КОНФЛИКТ ИОАННА С ЕВАНГЕЛИСТАМИ

Глава из книги ЕВАНГЕЛИЕ ОТ РЕЖИССЕРА

…Позвонил Страхову, встретились в кафе. Беседа не клеилась, говорить Сергею Афанасьевичу перехотелось, и он вяло поддерживал разговор.

Александр, напротив, загорелся идеей конфликта автора Евангелия от Иоанна с остальными евангелистами.

– Смотри! – говорил он, задыхаясь от нетерпения. – На самом деле, псевдо-Иоанн просто сконструировал своё Евангелие. Это не история, записанная свидетелем Иисуса, а литературно-философское произведение, построенное по определённой логике для достижения конкретных целей. В нём все мелочи продуманы и сопоставлены с другими Евангелиями.

Левий немного удивился напору друга. Он сейчас повторял то, что много раз слышал от Сергея Афанасьевича, но с какими-то новыми интонациями. Разбираться, в чём дело, не хотелось. Сергей Афанасьевич через силу поддерживал разговор и уже пожалел, что позвонил Страхову.

– Так и есть, в нём даже слова Христа и повествование написаны в одном литературном стиле. Рыбаки считали себя свидетелями и старались передавать слова Иисуса точно, а события описывали своими словами. А Иоанн сам придумывал речи Христа.

Александр был похож на рыбака, подцепившего на крючок что-то крупное, но ещё не увидевшего, что именно. «Что с ним?» – подумал Сергей Афанасьевич. Страхов продолжал увлечённо посвящать Левия в свои «открытия»:

– Да, автор был умным философом и мистиком, но не писателем – не чувствовал живой речи. Но главное, псевдо-Иоанн спорит с евангелистами обо всем, что касается Христа. Он видел, что апостолы даже не помышляли о его божестве.

Сергей Афанасьевич не почувствовал ни малейшего раздражения. Ему вспомнилось, как он сам в детстве, решив с помощью учителя ту или иную трудную задачку, потом с увлечением объяснял её учителю. «Что-то не так со Стаховым», – эта мысль не покидала его. Нужно бы подбросить пару поленьев в его костёр.

– Удивляюсь иной раз, насколько антагонистичны Евангелия рыбаков и философа, и это не заме…

Страхов даже не дал закончить мысль:

– Простой пример. Миссию Иисуса рыбаки изложили так: Сын Человеческий не для того пришёл, чтобы ему служили, но чтобы послужить и отдать душу свою для искупления многих. Видишь: не для того пришёл, чтобы ему служили. А что у Иоанна? А вот что: Кто мне служит, мне да последует; и где я, там и слуга мой будет. И кто мне служит, того почтит Отец мой. Он требует служения себе. Прямо противоположный смысл. Да, рыбаки считали, что заповедь «Господу Богу твоему поклоняйся и ему одному служи» – о поклонении и служении Отцу. Так Иисус сатане отвечал. А философ говорит: нет, прежде всего служите и поклоняйтесь Сыну – он истинный богу. А в нём – его Отцу.

– Иоанн сознательно заостряет различие. Берёт логию Христа и рассматривает её с позиции своей концепции воплощения. И если нужно, вставляет в своё Евангелие противоположное утверждение или целый эпизод. Мир, приняв все четыре Евангелия, примиряют истину с ложью, – Левий опять вяло повторил то, что много раз обсуждал со Страховым. Он старался как-то оживить беседу, понять перемены, происшедшие с Александром, но по-настоящему его интересовала теперь только Маргарита.

– У многих теперь винегрет из противоположных идей – это тактично называется антиномией.

– Лосский в своём «Очерке мистического богословия» это изложил весьма увлекательно. Но смешение смыслов и одновременное признание противоположного реально меняет мышление. Лосский этого не заметил. Ум перестаёт замечать противоречия, не обращает на них внимания и даже получает от этого удовольствие. Он думает, что разрешает противоречие через синтез, на более высоком уровне осмысления. Но это ловушка.

