Перспективы информационной войны

Что необходимо для победы в информационной войне? Основные победные принципы - суть национальной идеи.

«Работайте, братья!» (Фото: Seth Wenig/AP )

На политвечере, устроенном Русланом Осташко по поводу своего дня рождения, самым ярким было выступление молодого и дерзкого поляка (другие эпитеты еще будут) Томаша Мацейчука. Вот краткое содержание речи Томаша, взятое из его поста Вконтакте: «Боже, как мне нравится, когда взрываются ваши ватные пуканы. Я один. Вас 20. Я говорю - укры режут ваших как свиней. В ответ крики. Смотрю в ваши глаза и говорю - да, я там был, да, помогал украинцам, да, сжигал ваши сраные ленточки — н...я вы пришли в Украину? Вы что думали? Захотели романтику? Получили пулю в жопу. Бывает, правда? Ну что? Понравилось выступление? Один поляк против толпы патриотов! В чем сила, братишки? Сила в правде. Больно? Да, пусть болит, горит и печет. Это только начало!»

Ложь в словах Томаша заключается в том, что украинцы - это не только прозападные «майдауны», но и пророссийские «ватники». Если у первых есть право захватывать власть в городах, то такое же право есть у вторых. Если первые имеют право получать западное оружие, то вторые тоже имеют право получать российское оружие. Если первые имеют право приглашать западных военных, то вторые так же имеют право пригласить российских военных. При этом права «майдаунов» нападать на «ватников» не возникает. Такое право могут себе присвоить и согласиться с ним только нацисты. «Майдауны» присвоили себе такое право с подачи американской администрации и европейских политиков. Это означает, что мы имеем дело с нацизмом и с его поддержкой.

Оставим ложь Томаша в стороне и сосредоточимся на доле правды в его словах. Он не привел ее в своем посте Вконтакте, но начало его речи, по своей сути, было следующим: «Ваши самолеты бомбят Сирию, в то время как на Донбассе…» и далее по его посту. Так вот, это правда, что вся наша мощь брошена в далекую Сирию и мы не можем применить ее против украинских нацистов. У нас есть слабое оправдание, что бомбить братскую Украину не очень хорошая идея и пр. Но не надо бомбить Украину! Надо лишь отправить к праотцам тех, кто сейчас безнаказанно обстреливает восставшие против нацизма города бывшей Украины. Мы этого сделать не можем, и в этом была правда слов Томаша. Патриотичная публика могла бы легко забить его ногами, но это был дискуссионный вечер, и забить его надо было словами. Они не прозвучали, и Томаш остался чрезвычайно доволен произведенным своей речью эффектом.

Была бы эта речь и такая реакция на нее возможной три года назад, когда на Украине совершился нацистский переворот, а мы были готовы ввести туда свои войска для его подавления и называли вещи своими именами? Нет. Томаша сразу назвали бы фашистом, остаток речи он бы пытался отмыться, но вряд ли ему это удалось - свою сущность он уже показал. Значит, за прошедшие три года в информационной войне (против чего и за что - определим позже) можно отметить отступление. Три года назад российская пропаганда наводила страх на наших врагов. Они буквально вопили, что не понимают смысла передаваемых ею образов и сообщений. Глава европейской дипломатии Федерика Могерини собирала совещания, где принимались тайные соглашения для противодействия российской пропаганде. В настоящее же время европейской бюрократии не надо прилагать особых усилий, чтобы справиться с нею. Достаточно сухих слов о российской угрозе, монотонно повторяемых европейскими руководителями при каждом удобном случае.

Выделим несколько уровней информационной войны. Первый - межличностный. На этом уровне мы проиграли войну за Варвару Караулову против ИГИЛ. Следующий - локальный. Думаю, что войска информационных операций созданы для разрешения как раз локальных конфликтов и должны поспособствовать достижению нашей победы, например, в Сирии. И, наконец, глобальный, включающий в себя все предыдущие уровни. Без ведения информационной войны на этом уровне информационные войны на более низких уровнях будут значительно терять эффективность. На интересующем нас глобальном уровне информационная война — это неявная война добра со злом. Почему неявная? Потому что явно не определено, что есть добро, а что - зло, и в противоборствующих сторонах есть как добро, так и зло. Например, в протестах против иммиграционной политики Дональда Трампа зримо присутствует гуманистическое начало. В то же время, не думаю, что люди принимающие участие в этих протестных акциях, до конца понимают, что силы, стоящие за организацией этих протестов, ответственны за хаос, творящийся в странах, из которых бегут мигранты. Таким образом, победу в глобальной информационной войне одержит та сторона, которая сумеет доказать, что она полностью, а не частично на стороне добра. Иначе говоря, победит та сторона, которая сумеет ясно описать свою позицию такими словами, в свете которых ни у кого будет сомнений, где находится добро, а где зло.

