В материале Михаила Карбовского «За щитом», опубликованном в майском номере «Новой Земли», упоминается совместная операция старобельских чекистов и красноармейцев против отряда соратника Нестора Махно Ивана Погребняка по прозвищу Блоха. Эта яркая и увлекательная страница нашего прошлого успела не только обрасти собственной «биографией», но даже стала весьма драматическим эпизодом психоисторического противостояния в Донбассе.
Впервые читатели шахтёрского края узнали об атамане Блохе из обширной подборки «Крестьянская война в донецких степях», вышедшей на страницах газеты «Донецкий кряж» в предпоследний день весны 2008 года. Материалы для неё через вашего покорного слугу любезно предоставил московский архивист и краевед Юрий Галкин, составитель ныне широко известного в Донбассе «Сборника документов о пограничном споре между Россией и Украиной в 1920-1925 годах за Таганрогско-Шахтинскую территорию Донской области».
Практически сразу же нашёлся нечистый на руку человек, оказавшийся по совместительству активистом луганского отделения ВО «Свобода», который не только ничтоже сумняшеся перепечатал сразу в нескольких изданиях слово в слово под своими именем историю ликвидации атамана Блохи, но и попытался использовать её в интересах своей организации. Дело приняло анекдотический оборот: убеждённого анархиста, за чью голову петлюровцы обещали премию, необандеровцы объявили своим героем и провели на предполагаемом месте его захоронения несколько нацистских шабашей.
В камышах реки Камышной
В слободе Бараниковка (ныне — оккупированное украинскими карателями село в Беловодском районе ЛНР) почти сто лет назад действовало небольшое, но очень активное повстанческое формирование, руководимое Иваном Погребняком. Насчитывавший полсотни сабель, отряд, тем не менее, был укомплектован опытными бойцами, некогда воевавшими в армии Махно против петлюровцев и деникинцев, а сам атаман Блоха проявил себя талантливым командиром. Из Бараниковки блохинцы совершили несколько дерзких рейдов на близлежащие железнодорожные станции, а также участвовали в совместных операциях с другими повстанческими отрядами, коих в этих краях насчитывалось немало. Повествующее о ликвидации этого формирования боевое донесение командира 14-го Смоленского стрелкового полка 2-й Донской дивизии, обнаруженное Юрием Галкиным в фондах Российского государственного военного архива, написано живым и сочным языком, поэтому достойно того, чтобы быть процитированным:
«…при переходе полка 19-21 июня из слободы Кобычево, что северо-восточнее Беловодска в слободу Великоцкое, что в 7 верстах западнее станции Чертково, мною был выслан разъезд от команды конных разведчиков полка в главе с товарищем Баклушинским через Беловодск на слободу Городище, что в 18 верстах юго-восточнее Беловодска, с целью поимки разбежавшихся отдельных бандитов после боя красных частей с бандой Каменюка в районе слободы Стрельцовка, общей разведки и ознакомления с местностью.
При расквартировании полка в слободе Великоцкое 22 июня товарищ Баклушинский донёс мне, что при возвращении разъезда через слободу Бараниковка из слободы Городище к полку, последним обнаружены бандиты, скрывающиеся в камышах и в самой слободе Бараниковка. Опросом местных жителей и через пойманного бандита разъезду удалось установить, что в камышах слободы Бараниковка скрывается штаб местного бандита Ивана Блохи, который со своей бандой при прохождении банды Каменюка присоединился к последней, но, вследствие возникших недоразумений между бандитами Блохи и Каменюка, Блоха откололся от общей банды Каменюка и ушёл сo своим штабом в камыши слободы Бараниковка, надеясь вновь организовать самостоятельную банду привлечением сочувствующих из жителей слободы Бараниковка и других ближайших сёл.
Отдав категорическое приказание товарищу Баклушинскому о захвате скрывающихся бандитов и их уничтожении, я усилил разъезд до 18 сабель из контрразведчиков и, придав им 2 пулемёта, предупредил, что в случае нужды при завязавшемся бое, я сам лично выеду в слободу Бараниковка для руководства, поимки и уничтожения бандитов.
Товарищ Баклушинский донес мне, что одной кавалерией захватить банду не представляется возможным, так как обилие камышей и незнакомство с проходами к «норам» бандитов не даёт возможности ориентироваться в камышах, надежда же на проводников невозможна по причине явного сочувствия местного населения бандитам.
