Пулями пробита наша ДНК…

Под таким названием в 1999 году журнал «Знание – сила» напечатал сенсационную статью московского журналиста Никиты Максимова. В ней говорилось, что согласно изысканиям ученых, огнестрельные ранения искажают генетический аппарат человека.

– В результате пулевого ранения на организм влияют такие же факторы, как и при ножевом ранении, только их масштаб существенно отличается, – писал Максимов. – Ученые предполагают, что воздействует стресс и энергия пули на организм человека, вызывают какие-то изменения в его ДНК…

Конечно, такой вывод вызвал весьма острую реакцию. Хотя бы потому, что наша страна прошла через множество войн, были периоды, когда в стране было трудно отыскать не покалеченного мужчину. Продолжаем воевать мы и поныне – вспомните хотя бы Афганистан и чеченские войны. И если все обстоит так, как полагают исследователи, то, глядишь, через какое-то время в людском роду начнут появляться мутанты, имеющие, например, четыре головы и восемь рук – так сказать, запас на всякий случай.

Но может быть, все-таки мутантные изменения все еще накапливаются? Ведь наш геном все еще остается большой загадкой для исследователей, досконально исследована лишь его небольшая часть.

Как бы то ни было, согласно исследованиям специалистов из Института психологии получается, что коэффициент интеллекта Ай-Кью у жителей России в среднем меньше, чем у жителей США или других стран Западной Европы. Возможно, что пулевые ранения косвенным образом влияют и на интеллект.

Правда, и тут можно предположить множество объяснений, кроме воздействия пуль. И сами тесты не так уж хороши, и наша публика к ним не привыкла, и на генофонд отрицательно влияли многие другие факторы – скажем, наша интеллигенция была практически полностью выбита или оказалась в эмиграции в результате действий советского правительства в 20—60-е годы.

Тем не менее, комментируя эти факты, член-корреспондент РАН Ю.Г. Шапошников сказал, что накопленные факты свидетельствуют: человечество идет к своему финалу, если не изменит тип своего поведения в ближайшем будущем.

Примерно такой же точки зрения придерживается руководитель российского проекта «Геном человека» кандидат медицинских наук Е.П. Ширяев. В человеческом организме все системы взаимосвязаны, полагает он. Ранение, к примеру, в ногу, обязательно влечет изменения в работе печени, почек, нервной системы и так далее. К примеру, продукты распада тканей от раны попадают в кровь, фильтруются почками, которые из-за этого работают с повышенной нагрузкой и, как следствие, быстрее изнашиваются.

В некоторых случаях изменения могут происходить даже на более микроскопическом уровне – клеточном или даже генном. Хирурги, особенно военные, знают, что при пулевых ранениях в любых тканях человеческого организма возникают четыре зоны. Первая – это зона полного разрушения тканей, пулевое отверстие. Вокруг – зона некроза, где травмированные и обожженные ткани отмирают. Самая последняя – это зона реактивного отека тканей.

Так вот: между отечными тканями и зоной некроза существует еще одна – молекулярного сотрясения, о существовании которой генетики узнали совсем недавно. Именно здесь и происходит образование клеток с измененными свойствами. Они здоровы, продолжают функционировать, но при этом представляют собой совершенно новые образования с доселе неведомыми, измененными свойствами.

Как правило, такие изменения оказываются негативными. Самое первое, что происходит со всеми ранеными – у них резко снижается иммунитет. Вспомните хотя бы героя повести Виктора Астафьева «Пастух и пастушка». Он умер после довольно легкого ранения, потому что просто устал жить.

Писатель-фронтовик ничего не выдумал. Медицинская статистика показывает, что среди раненых в шесть раз выше смертность от осложнений гриппа. Раньше на этот факт не обращали особого внимания. Считалось, что рана, как и любая болезнь, попросту ослабляет человеческий организм. Лишь недавно ученые выяснили, что вирусные осложнения не зависят от давности полученного ранения и даже от степени его тяжести. Если в вас стреляли хоть двадцать лет назад и попали всего-то в мизинец на ноге, то все равно ваши шансы умереть от гриппа выше, чем у «необстрелянного» соседа или брата. Иначе как клеточными изменениями этот факт не объяснить, ведь прямые последствия ранения – травма, отек, воспаление лимфоузлов или даже заражение крови – давным-давно прошли.

В медицинской литературе также описан случай с советским разведчиком времен Великой Отечественной войны. После ранения он приобрел способность различать кожей малейшие колебания температуры с невероятной точностью. Этот уникум мог с закрытыми глазами определить, сколько вокруг него сидит людей – только по тепловому излучению, которое он улавливал ладонями. Точно так же этот человек мог ходить по минным полям, кожей ног чувствуя разницу температур между землей и минами, обходя опасные участки стороной.

Происходят определенные изменения и с психикой. Скажем, известны случаи, когда человек менял свои привычки до такой степени, что можно сказать: до ранения и после – это два абсолютно разных индивидуума.

«В статистической массе пулевые изменения наследуются – это однозначно, – полагает Ширяев. – Однако эти изменения весьма невелики. Половые клетки гораздо сильнее защищены от внешних воздействий, чем все прочие, в противном случае человечество принципиально менялось бы с каждым новым поколением. Однако “частые пулевые мутации” все же способны передаваться половым клеткам, а значит, и наследоваться».

Вот, например, повышенная агрессивность – это частое последствие пулевого ранения. Если принять эту теорию, то легко объяснить агрессивность чеченцев, склонность их к войнам. Они ведь воюют с давних времен. За два последних века в роду каждого нынешнего чеченца был не один и не два раненых – вот и накапливается генетическая агрессивность.

Справедливости ради надо сказать, что иной точки зрения придерживалась известный генетик Раиса Берг, в свое время вынужденная эмигрировать из России в Париж. Она полагала, что в эксперименте, который описал Максимов, не были учтены многие факторы. В частности, когда исследовали клетки печени крыс, которым во время экспериментов наносили раны, а также плазму крови людей, перенесших те или иные ранения, то не были достаточно обследованы пациенты контрольной группы.

Не указано время, прошедшее между ранениями людей и взятием у них контрольных проб крови, неизвестно производился ли анализ лимфоцитов у их родственников, не претерпевших таких ранений. А при описании опытов на крысах ни словом не упомянуты контрольные наблюдения над ближайшими родственниками подопытных животных.

Между тем выявление мутагенного агента – дело весьма непростое. С этим, например, столкнулись американцы, попытавшиеся исследовать влияние на хромосомный аппарат радиоактивного излучения во время бомбардировки Хиросимы и Нагасаки. При контрольных обследованиях родственников, подвергшихся радиоактивному воздействию людей, они обнаружили, что хромосомы и тех людей, что не были под бомбами, несут огромный груз мутагенных изменений, накопленных за предыдущие поколения. И на этом фоне теряется даже такое мощное воздействие, как радиационное. А ведь пулевое ранение наносит куда меньший вред организму; шансов выжить при пулевом поражении у организма куда больше, чем при радиационном облучении.

«Так что вряд ли ДНК, пробитая пулей, сможет привести когда-либо к мутантным изменениям, – полагала Берг. – Над нами больше властвует естественный отбор, а также многочисленные аварии, связанные с производством и испытаниями ядерного оружия, выбросы химических веществ…»

«100 великих тайн медицины», Станислав Николаевич Зигуненко, 2013г.