Как, наконец, добиться технологического рывка? Чтоб наша славная наука вновь стала катализатором экономического роста, благосостояния и качества жизни народа. Чтоб существенные финансовые потоки не уходили бесплодно, как вода в песок сквозь пальцы громоздкой бюрократии и научных пустышек.
Эти вопросы, в который раз, поставил Владимир Путин перед «Президентским советом по науке и образованию». Если не найти ответов, сказал он, это может означать, что страна опоздает «вскочить в последний вагон поезда технологической революции». Ещё раз напомнил, что развитие науки для России – это, ни много ни мало, вопрос выживания страны. При том, на Совете, именитые академики имели вид троечников у директора, а чиновники – хорошистов, т.к. важничали (хорохорились).
Президента можно понять. На «исследования и разработки» (ИР) выделяется более 40 млрд. долларов в год. Если бы, к тому же, все слова и планы о роли науки и инновации превращались в конкурентные преимущества, Россия давно бы стала ведущей экономической державой. Не проходит ни года без громких кампаний, реформ и стратегий, с постановкой «на уши» всей бюрократической машины, государственных корпораций и финансовых институтов. Создаются новые структуры и перетасовываются старые...
Но воз у ныне там, где был. Он давно буксует. Возня идёт на уровне интересов и структур, как если бы проблема была структурной, а не в здравом смысле и ясном целеполагании: что хотим, куда и как движемся.
Мы, интеллектуально, мечемся: то сравниваем себя с зарубежными моделями, стараясь им подражать, то пытаемся изобрести новый велосипед. Создаётся впечатление, что заблудились в трёх соснах: фундаментальной, поисковой и прикладной науки.
А ведь нет необходимости «изобретать велосипед», он был успешно создан и апробирован в СССР. Нам уже хорошо известно, что и как у нас работает: централизация и скоординированная целеустремлённость. Испокон, только так решались, и решаются задачи. Был бы приказ (или заказ), политическая воля и связанная с ней поддержка. В подтверждение – успешный опыт сегодняшнего ВПК.
Для того, у кого есть глаза, и желание ими пользоваться, причина технологического отставания – очевидна. Не требуется семи, академических, пядей во лбу. Наука ВПК успешно выполняет, поставленные перед ней задачи, в то время, как её гражданская коллега похожа на дитя у семи нянек (вернее у «15 государственных структур»)... без экономического глаза.
Несмотря на все сотрясения воздуха, «целевые программы», межведомственные комиссии, прекрасные «технопарки», рабочие и торжественные заседания, и щедрые расходы во имя и под предлогом инновации, Россия продолжает болтаться в тех же последних вагонах экспресса технологической революции, на выделенных ей с 90-ых плацкартных местах. Теперь же ещё – под угрозой штрафов, вплоть до снятия с поезда.
Наука, напрямую служившая мощи СССР, никак не способствует росту нынешней экономики. Стала её дорогим и многоговорящим, но малополезным аппендиксом. Давно пора что-то делать.
Из всех перепробованных, остаётся два варианта: шагать по шпалам и делать «чух-чух», подражая западному паровозику или менять направление и оснащать собственный локомотив...
Мне приходилось трудиться на стыке науки и технологии, как на Родине, так и за её пределами, в крупных корпорациях, и в государственных структурах, что позволяет, с практической точки зрения, оценивать и сравнивать. Оставим журналистскую лирику в сторону и перейдём к сути.
На мой взгляд, дело тут, даже, не так в деньгах, как в целеполагании. Сложившаяся система экономического привода для науки (если она и существует) сложна для восприятия, тем более для работы. Выглядит, как "винегрет" (типичное наше блюдо) из частных интересов, тысячи законов, бюджета и чиновников. Тем не менее, просматривается базовый принцип – у кого внушительней «админресурс», или близость к нему, тому вольнее живётся. Пока подход не сменится в сторону здорового целевого прагматизма, больше чем имеем, боюсь нам не добиться.
