Странная комната Сюжет 1

Типа сон, ощущения полные, реальность осознанная, длительность несколько суточных типовых снов с переходящим и наследуемым сюжетом. 

Что мы знаем о мире вокруг? Почти ничего! 

Что мы знаем о вчерашнем дне? Только то, что помним! 

Что мы знаем о будущем? Только наше пожелание, что оно наступит! 

Где мы, кто мы, когда мы? Задаёмся ли мы этим вопросом в текущей мимо нас реальности или позволяем себе плыть по воле волн времени, вручая им свою судьбу, надеясь на их мудрость и нашу непотопляемость?

Сюжет 1. Странная комната

Серый, ничем не примечательный день. Серый рассвет городского мегаполиса, среднезимнее время без полноценной зимы. Пустота среднезимнего периода в людях и обстановке. Люди бредут, рассвет уже вполне разгорелся в сером небе, которое нависло над мегаполисом серым унылым утром с редкими рваными пятнами снега, разбросанными между строений.

Офисный небоскрёб зеркального вида в окружении менее пафосных и менее этажных домов, постройки более ранней. Пустующие офисные помещения, подсвеченные серым унылым светом из огромных окон периметрных комнат. Свет самого офиса теряется в сером унынии света, льющемся из огромных офисных окон, за которыми просматриваются крыши окрестных домов ниже этажности. Вероятно планировка была некогда свободной, перестенки комнат сделаны из стеклянных перегородок, затянутых жалюзи или вовсе из панельного гипсокартона. Серость офиса, потолочные панельки с редкими лампами освещения, не дающими сколь значимого света, чтобы затушить уныние серого света, льющегося из огромных окон комнат по периметру этого муравейника комнат.

Осмотр, просто осмотр офисного разнообразия комнат и ничего более. Незримый напарник так же уныло осматривает заброшенность некогда заполненных суетой офисов комнат.

Мы упираемся в комнату с очередным окном в пол на всю стену, по левую сторону которой, есть очередной вход в очередную невзрачную и ничем не примечательную комнату. Серый офисный ковролин дополняет серость света оконных проёмов, в которых виднеется горизонт и крыши многоэтажных, но всё же невысоких, домов.

И хоть хлипкая офисная дверь широко распахнута влево от этого очередного проёма, однако на ковролине видны довольно чёткие следы каких-то попыток пройти по нему, как если бы это был уличный вход в офис. Однако за проёмом видна всё такая же серая комната с огромным угловым окном в пол, за которым виден всё тот же серый горизонт серого низкого тяжёлого неба, нависшего над низкими многоэтажными домиками с наклонными крышами высоты не более 10 этажей, если посчитать по виднеющимся окнам.

Ничем не примечательная комната оказывается тупиковой, имеющей угловой оконный проём в пол, занимающий половину противоположной от входа стены и так же половину стены справа от входа. Размер комнаты невелик и выглядит что-то порядка 6х6 метров с потолком под 2.5 метра.

Осмотр комнаты не приносит никаких впечатлений, разве что ощущается небольшой сероватый туман, скорее всего схожий с серостью уличного освещения. Впрочем, так же подсознательно в тумане угадывается угловой диван, что незримой и чуть заметной тенью просматривается слева от входа. Справа от входа в половине без окна, угадывается письменный или офисный стол, выделяющийся чуть большим затемнением на фоне обычной серости. И уж совсем невероятно ощущается небольшое потемнение в сгибе оконного проёма, опосредованно напоминающее высокого, но не полного мужчину в некой одежде офисного пиджачного покроя.

Впрочем, эта серость оконного света, наложенная на пыль офиса, может сыграть и не такие шутки с видениями, особенно если достаточно долго бродить среди невзрачных офисных панелей типовых зданий.

Цель осмотра не очень понятна, но и не вызывает восхищения присутствующих. Обычная серая рутина обычных серых будней. Необычен лишь серый туман офиса, который можно отнести к утомлению и серости внешнего освещения.