В это самое время ко мне явился представитель из Старобельского отряда ВЧК, отряд которого был расположен в это время в Беловодске, и просил помочь им в захвате рассыпавшихся бандитов банды Каменюка в районе Беловодска, так как отряд их состоял всего из 25 сабель. Я указал на наличие штаба банды в слободе Бараниковка, невозможность захватить её без существенных потерь ввиду незнакомства с проходами в камышах и предложил, как единственный выход, захватить обманным путём, при этом отряд ВЧК как ещё неизвестный в слободе Бараниковка должен изображать бандитов, арестовать контрразведку вверенного мне полка и после этого принять меры к захвату банды, предполагая, что банда Блохи безусловно, узнав об аресте отряда красных, быстро присоединиться к тем, кто арестовал красных. Моё предложение было принято, и обо всём предполагаемом мною был поставлен в известность старший разъездом вверенного мне полка товарищ Баклушинский с приказанием передать всем красноармейцам о предполагаемом плане. Зная преданность вверенных мне красноармейцев к пролетарской Революции, я вполне полагался на их мужество даже в таком положении как вынужденное унижение и оскорбление, как от мнимых бандитов, так и от настоящих.
24-25 июня отряд ВЧК, изображая из себя мнимых бандитов явился в слободу Бараниковка и после короткой перестрелки арестовал на глазах местного населения отряд контрразведчиков вверенного мне полка, чем вызвал неописуемую радость местного населения. Сейчас же старшему отрядом мнимых бандитов полились жалобы местного населения на контрразведчиков, что у одного взяли быка, у другого коней, у третьего барана и телушку, что коммунисты их совсем разграбили и отобрали весь хлеб; между прочим, развёрстка в указанной слободе не была выполнена. Местное население не ограничилось жалобами, они буквально стали измываться над арестованными, плевать в лицо, бросать камнями, крича: «Вот вам, сволочи-коммунисты, развёрстка!» Для того, чтобы не было никаких сомнений в действительности присутствия банды в слободе Бараниковка, старший отряда ВЧК раздел красноармейцев вверенного мне полка и в одном белье под конвоем провёл их по слободе и запер в сарай, освободив захваченного контрразведчиками бандита, который так обрадовался свободе, что перекрестился и предложил свои услуги лично сбегать в камыши и сказать бандиту Ивану Блохе, что пришли «наши». Вскоре бандит возвратился и сказал, что Блоха, хотя и верит, что пришли «наши», но хотел бы видеть у себя в камышах голову начальника красного отряда и тогда он выйдет со своим штабом к прибывшим бандитам. После неоднократных переговоров через бандита начальнику отряда ВЧК удалось убедить бандита Блоху и доказать ему совершенную ненужность казни одного человека, когда совместным судом будут казнены все пойманные и при том всенародно. Убеждённый в правильности присутствия действительных бандитов, Иван Блоха со своим штабом в количестве всего 20 человек вышел из камышей, прошёл в помещение исполкома, где находился штаб ВЧК, и представился местным начальником повстанческих партизанских войск, а затем представил своего помощника, начальника штаба, помощника начальника штаба и других.
На совместное заседание штаба отряда ВЧК и бандитов был вызван для допроса товарищ Баклушинский, которого подробно расспрашивали о 14-м стрелковом полке, где он расположен, его состав и фамилии начальствующих лиц и их постоянное местожительство, причём при допросе как начальник отряда ВЧК, так и бандит Блоха держали револьверы в руке взведёнными на товарища Баклушинского.
Вечером того же дня должен был состояться всенародный суд над обезоруженными красноармейцами вверенного мне полка. В то время, когда для штаба Блохи были поданы лошади, отобранные у контрразведчиков, для того, чтобы штабу Блохи ехать к арестованным для суда над ними, Иван Блоха был убит начальником отряда ВЧК, а каждый мнимый бандит набросился на бандита штаба Блохи. Два бандита во время схватки сбежали. Схватка эта происходила на глазах местного населения, которое, поняв в чём дело, сразу скрылось, и слобода приняла мёртвый вид.