– Лосский… да, Лосский – великий ум. Но и он всё смешал... Не видел очевидного. А рыбаки, они приземлённей Ария, – Страхов говорил увлечённо, не замечая округлившиеся глаза Сергея Афанасьевича. – Тот всё-таки верил в воплощения божеств. Для Ария Иисус есть воплотившееся высшее существо, хотя и не равное Отцу. А для рыбаков он – просто человек, которого возлюбил Бог и возвысил.

– Постой, постой. Так ты на стороне Иоанна? Или рыбаков? – Сергей Афанасьевич вспыхнул, как бывает со свечкой перед тем, как она гаснет.

– Конечно, Иоанна. Его богословие совершенно, величественно, как христианский собор. А у рыбаков – хижина. Иоанн проповедует Иисуса воплотившегося. Иисус – это бог Слово, сошедший с небес. Своим воплощением он соединил нас со своим божеством, обожил – это и есть суть спасения. Наша природа теперь преображена соединением с божественной природой во Христе. И это – единственное основание, почему мы сможем жить вечно и быть совершенными.

– Очевидно, не все и в разной степени… Ты видел эту природу? Читал у философов? А они откуда узнали? Страхов, когда ты успел так?.. Мы же с тобой… Да что с тобой? – Левий был потрясён.

– Да вот так. Встретил горящие сердца.

– Страхов, да ты теперь частью неоплатоник, частью христианин? Как это возможно?

– Ну да. Как Иоанн. Как Филон и другие великие умы. Смерть и телесное воскресение Христа не играют принципиальной роли в спасении, они не могут изменить факт соединения природы человека с божественной природой. Воскресение – несущественное и необязательное проявление этого соединения, результат. Гораздо важнее по Иоанну рождение свыше, как ты заметил. Это, кстати, до тебя очень хорошо поняли гностики.

– Ну ты даёшь. Ты ещё и к гностикам примкнёшь? Среди них было полно извращенцев, вроде пресловутых николаитов.

– В семье не без урода.

– А как можно верить в выдумку? Где источник иоанновского богословия? Где откровение?

– Логос открывался людям всегда, не только в явлении Сына с неба. Воплощение – это только кульминация, к тому же не всеми понятая. Иоанн осмыслил это и выразил в возвышенном мистическом Евангелии.

– Из него вышло богословие божественных энергий Ареопагита, Максима Исповедника, Паламы и всё учение о спасении преображением природы. Это его листочки. Учение Иоанна растёт из одного корня с учением гностиков и неоплатоников. И этот корень – культ Осириса и Исиды. А у благой вести суть-то простая: Иисус прошёл искушения, остался верным Богу и был вознаграждён Отцом, получив бессмертие и будущее царство. В это как-то верится, даже я могу назвать себя христианином.

Утешитель же, дух святый. И это теперь суть наших с тобой разногласий. Так?

«Это не разногласия. Это…» – Сергей Афанасьевич чувствовал, что почти потерял близкого по вере человека. «Сегодня очень тяжёлый день», – подумал он, а вслух сказал:

– Я бы выразился точнее. Он становится свободной личностью, подобной Богу, и возносится над всем творением, наследует новую вселенную, которая явится после гибели старого мира. Он первый её представитель. Он стал выше мира, освободился от его цепей. И мы, видя, что Отец так сотворил с Иисусом, следуем за ним, вступаем в завет, чтобы получить то же наследие.

– Будущая вселенная… Я не верю.

– Как же ты… Как ты мог такое принять? Иоанна!? Ты забыл, что Иисус на кресте кричал, взывал к Отцу: Отче, почему ты меня оставил?

– Да, у Иоанна ничего подобного нет, потому что Иисус – бог. Иисус не мог изречь ничего, что исходило бы из слабой, колеблющейся человеческой природы. Поэтому, извини за сравнение, Иисус на кресте спокоен как на царском троне. Он прямо с креста усыновил апостола Иоанна своей матери. Так что Иоанн и здесь точнее рыбаков: даже тело Иисуса умирало мирно и достойно, без крика.

– Страхов, тогда и жертвы на кресте не было. Если нет страданий, что мешает богу умирать сколько угодно раз?

