Маленькие кубики сиротливо лежали на полу возле кровати старушки. Мимо них сновали дежурная медсестра, сиделки и фельдшер скорой помощи, вызванный на констатацию смерти. Никто не обращал на них внимания. Пока заполняли бумаги и поднимали документы, хранившиеся в архиве дома престарелых, прошло уже добрых три часа. Фельдшер поставил подпись и пробежался глазами по бланку. Оставалось около получаса до окончания смены. Потом домой, в кровать и отсыпаться. Как же он устал. Глаза слипались, он уговаривал себя потерпеть немного, и сам не заметил, как задремал.
— Вань, Ваня, ты уснул что ли? Смотри, со стула свалишься. — насмешливый голос напарницы вырвал его из забытья. — Документ готов? Заканчивай, и поехали, сил уже нет.
— Да я все закончил, вот так моргнешь, а тебя сразу заподозрят в чем-то нехорошем. — усмехнувшись и чувствуя, как уши начинают гореть от стыда, пробормотал Иван.
С трудом поднявшись, ведь руки и ноги затекли мгновенно, Иван двинулся было к выходу, но почувствовал что-то, и остановился. Блеск звездочки, пробившейся сквозь тучи, или легкий удар током. Что именно привлекло его внимание, он не мог объяснить и многие годы спустя. Подошел к кровати, опустился на колени и протянул руку к кубикам. Немного размытые от времени буквы на потрескавшихся гранях сложились в слово «пора». Иван почему-то не удивился, а вместо этого, глянув на одну из сиделок, спросил:
— Я могу забрать кубики себе?
— Да, конечно. — послышался ответ. — Родственников у нее нет, а нам эти игрушки без надобности. Не знаю почему, но они всегда были с ней, с первого дня здесь и, видимо, до последних мгновений.
— Спасибо. — пробормотал Иван, стараясь не смотреть в удивленные глаза коллеги и быстро сгребая кубики в карман.
Тепло пронзило кончики пальцев, поползло по ладони, добираясь до самого сердца. Иван почувствовал необъяснимое счастье, бросил последний взгляд на умиротворенное лицо старушки и вышел из комнаты в утренние сумерки. Уже в машине, сидя рядом с водителем, он на мгновение усомнился в своих умственных способностях, на кой черт ему сдались эти кубики. Он сунул руку в карман, чтобы прикоснуться к ним, и почувствовал обжигающий холод. А еще через несколько минут Иван вылетел через лобовое стекло.
Две недели спустя.
В палате интенсивной терапии царили покой и тишина, только приборы издавали ритмичные звуки, да время от времени медсестра подходила к одиноко стоявшей кровати и записывала показатели в карту больного. С грустью глядя на пациента, она вспоминала его улыбку, робкие взгляды и горящие счастьем глаза. Они вместе начинали на скорой, правда, она пошла туда от безысходности, а он – чтобы научиться всему, его собственное, кстати, выражение. Однако, спустя год, после окончания интернатуры, ее взяли сюда, в областную больницу, а он, совмещая учебу и работу, продолжил «впахивать скоряком», и пути их разошлись. К сожалению, временно. Иван не приходил в сознание уже две недели, с момента той страшной аварии, в которой серьезно не пострадал никто, кроме него. Все отделались легким испугом, а фельдшер получил черепно-мозговую травму и впал в кому. Врачи ничего не могли с этим поделать, оставалось только ждать. Медсестра сунула руку в карман и нащупала там кубики, мелкие, похожие на комплект игральных костей от настолки. Они обнаружились в вещах Ивана. Открыв ящик прикроватной тумбочки, она высыпала кубики внутрь. Затем постояла еще некоторое время возле кровати и вышла из палаты. Через секунду Иван открыл глаза.
Он лежал и не шевелился. Прислушивался к ощущениям в теле, понимая, что вроде ничего не болит, только мышцы стали, будто ватные и какие-то чужие. Повернув голову, Иван посмотрел в окно и улыбнулся. Теперь он понял, ему все рассказали и объяснили.