Отметив наступившее за прошедшие три года отступление на информационном фронте, мы должны констатировать и непорядок в формулировках своей позиции. Можно ли борьбу за многополярный мир против однополярного интерпретировать как борьбу добра со злом? Накануне Первой и Второй мировых войн мир был многополярным. Неужели это тот мир, за который мы боремся? Явно нет. Можно ли борьбу добра со злом представить как борьбу патриотов против глобалистов? Также нет. Мы сами являемся глобалистами и участвуем в глобальной борьбе за будущее мироустройство, а украинские нацисты, например, тоже считающие себя патриотами, находятся в противоположном лагере ведущейся глобальной информационной войны.

Можно долго спорить, нужно было или не нужно было, можно было или нельзя было вводить войска на Украину, но формулировка оснований для ввода войск, которую рассматривал Совет Федерации и за которую он проголосовал, представляется мне провальной. Формулировка была в терминах национальной политики: «В связи с экстраординарной ситуацией, сложившейся на Украине, угрозой жизни граждан Российской Федерации, наших соотечественников, личного состава...». После нее рисуется неприятная картина подавления граждан Украины гражданами более сильного государства — России, и выясняется, что мы никак не можем осуществить намеченный план ввиду того, что весь мир встанет против нас в праведном гневе. Совсем другого результата можно было добиться с глобалистской, демократической (интернациональной-народной, а не национальной) формулировкой: «Для восстановления демократии и проведения намеченных внеочередных президентских выборов...». Это было бы правдой. Именно для этого мы бы ввели войска на Украину. Для обеспечения равных прав и политических взглядов всем слоям населения, вне зависимости от национальности, и для организации демократических выборов. Совсем другое дело, не правда ли? Претензии к вводу нами войск на Украину в этом случае можно было бы найти с большим трудом.

Заседая в Совете безопасности ООН, у нас не получится запереться в уютном национальном болоте, словно какому-то швейцарскому кантону. Ничего не поделаешь — наследие СССР. Соответственно, формулировки наших целей во всех международных делах должны отражать нашу глобальную сущность.

Информационная война — это война за ресурсы. В ней ресурсами являются люди с их душами, умеющими чувствовать, и умом, отвечающим за логические выводы. Поэтому победоносная информационная война — это наступательная война, а не война от обороны. Что мы имеем в этом компоненте информационной войны? Мы имеем глубокую, эшелонированную оборону. Да, мы иногда проводим блестящие контратаки, среди которых особенно запомнились речи Виталия Ивановича Чуркина в Совбезе ООН, но в целом мы обороняемся. Например, это не мы ввели против ЕС и США экономические санкции за организацию нацистского переворота на Украине. Мы ответили только контрсанкциями, после того как США и ЕС, изобразив из себя праведников и перехватив инициативу, ввели санкции против нас. В связи с этим недавнее заявление министра иностранных дел РФ Сергея Лаврова о том, мы своих санкций не снимем с Евросоюза, пока минские договоренности не будут выполнены, можно было бы считать началом контрнаступления, если бы это заявление выглядело как системное, а не как разовый троллинг, который можно проигнорировать.

Для определения противоборствующих сторон в глобальной информационной войне взглянем коротко на ее историю. Мы говорим о борьбе добра со злом, поэтому должны обратиться к ее рациональным истокам, к самому началу рождения человеческого общества. В своей книге «Судьбы человеческих сообществ» американский ученый в области эволюционной биологии, физиологии и биогеографии Джаред Даймонд показал, что институт власти родился в ответ на неспособность первобытной морали и первобытных технологий разрешить общественные конфликты. С тех пор власть, мораль и технологии развиваются в единстве и во взаимном противоречии, порождая информационные войны. Пропустим много лет развития цивилизации и перейдем непосредственно к истокам современной Европы, в эпоху Римской Империи, когда в ответ на разложение государства праздностью власти рождается христианская мораль, а вместе с ней и средневековье.

