Актуально.Константин Семин: В украинской катастрофе есть российская вина. Россия не должна терять связи с Беларусью!

(Интервью Константина СЕМИНА  газете "Минский курьер"  25.09.2015 г.)

==========================================================

— Константин, вы прилетели всего на два дня. Наверняка уже есть впечатления о городе?

— В Минске последний раз был лет 14 назад, только начинал работать в ВГТРК (Всероссийская государственная телевизионная и радиовещательная компания). Наверное, стоит сказать, что за это время белорусская столица очень изменилась и похорошела. Правда, мне и тогда показалось, что она приятная и чистая, а люди доброжелательные. К сожалению, график встреч не позволил понаблюдать за городской жизнью, разве что из окон машины и гостиницы, зато выспался (улыбается). Если говорить о людях, с которыми пересекался здесь, думаю, они пришли на встречу со мной, как с журналистом. Хотя, анализируя наш диа­лог, почувствовал настоящее человеческое отношение.

— В России к вам по-другому относятся?

— Бывает по-разному. Возвращаясь к вчерашнему диалогу с молодежью, был удивлен тому, насколько она готова слышать и слушать. Ожидал больше критики, скепсиса и раздражения в реакции именно молодой аудитории как на мои мысли, так и на документальный фильм «Зерна и плевелы» о продуктах ГМО, который я привез с собой. В Москве, да и во многих других городах, прием, уверен, был бы совершенно иным. Я не говорю, что Белокаменная хуже белорусской столицы, но срез состояния общества, массового сознания, принципы воспитания молодежи приятно удивили.

— В вашем документальном фильме «Зерна и плевела» четко формулируется мысль: если не будешь кормить свою страну, то найдутся люди за рубежом, которые захотят использовать ее как свой рынок сбыта той самой модифицированной продукции. Думаю, молодежь наших стран все-таки больше смотрит как раз в сторону Запада. Ваш фильм — предупреж­дение для молодых?

— Да, западные ценности — очень сладкий пример и к тому же большой соблазн. Одним фильмом здесь ничего не изменить. Человека всегда будет тянуть к красивой форме, а задумываться о содержании он начинает только тогда, когда в его жизни происходит что-то серьезное. Это может быть и появление семьи, и потеря близких, и созерцание войны, безработицы, голода. Только так человек умнеет. А в молодости многое из этого непонятно, и рассчитывать, что можно опрокинуть мировоззрение ребят — универсальное для молодежи не только в России, но и в Польше, во Франции, в Германии и даже в Америке, — не приходится. Конечно, смеяться над новым поколением, возмущаться его необразованностью, тем, что Льву Толстому оно предпочитает Леди Гагу, наверное, неправильно. В истории часто бывает, что эти возвышенные чувства в какой-то момент сталкиваются с очень суровой и жестокой реальностью. Когда в начале XX века бурно развивались телеграф, производство, экономика, все восхищались модерном, как сейчас — XXI веком. Но все это закончилось катастрофой «Титаника», Первой мировой войной и так далее. После этого люди стали потерянным поколением Ремарка, Фицджеральда и Хемингуэя. И это уже другие люди, которые потеряли мечту и очень многое в жизни осознали. Я бы не хотел, чтобы сегодняшнему ветреному поколению эти ценнос­ти были привиты и открыты именно таким жестоким образом. В силу своих возможностей я стараюсь об этих вещах говорить спокойно, не напрягая молодежь.

— А вас самого воспитывали консервативно?

— Тоже через все прошел, видел опьянение американской мечтой и вседозволенностью у одноклассников. Видел, как в 1990-е сносят памятник Павлу Корчагину — персонажу романа «Как закалялась сталь» — у входа в мою школу с английским уклоном. Нет, я не стал консерватором, но изменился с тех пор.

— И все же ваша позиция не помешала вам поехать учиться в школу документалистики в США. А ведь бытует мнение, что готовят там далеко не пат­риотов России. При этом, посмотрев ваши фильмы, авторскую программу «Агитпроп» на телеканале «Россия», понял, что вы просто учились мастерству…

— Все зависит от того, как ты сам себя поставишь. Слабого человека (я не к тому, что я очень сильный и неподатливый), у которого нет своей позиции, легко обернуть в другую веру, переформатировать сознание. Собственно, на это и делается ставка во всех тех образовательных программах. Не зря же они финансируются западными правительствами! Вопрос лишь в том, с каким мировоззрением ты там окажешься. У меня была хорошая прививка: вначале писал на экономические темы (был «на земле», рядом с людьми), потом в Чечне, других горячих точках планеты. В каждой командировке лишь укреплялся в своих принципах. Хотя, уверен, меня могли принять в «общину». И поверьте, там бы нашлись слова, почему я был злобным пропагандистом и вдруг изменился.

