Война трубопроводов

Главная текущая задача Вашингтона и Брюсселя – принуждение России к сохранению газового транзита через Украину

Вопрос, в какой мере текущий беспрецедентный кризис в отношениях Москвы и Киева является следствием стремления высшего руководства США поставить под свой контроль украинскую газотранспортную и газораспределительную систему, спорный. Вполне возможно, что сами эти намерения, явно проявившиеся после интеграции сына вице-президента Джозефа Байдена в руководство украинского ТЭК, есть следствие успешного проведения операции по свержению президента Виктора Януковича. То есть ответить на то, что именно в данном случае первично, можно примерно с такой же вероятностью, как выяснить, что появилось на свет сначала: курица или яйцо.

Не вызывает никаких сомнений тот простой факт, что в основе усилий по снижению зависимости Европы от поставок «Газпрома», о чем на протяжении всего постсоветского периода идет речь, лежит стремление ослабить Россию. До уровня, который в настоящее время демонстрирует Украина, или какого-то другого, не менее печального, не так важно. Важно, что на данный момент это, помимо всего прочего, привело к войне трубопроводов.

Конфликт без мистики

Внимание экспертов привлекают, как правило, уход Крыма из-под власти Киева и его присоединение к России, обострение противостояния на прочей украинской территории до уровня гражданской войны, антироссийские санкции Запада, сближение Москвы с Пекином и прочие важные аспекты переустройства евро-азиатского баланса сил. Именно с этих позиций рассматриваются отношения основных региональных игроков и внешних центров силы, включая США, ЕС, Россию, Турцию, Китай, Иран, Израиль, Саудовскую Аравию, Катар, Индию и Пакистан, а также НАТО и ШОС.

Автору приходилось и приходится комментировать попытки СМИ выявить сходство и различие между выборами президентов на Украине и в Алжире, Египте, Сирии, Израиле, а также парламентскими выборами в Ираке. Возникает ощущение, что сам по себе процесс выборов руководства страны – неважно, какой именно, – приобрел мистическое, сакральное значение. По крайней мере судя по вниманию, которое ему уделяют эксперты. Что далеко от реального значения этих выборов для судеб мира. Хотя для будущего конкретного государства и его отношений с внешним окружением действительно важно, кто именно находится у власти в той или иной столице.

Между тем реальные экономические, геополитические и военно-стратегические интересы великих держав, их сателлитов и союзников, как это всегда и было, для них главное, а демократия, в том числе на Украине, не более чем инструмент продвижения своих интересов в жизнь. О чем абсолютно открыто и честно говорит действующий президент Соединенных Штатов. Благо, стремление к популистской риторике и амбиции Барака Хуссейна Обамы заставляют его расставлять точки над «i» там, где предшественники скорее всего предпочли бы выражаться завуалированно.

Из всего, что сказано в последнее время представителями и хозяином Белого дома, можно сделать вывод о том, что единственной его целью является сохранение гегемонии США любыми средствами и любой ценой. Основными государствами, которые, по его мнению, в настоящий момент препятствуют этому, являются Россия и Китай. Точнее, до самого последнего времени основное внимание Вашингтона было направлено на Пекин и проблему его сдерживания как потенциальной сверхдержавы. Россия была не то чтобы полностью списана со счетов, но явно находилась на периферии американской стратегии.

Об этом, в частности, говорит выбор кандидатур послов Соединенных Штатов в Москве – по нисходящей, от профессионала экстра-класса Уильяма Бернса до невнятного, совершенно непонятно чем занимавшегося Майкла Макфола, оставившего пост ради разрешения семейных дел перед началом наиболее острого кризиса в американо-российских отношениях со времен холодной войны. Ситуация в Сирии показала, что с Россией нужно считаться, и явно вызвала в Вашингтоне раздражение по ее поводу, выразившееся в том числе в резко негативном отношении к Олимпийским играм в Сочи.

Автор склонен полагать, что обострение кампании против Януковича, закончившееся его отстранением от власти, было инициировано во время Олимпиады-2014 по тому же сценарию, в рамках которого августовская агрессия Саакашвили в Южной Осетии в 2008 году была приурочена к летним Играм в Пекине. Что напоминает о крайне скудном арсенале методов современного американского руководства.

Можно с уверенностью говорить о том, что все последующее никто в этом руководстве предположить не мог. Ни США, ни ЕС, ни НАТО, разумеется, не собираются втягиваться в новую «Югославию», которой обещает стать Украина. Россия также не горит желанием поддаваться на провокации, идя на новый «Афганистан» или «Вьетнам». Хотя ряд западных политиков из числа ветеранов проигранной Соединенными Штатами войны во Вьетнаме, наиболее ярким представителем которых является сенатор Джон Маккейн, это, несомненно, приветствовали бы.

Атака боевиков на российское посольство в Киеве, заявление главы украинского МИДа о возможности разрыва дипломатических отношений с Москвой, лоббирование Киевом на Западе введения жестких санкций против отдельных секторов экономики РФ и авантюра со строительством на границе линии укреплений, озвученная олигархом-губернатором Игорем Коломойским, призваны втянуть нашу страну в прямой вооруженный конфликт с соседним государством. Что напоминает худшие провокации времен холодной войны, несмотря на поддерживаемый дипломатами и политиками России и Запада диалог по украинскому кризису.

В то же время военное столкновение России с НАТО или даже одними только США вследствие развития ситуации на Украине, каким бы оно ни было, полностью исключено. Реакция Вашингтона на острейший кризис в Ираке, где отряды «Исламского государства Ирака и Леванта», до сих пор действовавшие исключительно на территории Сирии, внезапно захватили Мосул, Тикрит и ряд меньших, но стратегически важных городов в провинциях Анбар и Найнава, с угрозой развития наступления на Багдад и Киркук, свидетельствует об этом.

Несмотря на угрозу распада Ирака в самой краткосрочной перспективе и превращения суннитских районов этой страны в радикально-исламистское квазигосударство, куда более опасное для всего региона БСВ, чем Афганистан времен талибов, на поддержку Америкой хотя бы относительной стабильности или ее видимости на взрывоопасной территории Багдаду рассчитывать не приходится. Он скорее может положиться на Тегеран, чем на Вашингтон.

Штаты фактически бросили на произвол судьбы Нури аль-Малики, который при всей неоднозначности для Обамы его отношений с Ираном и отказа поддержать попытки свержения президента Башара Асада в Сирии был и остается продуктом реализации в Ираке американской стратегии продвижения демократии. Можно гарантировать, что для Петра Порошенко, Арсения Яценюка и Александра Турчинова США сделают еще меньше.

Подкоп под «Южный поток»

Совершенно ясно, что главной текущей задачей Вашингтона и Брюсселя является принуждение России к сохранению маршрута транзита газа в Европу именно через Украину. Это означает продолжение прямого и косвенного финансирования ее экономики за счет Москвы, притом что с военно-политической точки зрения она будет находиться исключительно в орбите Вашингтона и Брюсселя. Причем если «Северный поток», построенный с немалыми трудностями, действует и остановить транзит по нему нереально, то проект «Южный поток» торпедируется Еврокомиссией и Госдепартаментом всеми возможными методами.

Это значительно усиливает на политико-экономическом рынке роль потенциальных стран-транзитеров: Болгарии, Сербии и Турции, а также стран, поставки газа из которых, по мнению руководства ЕС и Соединенных Штатов, могут вытеснить хотя бы отчасти Россию с европейского рынка: Азербайджана и постсоветских республик Центральной Азии – в первую очередь Туркменистана. Давление Запада на Ашхабад и Баку с целью реализации проекта Транскаспийского газопровода (ТКГ) как части «Южного газового коридора» в мае-июне сего года может дать результаты в ближайшей перспективе.

Реанимация европейских планов по привлечению в потенциальную систему поставок в страны ЕС природного газа в обход России из Иракского Курдистана и Ирана также стоит на повестке дня – особенно с учетом наметившегося диалога Ирана с США. Именно эти планы, а не какие-либо уступки Тегерана лежат в основе декларируемого «сближения позиций сторон» на переговорах «Шестерки» по иранской ядерной программе.

Попросту говоря, Запад де-факто готов смириться с ядерным Ираном, как в свое время смирился с Индией и Пакистаном, в обмен на привлечение углеводородных ресурсов этой страны в ходе развития экономической войны Запада с Россией. Со стопроцентной гарантией Иран пойдет на это сближение. Благо, ослабление экономических санкций, восстановление объемов экспорта нефти и нефтехимической продукции, а также организация поставок на мировой рынок природного газа являются главными задачами президента Хасана Роухани.

