Визит А. Лукашенко в Россию: неформальные встречи и стратегические решения. Что это значит для Союзного государства?

Не самый большой секрет, что о самом главном договариваются чаще не за круглым столом в официальной резиденции под взоры телекамер, а там, что в программе помечено как «рабочий ужин» или «официальный прием»

Кадры официальной части рабочего визита Президента в Россию выглядели так – и только так: вылет Александра Лукашенко – и возвращение первого борта в Беларусь. Между этими событиями было три дня: приземление в аэропорту Санкт-Петербурга, вертолет до острова Валаам на Ладожском озере – все остальное относится к категории неформальных мероприятий.

Вообще в политике все, что называется неформальными встречами, всегда важнее, чем встречи протокольные. Не самый большой секрет, что о самом главном договариваются чаще не за круглым столом в официальной резиденции под взоры телекамер, а там, что в программе помечено как «рабочий ужин» или «официальный прием». В случае с этой неформальной встречей Александра Лукашенко и Владимира Путина все еще серьезнее.

За кулисами протокола: Валаам и секретные переговоры

Никакой прессы, кроме личной, минимум кадров, отсутствие каких-либо официальных заявлений – зная нашего Президента, на неделе Александр Лукашенко наверняка народу что-то расскажет из того, что возможно рассказать. Но пока эксперты и те, кто себя ими считает, в основном гадают – то фигурально, то буквально: о чем же они говорили так долго и в режиме полной тишины? Самый простой фактологический ответ – вспомнить день, когда Глава государства анонсировал эту встречу: это было 13 июля, была это граница с Украиной – и был приказ отвести Вооруженные Силы после того, как это сделал Киев. То решение Президента в медиа Союзного государства, к которым формально относятся и бесконечные telegram-каналы, наделало шума: самые умные резонно предполагали, что в этом есть некая общая стратегия Минска и Москвы, потому что сегодня все наши стратегии – общие. Те, кто попроще, порой зачем-то приходил к выводу, что решение Александра Лукашенко якобы не выгодно Кремлю. Что Кремлю выгодно, а что нет, правда – лучше всего знает тот, кто в Кремле. И наверняка эту общую стратегию, которая куда сложнее, чем просто «давайте всех победим на поле боя!», обсуждали на Валааме.

Сам остров Валаам, если говорить прямо, – это место силы Владимира Путина, там, где лучше всего думается о самом важном и где восполняются силы на новые свершения во благо Родины. Опять же, эксперты, ищущие красивые теории, находили символизм в том, что Валаам Россия вернула после советско-финской войны – то есть речь снова о намеках на превалирование военной тематики разговоров. Хотя здесь Президенты встретились в третий раз, и важно – в июле 2019 года, в июле прошлого года, и снова июль. В свои места силы приглашают только тех, кому больше всего доверяют, не так ли? В случае с Владимиром Путиным и Александром Лукашенко это стало традицией.

Экономика: ключевой вопрос Союзного государства

Но вряд ли (а скорее – совершенно точно, нет) говорили только о военной безопасности. Потому что и для нее первично важна экономика. В которой в Союзном государстве есть вопросы, которые требуют решения лично Президентов. А раз мы союз суверенных государств, то решения должны быть обоюдовыгодные, и раз так – то это априори непростые компромиссы, потому что простых в политике высшего уровня не бывает. Вот, например, во вторник Александр Лукашенко принимал губернатора Амурской области – и говорили еще и о Китае.

И это очень важное стратегическое заявление Александра Лукашенко для Союзного государства, потому что китайские электромобили, машины на ДВС и прочая техника, от дорожной до лесной – это сильный конкурент на рынке в лице дружественного Пекина. Конкурировать с ними по соотношению цена-качества сложно, закрыть для них рынок – не по-товарищески, а еще это не прагматично – в ответ они могут закрыть уже свой рынок. Следовательно, нужно какое-то компромиссное решение – об этом говорили в понедельник на совещании по промышленности.

Если взять за пример те же китайские «электрички», то явных путей видится два: первый – ограничивать импорт, что чревато; второй – субсидировать своих производителей, повышая их конкурентоспособность, но это будет стоить приблизительно много миллиардов. Александр Лукашенко видит скорее изящный ход: поблагодарить китайских партнеров за экспорт и выстроить суверенный электрозарядный сервис, получив прибавку в бюджет уже с него, а не вкладывая деньги в гонку технологий. Но это уже как раз стратегическое решение – это без него и без Владимира Путина в Союзном государстве не решается.