Впрочем, осмотр есть осмотр, несмотря на всякие непонятности, потому дверь комнаты вполне естественным жестом руки прикрывается, чтобы осмотреть помещение при естественном освещении через окна, исключив подсветку соседней комнаты. По причине чего, свет в комнате ещё более сгущается у стен, и создаётся впечатление уплотнения тумана в комнате, резко проступают тени дивана и очертания стола. Незримая же тень у окна кажется двигающейся, но не имеющей чётких очертаний, чтобы внятно что-то про неё сказать.

Желание включить хоть какой-то свет внутри оканчивается ничем, ибо на стене не обнаруживается ничего схожее с выключателем. Однако туман с каждым шагом по комнате становится гуще, а за окном меняется освещение, периодически просветляясь или темнея. Впрочем, эта игра света и тени серого дня давно никого не удивляет. Кажущимися безвольными редкие люди куда-то бредут в этой серой кутерьме серого дня по улице между видимыми домами. Ничто не нарушает серого уныния серого дня, не считая ощутимой плотности сгустившегося серого тумана, больше смахивающего уже на вечерние сумерки, чем на рассветный, хоть и серый туман.

Вдоволь надышавшись этой серой унылостью, распахивается обратно дверь комнаты, но что это? За дверью в серых сумерках за окном справа офисного помещения горит потолочный белёсый свет офисных ламп и там, о, как это, люди! Их немного, но это люди, офисные сотрудники, хотя и выглядящие странно. На стенах поблекший календарик с Олимпиадой 80, картинки времён СССР, немногочисленные люди одеты в простую и практичную одежду времён позднего СССР. Столы, а у стен стоят столы, завалены небольшими пачками бумаг машинописного текста! Справа от двери несколько рабочих в спецовках или скорее уже потрёпанных рабочих комбинезонах возятся с мебелью, собирая что-то.

О, это диван! Они пытаются собрать довольно приличный диван, резко контрастирующий с обстановкой самого офиса и бумаг! В углу угадывается импозантный письменный стол, смотрящийся в этой комнате довольно странно среди однотипной офисной потёртой мебели. Люди комнаты не очень удивлены такой ситуации, разве что кто-то бросает невзначай: «Ещё один».

Оглянувшись обратно, ещё не выйдя из комнаты, удаётся заметить, что туман в комнате становится обычно серым, растаяв от ещё недавней густоты. Люди за столами, а их очень немного, не очень любопытны, хотя и порой посматривают, что выдаёт необычность ситуации. Что, впрочем, никак не отвлекает их от офисной суматохи с попитием чая и перетирания новостей о текущих событиях дел, как гласность и перестройка входит в каждый дом.

Прислушавшись, удаётся узнать, что Страна ударными темпами движется к светлому будущему и термин «нАчать» уже вовсю пошёл в массы. Что не может не вызвать некоторого недоумения, ведь ещё минут 10 назад в этой комнате царил полумрак серых буден пустой и покинутой комнаты. Впрочем, стены немного отличались расцветкой от прежней комнаты, были выкрашены вполне офисно и без всяких технологий покраски 21 века, ставшими давно привычными в тех же акриловых красках. Впрочем, освещение, мало отличавшееся от современного, выглядело всё же архаично с этими люминесцентными лампами позднего СССР.

Рабочие, довольно лениво, обсуждая прогрессивку за сдельщину, всё же собрали диван, и потащили оный в комнату, даже ничему не удивившись. Народ в комнате начал активно готовится к концу работы, что-то собирая, приводя себя в порядок и обсуждая, кто что достал в обед.

Вероятно, одежда хоть и выделялась, но всё же сходила за некий модернизм их времени, что не очень их отвлекало. Или они уже привыкли к посетителям из этой комнаты, что их бытовые заботы занимали их куда больше, чем кто-то оттуда.

Однако заботы эти были интересные. Или скорее необычные в серости наползающей зимы, где они обсуждали огород, отдых, и море, на которое профсоюз даже давал путёвки, а вскоре, может быть, даже будут распределять заказы! Это их занимало намного больше, чем непонятно что в их комнате.

Рабочие затащили даже спинку дивана и уже потащили стол. Они стол поставили справа от входа, а диван слева, чётко заполнив те тени, что просматривались когда-то. Ничтоже не волнуясь, они удалились из помещения, сотрудники так же стали одеваться, готовясь выйти, но ожидая чего-то, возможно времени Х, когда можно ломануться на выход.