Эпоха Больших географических открытий дала добро новым способам производства либеральной этики. Одновременно она являлась наиболее подходящим инструментом установления колонистами господства над колониями. Христианской морали больше нет, вместо нее полная индивидуальная свобода, если нет на то запрета закона (аборигены не люди, поэтому на них закон не распространяется), минимальное вмешательство государства (метрополии) — очень удобная позиция для достижения целей любыми средствами. Джаред Даймонд, описывая жестокости как католических, так и протестантских колонистов по отношению к аборигенам, спрашивает себя, почему они так поступали? И дает ответ — потому что они могли так поступать. Мы же должны дать ответ, который даем с тех пор, как сами впервые столкнулись с подобного рода жестокостью цивилизации в годы Великой отечественной войны. Они поступали так, потому что не считали других людей за людей. Потому что европейская цивилизация не привила им необходимых моральных ограничений. Иными словами, мы обязаны назвать европейских колонистов «фашистами», а европейскую колонизацию - «фашистской».

Фашизм не является обязательным атрибутом католицизма или либерализма, но либеральные установки ему особенно способствуют, что и покажет вся последующая история. После нацистского переворота на Майдане мы должны добавить, что нам все равно, каким образом фашист прикрывает свои действия, именем Бога или борьбой за свободу, культурный он человек или нет. Нам не важно, какой национальности фашист — он может быть и евреем, и русским. Нам не важно, какая у него раса. Для нас фашизм является тем абсолютным злом, с которым мы боролись и будем бороться. Борьба с фашизмом и построение справедливого мира и есть наша национальная идея. Это есть то, против чего и за что мы боремся.

Жестокость дикарей естественна. Жестокость цивилизации уже фашизм.

Либерализм приносил дивиденды. Дивиденды позволяли развивать культуру — началась эпоха просвещения. Более развитая культура давала возможность захватывать больше колоний, которые приносили еще больше дивидендов. Таким образом, образовывалась обратная положительная связь, которая разрывалась только ограниченным количеством доступных для колонизации земель. Пока они имелись, в мире не существовало силы, способной противостоять либерализму.

Первыми эффективность либеральной этики опробовали голландцы. Первая половина XVII века была периодом голландской колониальной гегемонии. До буржуазной революции в Англии 1640—1650-х гг. голландский флот примерно в 10 раз превышал по числу кораблей английский флот, и только после революции развернулась широкая английская колониальная экспансия, столкнувшая Англию с Голландией. В результате трех войн (1652-1654; 1665-1667; 1672-1674) Англия одержала победу. Один зверь загрыз другого зверя. Франция потеряла почти все свои колонии с наполеоновскими войнами, но после очередного раунда либерализации с 1830 г. вновь встала на путь фашистских захватов, и к 1870 г. уже имела приличные колониальные владения: Тунис, Марокко, колонии в Западной Африке и на Индокитайском полуострове. Католическая Испания к 1826 г. потеряла все свои колонии, за исключением островов Куба и Пуэрто-Рико. Пропитанные духом либерализма США завоевали независимость к 1783 г. Связанный с духом либерализма фашизм проявился в том, что США к середине XIX в. начали экспансию в страны Латинской Америки, Китай, Японию и на острова Тихого океана.

Когда в 1871 г. появилась протестантская (как все мы знаем, протестантство — это дух либерализма) Германская империя, раздел мира уже состоялся, и либерализм больше не приносил дополнительных дивидендов в виде колоний. Это было началом кризиса либерализма. Однако более сильные страны в результате войны все еще могли отнимать земли у более слабых. Мир начал движение в строну Первой мировой войны. Если мы ответим в стиле Джареда Даймонда на вопрос, почему случилась Первая мировая война, этот ответ будет - потому что она могла случиться. Ни моральных ограничений, ни страха перед мировой войной у цивилизации не было.