А имеем немало: удивительно способный и творческий народ, легендарная школа советской науки, которая была создана для решения общенациональных задач. Школа, которая ещё дышит и согревает своим дыханием зародыш российской. Имеем развитую сеть ведомственных НИИ и лабораторий. Но вот, что со всем этим потенциальным богатством делать, и каким боком прилепить к нашему своеобразному рынку, до сих пор не знаем.
Толи задействовать для удовлетворения запросов эфемерной «конкуренции», сполна удовлетворённой чужими технологиями, толи, государственно, направлять на решения общенародных и общечеловеческих задач, которых рынок, в упор, не видит, а Минэконом и промторг не замечают.
Пока же, как с той «писаной торбой» – продолжаются административные, волюнтаристские, модные игры в "цифровую" или "инновационную" экономику.
А факт остаётся фактом: наряду с вполне эффективной наукой ВПК, гражданская составляющая, как отрасль, не влияет на экономическое развитие – она, как бы, паразитирует на нём, пребывая в собственном, научном измерении. Интересно, какая часть от 1.8% годового национального роста получена благодаря науке...
Для преодоления отставания необходимо понимание причин. А причины даже не в сырьевой модели экономики, не требующей особых интеллектуальных усилий.
Дело в том, что Наука, по своей сути, как национальный мыслительный агрегат, способна решать любую поставленную перед ней задачу и проблему. Но, из-за структурных, узкоспециализированных особенностей, решения из своей траншеи, в лучшем случае, будут недальновидными. А в средне и дальнесрочной перспективе – чаще, ошибочны. Поэтому науке требуется координирующий, связанный с жизнью, идеологией развития и экономикой Мозг.
Хотя, в теории, всем известно, что именно наука, и производные от неё технологии, являются главным фактором экономической мощи и благосостояния в современном мире, полагаясь на «невидимую руку рынка», в РФ было разрушено эффективное сцепление между экономикой и наукой– «Государственный Комитет при Совете Министров СССР по науке и технике».
Поясню: В силу прогрессирующей специализации науки, у неё, органически, отсутствует комплексное видение реальности. Учёный видит лишь поставленную перед собой задачу. Ни о чём другом, кроме средств на исследование, вопросов не ставит. Требуется лишь умение оформить заявку на гранты, подключить административный ресурс в головных структурах (без него и тут – никак), иметь связь с зарубежными коллегами. И, главное, выдавать на-гора публикации в индексированных иностранных журналах. Что, набив по своей теме руку и пользуясь определённой известностью, – проще простого, и в любых количествах.
Ключевые противоречия, тормозящие живую связь науки с реальным сектором российской экономики и производства:
- между доминирующей до сих пор, патерналистской советской традицией социального государства и новоиспечённой, полу-искусственной рыночной системой;
- между «вертикалью власти» и поместными интересами региональных «элит", федеральные и феодальные интересы не всегда совпадают;
- И, наконец, между федеральным и локальным бюджетом.
Без авторитета Путина, тут не разобраться. А законы рынка выдохлись даже в своей колыбели на Западе, у нас же они, подавно, бессильны.
Первородный грех
«Рыночная экономика» России, за пару десятков лет существования, не имеет абсолютно ничего общего с динамическим многовековым капитализмом Запада. Тут, он насаждён по указу Ельцина и административной приватизации через «залоговые аукционы» 90-х, – компрадорский и добывающий – никак не подразумевал органическую связь с национальным научным потенциалом. Не о том пеклись крёстные отцы-основатели нашего капитализма – полукриминальные цеховики горбачевщины и партайгеноссе.
В то время, как в Европе, рынок возник от человеческой изобретательности, а изобретательство – от стремления разбогатеть. В развитых странах, сложилась естественная и благоприятная среда для прикладной науки.