Присмотревшись к виду за окном, стало понятно, что там далеко не приближающаяся зима, а вполне себе поздняя весна, и хотя редкие уличные фонари давали довольно бледный свет, можно было разглядеть, что там за окном далеко не пятна снега, а уже приличная зелень, что озадачило ещё больше, если не сказать, что поставило в тупик.

Впрочем, рабочие ушли, сотрудники в позиции «счас уйду», обсуждали какие-то новости, ожидая какого-то сигнала. Темень за окном стала объяснима, когда за ним же стали просматриваться всполохи молний, подсвечивая тяжёлые грозовые тучи снизу. Что ещё сильнее взволновало и так немногочисленных людей в комнате, которые стали проверять свои зонтики, обсуждая, как в прошлый раз они промокли без оного и всё продолжали чего-то ждать.

Но вот где-то вдали прозвенел звонок, люди как на пружинках подпрыгнули и потянулись к выходу из комнаты, унося туда оживление этого места. Выглянув в дверь, можно было наблюдать коридор с дверями, через который люди уходили куда-то вдаль, активно неся сумки с чем-то, видимо, полезным, активно переговариваясь иногда со встречающимися по дороге. Впрочем, эта людская река весьма быстро рассосалась, оставив коридоры тихими и глухими, и ощущение покинутости этого пространства и безнадёжной непонятности случившегося.

Оглянувшись от коридора, пространство открытой двери манило своей серостью, туманом, безмятежностью, непонятностью и желанием вернуться куда-то в привычное место. Осмотрев сверху ещё светящейся комнаты дорогу, что прямо шла вдоль подножия здания, удалось заметить редкие, но простые автомобили эпохи СССР. Смущала непонятность отсутствия хотя бы 1 иномарки привычных форм. Тут что-то было не так. Люди были вполне осязаемыми и живыми, комната реальной, мир вполне ощущаем, однако ощущения сжатости пространства, плотного воздуха, и нависшего неба ощущались всецело.

Это был мир, время, в котором зрели события, которые люди ещё не могли понять, ощутить и даже предвидеть. Время прошлых надежд на стабильность и все объяснимость. Время когда люди не так уж и задумывались над происходящим, полагаясь на информацию из тех же газет.

Да, газеты! Вот они, читанные и лежащие. Передовица с рапортами побед и достижений. О, как оно может быть?! Не верю! Подделка! Кофе из братской Индии всё ещё дымился в чашке недопитым ароматом, оставленный кем-то. Слишком реально, слишком.

Впрочем, выбора особого нет, странная комната была единственным островком стабильной серости в этом обозримом офисе, от которого непонятно что ждать, если углубиться в его дерби. Естественным желанием было вернуться в спасительную серость помещения, осмотреть новый диван, потрогать стол, походить по периметру и автоматически, на грани подсознания закрыть дверь!

И в этот момент Сознание попыталось завопить нудно и протяжно – НЕЕЕЕТ! Но дверь с непривычной мягкостью для такой лёгкой конструкции скользнула в дверной проём, перекрывая его, серый туман как-то резко сгустился, и в окне замелькали всполохи на небе, которые можно было принять за молнии начинавшейся грозы.

Если бы…

Утро наступил внезапно, немой вопрос, что это было, остался послевкусием, засев в сознании, ощущение полной реальности происходящего ощущалось в остаточном напряжении и желании что-то сделать, пока не случилось это. Что это? Где Это? Когда Это? Почему Это?

Зависшие в сознании картины случившегося плотной картинкой с ощущением однозначной реальности не оставляли сомнения, что это не могло быть просто сном, сном что растаял, как фильм, что мы просмотрели в кинотеатре, жуя попкорн, и забудем, выйдя. Ощущения неоднозначности и непрерывности сюжета не могли быть случайностью или наваждением.

Мир крутился, крутился иначе, крутился, но оставлял за собой право провернуться иначе. И ощущение бурного потока, в котором мы течём через времена этого мира.