– Да … пожалуй…

(...) Левий лежал на кровати в палате и вспоминал разговор со Страховым.

Вчера он зашёл, принёс бумагу и фрукты. Его церковные братья живо интересовались режиссёром из сумасшедшего дома. Даже передали список вопросов. Для чего им? Чтобы оттачивать свой гнозис? На этот раз их волновало расхождение между Иоанном и синоптиками, касающееся казни Христа. По Иоанну сняли всех с крестов – и Иисуса, и разбойников. Причём разбойников добили. У рыбаков иначе: разбойников оставили висеть на крестах, а Иисуса снял член синедриона. Страхов был с блокнотом и записывал что-то для памяти.

– Ты считаешь, такого не было? Повешенных не сняли?

– Нет. Ради субботы Пилат бы и пальцем не пошевелил. Там на крестах мятежники годами висели все субботы напролёт в назидание, как сейчас рекламные щиты. И римляне не подпускали к ним даже родственников, чтобы похоронить. Иоанн придумал, что их сняли ради субботы.

– А зачем это Иоанну? Ну сняли бы одного Иисуса, как рыбаки написали, и хорошо.

– Так вот и ответь сам. Только начни с того, почему Пилат разрешил снять Иисуса?

– Ума не приложу, – Страхов выглядел слегка озадаченным.

– Ответ тебе не понравится. Иисус по иудейскому закону был осуждён, а не только по суду Пилата, причём как лжемессия. А такие прокляты и оскверняют землю, когда висят на древе. По закону так.

– Так и разбойники висели на древе!

– Они были осуждены языческим судом, а не синедрионом. Не осужденные по закону и повешенные на древе язычниками землю не оскверняют.

– Ах вот что…

Повешенного, чтоб не осквернял землю, нужно было схоронить, иначе пришлось бы и праздник отменять. А праздник длился неделю, и главный день был как раз пятнадцатого нисана. Тогда больше миллиона человек прибыло в Иерусалим, и многие из них ревнители закона. Они бы все возмутились. Причём сильно бы возмутились, вплоть до беспорядков. Как это могло сказаться на мнении кесаря о властях провинции и о первосвященниках? И о прокураторе. Им на то седалища дарованы кесарем, чтобы держать народ в спокойствии. Не забудем и о деньгах, которые зарабатывались на год вперёд на продаже жертвенных животных на праздник. В этом смысле мало что меняется.

– Выходит, похоронить Иисуса было нужно и Пилату и Каиафе?

– Ну да. Первосвященники позволили Иосифу из Аримафеи, как члену совета, от имени синедриона просить Пилата отдать тело Иисуса. Они решали проблему, которую сами создали. Правда, она для них была меньше, чем живой Иисус. Сам же Иосиф действовал по любви. Что касается мятежников, они остались живыми висеть на кресте. Что с того? Пилат их бы не отдал. Как я сказал, раньше никто не снимал разбойников просто ради субботы.

Ну, с рыбаками понятно. А что старец Иоанн?

– Для Иоанна всё, сказанное выше, – ересь. Бог не мог быть осуждён судом. Даже если судьи движимы злом, сам суд учреждён Богом, и его решение – Божий промысел. Что по Иоанну сказал Каиафа на совете с фарисеями? Лучше нам, чтобы один человек умер за людей, нежели чтобы весь народ погиб. Каиафа думал о своём, но сказал это не от себя, а,будучи на тот год первосвященником, предсказал, что Иисус умрёт за народ. Первосвященник в силу своего статуса действует по промыслу и даже пророчествует, сам не понимая этого и имея противоположные намерения. Ещё более это относится к суду синедриона. Такова логика Иоанна. У современным христиан, кстати, всё очень похоже: папа всегда говорит истину ex cathedra, будь это сам Борджиа, и священники совершают таинства, несмотря на личные грехи, даже самые тяжкие.

– Теперь ясно. Был просто совет между священниками и фарисеями об Иисусе, а суд был вынесен язычником Пилатом. Религиозного суда не было – это было принципиально, чтобы тело Иисуса стало святой пасхой. Похоже, всё так и было. Да, так и было.

