Встречи с медведями.

   Три года назад, в один из немногочисленных выходных дней, редко выпадавших в напряжённую пору летней навигации, супруга отправила Николая в тайгу за брусникой. Взяв ведро и совок для сбора ягод, он углубился в лес, начинавшийся сразу за окраиной посёлка. Пройдя около километра, он наткнулся на небольшую поляну, сплошь усыпанную ягодами брусники. Толстый слой зелёного мха сплошным ковром покрывал всё пространство поляны. Посреди поляны лежал громадный, в полтора обхвата, ствол, поваленной сильным ветром лиственницы с огромным выворотнем в комлевой части. Опустившись на четвереньки, Николай шустро начал сбор ягоды. Продвигаясь перпендикулярно стволу лежащего дерева, он вскоре уткнулся в него и двинулся вдоль его к выворотню, позвякивая дужкой переставляемого им ведра. Эти звуки разбудили небольшого медведя, который набив желудок ягодами и вкусными кореньями, устроился на отдых в тени выворотня. Выглянув из-за укрытия, медведь увидел непонятное существо, ползущее прямо к нему. Озадаченно высунув язык, зверь с интересом стал наблюдать за ним. Приблизившись вплотную, Николай услышал тяжёлое дыхание медведя и резко поднял голову, уставившись сквозь толстые стёкла очков округлившимися глазами в лобастую морду зверя. После секундного замешательства Николай громко икнул. Реакция медведя была более радикальной. Увидев перед собой глаза, увеличенные в несколько раз стёклами очков, медведь чисто по бабьи охнул. Прыгнул в сторону и с треском бросился в тайгу, покрывая следы содержимым своего желудка. Николай, продолжая икать, остался на месте. Минут тридцать он просидел, привалившись спиной к дереву, стараясь унять дрожь, ощупывая мокрые штаны и мгновенно ставшие ватными ноги. Затем, подхватив полупустое ведро и забросив в него совок, он бросился домой. Застав супругу на кухне, Николай с грохотом поставил на стол перед ней ведро и быстро удалился в спальню. Сменив мокрые штаны, он выгреб из шкафа заначку и выскочил на кухню.

- Никогда! Слышишь? Никогда не отправляй меня в тайгу! - прокричал он в лицо супруге и ринулся на улицу, оставив жену в недоумении.

Купив три бутылки водки в близлежащем магазине, он спустился на берег реки и, запрокинув голову, не отрываясь, заглотал из бутылки половину содержимого и присел на перевёрнутую лодку. Посидев пять минут, Николай почувствовал, как тёплая волна, распространяющаяся по всему телу, снимает нервное напряжение. Заметив неподалёку троих рыбаков, очищающих рыбацкие сети от приставшего мусора, он расслаблено помахал им рукой, подзывая. Происшествие, случившееся с ним в тайге, требовало внимания и сочувствия благодарной публики. К вечеру половина населения посёлка обсуждала историю счастливого избавления Николая из когтистых лап медведя.

                                                                 *  *  *

    Самоходка «Лили», сдав на склад Республиканского потребительского общества в областном центре партию замороженной рыбы и загрузив попутный груз, бодро спешила по оживлённому фарватеру к родному причалу. За штурвалом судна стоял раздражённый Пётр Иванович, возмущённо шевеля густыми бровями. Рядом, вытирая руки замасленной тряпкой, стоял Семён. Он только, что выбрался из машинного отделения, люк которого находился в полу капитанской рубки. Из открытого люка доносился мерный рокот дизельного двигателя.

- Что случилось? - прикуривая сигарету, спросил Семён у капитана.

- А ты сам не видишь? - возмущённо проговорил Пётр Иванович - Медяшки не начищены, крышки трюмов не закрыты, грязь на палубе, флаг вот-вот отвалится, а он ещё и возмущается!

- Кто?

- Николай, конечно же.

- Кстати, а где он?

- Я его в виде наказания вперёдсмотрящим поставил.

- Так у него же зрение плохое.

- Ничего, у него очки любой бинокль заменят. Видишь, как руками машет, материт, наверное, меня.