Первая мировая война привела к появлению СССР, бросившего вызов колониальному мироустройству. Появилась сила, способная противостоять либерализму. К сожалению, исходя из сути информационной войны, в системе Советского государства была допущена ключевая ошибка: марксизм был объявлен единственно верной теорией. Это лишило систему гибкости и привело к ее гибели. Как следствие этой ошибки, не было уделено внимание развитию демократии, которую можно рассматривать как систему конкуренции альтернативных точек зрения и выявления наиболее выигрышной. Вместо нее ставка была сделана на грубое давление силой - «диктатуру пролетариата» и на перевороты - «пролетарские революции». Как сейчас мы понимаем, перевороты в мире приводили к военным конфликтам, понижали стоимость человеческой жизни и, следовательно, приводили к повышению степени эксплуатации рабочего класса, с которой теоретически боролся СССР. С другой стороны, довольно слабый институт демократии появился в либеральных странах только к началу XX века. Еще совсем недавно в них самих власть была установлена при помощи насилия. Современная демократия, с точки зрения которой мы судим о событиях того времени, сама является результатом информационной войны, которая началась с появлением СССР. Поэтому марксизм был естественен и единственно возможен как альтернатива глобальному фашизму того времени.

Новорожденный СССР, выступая за социальную справедливость, в развернувшейся информационной войне вел наступление. Фашисты приспосабливались, оценивали и искали способы противодействия. В 1928 г. они, во главе с английскими правящими кругами, приняли роковое для судьбы мира решение — поддержать теряющего небольшую популярность Гитлера. Судя по отдающим нацистское приветствие членам английской королевской семьи, их действительно привлекал план покорения России Германией и, может быть, они даже не планировали разгромить Германию следом. Возможно, из-за того, что слишком болезненными были воспоминания о Первой мировой войне. И, по всей видимости, исчезновение идеологического противника в лице СССР и укрепление за счет этого нацистской Германии казалось им вполне приемлемым решением, но они ошиблись. В продолжение Первой мировой войны 9 апреля 1940 г. Германия вторгается в Данию и Норвегию. К 22 июня 1940 г. французы соглашаются на оккупацию большей части Франции. 16 июля 1940 года Гитлер издаёт директиву о вторжении в Великобританию, и только после его неудачи 22 июня 1941 г. Германия нападает на СССР. Для нас начинается самая жестокая война в нашей истории, которую мы выигрываем. Красное знамя с серпом и молотом над поверженным Рейхстагом навсегда становится символом великой победы над германским нацизмом, а язык, на котором мы разговаривали с нацистской Германией, и является тем самым необходимым языком победы над глобальным фашизмом.

Далее фашизм еще себя проявит в атомных бомбардировках Хиросимы и Нагасаки, в сожженных напалмом и ДДТ Вьетнаме, Камбодже, Лаосе и т.д. и т.п. А у нас еще будут отдельные победы — первый человек в космосе, первые полеты на Луну, первые аппараты, отправленные на исследование других планет, но можно сказать, что после великой победы в информационной войне начинается великое отступление СССР. Мы не выдерживаем прежде всего информационных ударов, и наша страна распадается.

Россия, как наследница СССР, является также наследницей и тех информационных процессов, в результате которых распался Союз и которые продолжают приносить вред нашей стране. В частности, это касается интерпретации истории Второй мировой войны. То, что у нас называется «переписыванием итогов Второй мировой войны» - это следствие этого процесса. Здесь надо понимать, что 9 мая 1945 г. закончилась по своей сути Первая мировая война — война между фашистскими колониальными империями, а суть Второй мировой войны в том, что она была продолжением идеологической, информационной войны между различными системами, коренным образом отличающимися друг от друга. Нет никаких гибридных войн. Можно сказать, что Вторая мировая война еще не закончилась, если фашизм не побежден. Сменилась лишь тактика. Поэтому нам надо исправить те ошибки, который сделал СССР в надежде на мир с теми, с кем мир невозможен. Дата начала Второй мировой войны 1 сентября 1939 г. никак не отражает роли ее участников. В частности, она не отражает того факта, что после нападения Германии на Польшу Франция и Великобритания не начали против Германии никаких боевых действий, а реально планировали начать их против СССР. Поэтому дату начала Второй мировой войны нам следует отнести на 9 апреля 1940 г. - дату фактического вступления Франции и Великобритании в войну.

Вследствие распада СССР либерализм получает столь мощную подпитку, что американский философ Фрэнсис Фукуяма объявляет в 1992 г. о конце истории, означающем окончательную победу либерализма во все мире. Фашиствующие либералы воспринимают ее как вернувшуюся к ним с расцвета колониализма вседозволенность. Проходит 7 лет - НАТО начинает бомбардировки Югославии. Далее последовали вторжения в Афганистан, Ирак, Ливию, поддержки провокаций, военных переворотов и террористов в Грузии, Египте, Сирии, Украине и Турции. И, наконец, на выборах в США победил Дональд Трамп, который прямо обвиняет предыдущую администрацию в том, что политика вмешательства в дела на Ближнем востоке привела к катастрофе. Тем не менее, как мы сейчас видим, наши надежды на какие-либо быстрые изменения в политике США не оправдываются. Слишком тяжел и увесист связанный с фашизмом культурный пласт. Что нам делать в сложившейся ситуации?

