Человек, которого американцы считали живой обезьяной

4 1651

Ранним весенним утром пигмей Ота Бенге отправился на охоту. Когда он вернулся домой, то обнаружил, что все его племя истребили белые люди.

24 летнего туземца приказал схватить американский миссионер Сэмюэль Филлипс Вернер. Ста сорока сантиметрового Бенге, весящего сорок пять килограмм, посадили в клетку для диких животных. В ней его и отправили в американский город Сент-Луис на всемирную выставку 1904 года.

Там «дикаря» вместе с обезьянами показывали публике. На табличке «украшающей» клетку Бенге было написано:

«Живой образец переходного эволюционного вида между обезьяной и человеком».

В 1906 году вместе с макаками, орангутангами, гориллами и шимпанзе его демонстрировали на выставке «обезьяньего зоопарка» в Нью-Йорке.

СМИ США пестрели заголовками:
«Ота Бенге» полуобезьяна-получеловек».

Вначале доброму пигмею, после закрытия зоопарка устроители разрешали гулять по территории, кормить животных и чистить клетки, но затем заставили день и ночь проводить взаперти в вольере.

Местная негритянская община, возмущенная издевательством над человеком, добилась освобождения Бенге из зоопарка. Ота переодели в цивильную одежду и обучили английскому языку. Он мечтал вернуться домой, но его планам помешала начавшаяся I мировая война. В итоге Бенга замкнулся в себе, и перестал общаться с людьми.

В 1916 году тоскуя по далекой родине, 32-летний пигмей покончил жизнь самоубийством

Мильша. Потомки служивых людей XVI-XVII в., Курская губерния

Мильша. Потомки служивых людей XVI-XVII века Курская губерния (Курская и Белгородская области). "Я обязательно вернусьВернусь зеленою листвойДождем тебя слегка коснусьА может радуг...

Мильша. Засечная черта. История Курска

Мильша, Засечная черта. История Курска«А мои ти куряне сведомы (бывалые) кмети (воины), под трубами повиты, под шеломы взлелеяны, конец копья вскормлены, пути им ведомы, яруги им знаемы...

Обсудить
    • Dan
    • 24 июля 2021 г. 11:03
    Белые люди, Плятт (пауза) Ростислав!!!
  • Это ужасно. Однако, история знает ещё более вопиющие случаи надругательства над людьми и животными. В том же самом, 1904 году, раненый на русско-японской войне ротмистр Ничипорук, уходил от преследовавших его самураев уссурийской тайгой. И однажды, на одном безымянном, заросшем тысячелетними лиственницами горном перевале, ему навстречу вышло существо. Рваная ушанка на голове, ватные брюки неопределённого фасона и совершенно допотопный компас на толстой, корабельной цепи, волочащийся сзади. В руках существо держало старинный мушкет, поросший от времени колодезным лишайником. - "Ты кто?!" - задал резонный вопрос Ничипорук, - "не самурай, часом?!" - "Нет" - грустно ответило существо, - "Я - Миша. Давно брожу я по тайге. Многое повидал, а многое не повидал. Но пришла моя пора и надо мне идти в мир. Так сказали мне головы Чокки-Йокки, танцующие на туманном пеньке баомарта." - "Слушай, чувак!" - сказал ротмистр, в голове которого сложился довольно рискованный, но не лишённый разумности план - "А ты меня выведи к Петербургу. Я тебя не забуду. Пропитание обеспечу!" - "К Петербургу? Это можно," - сказало существо Миша и повело ротмистра Ничепорука по тайным тропам и секретным направлениям... Не прошло и полугода, как раненый ротмистр, потерявший за время пути много крови, но подкармливаемый существом Мишей разными интересными кореньями, стоял на Петроградской стороне, держа Мишу на поводке, и звонил директору Санкт-Петербургского, его Императорского Величества Зоосада. Надо ли говорить, что через полчаса, не более, бедный Миша уже сидел в тесном вольере и грыз морковные очистки. А на решётке, с внешней её стороны, красовалась фанерная табличка, гласившая: "Существо Миша. Переходная стадия от медведя к сибирскому крестьянину. Просимъ публику в разговоры не вступать, папиросы не предлагать!" И сидел Миша в клетке, играл сам с собой в домино, чистил мушкет и следил за стрелкой компаса, пока не настал 1917 год. Рухнули темницы, передохли птицы, вытянулись лица, начиная злиться. И понял Миша, что наступает его день. Подошёл он к решётке, просунул голову между прутьев, и закричал: -"Да здравствует Февральская революция! В борьбе обретёшь ты право своё!" И вот, видит Миша, бежит к нему ротмистр Ничепорук. На груди красный бант, а в руках триколор и ключи от вольера. Встретились старые друзья, обнялись. Миша тут же простил ротмистра, а ротмистр дал Мише триколором помахать и папирос отсыпал. И нова разошлись их пути. Ротмистр прошёл всю Гражданскую. Повоевал и за красных, и за белых. Был у Махно начальником тыла, но когда понял, что тыла у батьки нет, перестал быть начальником тыла и ушёл служить в привычную ему Манчжурию к набиравшему силу барону Унегерну, где стал использоваться в качестве коня. Во время очередной атаки на врага, у ротмистра открылись старые раны и он, измождённый совокупностью физического износа и неимоверной жизни, был погребён со всеми надлежащими почестями рядом с туманным пеньком баомарта. А Миша, осенью того же года, как только затихли раскатистые залпы Авроры, взвалил на плечо свой верный мушкет, проверил компас и пошёл в тёплые страны. Последний раз его видели в Ашхабаде, в 1922 году. Он сидел у чайханы, в окружении молчаливых учеников и пел удивительную песню о премудростях Аллаха. Звали его на тот момент Миха Рик ван Заде...
  • Жаль парня :exclamation: