Что перед глазами, то и на языке

Кому нудно читать первую часть, может начинать со второй. Да и завершать ею тоже.

1. Слова «партия» и «апартеид» имеют общее происхождение, да и по смыслу схожи: означают разделение общества на две неравнозначные части. Одна часть – свои, которым надо всего хорошего и побольше, потому как достойны и заслужили. Тот, кто за эту часть ратует, естественно, первый на очереди за получением благ, потому как заслужил больше всех.

Вторая часть – все остальные, им – то чего не жалко, или, что останется после привилегированных. Если останется хоть что-то.

Так и в обсуждениях. Моя точка зрения – самая правильная, а остальные начинают врать уже в момент раскрытия рта или первого удара по клавишам. Да ладно бы, о будущем, или о том, как лучше сделать, во мнениях не сходились. Нет же – прожили, кто лет пятьдесят а, кто и все 80 в одном СэСэСэРе, а потом и в одной России. Но видели все разное и оценивали всё по-разному. А всё потому, что партийность или апартеид в душах и умах главенствует. И не только взгляды на жизнь вокруг или на будущее эта партийность в тот или иной оттенок от розового до чёрного окрашивает, но даже общие воспоминания.

Как хорошо, что я не такой! На обвинения в фарисействе отвечу, что в моём случае это совсем другое и безупречно-положительное качество характера: объективная самооценка и отсутствие ложной скромности. И все мои последующие письмена будут тому доказательствами.

Просто, пение в хоре – не моё амплуа. Я люблю солировать. И любимый жанр – обращать внимание на то, чего среди неистовства поклонников или порицателей не видно и не слышно. Я ведь строитель, созидатель, конструктор. А удача в таких делах возможна только на основе как можно более точных вводных данных. Не станет же инженер верить тому, кто, выпучивая для пущей убедительности глаза, будет его уверять, что на этом основании можно небоскрёб без фундамента строить. И тысячу лет простоит! Нет, инженеру нужны геологические изыскания с подписями тех, кто за их точность ответственность несёт. А в политике да разных соцсетях разве так? Кто звонко брякнул – тому уважуха и внимание. А придёт время проверки сказанного – он чего-либо ещё звончей брякнет. И опять от поклонников отбоя не будет.

Поэтому я брякать не собираюсь, но буду стараться давать объективную картину в рамках того, что считаю соответствующим истине. Или полезным для более доброжелательного мироустройства, которое хотел бы создать для себя и своих близких. Не только по родству или по знакомству, но по сходству взглядов на целесообразность или справедливость.

Нетрудно догадаться, что при таком отношении к бытию и информации о нём, многое из сказанного будет нравиться или не нравиться самым разным категориям населения: патриотам и глобалистам, националистам и космополитам, левым и правым, богатым и бедным, молодым и старым. Со мной уже не раз такое бывало. Могу даже количественные показатели привести.

Так, есть у меня один знакомый. Уровень жизни его, достижения и доходы выше средних по стране. И образ жизни разнообразен: хоть руководить, хоть в пролетарских кругах вращаться, хоть на даче ковыряться, хоть по заграницам обретаться, хоть свои песни петь, хоть чужие слушать. А вот круг суждений у него гораздо уже. Всего две темы, да и то однотипные: как глупо и плохо сейчас, да как умно и хорошо при великом Сталине. И возражений не слушает, кого может подавляет, от неподавимых увиливает.

Я с ним не дискутирую, не люблю бесполезных дел. К тому же, чтоб ему обоснованно поддакнуть у меня всегда аргументы найдутся. Но в беседах без конфронтации мой список тем куда шире. Кроме того, что я могу ругать современность и хвалить Сталина, я могу хвалить современность и осуждать Сталина. А также хвалить и осуждать, кроме современности ещё несколько периодов: послесталинский, пред- и просто перестроечный СССР, также как и жизнь при царе батюшке или князьях каких. Обо всём можно и хорошее, и плохое сказать. Так что у меня тем для разговоров в четыре или в пять раз больше, чем у этого знакомого, значит, во столько же раз я и умней. Это задачка для второго класса даже наших ЕГЭшных школ, не говоря уж о тех, кто по сталинским учебникам арифметику осваивал.