Нам надо перестать стесняться называть фашистов «фашистами», а фашизм «фашизмом». Это тот язык, где мы являемся судьями, а значит, можем управлять информационными потоками, расставлять приоритеты и не позволять «хвосту вилять собакой». К примеру, Берлин назвал подлым сравнение Эрдоганом политики немецких властей с нацизмом за их запрет митингов в его поддержку. Нас назвать подлыми за обвинение администрации Меркель в нацизме за поддержку переворота в Киеве уже не получится. Это мы должны обвинять ее в подлости за попытку перевернуть все с ног на голову, объявляя нас агрессивными. А какими еще мы должны быть по отношению к фашистам и фашизму? В конце концов, мы должны обвинить Меркель в поддержке нацизма на Украине. И, увы, то же самое мы должны сделать в отношении новой американской администрации за предоставление военной помощи киевской хунте. И уже самим напоминать суть обвинений нашим западным партнерам при любом удобном случае до тех пор, пока не прекратятся обстрелы ЛДНР, а Минские соглашения не будут выполнены.

Взглянем еще раз на нашу историю. России повезло быть близко к европейской цивилизации, обогащаться ее культурой, самой участвовать в ее развитии и не заразиться фашизмом. Ей повезло, что холодные земли, которые она осваивала в Сибири, на Дальнем Востоке, на Аляске, были не столь плодовиты и были мало заселены. Поэтому не было особо непримиримых причин для вражды с местными народами. Но желание угнаться за возросшим европейским богатством оказывало свое давление.

Сначала это были расходы двора Анны Иоанновны, такие большие, что на войну с Турцией не нашлось денег, и пришлось заключать мир. Налоги возросли. За их недоимку секут не только крестьян, но и помещиков. Петр III дарует дворянам вольность. Теперь дворянство тоже вольно гнаться за европейской роскошью. Общие расходы возросли, а источник богатства остался тот же самый - привязанный к земле народ. Поэтому неудивительно, что при Екатерине II поднимается крестьянский бунт Пугачева. Павел пытается приструнить дворянство, но неудачно. Его убивают, а мы с тех пор в качестве истории изучаем ненависть, которую дворянство испытало по отношению к нему.

В следующем веке сильнейшее влияние начинает оказывать демографический фактор. Многодетными были не только крестьянские семьи, но и дворянские. Поместья делились между наследниками, и новое поколение дворян становилось мелкопоместным. Разоряющееся мелкопоместное дворянство формирует класс интеллигенции, в котором вызревает идея государства без праздного класса. Крестьяне становились мелкоземельными, и к концу XIX века частым явлением был голод среди простого народа. Возрастает частота крестьянских бунтов. Они приобретают все более угрожающий масштаб. Тем временем в воздухе уже пахло Первой мировой войной, к которой надо было готовиться.

Казалось бы, вот оно, решение всех наших проблем, пример передовой Европы — либерализм. Но наши либералы не понимают, что путь, пройденный Европой, работает только в связке с европейским колониализмом. Жестокий процесс по огораживанию и освобождение земель под более производительное использование возможны только тогда, когда налажены пути переправки людей в колонии, пусть даже в качестве рабов. Поэтому либеральные прожекты Столыпина как раз вели к потрясению, а не к величию. Ликвидация русской общины лишь освобождала разрушительную силу. Попытка переселить часть крестьянства в Сибирь ничего не дала. В Сибири не нашлось пригодных для возделывания земель, и крестьяне вернулись. Промышленности, которую могло бы освоить большое количество освободившихся рук, не было. С Первой мировой войной революция становилась неизбежной.

