Телевизионный саботаж и новая Конституция

Нарушен завет не только К. П. Пруткова, но и В. Д. Зорькина, указывавшего, что Конституцию можно менять только тогда, когда ее нельзя не менять.

Максим Соколов

Председатель Думы В. В. Володин попенял телевизионщикам на совершенно неудовлетворительное обсуждение поправок к Основному Закону, а еще точнее – на полное отсутствие этого обсуждения в телеэфире: "Понятно, что вам, может быть, это не так интересно, потому что ток-шоу -- это все более весело и рейтинги какие-то формирует. Но это неправильно".

Володин привел впечатляющий пример такого саботажа. В день, когда была подготовлена окончательная версия поправок, что, с его точки зрения, должно было стать главной темой дня, в ток-шоу обсуждалась Грета Тунберг.

"Послушайте, зачем это? Кому это интересно? У них же это сплошные декорации, а мы это воспринимаем как реальную процедуру. Нет прямого голосования народа Соединенных Штатов Америки на выборах президента, партии две захватили монополию и меняются просто там местами, когда возникает кризис доверия к одной из них, и вот мы показываем там массу кандидатов, которые в постановочном партийном шоу участвуют, потом они там меняются".

Заслуживает ли демократия в США столь суровой оценки или не заслуживает, в любом случае это имеет довольно отдаленное отношение к вопросу о поведении телевизионщиков.

Чтобы понять их увлечение заморскими кокусами и кряквусами, а равно хохлами и юницей Гретой, уместнее вспомнить старинный роман Фейхтвангера "Успех". Там редактор газеты спрашивает одного из тайных властителей Баварии г-на фон Рейндля, правильно ли его газета осветила такой-то вопрос.

Фон Рейндль отвечает: "Милейший, вы вольны писать, что угодно, но если вы напишете не то, вас выгонят".

Именно в этом секрет притягательности кокусов и хохлов – в безопасности, говори про Сандерса с Байденом, что угодно. Тогда как в более острых внутренних темах (поправки к Конституции, например) гораздо выше риск брякнуть что-нибудь не то и вызвать недовольство значительных лиц, курирующих свободу слова. "Ходить бывает склизко по камешкам иным, итак, о том, что близко, мы лучше умолчим".

Но вряд ли все можно объяснить единственно страхом.

Участники ток-шоу, а равно и верховные кураторы сами не знают, что следует говорить и как нужно апологизировать предлагаемые поправки. В ситуации полной неясности естественно промолчать, чтобы не попасть пальцем в небо.

Ибо, во-первых, совокупный текст поправок недостаточно наделен внутренней логикой и стройностью. Там и про Фому, и про Ерему, можно толковать так, а можно эдак, и даже нет уверенности, что по этому предмету само начальство ясно мыслит и может столь же ясно изложить смысл изменений.

Во-вторых, сам предмет довольно специфический, требующий если не углубленного, то хоть какого-то знания основ государства и права. А с этим у нас совсем неважно. Без такого знания одни несут совсем дилетантский вздор – что не есть хорошо. Другие, коих большинство, чувствуя свою малую подготовленность, следуют рекомендации К. П. Пруткова – "Рассуждай токмо о том, о чем понятия твои тебе сие дозволяют. Так: не зная законов языка ирокезского, можешь ли ты делать такое суждение по сему предмету, которое не было бы неосновательно и глупо?".

Осторожность похвальная, но начальство недовольно.

В-третьих, явно нарушен завет не только К. П. Пруткова, но и В. Д. Зорькина, указывавшего, что Конституцию можно менять только тогда, когда ее нельзя не менять.

Но капитальная правка Конституции, как показывает историческая практика, происходит в двух случаях.

Либо когда само бытие страны претерпевает очень серьезную ломку, что диктует необходимость нового Основного Закона, ибо слишком уж многое поменялось. Таковы были принятые в 1946 г. конституции Итальянской Республики и Французской IV Республики, такова была и многострадальная российская Конституция 1993 г.

Либо когда прежняя Конституция совсем не работает и страна пребывает в постоянном кризисе власти. Так погибала IV Республика с ее режимом партий – в 1957 г. было сказано: "Легче запустить ракету в космос, чем сформировать во Франции правительство", и в мае 1958 г. Де Голль упразднил прежний режим и провозгласил V Республику.

Но в нашем случае нет ни кардинальной ломки всех основ, ни полного ступора политической системы. Все идет себе ни шатко, ни валко, как всегда, отчего публика и недоумевает: "Какая была надобность столь спешно и сумбурно менять Основной Закон государства?".

Телевизионщики – тоже народ, они тоже недоумевают, поэтому и предпочитают помалкивать. На их месте так поступил бы каждый.