Все остальные утверждения о причинах отставания создают лишь определённую видимость, или пиар, что мне видится вдвойне опасно.
Кто-то сошлётся на практические достижения молодой науки Индии и Китая. Школа большинства их учёных ЗАПАДНАЯ. У наших – советская. Между ними – большая разница. А школа задаёт форму мышления.
Отчаянно и безуспешно, все эти годы мы либо старались натянуть творческий потенциал советской науки на наш своеобразный рынок... либо, видя, что не выходит, действовали наоборот... но с тем же результатом. Удивляясь, при этом, что гигантский финансовый ресурс неспособен, решить эту системную проблему. Нельзя требовать груш у тополя. Значит, проблема – не в ресурсе, а в подходе.
Для отвода... или замыливания глаз высокому начальству, оправдания финансового паразитизма и дальнейших вливаний, то тут, то там, периодически, проводятся разнообразные выставки инноваций. Представляются бесчисленные изобретения и модели разработок наших молодых и немолодых умельцев.
Трудно признать, но надо, что 99% этих «чудес», в буквальном финансовом «решете», не имеют ни малейшего шанса пробиться на глобальный, или, хотя бы национальный рынок. Рынок, который давно поделён и контролируется сетью транснациональных корпораций «полного цикла» (от “R&D” до конечного и лояльного им потребителя). Игроков, которые котируются на мировых фондовых рынках, по своим, не подконтрольным нашему государству правилам.
Да, на заре своеобразного российского капитализма, капитаны нашего молодого бизнеса, наши, любимые народом олигархи, не без основания, решили, что они перещеголяли западных партнёров. Несомненно – по небывалой скорости сколачивания капитала. Возможно, так же по изворотливости, напористости, и алчности, но никак не по организованности.
Крупный российский капитал, безусловно, понимает, что без инновационных производственных решений, без современного промышленного оборудования, ему нечего делать на глобальном рынке, включая и российский... Но основную часть критического оборудования и инновационных технологий для модернизации они приобретают за рубежом. И нет формы, заставить эффективного капиталистического менеджера, будь он на госслужбе, закупать отечественный инновационный продукт сомнительных свойств и качества. Капитализм – это не патриотическая благотворительность. Снова выходит самообман.
По той же причине в России никак не поднимет голову венчурный бизнес, который давно стал общемировым драйвером инновационной экономики. Сам «венчур» не претендует завоёвывать рынки. Это – лишь временный бизнес-посредник между перспективной идеей и потребительским рынком. Цель венчурной инвестиции – довести за пару лет (максимум -5) «до ума-рынка» технологию, через молодое инновационное предприятие – “start up”– с тем, чтобы затем, передать её крупным рыночным игрокам... с десятикратной премией.
Трудно взглянуть правде в лицо, что все эти прототипы роботов и прочие любопытные штуковины на форумах, посещаемых руководством для фотки или репортажа, никогда не станут массовым отечественным, ещё меньше, экспортным продуктом. Что, уже давным-давно, движущей силой рынка стала не интеллектуальная собственность, ни изобретения, а реклама, коммерческая логистика и покупательная способность. Что для 80% мирового населения «не до жиру, быть бы живу».
Сейчас, особенно актуальным для безостановочного массового производства становится вопрос, что предложить именно этому, мажоритарному сегменту рынка, какую его потребность оно может «дёшево и сердито» и постоянно покрывать.
Мировые высокотехнологические корпорации ежегодно "дарят" желающим сотни наработанных их учёными (R&D), зарегистрированных, но неиспользованных патентов. Идея, в лучшем случае - лишь 5% от инвестиций. Реальные законы бизнеса не легко понять непосвящённым.
В тоже время, инновационные разработки и прикладная наука в нашем ВПК, к счастью, замечательно работают. Однако, они являются неотъемлемой частью замкнутого самодостаточного пространства, основанного по советской модели «науки и техники», на советском технологическом заделе, централизованном оборон заказе и гарантированных закупках.