На носу судна, не менее возмущённый, чем капитан, стоял Николай. А возмущён он был тем обстоятельством, что Пётр Иванович, будучи отставным морским офицером, установил на судне чисто флотские порядки и требовал их неукоснительного соблюдения. Обнаружив, что на судне из всего медного, только небольшой колокол-рында, он притащил откуда-то две массивные старинные дверные ручки с завитушками и прикрепил их к дверям капитанской рубки. Из-за малочисленности экипажа всё хозяйство судна, кроме машинного отделения, в котором безраздельно правил Семён, капитан возложил на Николая. Обязанности эти были необременительными, и матрос без особых усилий исполнял их, но время от времени капитан судна, видимо, вспомнив былую молодость, устраивал громкие разносы, акцентируя своё внимание на плохо чищенные, по его мнению, медные дверные ручки. Но, как правило, разносы быстро стихали, на судне воцарялся мир, и все возвращалось на круги своя.

Провожая взглядом встречные огромные сухогрузы, наливные баржи и пассажирские теплоходы, Николай обратил внимание на чёрный лохматый шар, двигающийся в метрах пятидесяти пересекающимся курсом с самоходкой. Приглядевшись внимательно, Николай с удивлением узнал в нём голову медведя. Не обращая внимания на приближающуюся баржу, медведь плыл куда-то по своим медвежьим делам, никого не трогая и никому не мешая. Внезапно, в Николае проснулся его дикий кровожадный предок, с каменным топором преследующий добычу. Отчаянно замахав руками, он яростно заорал:

- Медведь! Медведь! Дави его! Дави!

Увидев медведя, капитан и Семён страшно возбудились. В них тоже проснулся инстинкт древних охотников и капитан, прибавив обороты двигателя до максимума, направил самоходку на медведя. Никому из них и в голову не приходила простая мысль, а что же они будут делать с трупом утонувшего медведя? Охотничий азарт отключил разум в их головах. Далее события развивались стремительно. Самоходка, догнав медведя и имея небольшую скорость, лишь оттолкнула зверя, которого понесло вдоль правого борта судна. Низко сидящий в воде борт гружёной самоходки, не стал препятствием для медведя. Зацепившись когтистой лапой за леер-трос, зверь вымахнул на палубу. Ошарашенный таким неожиданным поступком свирепого зверя, Николай, спасаясь от его когтей, рванул к капитанской рубке и, проскочив мимо капитана с мотористом, рухнул в открытый люк машинного отделения, с лязгом захлопнув перед их носом крышку. Ошалевшие от такого вероломства, Пётр Иванович и Семён, утробно подвывая, бросились в ближайшее помещение. Им оказался гальюн с хлипкой фанерной дверью с разболтанным шпингалетом на ней. Заперев дверь, и тесно прижавшись один к другому, иного не позволял малый объём помещения, они замерли, прислушиваясь к тому, что творится на палубе. Послышался звон стекла, затем треск дерева и потом лязг металла. Время от времени они слышали рык медведя. Капитан мрачным шёпотом комментировал происходящее:

- Разбил стёкла в рубке. А сейчас отдирает настил палубы. А вот и пожарное ведро взялся катать.

Никогда не теряющий присутствия духа в критических ситуациях, Пётр Иванович всё же сумел, прежде чем покинуть рубку, снизить обороты двигателя до минимума и перевести рычаг «реверса» в нейтральное положение. Таким образом, самоходка была отдана под безграничную власть «хозяина тайги» и на волю течения реки. После двухчасового «беспредела», устроенного медведем на судне, члены экипажа с неописуемой радостью услышали мощный гудок сухогруза и усиленный громкоговорителем металлический голос, вещающий:

- Эй, на «Лили»! Есть кто живой? Медведь ваш уплыл. Выходите! Пётр Иванович, где ты?

- О-о, ну всё, года на три позор обеспечен. Прохода не дадут, засмеют – проговорил капитан, открывая дверь гальюна и выходя на палубу.

Следом, прикрыв глаза от солнца ладонью, показался Семён. Их появление команда сухогруза, борт которого высился в двадцати метрах от самоходки, встретила дружным хохотом и ехидными комментариями:

- Настоящие морские волки! Чтобы не гадить от страха на палубе, забежали в гальюн.

- Для морского офицера чистота палубы - это святое.

- Военно-морской опыт не пропьёшь.

- Как же они вдвоём там поместились? Там и одному места мало.

- Жить захочешь, и не туда влезешь.

И только металлический голос, отдавший команду занять места для продолжения движения, избавил экипаж «Лили» от дальнейших издевательств. После отхода сухогруза, капитан совместно с мотористом, полчаса уговаривали Николая открыть крышку люка. И только услышав клятвенные заверения обоих в том, что они не тронут его даже пальцем, матрос поднялся на палубу. По горячим следам, ещё не отошедшие от вероломного поступка своего коллеги, члены экипажа устроили импровизированный суд чести. Подводник, глубокомысленно закатывая глаза и тыча пальцем в небо, вещал:

- Оставить своих товарищей на съедение дикому зверю! Не бывает поступков более позорных, чем этот.