– Думаешь? А я думаю, Иоанн подгонял события под эту идею. Он всё подправил, чтобы было похоже, но суть иная. Христа якобы привели сначала к Анне. Он спросил Иисуса об его учении, о чём оно, и отослал к Каиафе. А Каиафа отправил его в преторию без всякого суда. Судил Пилат с Лифостратона, вымощенного камнями места для римского суда. Это подчёркнуто Иоанном – смотрите, мол, Христа осудил языческий суд. Какой же повод тогда отдать тело? В иоанновской версии – никакого.

– Ты что, Шерлок Холмс? Это мистерия, а не криминалистика. К ней метод дедукции не подходит.

Левий сделал вид, что не услышал:

– Пришлось старцу сочинить небылицу, что вместе с Иисусом сняли и разбойников, ради субботы и праздника: мол, распятые на кресте портят праздник, живые они или мёртвые. Ещё нелепее, что якобы перебили голени разбойникам. Это что-то невиданное в казнях римских – добивать на кресте. Крест – для мучений, а не быстрой смерти. Обычно умирали на крестах долго. Во времена писателя Иоанна казнили много, и все знали, что за день если кто умрёт – редкость. Все эти выдумки – чтобы богословие о богочеловечестве не пострадало. Вот тебе и объяснение, почему у Иоанна сняты с крестов все трое, а у рыбаков – только Иисус.

– Логика в твоих словах есть. Это факт. Но святой текст выше всякой логики.

– Как знаешь. Поищи другое объяснение.

– Сергей, да ты не злись, друг. Я тебе благодарен: слушать – одно удовольствие. Дал мне ещё одно доказательство, что благодать выше любой схемы. Так… что там братия ещё написала? Ага… вот. По Иоанну Иисуса помазали миром, прежде чем в гроб положить. Иоанн особенно это отметил, даже про количество мира написал. А у рыбаков его не помазали, просто положили. Мелочь, кажется, но я с тобой согласен, что у Иоанна ничего просто так не бывает, – он ведь богослов.

– Продолжение спора с рыбаками – ничего нового. Иисуса казнили пятнадцатого нисана, это был праздничный день недели опресноков. В день праздника и в субботу не хоронили в буквальном смысле, не омывали и не помазывали по обычаю, тело клали в гроб и ждали до окончания праздника или субботы, чтобы выполнить процедуры. Иисуса лишь положили во гроб, обернув в плащаницу, чтобы соблюсти всё после субботы.

– Допустим. А что Иоанн?

– Философ отстаивал версию, что Иисуса казнили в день приготовления четырнадцатого нисана – его тело приготовили как истинную пасху. В этот день можно было всё делать, в том числе и помазать, и обвить пропитанными алоэ пеленами, и повить отдельный плат на голову. Он так и написал, что сделали всё, как обыкновенно погребают Иудеи. Эти подробности у него с одной целью – подчеркнуть, что казнь была в канун пасхи. А ещё, чтобы Иоанн с Петром удивились, прибежав ко гробу, как тело прошло сквозь обвитые пелены, и поняли, что Иисуса не унесли. Что он вознёсся.

– Не слишком ли изощрённое объяснение?

– Рыбаки – простые мужики, не выдумщики и не богословы, рассказали, что видели. А мы уже находим логику в этом. И эта логика простая. Она естественная, не как у Иоанна. Иоанн Богослов видел в Христе воплощение Слова, у него построена на этом целая философия. И это сложно. Так что претензии к вашему источнику.

Глядя на Страхова, Сергей Анатольевич задумался о жизни вообще: удивительно она устроена! Едва заметные мелочи кардинально меняют судьбу. Как он не заметил в Александре эту тягу, эту тоску по близкой душе? Он же был один. И вот теперь Страхов адепт какого-то братства. А это – сильнейшая духовная и интеллектуальная сеть. Что ему ни говори, он всё трансформирует и встраивает в неё. И так было всю историю: сколько людей, народов и стран попадали в подобные сети и не могли выбраться.

Александр начал копаться в карманах, пока не нашёл обрывок листа, и принялся разбирать каракули.