ВПК, вполне может стать моделью для эффективности всей национальной науки. Требуется малость – дисциплина, целеполагание, доступные средства и централизованное компетентное командование.
Иначе, как убедить наших толстосумов заказывать у гражданской науки перспективные технологии и прототипы, вместо приобретения оборудования за рубежом? Кто им, честно и объективно, подскажет перспективные тренды мирового рынка. Чтоб не приходилось догонять, а лидировать. И готовы ли будут они вкладываться в неизбежные риски развития нового у нас дома. Надеюсь, но сомневаюсь.
В реальном геополитическом раскладе, который, видимо, установился надолго, ясно одно: суверенная Россия может идти вперёд только собственным цивилизационным путём. И только отечественная Наука, в самом широком и междисциплинарном смысле, способна предложить и начертать нам этот путь.
Догонять кого-то, с тем, чтоб вспрыгнуть в последний вагон чужого поезда – не лучшая перспектива. «Цифровая экономика» – стала фетишем. Но надо признать и признаться , что это – не цель современной экономики, как некоторым кажется. Это – лишь глобальный инструмент управления ею. Для России – это даже не собственное купе, а лишь плацкартное место последнего вагона чужой системы.
Участие в «цифровизации», в таком виде, как нам предлагают партнёры, при том, что 40% сельского населения отапливается 8 месяцев в году дровами, явно, – не для сохранения нашего национального суверенитета, а для его размывания.
И если бы только зависимость ограничивалась эпохальным «прорывом» высококачественной цифровой телекартинки, позволяющей чувствовать рекламу и кровавые сериалы как наяву...
Итак, пресловутая эффективность российской науки (экономическая результативность и оптимизация расходов), возможна, по моему убеждению, но только при условии смены парадигмы в три простых шага:
• Ясное социальное целеполагание: научное моделирование социального образа будущего и выбор направление социально-экономического развития. Для чего потребуется качественно новый уровень развития общественной, гуманитарной, философской и экономической наук. Даже суверенное программирование ИИ «цифровой экономики» немыслимо без общенационального целеполагания. Иначе, существуют риски что «цифра» окончательно «проглотит» человека и глубинную Россию, а бурная и «свободная» от каких-либо нравственных ограничений научная мысль запустит механизм саморазрушения человечества.
• Формулировка задач сверху. Сквозные «сверхзадачи» для научного аппарата, зависящего от бюджетного финансирования, формулируются не рынком, не субъективными мнениями «экспертов» квалификационных комиссий , и даже не самими учёными, а государством в лице госкорпораций, отраслей и ведомств, посредством Единого заказчика и Координационного центра – государственного Комитета по науке, технологии и профессиональному образованию.
Межведомственный Комитет изучает и учитывает внутреннюю и внешнюю конъюнктуру (т.н. научно-технологический «форсайт»). Выступает звеном прямой и обратной связи между государством (принятым им «образом будущего»), наукой (в лице РАН и НИИ) и ВУЗами (для подготовки соответствующих кадровых резервов). Широта его полномочий и распоряжение полнотой бюджетных ассигнований на науку – на «исследования и разработки» – соответствуют возложенной на него ответственности за рост экономики.
• Коммерческую эксплуатацию, полученных научных продуктов и «технологических пакетов», готовых для тиражирования, по заранее согласованным договорным условиям, можно поручать частным коммерческим структурам. По такой схеме были созданы некоторые глобальные IT гиганты.
P.S. Уточняю: в статье не обсуждаю направление фундаментальных исследований, научно-методическое руководство которых, спокойно, можем оставить в руках РАН, а финансирование Миннауке. Не идёт речь и о корпоративных НИОКР. Оставляю так же в стороне частные и общественные инициативы и гранты. Всё это – больше, вопрос престижа и профессиональной «удачливости» исследователя.
Оценили 18 человек
42 кармы