ДЕД

Сказать нужно сразу – мой дед самый лучший!

Кто-бы и что не говорил, не доказывал, для меня сомнений нет. Лучше всех.

С этим могут спорить мои родные – мама и её брат, но им он – отец. Строгий, и не всегда справедливый.

А мне – дед. И я у него первая внучка.

Первый раз меня привезли к деду и бабушке в мои шесть месяцев, на самолете

Приспособили, наверное, коляску, взятую у соседей, я лежала, улыбалась и очень всем нравилась.

И дед, и бабуля были людьми деревенскими, потому в качестве угощения мне вручили шматочек сала, который я обмусоливала, делая свой пожизненный выбор в пользу этой вкуснятины. Бабушка, наверное, расспрашивала маму об их, то есть, нашем, житье-бытье, а я наслаждалась.

Вот, и тут случилось страшное.

Кусочек сала выпал из моих ручонок…

Минуту, говорят, была тишина…

Потом раздался такой вопль, что дед, выскочил из дома, в чём был, упал на крылечке, поднялся, долетел до сарая и вернулся, спустя мгновение, с куском сала, размером с кулак.

Только не плачь!

Так он и относился ко мне до конца своей жизни.

Дед отслужил в армии, застал Финскую кампанию, краем. Потом ушел на фронт Великой Отечественной, был танкистом, имел ранения, награды.

Майскую Победу встретил в Чехии. Подробностей не знаю, но война для него закончилась в августе 1945, на Дальнем Востоке. Для него и танка.

Там он и женился. Тридцать лет семейной жизни прошли на Крайнем Севере, родились дети, выросли.

Дед, конечно, как многие, прошедшие войну и видевшие много смертей, выпивал крепко.

Возможно, это помогало ему уснуть, не чувствовать боли.

Может, заслоняло воспоминания.

Кто знает.

О войне он мне почти никогда не рассказывал.

До войны был водителем, на войне танкистом, руки его, конечно, были востребованы. Всю жизнь он работал.

Курил всегда возле печки, сидя на корточках. А ночами почти не спал.

Уехали они с Севера в 70-е. В Центральную Россию. Дом, сад, огород.

Ко мне относился, по-моему, с каким-то обожанием.

Разрешал мне всё, прощал всё и никогда сам не ругал. Делал устные замечания бабушке.

Он давал мне кисть и краску, и я красила всё - сарай, оконные рамы, двери, крылечко.

Много ли вы покрасили в свои, 7-8 лет, например?

Во дворе стояли козлы, для пилки дров.

Дед нашел в сарае старую ножовку, потратил день, развёл её и вручил мне.

-Можешь пилить вон те колышки. Не торопись, устанешь - отдыхай.

Какой отдых – у меня была новая игра!

Я была Филлипок или его отец, который «слышишь, рубит?»

Под навесом был верстак.

Стояли тиски. Слесарные.

Да, мне разрешено было ими пользоваться.

Бабушка отдавала мне крышки, срезанные от пятикилограммовых банок селёдки, и я, вставляя их в тиски, выпрямляла, сгибала, тюкала и чего только не творила с этими жестянками.

Ножницами по металлу пользоваться разрешалось.

На выпрямленных и разглаженных крышках можно было делать чеканку.

Еще были кирпичи, из которых очень хотелось сложить печь и стать кузнецом. Не разрешили. Потому что огонь.

Откуда это всё в маленьких девочках?

Память поколений, наверное.

Дед залил во дворе на асфальте, который тогда стоил дурных денег, каток для меня, чтобы я научилась держаться на коньках. Когда научилась, ходила на озеро.

Дед водил меня в лес. За грибами, ягодами и просто так. Собирать шишки, ветки, что бы потом создавать какие-то поделки для уроков труда.

Дед брал верхонки, миску и звал меня.

- Пойдем крыжовник собирать, Я ветки буду держать, а у тебя пальчики ловкие, ты ягодки собирай.

Там в крыжовнике жили ежи.

Посадил клубнику, чтобы витамины.

В сезон ягод поднимал меня утром и вел за руку на грядки. Я спросонок не вижу этих ягод-то, а он листики поднимает и показывает. Вот ещё и ещё.

Посадил виноград, которого тогда ни у кого в округе не было.Увлек этим соседей.

Брал меня на покос, помощи никакой от меня, конечно.

А воздух? А просторы? А ощущение Родины?

Держал кроликов и нутрий, для развлечения.

У меня даже был один ручной кролик.

Кушать их никто не хотел. Родными были.

Была у деда одна слабость.

Он не любил, не хотел и не умел покидать дом. То есть, он, конечно, мог и хотел, если правду сказать, но у него не получалось. Это ещё на Севере бывало.

С завидным постоянством он побеждал в Социалистическом соревновании и с такой же регулярностью ему вручали путевки, в санаторий, в профилакторий, на курорт.

Но вот беда, едва отъехав от дома, добравшись до первой пересадки, аэропорта или вокзала, дед уходил в крутое пике, да так, что через несколько дней, вывернув карманы и найдя копейки на услуги связи, вызывал бабушку на переговоры и просил денег, на обратную дорогу.

Почта, до востребования.

Семейная легенда гласит, что лишь один раз он добрался до Черноморского побережья, тогда, когда поехал с женой и детьми. Все попытки выбраться в одиночку, остались безуспешны.

В городке, где они с бабушкой жили на пенсии, его прозвали Сибиряк, что логично, и он пользовался огромным уважением соседей.

Я смотрю на своих детей, и мне очень жаль, что им не достался такой несгибаемый, надежный, крепкий, честный и любящий дед.

Низкий поклон тем, кто прошел войну, кто выжил в ней и кто до конца дней помнил, для чего была Победа.

Для нас, маленьких и смешных, неуклюжих и бестолковых, трогательных и искренних, для нас, детей этой огромной страны, СССР. +