- Я что, должен был биться с ним на палубе, прикрывая вас?

- Нет, ты должен был сидеть в гальюне вместе с нами – ответил Семён.

После недолгого совещания, никуда не удалявшийся суд вынес вердикт:

«По прибытию в порт приписки, лишить матроса Важенина Николая Сергеевича, он же «Спиртобой», права схода на берег сроком на одну неделю».

    Через полмесяца, встретив знакомого речника с того самого сухогруза, Пётр Иванович узнал историю их счастливого избавления от медведя. За полмесяца история обросла всевозможными подробностями, но являясь непосредственным участником тех событий, капитан, сопоставив некоторые факты, сложил более правдоподобную картину. В его интерпретации события выглядели так:

Вахтенный начальник сухогруза, возвращающегося из дальнего рейса в порт приписки, заметил впереди по курсу необычное судно. Вернее, необычным был вектор движения судна. Оно, то становилось поперёк течения реки, то двигалась кормой вперёд. Доложив капитану сухогруза о вертлявом судне и получив в ответ команду, определить его тип и название, вахтенный начал пристально рассматривать в бинокль самоходку и в какой-то момент узрел на палубе медведя. Не поверив своим глазам, вахтенный передал бинокль рулевому с просьбой подтвердить или опровергнуть его видения о ковчеге без руля и ветрил с диким зверем на палубе. Рулевой оказался материалистом до мозга костей. Глянув в бинокль, он безапелляционно заявил:

- Вижу «Проститутку Лили» и на ней медведя.

Ошарашенный вахтенный дикими глазами посмотрел на рулевого и слово в слово донёс его доклад капитану сухогруза, на что последовал ядовитый вопрос:

- Вы, что там такое термоядерное курите?

Дальнейшее было известно. Сухогруз, приблизившись к самоходке, звуком мощной сирены согнал с палубы медведя, который испугавшись, спрыгнул в воду и необычным для зверя стилем «баттерфляй» доплыл до берега и скрылся в тайге.

                                                                    *  *  * 

    Второй, неприятный для Николая случай, связанный с медведем, произошёл в самый разгар зимы, когда встреча с этим зверем маловероятна, по причине того, что холодный период года, тот предпочитает проводить в сладком сне в тёплой берлоге. Тем не менее, случай этот произошёл, доставив Николаю много неприятных ощущений. Тогда Николай впервые задумался о неприятностях, как о каком-то злом роке, который по непонятным для него причинам начал преследовать его.

После окончания навигации, во время зимнего отстоя судна, экипаж самоходки был переведён в другие подразделения рыболовецкого колхоза. Петра Ивановича, как представителя начальствующего состава, назначили диспетчером автомобильного гаража, а Николай с Семёном были направлены в подсобное хозяйство колхоза. Семён, имеющий удостоверение тракториста, оседлал гусеничный трактор, а Николая назначили к нему грузчиком. Работа заключалась в вывозке из дальних таёжных лугов, заготовленное летом сено. Будучи охотником-любителем, Семён регулярно брал в поездку старенькое ружье двенадцатого калибра с запасом патронов, заряженных дробью и пулями. И пока Николай не спеша загружал прицеп трактора сеном, Семён успевал оббегать на лыжах окрестности. Ему часто удавалось подстрелить то глухаря, то полярную куропатку. Николай с одобрением относился к страсти друга, так как добытая дичь существенно дополняла семейный продуктовый набор в эти непростые годы.

Однажды, в своих странствиях Семён обнаружил медвежью берлогу. Присутствие в ней зверя выдавал лёгкий парок, струящийся из небольшого отверстия отдушины. Зная отношение своего друга к «хозяину тайги», Семён не стал посвящать его в свое открытие, но в следующую поездку взял с собой своего пса - лохматую, неопределённой породы собаку по кличке Найда. Взгромоздил её на грузовую платформу прицепа и привязал короткий поводок к борту. На немой вопрос Николая, он коротко буркнул:

- Нечего ей во дворе сидеть, пусть прогуляется.