Но это направление диверсификации поставщиков для Европы в отличие от ТКГ может быть развито максимум в среднесрочной перспективе. Причем при любом ходе событий в выигрыше останется Анкара, что значительно повышает акции на турецкой внутриполитической арене как правящей Партии справедливости и развития, так и ее лидеров – премьер-министра Реджепа Эрдогана и президента Абдуллы Гюля.

Роль Турции как одного из главных транзитных хабов современной мировой торговли углеводородами останется за ней вне зависимости от того, откуда будут нефть и газ, транспортируемые в Европу через ее территорию. Будь то углеводородное сырье из Ирана или стран Персидского залива, Северного Ирака или Прикаспия, Центральной Азии или России – если «Южный поток» придется вести в ЕС не через Балканы, а через Турцию, отказаться от ее услуг поставщики не смогут. Единственные альтернативы турецким планам – поставки российских ресурсов на Европу напрямую в обход Украины, в том числе через Крым, а прикаспийских – на восток, будь то Китай или афгано-пакистано-индийское направление.

В связи с этим любопытно проследить развитие событий вокруг Туркменистана, газ из которого (80 млрд куб.) в настоящее время поставляется почти исключительно в Китай (52%), Россию (24%) и Иран (22%). Развитие туркменского экспорта газа в КНР в настоящее время представляется наиболее вероятным. 31 мая была введена в строй ветка С газопровода «Центральная Азия – Китай» протяженностью 1830 километров, проектной пропускной способностью 25 миллиардов кубометров газа в год (10 млрд из Туркменистана, 10 млрд из Узбекистана и 5 млрд из Казахстана), строительство которой началось в 2012-м. Ветки А и В были сданы в эксплуатацию в 2009 и 2010 годах. По ним из Туркменистана в КНР ежегодно поставляется 30 миллиардов кубометров природного газа.

На протяжении длительного времени Катар лоббировал строительство трансафганского трубопровода Туркменистан – Пакистан (с перспективой продления до Индии), гарантируя его безопасность на афганской территории, а также кредитование проекта ТАПИ. В то же время Анкара, которая в случае реализации этой идеи теряет шанс на сотрудничество с Ашхабадом по транзиту газа в ЕС, ведет активную деятельность по осложнению проекта. Через турецкий контингент ISAF и «команды по восстановлению», распространяя среди афганских туркменов и узбеков пантюркизм, она наращивает влияние «на местности».

Одновременно срывом катарского проекта занимается Саудовская Аравия, исходя не столько из экономических, сколько из политических соображений: противостояние между Дохой и Эр-Риядом достигло уровня прямых военных действий, которые поддерживаемые ими исламистские группировки ведут «по доверенности». В Ливии, Сирии, Ливане, Ираке и других странах БСВ у «ваххабитского тандема» идет взаимная борьба на уничтожение. ИГИЛ и «Братья-мусульмане» в данном случае – креатура Катара, сирийская «Джабхат ан-Нусра» и другие группировки, близкие к «Аль-Каиде», поддерживаются Саудовской Аравией.

В этой связи следует обратить особое внимание на ваххабизацию севера Афганистана, которую саудовские эмиссары ведут от Герата до Мазари-Шарифа и точечно в других частях этой зоны. Оттуда по маршрутам автомобильных грузоперевозок (стандартная саудовская практика) на протяжении ряда лет шла и идет инфильтрация ваххабитских ячеек в туркменский Прикаспий.

До самого последнего времени граница Туркменистана с Афганистаном была мирной: Ашхабад отправляет афганским туркменам продовольствие, медикаменты и учебные принадлежности, в регионе работают туркменские врачи, туда практически бесплатно поставляется электроэнергия. В то же время весной 2014 года туркменские пограничники были без причины атакованы с афганской территории, со стороны провинций Багдис и Фарьяб (возможных зон строительства ТАПИ) представителями салафитских джамаатов местных туркмен и понесли потери личного состава.

Известно минимум о двух инцидентах. Первую атаку совершила в ночь на 27 февраля группа боевиков движения «Талибан» из селения Тор Шейх провинции Бадгис под предводительством Абдуллы Мовлави. Вторую – 24 мая группа под командованием Гулам Дестегир Топана с территории провинции Фарьяб. При этом МИД Туркменистана первую атаку игнорировал, а вторую признал, выразив Кабулу протест. Единственное объяснение происходящего – «намек» Ашхабаду на необходимость отказаться от ТАПИ в пользу ТКГ.