А рассуждения эти я привёл только в качестве предисловия к одной зарисовке 80-х годов прошлого века, времён начала моего непрерывного трудового стажа, и, кроме литературного оформления, выдуманного в этой истории нет ничего, исторический фильм снимать можно.

История эта, надеюсь, станет началом многих философских и просто повествовательных произведений на тему «Связь истории и современности», а сам этот рассказ не является премьерой – я его уже кое-где публиковал под названием:

2. История одного стихотворения

Случилось это ещё в те далёкие времена, кода работали мы так лихо, что, если ты хоть в десять вместо восьми на службу явишься, то никого это не обеспокоит, а смоешься домой в три вместо пяти – никто не огорчится. Ну уж, а обеденный перерыв с двух сторон парой часов дополнительного отдыха окружить – так вообще святое дело и незыблемая традиция. Разумеется, исключительно в целях культурного развития (ну, там, анекдоты потравить!), здорового образа жизни (в шахматы поиграть) или других полезных приобретений – по родному предприятию в поисках, чего плохо лежит, пошастать. Социализм тогда был: общественная собственность на средства производства. А мы, что, не часть общества, что ли? – Не просто часть, но одна из лучших частей! – было нашим твёрдым убеждением. Ну, так и чего теряться, себя обделять, когда только наград и поощрений достойны? А то ведь потом прошляпленного не вернёшь, народец кругом прыткий, за ним и не успеть можно.

Вот так шли мы однажды с коллегой из столовой. Не спеша, естественно, моционом наслаждались, и погода хорошая была. Столовая, правда, напротив нашего кабинета через коридор была. Но так же неинтересно! Зачем на столовую десять минут тратить, если мы спокойно можем в полтора часа уложиться! В пару мест в гости зайти, с интересными людьми, которых со вчерашнего дня не видели, пообщаться. Мало ли делов найдётся, когда делать нечего!

Идём, значит, глядь – спереди ещё один наш марширует со скоростью гоночного мотоцикла, который пионеры в металлолом волокут. Володя Попов его звали, и это имя моего спутника ка-ак вдохновило! – попёрли из него стихи. Не сразу, конечно, по первоначалу туго шло, но забубнил: Попов топал, топал Попов... – с ударением на первый слог, так складнее. А дальше – никак! – ну я ему помог:

По заводу топал ПОпов, из спины торчала... –

Попа! – кто другое слово подумал, тот – некультурный, хотя бы местами. А вот мы – совсем наоборот, потому как было у нас время культурно развиваться. Знали мы (я, по крайней мере!), где нужно вместо грубого слова благозвучный эвфемизм вставить, и нами организация ЮНЕСКО, которая по культуре всех главней в мире, вполне гордиться могла бы. Не говоря уже о нашем министерстве культуры, где на ошибочный звонок "Алло, это прачечная?" – нехорошей рифмой отвечают.

Ну я своё соавторство особо афишировать не стал, у меня и до того стишки водились, но начал коллегу нахваливать: Ты смотри, как свежо по стилю, безупречно по ритму и оригинально по рифме получилось! Ни тебе плагиата, ни компиляции. Всё – авторское видение мира в изящном словесном выражении. И движение в стихотворении есть, динамика это у критиков называется. И соответствует действительности, значит написано с точки зрения социалистического реализма, что политически выверено. И кратко, что немаловажно, ведь краткость – сестра таланта. Это, конечно, не значит, что у них всегда хорошие отношения, но стоит ли лишний раз о трениях между родственниками упоминать! – Я ж, к примеру, никогда не напоминаю тебе, как вы с братом по науськиванию жён из-за совместно нажитого гаража так расплевались, что полгода не разговаривали.

А он – аж светится от счастья, так ему нравится поэтом себя ощущать. А я его дальше хвалю: К тому же стихотворение – на производственную тему, и его вполне можно в нашей комбинатовской газете напечатать. Или даже в районной. А там гонорары начисляют. Я вон там статью по вертикальному озеленению опубликовал, так мне сразу же три рубля сорок копеек почтовым переводом прислали. Не лишние. А слава какая! – только в нашей лаборатории трое эту статью читали, в том числе и Любка, которая от этого мне ещё больше симпатизировать стала. И ещё двое говорили, что слышали об этой статье. А по городу таких, может быть, даже ещё не меньшее количество наберётся. Вот ты по сцене в балете скачешь, а есть ли у тебя столько поклонников? Я одну только Надю знаю, и то, потому лишь, что она – сама балерина. Кукушка хвалит петуха... Вот прыгаете вы на сцене – вас помнят, пока видят, а стихи, они, когда на бумаге напечатаны, тебя веками прославлять будут!