Дипломатия высшего уровня: деньги и компромиссы

То же самое касается и совместных проектов: в России сейчас по-прежнему много денег, но из-за самоубийственных решений Запада территорий, где деньги можно вложить (а их всегда нужно куда-то вкладывать), стало чуть меньше. Роль Беларуси тут же стала из стратегической – всепогодной. Кредитная линия на создание у нас производств под их нужды в 165 миллиардов российских рублей уже освоена, мы запрашиваем еще 100 миллиардов, их Минпром только рад – но опять же, под такие суммы нужно одобрение Путина. Но, естественно, лидер суверенного государства защищает свои интересы.

Все эти компромиссы на сотни миллиардов, кто кому в чем уступит – вот самое сложное и главное в политике высшего уровня, и это все наверняка было на Валааме. Включая, вероятно, и вопросы уже скорее политико-экономические: вот в тот же понедельник Александр Лукашенко говорил о диверсификации белорусского экспорта, о котором говорит всегда, и о работе с недружественным Западом.

И под бизнесом, который найдет пути пробиться, Александр Лукашенко имеет в виду не некие олигархи, а государство как крупнейший держатель активов – а в Беларуси даже олигархи государственные. Задача истинных лидеров – улучшать жизнь своих народов, а не ухудшать жизнь недружественных. И, кстати, кто точно с этим согласен, так это Владимир Путин, постоянно подчеркивающий, что Москва неукоснительно будет соблюдать экономические контракты и с теми, кто сейчас политически против нее. Хотя ставку мы делаем, конечно же, на страны дружественные, и что Беларусь, что Россия особое внимание уделяют Африке.

Когда Президент говорит «нас не ждут» – это не значит, что наши товары плохие, это значит, что там есть товары свои или чьи-то, и они будут свои рынки защищать, что нормально. К 2030 году, как ожидается, на страны «дальней дуги» будет приходиться треть нашего экспорта – это, кстати, тоже нужно адекватно обсуждать с Москвой. У которой есть свои потребности под наши товары: опять же, ищется компромисс, сколько тех же МАЗов мы поставим в Россию, потому что им надо, а сколько не в Россию, потому что надо не только им. И это тоже вопрос стратегический – объясним на примере. В среду Александр Лукашенко посещает одну из ферм в Минской области: ферма, мягко говоря, не современная, но надои там хорошие.

Ферма как символ: поиск оптимального баланса

И это краеугольная проблема экономики – находить баланс ради максимизации того, что называется чистой прибылью. 100 центнеров с поля при условной выручке в миллион – это хорошо, но если цена этому – удобрения и разработка новой техники на 800 тысяч, то чистая прибыль со сверхурожая – 200 тысяч. А если техника стандартная, удобрения без изысков, урожайность меньше, выручка всего 500 тысяч, но и затрат около нуля – то чистая прибыль выше. Понятно, что во втором случае есть нюансы со стратегичностью, но гнаться только за количеством заработанных рублей неэффективно, если затраты на получение одного такого рубля стоят столько же. Это как на селе бывает: посадили три мешка картошки, выкопали тоже три – может, выкопали на мешок больше, чем сосед. Но он посадил один, а выкопал два, то есть у него мешок чистой прибыли. А мы вышли в ноль, сильно самортизировав спину. Александр Лукашенко в вопросе «какой быть ферме для максимизации выручки?» право конечного решения предоставил главе хозяйства.

На высшем уровне это работает плюс-минус так же – на примере той самой микроэлектроники, которая сохранена в Беларуси. Может ли то же самое сделать у себя Россия с нуля, чтобы получить товаров на миллиард? Может, если вложит 500 миллионов. А тех же товаров на ту же сумму Россия может получить, вложив в наши предприятия 100 миллионов – и для них чистая прибыль выше, и у нас чистая прибыль. Но эти решения не принимаются отдельно в Минске и Москве, потому что это – компромиссные решения двух суверенных экономик. А за суверенитет что в Беларуси, что в России, отвечают лично лидеры. И они – действительно отвечают. Даже если не сразу отвечают на вопрос «о чем же вы договаривались на Валааме?» Они договаривались – это главное.

https://ont.by/news/vizit-a-lu...