По ликвидации штаба банды Блохи контрразведчики вверенного мне полка были освобождены, после чего совместно с отрядом ВЧК были расстреляны несколько местных жителей, проявивших себя яростными сторонниками бандитизма. 26 июня контрразведчики возвратились в полк. Начальник отряда ВЧК в тайном письме ко мне благодарил красноармейцев за их выдержку, а комсостав полка за высокое воспитание истинных бойцов-революционеров. В приказе по 14 стрелковому полку мною отдана благодарность от лица службы товарищу Баклушинскому и всем красноармейцам контрразведки, принимавших участие в ликвидации банды Блохи, за их мужество и преданность проявленную в борьбе с бандитизмом…»
Враг моего врага
В скором времени после публикации подборки в «Донецком кряже» луганский (теперь уже, к счастью, бывший!) историк, краевед, журналист, преподаватель вуза и необандеровский активист Валерий Снегирёв сделал «выжимку» из материалов об атамане Блохе и повстанческом движении в Придонцовье, после чего перепечатал её на сайте газеты «Вечерний Луганск». Лирическое отступление: это хорошо свидетельствует о том, насколько активно враги мониторят наши информационные ресурсы. Так вот, качество этой «выжимки» с точки зрения соблюдения авторских прав не выдерживало никакой критики: как показало последующее общение с его луганскими коллегами, добросовестностью в этом отношении пан Снегирёв не страдал никогда, из-за чего с ним неоднократно случались разного рода неприятности.
Но «речевое воровство» оказалось не главной провинностью плагиатора: вышеупомянутый горе-краевед страдал ещё и недюжинной любовью к фальсификациям истории. Так с лёгкой руки пана Снегирёва сподвижники Махно атаманы Блоха и Каменюк были записаны в ряды украинских националистов, к коим в реальной жизни ни один из них не питал тёплых чувств. По имеющимся сведениям, тот же Блоха в боях на Полтавщине проявил себя настолько беспощадным врагом петлюровцев, что те даже обещали вознаграждение за его ликвидацию или пленение. Отметим, что столь же сильной нелюбовью у «жовто-блакытных» пользовался и Каменюк, но не о нём сейчас речь.
Причина, заставившая пана Снегирёва пойти на откровенный подлог, до боли проста: человека, ликвидировавшего Блоху и Каменюка, звали Дмитрий Николаевич Медведев. Тот самый прославленный партизанский командир, Герой Советского Союза, под чьим началом воевал легендарный разведчик Николай Кузнецов: бандеровцы и их потомки до сих пор вспоминают его имя с содроганием. Поэтому идеологическая месть строилась по давно выверенному принципу «враг моего врага – мой друг»: главное – приклеить ярлык, ибо простой обыватель скорее проглотит то, что ему преподнесут, чем будет выяснять истину.
За эту информацию вначале ухватился «Патриот Украины», чуть позже её растиражировала в своём блоге оголтелая русофобка Елена Билозерская. Потом была озвучена откровенная «утка» о том, как луганские «свободовцы» провели субботник на могиле атамана Блохи и установили крест. В тот момент казалось, что яркую и героическую страницу твоей родной земли навсегда увели пришедшие сюда необандеровцы, и было от чего впасть в отчаяние: иногда даже не оставляло чувство вины, что сам того не желая отдал врагу такой интересный и важный эпизод.
Однако, как это часто бывает, помощь пришла оттуда, откуда не ждёшь. Работая над материалом о Ефиме Славском, главе советской ядерной отрасли одном из четырнадцати трижды Героев Соцтруда и единственном трижды Герое из Донбасса, довелось услышать от ветеранов «Росатома» множество легенд, передававшихся из уст в уста: секретное производство всегда богато корпоративным эпосом. Одной из них стала история про атамана Блоху, которую летом 1948 года вспоминал Авраамий Завенягин – предшественник Славского на посту министра среднего машиностроения СССР, служивший в юности в Старобельской ЧК. Ситуация, в которой он обратился к событиям почти тридцатилетней давности, оказалась поистине драматической: на Комбинате № 817 (ныне ПО «Маяк» в городе Озёрск Челябинской области) в технологическом канале плутониевого реактора расплавилась тепловыделяющая сборка. Группе ремонтников предстояло получить солидную дозу облучения, и Завенягин, в присутствии которого не было никакой необходимости, отправился с ними в главный зал не только отказавшись от средств защиты, но ещё и взяв с собой еду! Когда дозиметрист сообщил показания зашкаливавших по всем параметрам приборов, Завенягин ответил фразой, ставшей у советских атомщиков крылатой: «Вам запрещаю – себе разрешаю!» Потом он вспомнил мужество Баклушинского на допросе у Блохи, как тот пытался спасти своих бойцов от расправы, и заявил, что перед лицом смертельной опасности не намерен отсиживаться за спинами своих подчинённых.