Да, мне приходилось много спорить, отстаивать свою позицию. Конечно, нельзя сказать, что я завербовал весь курс, но мое мнение слышали и соглашались. К слову, и в Америке многие понимают, откуда берутся войны, чем это может обернуться для них. При этом я никогда не был ненавистником США. Люди везде разные, а американская внешняя политика — это продолжение и следствие экономической политики. Многие люди там просто ее заложники — плывут на этом пароходе просто по факту рож­дения и не могут выпрыгнуть.

Одна из наших преподавателей, Лора Пойтрас (в прошлом году она получила «Оскара» за фильм об Эдварде Сноудене «Гражданин четыре»), дала мне интервью. Тогда я еще не знал, какой фильм она делает. Так вот Лора рассказывала, что у нее большие проблемы со спецслужбами: каждый раз в аэро­порту ее досматривают, будто она террорист, постоянно изымают технику, носители и угрожают чуть ли не депортацией. Согласитесь, и там все непросто, но в то же время неодномерно.

— Вы как-то сказали, будто неправильно говорить, что журналист — просто ретранслятор, должно быть авторское мнение. А где грань между журналистикой и документалистикой?

— Во-первых, все-таки не каждый человек, вступивший в эту профессию, имеет право навязывать свою точку зрения. Да и не каждый ее имеет, чтобы ею делиться. Если мы окажемся в среде, где, кроме точек зрения, нет ничего, то это, наверное, тоже неправильная крайность. Точку зрения необходимо выстроить, сформулировать, она должна опираться на четыре ноги, как стол. К сожалению, это не так для многих и вообще не очень часто встречается. Но очень важная тенденция в журналистике — ее персонификация. И обязательное присутствие личности автора, повествователя. Но, безусловно, это не отменит таких жизненно важных жанров, как работа в информации, жанре репортажа. Конечно, и они могут носить субъективный характер: мы прекрасно знаем, как смена место­имений в предложении может дать иную эмоциональную окраску. Но опять же без личности получим тотальный «Евроньюс», а я даже не знаю, как выглядит стандартный зритель этого канала. Мне думается, от такого вещания можно уснуть от скуки.

— Для меня лично союз наших стран — понятие незыблемое, и все же, думается, Россия боится потерять Беларусь. Анализируя ситуацию, как считаете, такие звоночки есть?

— Здесь секрета нет — Россия должна бояться потерять наши общие связи. Вот Украина — это катастрофа, и Россия во многом виновата в том, что произошло там. Мы довели их: не предложили никакого варианта модели интеграции, кроме как олигархически-воровского. Что я имею в виду? Украинцы были в отчаянии: нищета, безработица, а Россия отправляла на помощь «бизнесменов», скупающих предприятия. В итоге там сменили «инвесторов», пролив кровь, но особо ничего не поменялось. Замечательно, что в Беларуси нет олигархов и нашим акулам бизнеса не с кем договариваться о ее разграблении. Я с огромной симпатией отношусь к вашей стране, к народу в целом и уважаю за то, что здесь удалось сохранить лучшее от единого советского государства. Я не верю в предательство, не верю в воспаленные заявления нашей патрио­тической тусовки, не верю, что нас можно отвернуть друг от друга. Но чтобы братский союз обрел какие-то материальные очертания, Россия должна меняться сама, мы должны быть привлекательной цивилизацией. Самое главное, что объединяет славян, — это одинаковое представление о справедливости и возмущение несправедливостью. Это тот самый цемент, который скреплял Советский Союз, — равноправные и уважительные отношения. А чтобы нас не боялись, думаю, надо, чтобы не приходил русский олигарх забирать себе чужое. Есть такая пословица: «Дружба дружбой, а табачок врозь». С дружбой все понятно, а вот чтобы наши отношения креп­ли, россиянам надо бы разобраться с позицией по табачку.

источник -  http://mk.by/2015/09/25/130553...

P.S не менее актуально -

Константин Семин: Работайте, братья? Не Беларусь надо присоединять к России, а наоборот.

http://www.politforums.net/bel...