. Не доходя 40 вёрст к востоку от русской границы, проходившей по реке Суре, татары догнали их, но неожиданно встретив отпор со стороны касимовских татар, прекратили преследование.
Так трагично окончился печальный для русских поход 1506 году на Казань, напомнивший казанцам победы Улу Мухаммеда под Белевом и Суздалем. Выгоды ситуации для казанцев, действовавших у себя дома, в знакомой им местности, и опиравшихся на хорошо укрепленную крепость, делали задачу русского войска трудно выполнимой и требовавшей самой тщательной подготовки. Тем более, что руководили операцией бездарные полководцы, полных тупыми амбициями и не считавших русских за людей, для них они были вонючие холопы. В отличие от выдающегося государственного и военного деятеля Ивана III, великий князь Василий даже не удосужился сам возглавить, как его великий отец, военный поход против ненавистной татарвы, а доверился амбициозным чванливым бездарностям.
Татары не использовали своего военного преимущества, считая, что на данном этапе важно просто изгнать русских из своих пределов. Между тем в Москве серьезно опасались татарского вторжения, поскольку формально война была ещё не окончена. Но несмотря на поражение русского войска в 1506 году под Казанью, русское государство располагало значительными ресурсами и сразу после поражения начались приготовления к походу следующей весной.
Между тем, Москва оказалась далеко не подготовленными к новому походу. Вновь русское командование было не на высоте своего положения и, выказав поразительно неумелый образ действия, в значительной степени облегчило задачу татарам. Казанцы сами перешли от обороны к наступлению. В 1507 году с установлением зимних дорог татарские отряды начали военные действия на востоке московского порубежья, пытаясь заставить русских подписать мир. Но при начале весенней распутице военные действия были приостановлены, а результаты были намного скромнее чем предполагалось. Татарское правительство отказалось от дальнейшего наступления.
Казанский хан Мухаммед-Эмин, прекрасно отдавал отчёт в сложившейся ситуации. Так как в следующем же году можно было ожидать серьезного наступления со стороны русских и готовиться к расплате, так как нельзя было надеяться, что русские вновь повторят свои военные промахи и ошибки. Мухаммед-Эмин не стал дожидаться когда русская армия вновь вторгнется в пределы Казанского ханства и всё сметёт на своём пути. Он прекрасно знал возможности русских, понимая перспективу хода дальнейших военных действий. Теперь хан уже рисковал лишиться престола не по требованию восточной партии, а под давлением иностранцев, и ему в перспективе грозило не просто изгнание в русский удел, а ссылка на север в качестве арестанта.
С наступлением тёплых дней военные действия между государствами не возобновились, так как активно шла подготовка к мирные переговорам и обмену посольствами. В марте 1507 года в Москву прибыл Абдулла, посол Мухаммед-Эмина, с предложением заключить мир. Василий III согласился, поскольку в Москве опасались татарского вторжения и даже готовились к осаде, но потребовал в качестве предварительного условия для начала мирных переговоров освободить посла, дьяка Михаила Андреевича Кляпика-Еропкина. Татары пообещали освободить всех членов русского посольства сразу после заключения мира. На этих условиях и начались мирные переговоры, которые шли с 17 марта 1507года до середины декабря 1507года попеременно в Москве и в Казани.
Посредническую миссию на себя приняла и мать Мухаммеда-Эмина Нурсултан. С этой целью она прибыла из Бахчисарая в Москву и прожила там три месяца. Затем Нурсултан поехала в Казань и жила там в течение года. В марте 1507 года он прислал в Москву своего посла Абдуллу, что бы начать мирные переговоры.
В свою очередь военные неудачи русских войск в войне 1505—1507 года были столь значительны, что Василий III и не думал о реванше, или о продолжении явно враждебной политики в отношении Казанского ханства. Русское правительство и великий князь немедленно подписало мирный договор на условиях восстановления прежних договоров, "мир по старине и дружбу, как было с великим князем Иваном Васильевичем. Хотя татары и отпустили русского посла в Казани осталось большое количество военнопленных, взятых в боях под Казанью в 1506 году. Они то никому оказались и ненужны в Москве.
Несмотря на победы, Мухаммед-Эмин решил вернуться к своей прежней дружелюбной политике, и казанское правительство нашло целесообразным, отказавшись от воинственных замыслов, предупредить войну мирными переговорами. Русское правительство, получившее тяжелый урок, также не рискнуло вновь попытать счастья в войне и поспешило с заключением мира. Но всё самое интересное было ещё впереди.
Уже в 1507 году крымские татары совершили свой первый крупномасштабный набег на юг Московского государства. Крымский хан Менгли Гирей взбешённый действиями великого князя московского Василия Ивановича против Казанского ханства решил наказать его, имея при этом только одну цель. Показать неверным гяурам, что теперь он является правопреемником правителей Золотой Орды и что они как было раньше являются его улусниками. Он требовал прекратить вмешиваться во внутренние дела Казанского ханства, беспошлинной торговли для своих купцов. Еще хан требовал присылки одоевской дани, как это было при Иване III. Кроме того, хан требовал и освобождения своего пасынка, бывшего казанского царя Абдул-Латыфа, находившегося в заточении, и хотел вовлечь Василия III в войну с Астраханью, с которой у Москвы ранее конфликтов не было. В случае невыполнения требований он открыто угрожал войной.
Однако различные уступки русского царя и выплаты дани Крыму не спасли Московские земли от разрушительных татарских набегов. Теперь Крымское ханство становится на две сотни лет самым опасным для России врагом, не поддающиеся ни дипломатическому, ни военному воздействию.
Оценили 9 человек
16 кармы