Экс-министр внутренних дел Беларуси генерал Караев: пережитое летом-осенью 2020 года останется со мной на всю жизнь

Помощник президента Беларуси по Гродненской области – о военно-патриотическом воспитании, подборе кадров на руководящие должности и "налоге на публичность".

Юрий Караев – кадровый военный, за его плечами служба в Минском полку оперативного назначения МВД СССР, участие в боевых действиях в Нагорном Карабахе, командование учебной ротой спецназа войсковой части 3214 внутренних войск МВД Беларуси.

С июня 2019-го был главой МВД Беларуси. 29 октября 2020-го назначен помощником президента Беларуси по Гродненской области.

– С переходом на гражданскую должность у вас не было дискомфорта?

– Легкий дискомфорт был. Смена места службы или работы в рамках одной системы – это всегда стресс, в том числе, когда вы идете на повышение.

Мой перевод был связан с очень непростыми политическими событиями в нашей стране, а учитывая мою предыдущую должность на посту министра внутренних дел, я понимал, что меня встретят в Гродно настороженно, сдержанно. Сегодня я не чувствую никакого отторжения и дистанции.

– Есть ли разница в подходах к решению одной и той же проблемы у гражданских руководителей и профессиональных военных?

– В системе военной подготовки нас учили действовать по алгоритму: уяснить задачу, уточнить обстановку, продумать замысел и так далее. То есть действовать по четкому и понятному алгоритму, который создает комфортный каркас для действия подчиненных. Параллельно с этим идет и специализация.

В гражданской системе подготовки на первом месте идет специализация, управленческие навыки, по сути, сведены к факультативу, а управленческие кадры формируются в процессе профессиональной деятельности. Не так давно в системе подготовки гражданских специалистов начали обращать внимание и на подготовку специалистов как управленцев. Нужно понимать, что к проблемам, которые придут к нам завтра, нужно быть готовыми не сегодня, а еще вчера. Руководить означает предвидеть.

– В вашей нынешней должности главный вопрос – кадровая политика в области. Когда к вам приходят претенденты на ту или иную должность, понимаете, что они на вас боятся "плохо посмотреть" и всегда скажут то, что вы хотите услышать, – от вас зависит их карьера?

– Я все это понимаю и осознаю. И делаю на этот фактор коэффициент поправки: до личной встречи знакомлюсь с послужным списком кандидата – образование, характеристика, как обстоят дела в организации, в которой он работал до выдвижения на вышестоящую должность, и прочее.

Но за справкой-объективкой, которую перед вами положили кадровые службы, не всегда виден человек. Кадровые вопросы всегда предельно тонкие и очень специфичные. В системе, которая у нас принята, при назначении на любую должность действует правило: рассматривается несколько кандидатов на вакантную должность. Процесс это не одномоментный, он растянут по времени, и вы всегда столкнетесь в этом вопросе с интересами различных людей, лоббирующих ту или иную кандидатуру. Это естественный и нормальный процесс.

Вы можете столкнуться с тем, что опосредованно в отношении кандидатов на высокую должность к вам поступит положительная или крайне отрицательная информация, которая не поступила по официальным каналам. Это все легко проверяется, и на основе анализа вы делаете свои выводы.

Своей основной задачей в кадровой работе в области я вижу недопущение создания кадрово-кумовских закрытых клиентел: они обрубают социальные лифты для талантливой молодежи, у которой некому позвонить влиятельному начальнику или "замолвить словечко".

Лично я готов слушать то, что мне не совсем нравится, потому что, как бы ни было это некомфортно или неприятно для руководителя, есть правило управленческой устойчивости системы: опереться можно на то, что сопротивляется, на кисель не обопрешься – упадешь.

В свете общественно-политической обстановки в нашей стране всем претендентам на руководящие должности я задаю вопрос: "Где вы были 16 и 22 августа 2020 года?" Я имею в виду митинг в поддержку президента в Минске 16 августа и такой же митинг 22 августа в Гродно. Относитесь к этому как угодно, но такова моя позиция. То, что я пережил летом-осенью прошлого года, останется со мной на всю жизнь.

– У всех региональных руководителей высокого уровня есть своеобразный "налог на публичность". Придете в магазин – все смотрят на вас, решите поплавать в бассейне – попадете под пристальные взгляды всех присутствующих. Вас это не смущает? Как вы справляетесь с этой проблемой?

– Лично у меня с этим нет никаких проблем. На работу я хожу пешком по улице Советской. Многие из тех, кто живет в этом районе, здороваются со мной. То же самое происходит и в магазине, когда я прихожу за покупками: кассиры, продавцы и постоянные покупатели меня знают в лицо.

Единственное ограничение, которое я для себя оставил, – это дресс-код. Я не могу выйти на улицу в жаркую погоду в шортах или сланцах на босу ногу. Жены со мной нет, она осталась в Минске. Мы с ней не в том возрасте, чтобы создавать новый круг друзей или приятелей. Моя жена – человек непубличный, но самодостаточный. Ее тяготят поклоны и реверансы, связанные с моим служебным положением. Точно такой же непубличный человек и мой младший сын. Со старшим все наоборот: ему нравится, что его отец генерал, моя карьера наложила на него свой отпечаток. Дети у меня разные, но внутренние тормоза, связанные с моей должностью, присутствуют у каждого члена семьи.

– Не так давно вы приняли участие в молодежном военном сборе. Что вами двигало? Какие цели вы ставили перед собой и какие выводы сделали из этих сборов?

- Я люблю работать с молодежью. Когда мне это удается, то замечаю, что сам чувствую себя моложе. Из юноши за несколько часов сделать солдата – это для меня магнит. Ребята к этому относятся с большим интересом, когда генерал показывает им то, что в армии в курсе молодого бойца показывает сержант. Они не только слушают, но и видят, как подготовиться к бою, как держать автомат и многое другое. Принцип: "Делай как я" в армейской среде является абсолютным. Для меня это тот случай, когда главной целью является непосредственное общение с молодежью.

– В 1964 году в Пермском крае пионервожатая Зоя Кротова придумала школьную военно-патриотическую игру "Зарница". Сегодня на повестке дня вопрос о введении в школьные программы военно-патриотического воспитания. В этой идее многие ставят под сомнение первое слово в словосочетании. Почему именно военно-патриотическое, а не просто патриотическое воспитание? Есть ли здесь проблема?

- В моем детстве "Зарница" была особым брендом. Эта игра была уникальна тем, что она не имела четкого и для всех заданного единого сценария и алгоритма. Пространство для импровизаций было абсолютным. Это был особый общественный институт социализации для юношества - навыки коммуникации, умение не затеряться в новом и сложном коллективе, эффективная физическая подготовка и многое другое.

Сама постановка вопроса, почему военно-патриотическое, а не патриотическое воспитание, верна, но отчасти. Здесь просматривается инерция советского прошлого, дань традиции, некий консерватизм. Это не всегда плохо. Советское военно-патриотическое воспитание не было милитаристским, основным компонентом его был гуманистическое начало. Квинтэссенцией патриотизма, его высшей точкой является защита родины.

Так сложилось, что за последние десятилетия выросло новое космополитичное поколение, которое в открытую задает вопрос: "А что мне даст армия?" В этом есть своя логика. У нового поколения нет образа врага. Я с этим соглашусь, но задам вопрос: "А стал ли мир за последнее время более безопасным и неконфликтным?" Ответ очевиден. А на вопрос о том, что даст армия, у меня один ответ: "Армия вам ничего не должна". А дальше ваше право: принимать мою позицию или нет, не только в этом вопросе, но и во многих других.

https://sputnik.by/20210721/ka...