Отметим, что реализацию этого проекта осложняют как жестко отрицательная позиция Москвы и Тегерана, возражающих против строительства газопровода, который пройдет по дну Каспийского моря без согласия всех прибрежных стран, так и сложные личные отношения президентов Ильхама Алиева и Гурбангулы Бердымухамедова.

Отчасти эта проблема имеет под собой объективную основу: не завершены конфликты Баку и Ашхабада по месторождениям «Кяпаз» («Сердар»), «Чираг» («Осман») и «Азери» («Хазар»). В южной акватории Каспия Иран и Азербайджан оспаривают принадлежность морской нефтедобывающей структуры «Араз» – «Алов» – «Шарг».

На протяжении ряда лет Туркменистан фактически саботировал сотрудничество с Азербайджаном в рамках ТКГ. Однако весной этого года ситуация кардинально изменилась под давлением Турции, США и ЕС. Сама подготовка соглашения о строительстве ТКГ велась с 2011-го. В конце 2013 года оно было передано правительствам Азербайджана и Туркменистана.

Согласование деталей по анонсированию политической части соглашения о ТКГ было проведено высшим руководством Туркменистана, Турции и Азербайджана в турецком Бодруме, на саммите тюркоязычных стран (ССТГ). Президент Туркменистана, который не является членом этой организации, был там почетным гостем.

Обсуждение проекта продолжится на Центрально-Азиатском газовом форуме 25–26 июня в Алма-Ате. В случае принятия политического решения подписание договора о строительстве должно состояться 29 июня в резиденции туркменского президента Бердымухамедова на прикаспийском курорте Аваза – в день его рождения.

ЕС проект ТКГ необходим – его продвигает лично глава Еврокомиссии Жозе Мануэл Баррозу. От имени США в настоящее время в Туркменистане действует заместитель помощника государственного секретаря по делам Южной и Центральной Азии Фатема Сумар. Инфраструктура для переброски газа с юга Туркменистана до побережья Каспия (трубопровод «Восток-Запад») будет готова в 2016 году. Труба пройдет от месторождения Галкыныш на востоке до станции Белек на западе страны.

По маршруту Тенгиз (Казахстан) – Туркменбаши (Туркмения) – Баку (Азербайджан) – Тбилиси (Грузия) – Эрзурум (Турция) планируется ежегодно транспортировать в страны ЕС 20–30 миллиардов кубометров газа. Газопровод Баку – Тбилиси – Эрзурум уже функционирует.

Специфической особенностью текущего момента является лоббирование, призванное убедить Туркменистан отказаться от экспорта газа в КНР в пользу западного направления по аналогии от его отказа от транспортировки газа на Россию через Прикаспийский газопровод, идущий по территории Казахстана. В частности, турецкое руководство утверждает, что после заключения соглашения о поставках газа между Россией и Китаем Пекину туркменский газ более не будет нужен.

Это чрезвычайно далеко от истины. Туркменскому производителю конкуренция в КНР грозит лишь в сфере ценообразования даже в случае строительства газопровода «Алтай» из Западной Сибири, к которому неоднозначно относятся в руководстве РФ. Риски, связанные с реализацией проекта «Алтай», учитываются «Газпромом» и Министерством энергетики России. По Генеральной схеме развития газовой отрасли РФ окончательное решение по нему будет принято после проведения технико-экономического обоснования строительства.

К 2020 году потребление газа в КНР может превысить 200 миллиардов кубометров при собственной добыче в 120 миллиардов. То есть Китай будет импортировать около 80 миллиардов кубометров газа в год. Как следствие поставщики газа из России и Центральной Азии начнут конкурировать на китайском рынке не друг с другом, а с производителями СПГ, импортируемого КНР из Австралии, Индонезии и Катара.

Как бы то ни было, ТКГ призван осложнить или торпедировать строительство российского трубопровода «Южный поток». Причины этого не связаны с экономикой – они лежат в чисто политической плоскости. Причем лоббирование проекта ТКГ и его подготовка начались задолго до украинского кризиса и ни в коей мере с ним не связаны. Скорее этот проект иллюстрирует реальное отношение к кооперации с РФ со стороны Запада, который, используя его по необходимости, не упускает возможности осложнить положение и России, и Китая.

Евгений Сатановский, президент Института Ближнего Востока