Но его столь долгосрочные перспективы пока не волновали, очень хотелось ему тут же в живую хоть кому-нибудь свои стихи почитать, больше, наверное, чем Пушкину "Руслана и Людмилу". Попову мы читать стихотворение не хотели, а то загордится, что про него стихи пишут, работать перестанет. А нам и так чуть ли не каждую неделю иногда даже по нескольку часов чего-то делать приходится. И, что же – мы за него, нашими же стихами воспетого, теперь ещё и пахать должны?!

На наше счастье – смотрим сбоку, из другой столовой, наши дамы в променадном темпе фланируют. Мы, сразу же – порск до них! Новоявленный поэт сходу завёл с ними светскую беседу с целью поскорее впечатлить их своим творчеством: Вот вы тут всё сплетничаете, может, даже о нас, или о каких-нибудь побрякушках из каталога "Неккерман", рассусоливаете, а мы тем временем стихи – шедевры, не побоюсь сказать, мирового уровня сочиняем! – В общем, он так их заинтриговал, что им эти стихи послушать не меньше, чем автору их рассказать, захотелось.

Рассказал он для начала, что стихи у нас сложились, когда нас Володя Попов своим появлением и задним фасадом вдохновил. Ну, думаю, хоть он и надежда нашей самодеятельности по части балета, но в словесном жанре новичок – собьётся, как дойдёт до эвфемизма. Ляпнет по простоте всё как есть. Поэтому я его опередил и сложное для прочтения стихотворение вполне нейтральным заменил:

Шёл Володя по дороге, под спиной болтались ноги. – то есть по культуре я и ЮНЕСКО переплюнул: вообще поэтически так Володину анатомию обыграл и усовершенствовал, что вообще исключил из неё тот срез поперечного сечения лирически увековеченного Володиного организма, вокруг которого все пошлые шутки и анекдоты вращаются. Выходит, безупречное с точки зрения морали и нравственности стихотворение получилось, хотя производственная тема в нём уже не просматривалась.

Зато работа над стихом как здесь просматривается! Из начального варианта два слова всего осталось. На 75% переработано стихотворение! Если бы все не только что в мозги брякнувшее, но так тщательно откорректированные произведения публиковали, на сколько бы средний уровень творчества повысился бы.

И не напрасны были мои труды: дамы стихотворение оценили. Особенно отметили, что мы товарища называем не Вован или Вовец, но почти также ласково, как Горбатый Шарапова: Володенька! Я тебя сейчас на части зубами грызть буду!

Я уж думал, что на этом поэтические чтения закончились, но плохо я знал поэтов! Очень не понравилось моему спутнику, что я на себя предназначенное ему внимание и восхищение отвлёк! И обвинил он меня в подлоге, и рассказал первоначальный вариант, и мой эвфемизм, как я и предчувствовал, тем словом, которое многим из вас первым в голову пришло, по-простецки заменил. И ещё спросил у дам, какой вариант им больше нравится. Те очень благосклонно отнеслись к обоим опусам, и сказали, что прямо теряются выделить что-либо, настолько удалось всё.

А что дамы? – Те из вас, которые дамы, прекрасно знают, какие слова они в междусобойных беседах употребляют. А те, которые не дамы, уж наверняка тоже с дамским лексиконом знакомы не понаслышке и имели счастье получить от тех, которые – дамы, пару-другую очень наполненных экспрессией выражений. И помнят даже, сколько и чего они потом выпили, чтобы свои увядшие уши снова живым соком наполнить.

А стихотворения эти мы так и не опубликовали. Но так как они за треть века ничуть не потеряли своей свежести и актуальности, то я решился донести здесь их до внимания более широкой публики, чем присутствовала на первом чтении.

А. Пензев