Лиза устало потерла глаза — вторая неделя подряд над учебниками и общее нервное состояние перед выпускными экзаменами лишали её сил.
— Ладно, пять минут перерыва ничего не изменят, –— пробормотала она и пошла на кухню. Поставив воду кипятиться, порылась в баночке с конфетами, выбрала карамельку “Взлет” и села в своё любимое кресло у окна. Уютно ворчал чайник, шумели деревья, хвастаясь свежеприобретённой листвой, дети перекрикивались на площадке около дома — май праздновал вступление в свои права, не считаясь с тем, что кому-то нужно выпускаться из университета. Она, конечно, знала, на что шла, ещё когда поступала — всего двадцать мест на курсе, и на те огромный конкурс, мягко намекали, что будет очень непросто. Уже на самой первой лекции их куратор, Виктор Александрович, напутствуя новичков, сказал, что будет рад, если из двадцати к выпуску их останется хотя бы двое. И действительно, после первой же сессии вылетели две девушки. Не потому, что преподаватели были к ним очень строги, нет. Просто обе, круглые отличницы, не выдержали того, что нечто может быть для них таким трудным для понимания.
— Как же их звали.. Темненькую тоже Лизой, как и меня, а вторую, блондиночку, вроде бы Машей. — Лиза кивнула сама себе и подхватила ещё одну карамельку из вазочки. Образы девушек, мелькнувшие было в её памяти, вновь растворились. Гисонеско и правда был очень сложным для изучения языком, не говоря уже про его территориальные разновидности. Совершенно чуждое словообразование, огромное количество суффиксов и префиксов, каждый из которых нес свой смысл, тяжелая для понимания логика фраз.. Их курс пробирался сквозь дебри языка, периодически теряя храбрых исследовательниц, забиравших документы. Лиза же воспринимала всё как игру — вот этот уровень прошли просто, здесь пришлось попытаться несколько раз, тут потребовались все ресурсы, набранные на предыдущих уровнях. Если у тебя не получилось или ты провалился — окей, начинаем уровень заново. Настоящие сложности начались с третьего курса, когда, освоив базу, они перешли к более глубокому погружению в язык. Казалось, что мозг перестраивается на какой-то другой способ функционирования, их всё время преследовали головные боли, и лекции становились настоящей пыткой — хотя это было уже несколько лет назад, Лизу передернуло при одном воспоминании.
Даже Лизины родители — шумная мама и спокойный молчаливый отец, которого она только-только начинала понимать по-настоящему, даже они, всегда поддерживавшие дочь в решении выучиться на переводчика, тогда стали намекать ей, что это лишняя надстройка, которая не сделает её счастливее.
— Милая, я знаю, что это уважаемая профессия, и я знаю, что это твоя мечта, но поверь, люди всегда найдут способ объясниться друг с другом. Для этого совершенно не обязательно хорошо знать языки, — увещевала её мама.
Нет, Лиза была согласна — конечно, можно даже спокойно жить с кем-то, не зная его языка, выучив пару слов, а остальное объясняя жестами. Например, Лизина подруга Марта не заморачивалась даже изучением слов — она общалась со своим мужем, улыбчивым и загорелым Львом, просто подкрепляя свои эмоциональные высказывания активными движениями рук. И они прекрасно друг друга понимали, но, честно говоря, очень просто понять другого человека, если всё, что вы обсуждаете, это новое платье или необычный рецепт пасты. Конечно, для чего-то более серьезного можно воспользоваться помощью переводчика, но их всегда было так мало, а их услуги так баснословно дороги, что люди пользовались ими только в редких случаях. Не будешь же ты просить перевести своё мнение о каждой прочитанной книге, впечатление о закате или переживания и сомнения. Лизу же с самого детства страшила эта невозможность донести своё «я», донести мысли именно так, как они звучат в её голове, со всеми полутонами и оттенками, желаниями и страхами.
Знание языка казалось ей спасательной шлюпкой, которая может вынести её из моря одиночества навстречу другому человеку: «Вот она я, вот мои мысли, вот моё сердце. Услышь меня, пойми меня». Она очень хотела быть для человека на той стороне языка не просто симпатичной картинкой, а настоящей собой.
— Угу, для особенного человека, — вздохнула Лиза, вспомнив парня, который уже третью неделю проезжал на роликах по тому же маршруту, что она бегала по утрам. Он учился с ней в одном университете — Лиза периодически видела его на лавочке у входа на физфак, и они вежливо кивали друг другу при встрече, но дальше дело не заходило.
— Ладно, обещаю себе. Сдам — и познакомлюсь с ним. Осталось-то всего ничего — завтрашние ГОСы, — рассмеялась Лиза. Закончив перерыв, растянувшийся до неприличных сорока минут, наполненных леденцами и воспоминаниями, она налила в чашку уже подостывший чай и поспешила обратно к учебникам.
Сияющая Лиза с двумя другими выпускницами и несколькими парнями с параллельного курса перевода получали дипломы под аплодисменты преподавателей и родителей. Всё было будто в каком-то розовом блюре — и Виктор Александрович, дрожащим голосом говоривший, как он за них счастлив, и её разлетающееся голубое платье, и запах цветущей липы, доносившийся из окна.
Когда после церемонии она, сняв туфли и держа их в руке, гуляла по площади перед главным зданием, ей хотелось только петь и кружиться, кружиться и петь — так легко было на душе. Поэтому, увидев того самого парня, читавшего на лавочке у фонтана, Лиза даже не удивилась — сегодняшний день был идеальным, и эта встреча просто должна была случиться. Присев рядом, она поймала его взгляд и улыбку.
— Привет! —поздоровался он на Охко — общем языке утилитарных фраз.
Улыбнувшись в ответ, она ответила:
— Привет! Что читаешь? Меня зовут Лиза, мы с тобой пересекались в парке.
Улыбка на лице парня при её словах сменилась выражением глубочайшего изумления. Прошло несколько секунд, заполненных солнечным светом и запахом липы, после которых он произнес:
— Ты что, знаешь Гисонеско — язык, на котором говорят только мужчины?! Ты меня действительно понимаешь?
Лиза счастливо вздохнула:
— Я тебя понимаю.
Юлия Суворова
Оценили 28 человек
46 кармы