Была ли альтернатива? Да, была. Альтернатива состояла в уничтожении лишнего, не вписывающегося в рынок народа. Эту альтернативу описал Гитлер в своих планах покорения России. И именно к ней мы вернулись после 1991 г., уничтожая промышленность, образование, науку и здравоохранение. Флаг, который был также и Власовским, ее великолепно символизирует. Конечно, она не столь однозначно выражена, как в планах Гитлера, но, увы, явно присутствует в нашей современной жизни. Боюсь, что это истинная причина того, что мы на официальном уровне отказались от наступательной риторики. Получить в ответ «фашисты», за отношение к собственному населению не очень-то хочется. И, следовательно, это причина того, что украинские нацисты до сих пор безнаказанно обстреливают Донбасс. Как выразилась Маргарет Тэтчер, России достаточно 20 миллионов человек для обслуживания нефтегазовых трубопроводов. К нашему счастью, но не без борьбы и потерь, в октябре 1917 г. мы пошли по гораздо более гуманному пути развития. Пути, который привел нас к недосягаемому до сих пор величию.

Надеюсь, теперь проповедникам возрождения праздного класса понятно, почему Россия пошла по пути его ликвидации. Да, современный уровень производства и наследие СССР позволяют нам возродить и некоторое время содержать его. Но для победы в информационной войне власти необходимо прекратить информационную войну с нашей историей и собственным народом, тем более что результат этой войны предопределен. Как и в октябре 1917 г., победит народ. Чем раньше это произойдет, тем раньше мы победим в глобальной информационной войне, причем с меньшими потерями.

Без комплексной борьбы за справедливость невозможно вести наступление на фашизм.

Как можно определить праздность (обратная сторона которой - эксплуатация)? В экономической теории есть принцип, который очень напоминает социалистический — от каждого по способностям, каждому по труду. Согласно принципу экономической теории, владельцы различных факторов производства получают оплату пропорционально предельному вкладу их факторов в общее производство. Праздность можно определить как нарушение этого справедливого принципа распределения.

Например, управление является одним из факторов производства. Но если объемы производства падают, а доходы управленцев растут, то мы наблюдаем явную праздность управления. Из-за закона увеличения потребностей достигнутый уровень потребления праздного класса через некоторое время становится недостаточным и вырастает. Со временем потребление становится все более и более праздным и все более оторванным от реальной экономики. Интересы общества и праздного класса, в конце концов, вступают в неразрешимый конфликт, завершающийся ликвидацией праздного класса. Чаще всего в истории это происходило через завоевание одного государства другим - более молодым, с менее праздным управлением, как, например, в классическом случае победы Рима над Карфагеном.

Время жизни праздного класса зависит от двух факторов: размера государства и скорости роста его потребления. Так, древняя Греция была гораздо меньше Римской империи, и ее разрушение произошло быстрее. А восточная часть Римской империи благодаря христианству, которое ввело ограничение на праздность, на 1000 лет пережила ее западную часть. Несмотря на размеры России, ее экономика относительно маленькая. Православная церковь никак не влияет на праздный класс, сама от него зависит (как и до 1917 г.) и заражена праздностью. Поэтому взятый после 1991 г. тренд развития не может продолжаться долго.

Последний гешефт, который получил колониализм от разрушения Советского Союза, давно проеден, и проблема невозможности содержания праздного класса наблюдается во всем мире. Например, в США Трамп победил под знаком борьбы с финансистами — наиболее яркими представителями праздного класса. От Демократической партии мог выдвинуться Берни Сандерс — прямо агитирующий за демократический социализм. Последний всплеск неоколониализма в виде различных цветных революции вообще не приносит никакой выгоды, поскольку разрушаются рынки сбыта и появляются беженцы. Таким образом, построение справедливого общества является важнейшей глобальной задачей, решение которой — четкий сигнал перехода на сторону добра.

На информационную войну можно так же посмотреть как на процесс перепрограммирования общества для достижение наиболее насущных целей. Повторим основные цели. Наша первоочередная цель — установить приоритет мира над демократией. Если демократию несут бомбы и ракеты — это фашизм. Если под видом борьбы за демократию вооружают часть общества и срывают демократические выборы, после чего начинается гражданская война — это фашизм. Сначала — мир, потом — демократия.

Второй принцип — восстановление мира через восстановление демократии. «ЕС назвал условия проведения выборов на Донбассе. Выборы на Донбассе возможны при условии свободного участия украинских партий и СМИ». Замечательно! Только сначала надо восстановить демократию на большей части Украины. Нужно провести на Украине демократические выборы с участием партий из ЛДНР, работой всех СМИ, в том числе и российских, а так же наблюдателей из ЕС, США и России (на время выборов ввести внешнее управление ЕС, США и России), и запретить нацистские группировки. И только после этого можно начинать говорить об участии украинских партий в выборах на Донбассе.