О национальной идентичности в СССР и на Украине.

Часто приходится слышать, что русские, украинцы и белорусы, в СССР, мало интересовались своей национальностью, не задумывались о ней. Это, отчасти, верно, но нельзя сказать, что они совсем никак себя не идентифицировали, не отличали от других народов союза, или друг от друга. Идентифицировали и отличали. Остановлюсь на этом подробнее.

Русские, белорусы и украинцы, в СССР, обладали тройной идентичностью: 1.Советской, 2.Общерусской, 3.Территориально – этнической.

1.Советская идентичность осознавалась всеми гражданами СССР, по отношению к жителям иностранных государств: немцам, полякам, французам, китайцам и другим. Советская идентичность и советский патриотизм проявлялись в гордости за достижения своей страны, в науке, культуре, спорте и т.д. Особенно наглядно советский патриотизм проявлялся в спорте, в котором граждане союза, независимо от своей национальной принадлежности, «болели» за «наших» хоккеистов, футболистов, фигуристов, легкоатлетов, шахматистов и представителей других видов спорта.

2.Свою общерусскую идентичность русские, белорусы и украинцы ощущали и осознавали по отношению к гражданам СССР, неславянского происхождения. Хорошо помню время своего пребывания в рядах советской армии (1973-1975 годы). В моей части, вместе со мной, служили и русские, и украинцы, и белорусы, и все они позиционировали себя русскими, по отношению к своим сослуживцам: армянам, грузинам, азербайджанцам, узбекам. Лишь по отношению друг к другу, они могли позиционировать себя, как русских, украинцев и белорусов.

3.Территориально – этническая идентичность русских, украинцев и белорусов ощущалась и осознавалась, по отношению друг к другу, кроме армии, и в гражданской жизни. Но эта идентификация носила, главным образом, территориальный характер, определялось местом проживания, и мало была связана с языковыми и культурными предпочтениями. Особым, украинским, не русским этносом ощущали и осознавали себя, в основном, жители западной Украины, по понятным причинам, связанным с дерусификацией этого края поляками и австрийцами. Когда же, во времена горбачевской перестройки, на Украине появилось национальное, украинское движение "Рух", в центре и на юго-востоке республики оно воспринималось, как явление экзотическое, наподобие кришнаитов или "Белого братства".

После распада СССР, советская идентичность, за отсутствием единой страны, перестала существовать. (До сих пор, впрочем, встречаются люди, называющие себя «советскими»).

Тут же, в новообразованном украинском государстве, по инициативе властей, был запущен процесс дерусификации населения, создания особой украинской нации. То, что этот процесс губителен для Украины, мне было очевидно с самого начала. Я утверждал, в общении со знакомыми, что ветка, отломанная от дерева и посаженная в землю, никогда не станет самостоятельным, плодоносящим растением, сколько ее не поливай, а быстро засохнет. Так, собственно, и случилось в жизни; ветка украинской государственности, после его образования, стала постепенно засыхать. Износ и разрушение советской инфраструктуры, сокращение производства, деградация науки, культуры, образовательной системы, общественной морали закономерно закончились таким состоянием украинского государства, когда оно уже не способно существовать без внешней помощи, как самостоятельный организм. Творческий потенциал русской Украины постепенно исчерпал себя и сошел на нет, в украинской Украине.

Почему же такой результат был неизбежен?

Дело в том, что русская идентичность для большинства жителей Украины всегда была не придуманной, а естественной, истинной идентичностью, коренящейся в реальной истории. Напротив, украинская (не малорусская) идентичность была вторичной, дополнительной, относительно поздней (появилась в конце 19 века) и достаточно популярной она стала лишь после создания УССР. Попытка уничтожить русскую идентичность и заменить ее украинской идентичностью столкнулась с большими проблемами и привела к плачевному результату.

Невозможным оказалось основать украинскую идентичность на этническом фундаменте, так как в имперской, урбанизированной Украине, этносы давно уже перемешались. Русский язык и общерусская культура, преобладающие в крупных мегаполисах центра и юго-востока Украины, не позволили основать украинскую идентичность на культурном фундаменте. Православная вера, ее святые и святыни, общие с Россией, также не могли способствовать появлению особой украинской идентичности.

Очень трудным оказалось основать украинскую идентичность на базе истории Украины, по причине отсутствия в прошлом самостоятельной украинской государственности. Государство, недолго просуществовавшее в гражданскую войну, под прикрытием немецкого «зонтика» и сразу рухнувшее по уходу немцев, выглядит слишком убого, несмотря на попытки украинских историков придать ему какую-то значимость. Трудно использовать для основания украинской идентичности и историю древней Руси, названной, относительно недавно, «Киевской» Русью. Ничего украинского в древней Руси не было: ни имени, ни языка, ни этноса. И хуже всего то, что у Украины фактически нет своих, отдельных от России, достижений и побед, отдельных святых, государственных деятелей, полководцев, героев. Все великие люди Западной Руси (Украины) "работали" на общерусскую государственность и культуру. За отсутствием героев, идеологам самостийной Украины приходится изыскивать их среди одиозных персонажей прошлого, провалившихся неудачников, прославившихся лишь кровавыми преступлениями или предательством. Понятно, что объединить страну и создать новую идентичность, с помощью таких "героев", невозможно.

И произошло нечто страшное. Лишив миллионы русских людей русской идентичности, руководители Украины не смогли (и не могли!) привить им украинскую идентичность. Миллионы русских людей утратили свое русское имя, свои исторические, религиозные, культурные корни, превратились в манкуртов. Манкурту же, легко внушить что Россия – чужое государство, что каноническое православие – чужая религия, что героями Украины являются Мазепа и Петлюра, что Украина это Европа, все, что угодно. Утратившему русскую идентичность манкурту, легко привить русофобию, но ему невозможно привить украинский патриотизм, ибо у манкурта нет украинской идентичности. Манкурт может быть только псевдопатриотом, фетишистом, по отношению к государственным символам, но он не способен, ни к творческому труду, на благо своей страны, ни к самопожертвованию во имя нее.

Подводя итоги, можно сказать, что в результате проводимой на Украине, в течение четверти века, политики, мы имеем полуразрушенное государство, покидающую его, талантливую молодежь, нищих пенсионеров, полную зависимость от МВФ и других спонсоров, разгул деструктивных элементов, всеобщее разочарование и уныние.