По приезду на место, Семён открыл другу страшную для него тайну, чем и ввёл его надолго в ступор. С большим трудом уговорив Николая выслушать его, Семён поведал ему план добычи зверя. По нему выходило, что Николаю ничего делать и не надо. Ему надо было просто сидеть в тёплой кабине трактора, ждать и не беспокоиться, а после того, как зверь будет добыт, помочь освежевать медведя. На вопрос Николая, возьмёт ли он с собой собаку, охотник ответил отрицательно, сообщил, что передумал по причине её непредсказуемого поведения. После чего, Семён встал на лыжи и вскоре скрылся за деревьями. Николай застыл в тягостном ожидании, поминутно взглядывая на наручные часы, и напряжёно прислушиваясь. Вскоре, до Николая донёсся раскатистый звук выстрела. Встрепенувшись, он упёрся взглядом в лыжню на опушке леса, ожидая на ней появление Семёна. В сторону леса залаяла Найда и, проследив взглядом направление, Николай увидел своего друга, призывно машущего рукой. Выпрыгнув из трактора, он бегом направился к нему.

Медведь оказался средних размеров, и друзья, в два ножа, быстро освежевали тушу.

- Дурак ты, Семён – сказал Николай, глядя на то, как быстро Семён сворачивает снятую шкуру медведя, формируя компактный тюк – Тебе надо было поступить так, как поступил чукча из анекдота.

- Это почему же я дурак? – обиделся Семён – И про чукчу я ничего не слышал.

- Да это я, кстати, анекдот вспомнил – ответил Николай.

- Ну, так рассказывай, если вспомнил – закуривая, сказал Семён.

- Приехал как-то профессор на Чукотку, поохотиться на медведя. Нанял проводника. Утром вышли, шли полдня и наконец, дошли до берлоги. Чукча потыкал палкой в берлогу, разбудил медведя и бросился бежать. Профессор, подавшись панике, тоже пустился наутёк. Через тридцать минут бега профессор осознал, что у него и ружье бельгийское, штучное и стрелок он неплохой, и что с его опытом охоты убегать от медведя просто стыдно. Остановился и убил медведя. Тут к нему подошёл чукча с вопросом: - А ты и вправду профессор? – Да – ответил профессор.- Дурак ты, а не профессор – заявил чукча – Как мы теперь медведя до дома потащим? Если бы не ты, он бы сам добежал.

Отсмеявшись, Семён огляделся и сказал:

- А ведь верно тот чукча сказал. Как же мы его потащим? Трактор сюда не пройдёт, чащоба. Да и овраг на пути глубокий. Да, задача. Оказывается, есть в анекдотах народная мудрость. Хотя, сделай я также, как тот чукча, ты бы про глубокий снег забыл и до посёлка уже добежал. Давай сделаем так. Ты заканчиваешь разделку туши, а я пока унесу шкуру и принесу брезент. Где-то он у меня в тракторе валяется. Покидаем на него мясо и утащим.

- Хорошо – ответил Николай.

Семён, взвалив на себя медвежью шкуру, бодро зашагал к трактору. Николай, закончив разделку туши, закурил и подошёл к медвежьему жилищу. С интересом заглянул в него и, отбросив окурок, с кряхтеньем полез в берлогу. Усевшись на дно берлоги и, вдыхая тяжелый звериный запах, Николай внимательно рассмотрел заиндевевшие стенки и свод звериного укрытия. Услышав непонятный шум снаружи, он выглянул из берлоги. Что-то очень лохматое страшное бросилось на него и Николай, заорав благим матом, схватил за уши это существо и, обмирая от страха, уставился глазами в морду… Найды. Этот момент он потом описывал своим знакомым и друзьям словами:

- Вижу, что это наша собака, но валить в штаны не прекращаю. До того испугался, что потерял контроль над своим организмом.

Как потом выяснилось, Семён, дотащив шкуру до трактора, спустил собаку с поводка, чем она и воспользовалась, перепугав до смерти Николая.

Возвращение друзей к трактору выглядело очень живописно. Впереди по лыжне бежала собака. Следом за ней, широко расставляя ноги и оступаясь, шагал Николай. Поодаль, чтобы не чувствовать скверный запах, продвигался Семён, давясь от смеха и волоча за собой кусок брезента с уложенными на него кусками мяса. Дойдя до трактора, Николай снял и забросил в прицеп уделаные штаны, снегом оттёр отходы жизнедеятельности своего организма с нижней части тела и забрался в тёплую кабину трактора. В этот вечер они вернулись без сена.

Взял здесь:   https://www.proza.ru/2016/05/2...