– Ах, да. Про Иуду. У Иоанна и синоптиков там по-разному. По Иоанну Иисус знал всё заранее и сразу сказал апостолам: один из вас дьявол, имея ввиду Иуду. И ещё у него там прямо раскрыт мотив предательства – Иуда деньги любил и продал учителя. Ну там ещё есть нюансы… Иоанн ведь ничего не писал просто так. А у рыбаков ничего этого нет. Что думаешь?

– Думаю, сребролюбие здесь не главное. Ведь Иуда, как сказал об учениках Пётр, оставил всё и пошёл за Христом. Как все они. Здесь другое. Сам подумай: перед любым патриотом всегда стоит вопрос: можно ли убивать, защищая родину, веру, власть? Ильин даже книжку написал. А почему вопрос? Так это выбор Иуды: путь Христа или борьба с Римом. И для народа тот же вопрос: Варавва или Иисус? Варавва убийца, но он мятеж поднял за свободу Израиля против Рима. А Иисус? А у него предательское непротивление злу. Обычно выбирают не Христа. Ну а про «всё знал заранее»… об этом уже и говорить скучно.

Александр засобирался. Подошли к двери.

– Вспомнил ещё одно. Сейчас найду, – Страхов полез в задний карман. – Так. Это из послания к филиппийцам: он, будучи образом Божиим, не почитал хищением быть равным Богу; но уничижил себя самого, приняв образ раба, сделавшись подобным человекам и по виду став как человек. Я смотрел подстрочник на греческом – перевод правильный: сделавшись подобным человекам. Что скажешь? Он не был человеком, а стал подобным человеку. Это убийственная цитата для тех, кто не верит в боговоплощение.

– Если он был равным Богу, а потом дал себя убить, сделавшись подобным обычному человеку, став как раб, что тебя удивляет в этой фразе? Он молил Бога с кровавым потом, чтобы этого не случилось. Позор, презрение народа после того, как возлагали надежды, мечтали… Немногим выпадало пережить такое падение. А здесь? Человек, которому Бог дал силу и власть, равную божественной, висел добровольно, уподобившись рабу на дереве, прибитый гвоздями. А потом и Отец оставил его. Что ещё? Что ещё мучительнее.

– Гм. Если так?

– Да, так. Здесь об этом.

– Но ведь был равен Богу… Значит, он бог?

– Если он бог, то как мог почитать или не почитать хищением быть равным себе? Этот вопрос не уместен и не может прийти на ум никому. Но если, будучи человеком, он получил силы исцелять, воскрешать мёртвых, прощать грехи, то есть действовать как бог, то мог бы себе задать вопрос: а заслужил ли я такой силы и такой власти? Не похитил ли я эту власть у Бога, как предлагал диавол в пустыне? И ответил себе: нет, я не считаю хищением быть равным Богу. Дух Господень на мне; ибо он помазал меня благовествовать нищим, и послал меня исцелять сокрушённых сердцем, проповедовать пленным освобождение, слепым прозрение, отпустить измученных на свободу, проповедовать лето Господне благоприятное.

Простились. Александр ушёл.

Яндекс Дзен:

https://zen.yandex.ru/media/id/5fb7bae141908d624e51819f/sebastian-oz-

evangelie-ot-rejissera-5fb7bc11572b8625750842

Инстаграм:

https://www.instagram.com/o.trofim.rambler.ru/

Фейсбук:

https://www.facebook.com/%D0%92%D0%BE

%D0%B7%D0%B2%D1%80%D0%B0%D1%89%D0%B5%D0%BD%D0%B8%D0%B5-%D0%BA-%D0%9E

%D1%82%D1%86%D1%83-108165881110777

Текст книги Себастьяна Оза Евангелие от режисера:

https://mozgostroy.ru/2020/05/26/%d0%b5%d0%b2%d0%b0%d0%bd

%d0%b3%d0%b5%d0%bb%d0%b8%d0%b5-%d0%be%d1%82-

%d1%80%d0%b5%d0%b6%d0%b8%d1%81%d1%81%d1%91%d1%80%d0%b0/

ВК

https://vk.com/club201964261