— Ты знаешь, где ты? — спросил его неизвестный голос откуда-то из темноты.
— Нет. — робко ответил Иван и попытался осмотреться вокруг. Шея пока не слушалась, отказываясь поворачиваться. — Что случилось?
— Ты уверен, что ничего не понимаешь? – снова спросил голос.
Иван отрицательно замотал головой и с нарастающим чувством страха в груди произнес.
— Я не могу вспомнить. Старушка, констатация смерти, машина, конец смены…черт, дальше все, как в тумане… Нет, я помню, помню кубики, с них-то все и началось.
— Молодец, не все еще потеряно. Никогда не жалей, что подобрал их, и прислушивайся. В них все ответы на твои вопросы. И никогда, ни при каких обстоятельствах, что бы ни случилось, не жалей. Иначе, все закончится раньше. Они выбрали тебя и всегда должны быть рядом.
Внезапно все вокруг озарилось ярким светом, а Иван увидел пожилую женщину, которая удалялась от него, становясь прозрачнее с каждым шагом. Он понял, что может шевелиться, моргнул от удивления, и женщина исчезла, вместо нее засияли картинки. Они медленно выплывали, ускоряя свой бег и сливаясь в длинный фильм.
Иван видел маленькую девочку, которая, радостно смеясь, подкидывала кубики вверх. Они со стуком падали на пол и складывались в непонятные слова. Девочка бросала и бросала кубики, почему-то начиная злиться. Так продолжалось неимоверно долго, пока кубики не сложились в четкое слово «прекрати». Девочка удивленно захлопала глазами, оглянулась по сторонам, сгребла кубики в карман…и картинка сменилась.
Теперь перед Иваном была молодая девушка. Она готовилась к свиданию. Доставала одежду из шкафа, примеряла, с досадой качала головой, и начинала переодеваться вновь и вновь. Большинство нарядов были черного цвета, ее самого любимого. Иван почувствовал легкое смущение, словно подглядывал в замочную скважину. Внезапно девушка задумалась, достала из ящика кубики и бросила. «Красное». Она пожала плечами, спрятав кубики на место, и достала красное платье. Далее фильм на быстрой перемотке показал эту же девушку в красном платье в вечернем полумраке.
Туфельки громко топали по асфальту, девушка нервно озиралась, торопясь выбраться из тьмы на теплый, приглашающий, свет фонарей. Послышался хруст ветки, девушка ускорила шаг и выскочила из темного парка на освещенную улицу, по которой устало брели прохожие. Иван не мог оторвать глаз от происходящего на экране. Он буквально чувствовал опасность. Кадры снова рванулись в ускоренном темпе. Ему показали красное платье, брошенное в углу, и девушку, которая, раскрыв рот, смотрела вечерние новости по телевизору. Вчера, в том самом парке, было обнаружено тело неизвестной, а ее черное платье висело на дереве.
Очередная зарисовка показала Ивану следующий этап чужой жизни. Та же девушка, точнее, уже молодая женщина, устало бредет по улице. Лицо сосредоточенное и грустное. Над ее головой светится облачко, как в комиксах. Иван переводит на него взгляд, героиня замирает на месте, и в облачке отражаются картинки ее воспоминаний. Семь лет назад. Она идет подавать документы для поступления в институт. Кубики, брошенные перед выходом, написали «первое». Девушка заходит в кабинет и еще раз перечитывает список факультетов. На первом месте архитектурный. Что идет дальше, ей уже неважно. Она грызет губы, заламывает руки, и сомневается.
— Милочка, ну что же вы стоите, подходите, а то мне через полчаса на обед идти. – произносит грузная женщина с приятной улыбкой.
— Да-да, здравствуйте.
— Здравствуйте. На какой факультет собираетесь? –снова улыбается женщина.
— На архи…финансовый, мама советует. – еле выговаривает девушка.
— Финансы и кредит, вы имели в виду? Правильно вам мама говорит, отличная специальность, хорошая работа и счастливая жизнь обеспечены. А то вон идут все в театральный да кинематографический. — женщина принялась раскладывать ее документы, попутно задавая еще какие-то вопросы.