В Донбассе Завенягину неоднократно доводилось общаться со своим коллегой, уроженцем Брянщины Дмитрием Медведевым. Согласно целому ряду источников они познакомились в Старобельске, однако документы об их участии в ликвидации отряда Блохи не пока не найдены. Тем не менее, виртуозная и блестяще проведённая операция, даже не будь они её участниками, вряд ли могла пройти мимо их внимания: столь ценный опыт в те годы активно изучался и передавался от начальника к подчинённому. Медведеву эта технология помогала и в дни Гражданской войны, когда приходилось громить противника военной хитростью, и во время Великой Отечественной, когда переодетые партизаны под его командованием, не раз брали врасплох гитлеровцев, уничтожая важные объекты. А позже эту же тактику он применил и в борьбе с бандеровцами на Волыни: изображая из себя националистов, чекисты втирались к ним в доверие, после чего ликвидация бандформирований становилась делом техники. Этого и не смогли простить Медведеву нынешние украинские националисты, попытавшиеся присвоить себе Блоху и Каменюка.
Среди будущих знаменитостей, принимавших участие в борьбе с отрядом Блохи также значится Андрей Власов, впоследствии дослужившийся до звания генерал-лейтенанта, ставший одним из героев обороны Москвы в 1941 году, но спустя несколько месяцев перешедший на сторону гитлеровцев. По крайней мере, достоверно известно, что он служил в должности командира взвода в 14-й Смоленском полку 2-й Донской советской стрелковой дивизии, а атаман Блоха значится в перечне тех, с кем ему довелось воевать.
В августе 2013 года мне удалось выкроить время чтобы поехать в Бараниковку – окружённое меловыми скалами село, находящееся в глубокой живописной долине. Правда, камышей по берегам Камышной поубавилось: её русло очистили и углубили, пойма стала более узкой. На месте прежнего исполкома полвека назад возвели колхозную контору, зато сохранились и центральная площадь и старинная церковь, помнящие те драматические события. А местные жители поведали: «Нас, бараниковцев, жители соседних сёл до сих пор в шутку называют «махновцами». Нестор Иванович неоднократно бывал у нас, чему есть немало подтверждений, однако на эту страницу его биографии мало кто из исследователей обращает внимание…»
В Бараниковке до сих пор бытует предание о любовнице Махно по имени Маруся: уличив свою возлюбленную в измене, ревнивый батька привязал её за волосы к лошади, которую пустил в галоп. Однако, это не более, чем красивая легенда: на самом деле так расправились повстанцы с женой зарубленного ими продкомиссара Волобуева, которую тоже звали Марией.
Выяснилось также, что все россказни «свободовцев» об установке памятника на могиле атамана Блохи – полнейшее враньё: приехали к одинокой могиле у въезда в село какие-то непонятные люди, устроили фотосессию, помахали нацистскими флагами, «остограмились» (ну как же без этого!) сели в машины и уехали восвояси чтобы через пару часов огласить победными реляциями просторы виртуального мира. Кроме того, никто не знает где именно нашёл свой последний приют Иван Погребняк: его тело, как и положено в таких случаях, после разгрома отряда увезли из Бараниковки и тайно захоронили. А крест у развилки дорог на Нижнебараниковку и Стрельцовку появился ещё в советское время и потому, что одного из арестованных казнили по ошибке вместо соседа. Но так как исправить было уже ничего нельзя, то за его могилой разрешили ухаживать родственникам, и благодаря этому стало известно место погребения некоторых повстанцев.
В одном из предыдущих материалов я утверждал, что «застолбить» территорию за собой, либо оформить на неё претензии, проще всего через своих героев, прославившихся на ней ратными или трудовыми подвигами. И здесь мы видим, что необандеровцы не просто действовали именно по этому принципу, но и безо всякого стеснения пытались переписать целый пласт нашего прошлого. А для нас Иван Погребняк-Блоха никогда и ни при каких обстоятельствах врагом не будет: он принадлежит нашей истории со всеми её трагическими перипетиями.
Оценил 1 человек
1 кармы