Через месяц мама приготовила праздничный ужин, отец открыл бутылку шампанского, а девушка, улыбаясь сквозь слезы, только кивала головой, чтобы никто ничего не заподозрил.
Молодая женщина на экране снова зашевелилась, продолжив свой путь. Дома ее ждал кот, отчеты, которые она не успела доделать на работе, да и, если честно, не хотела. И беспокойная ночь, полная сомнений и горести. Кубики одиноко лежали в ящике тумбочки и больше не разговаривали с ней.
Женщина средних лет скакала по лужам, словно девчонка. Теплый летний дождь лил как из ведра. Прохожие, прячась под зонтиками, с неодобрением поглядывали на сумасшедшую, и только некоторые завистливо улыбались и замедляли шаг, не решаясь к ней присоединиться. Женщина улыбалась и светилась от счастья. Иван увидел в ее руках какую-то бумагу. Словно ответив на его немой вопрос, картинка увеличилась. На документе было написано: «Вас выбрали для участия в проекте строительства гостиницы по адресу…» Далее было неважно. Как женщина стала все-таки архитектором, Иван так и не понял. Он просто радовался за нее. Откуда-то сверху пришло осознание – кубики простили ее и помогли.
Картинки вновь завертелись, сменяя друг друга с бешеной скоростью. Он видит дом престарелых, кровать и пожилую женщину с доброй легкой улыбкой на губах. Женщина лежит, накрывшись до подбородка тяжелым одеялом, и вспоминает свою, такую разную, но великолепную жизнь. Награды, победы, всего было с лихвой. Любимого мужчину, который появился в ее жизни, как вихрь. А потом через такие быстрые двадцать лет счастья, покинул ее. Но она знала: он ждет ее где-то там, на другой стороне. Женщина взглянула на кубики, лежащие на ладони, в последний раз их подкинула и заснула навсегда.
Иван резко дернулся и одним рывком вытащил катетер, приборы громко запищали, и в палату ворвались люди. Они улыбались, что-то говорили, а он медленно повернулся на бок, открыл ящик тумбочки и прикоснулся к заветным кубикам. Слово «готов» запечатлелось на сетчатке глаз и подсказало ему, что все теперь будет иначе.
Через пятьдесят лет.
Траурная процессия растянулась на несколько кварталов. Все хотели попрощаться с главным хирургом области, Иваном Андреевичем. Он засиял ярко на медицинском небосклоне, спас тысячи жизней и внезапно, неожиданно для всех, как-то резко ушел. Его родственники, друзья, ученики и пациенты, а также тысячи незнакомых людей пришли отдать дань этому, знаменитому на всю страну, человеку. Сын Ивана Андреевича опоздал на церемонию. Он перерыл всю квартиру, пытаясь найти кубики. Они, как талисман, были с отцом всегда, и должны были отправиться с ним в последний путь.
В это же время.
Мальчик робко открыл глаза и увидел сияющие счастьем лица родителей. Это была его четвертая операция, последняя. Дальше родители отказывались сражаться. Он все слышал, просто им не говорил. Мама и папа склонились над ним.
— Малыш, все закончилось, операция прошла успешно. Врачи сказали, что ты будешь жить.
— А где дядя Ваня? Он же всегда приходит, когда я просыпаюсь. Он сегодня уже приходил. Интересное было кино, про него, только я многого не понял. — родители нервно переглянулись.
— Он не мог сегодня приходить, ведь он… — мама осеклась, а отец дернулся, как от пощечины.
— Почему не мог? Он был, я точно знаю. Он оставил мне подарок, сказал, что мне они нужнее, чем ему. Посмотри в тумбочке.
Женщина протянула руку и открыла дверцу. На верхней полке, сияя всеми потрескавшимися гранями, лежали кубики. Задумано ли так было, или получилось случайно, но она четко разглядела слово «здоровье». Собрав кубики в кулак, она отдала их сыну и радостно выдохнула. Все будет хорошо, она уверена в этом.
Оценили 36 человек
59 кармы