Ледокол «Красин»

Интересное дело, многие уж забыли, кто такой был Красин, а вот ледокол, носящий его имя и построенный еще в начале прошлого столетия, все еще остается на плаву.

Откуда у корабля такое долголетие? Чем он знаменит?

В начале Первой мировой войны, когда военные грузы, поставляемые России союзниками по Антанте, и обратный поток стратегического сырья пошел через Архангельск, а также новый порт Мурманск, судоходству в полярных водах сильно мешало отсутствие ледоколов. Поэтому в 1914 году за границей приобрели и заказали несколько ледоколов среднего тоннажа. Но их модности оказалось недостаточно.

Тогда, в 1916 году на британской верфи «Армстронг-Уитворт», что в Ньюкасле, по российскому заказу построили крупный ледокол «Святогор», названный в честь былинного богатыря. За основу взяли проект знаменитого «Ермака», основательно модернизировав его. В итоге новое судно было больше и сильнее предшественника.

Шпангоуты разместили с интервалом в 305 мм, толщина ледового пояса в носовой части достигала 31,7 мм, а в остальных – 25 мм. В районе двойного дна устроили балластные цистерны, кроме того, ледокол оснастили еще креновыми и дифферентными системами, чтобы судно не затирало во льдах.

На жилой палубе разместили кубрики матросов, каюты офицеров, лазарет, бани, два камбуза, кают-компании и столовые. В носовой части находился грузовой трюм, за ним возвышалась надстройка с двухэтажным мостиком и 31,5-метровой мачтой с прожектором. Другой мостик, открытый, был в корме.

На палубе, по бортам, смонтировали паровые краны, служившие для погрузки угля (полный запас 3200 т) и спуска шлюпок. Силовая установка состояла из 10 котлов, вырабатывавших пар для трех машин тройного расширения, и пары электрогенераторов.

В январе 1917 года «Святогор» пришел в Архангельск, но поработать ему уже толком не пришлось. Первого августа 1918 года по распоряжению революционных властей его вместе с пароходами «Микула Селянинович» и «Уссури» затопили на фарватере Северной Двины, чтобы не пропустить вверх по течению боевые корабли интервентов.

Однако жертва во многом оказалась напрасной. В том же месяце англичане подняли столь ценное судно, починили, водрузили свой флаг и угнали в Норвегию. Став британцем, бывший «Святогор» летом 1920 года участвовал в спасении затертого в Карском море парохода «Соловей Будимирович».

Тем временем советское правительство стало настаивать на возвращении англичанами российских судов. Немалую настойчивость проявил при этом полпред РСФСР в Великобритании (одновременно и нарком внешней торговли) Леонид Красин. Выплатив 30 тыс. фунтов стерлингов «за хранение» судна, он добился того, что 8 сентября 1921 года ледокол прибыл в Петроград.

Там его переименовали в «Красин» и передали Мортрансу. Несколько лет ледокол проработал в Финском заливе, а в июне 1928 года получил необычное задание. Стало известно, что, возвращаясь после полета к Северному полюсу, потерпел аварию итальянский дирижабль «Италия». И «Красину» поручили спасти уцелевших после крушения аэронавтов.

На ледокол погрузили всевозможные припасы, самолет летчика Б. Чухновского, и 15 июня капитан К. Эгги вывел судно в море. Поход оказался крайне тяжелым – достаточно сказать, что даже столь мощный корабль потерял лопасти одного гребного винта и повредил руль во льдах. Тем не менее итальянцев выручили, а на обратном пути помогли еще и команде немецкого парохода «Монте Сервантес», на борту которого были 2500 человек, в основном, туристов. Причем на «Сервантесе» пришлось заделывать пробоины и откачивать из отсеков воду.

Потом «Красин» приблизился к архипелагу Земля Франца-Иосифа, на самом крупном острове Земля Георга водрузил советский государственный флаг и оставил продовольственный склад.

За этот поход ледокол одним из первых в стране был награжден орденом Трудового Красного Знамени. Получили правительственные награды и многие из участников похода.

В 30-е годы судно начало работать на трассе Северного морского пути. Так, в 1932 году корабль под командованием капитана П. Пономарева зимой совершил плавание к Новой Земле. На следующий год именно «Красин» некоторое время опекал «Челюскина», о котором речь шла выше. Затем ледокол вернулся в Ленинград. Но, как только стало известно о начале челюскинской эпопеи, поспешил через Атлантику, Панамский канал и Тихий океан к «ледовому лагерю». Правда, «челюскинцев» к тому времени успели вывезти авиаторы, и «Красин» занялся привычным делом – проводкой караванов.

В 1937 году «Красин» участвовал в еще одной спасательной экспедиции – поисках самолета Н-209, на котором экипаж под командой Леваневского пытался в очередной раз совершить беспосадочный перелет из Москвы в США, но исчез где-то в бескрайних просторах Арктики…

С началом Великой Отечественной войны капитан «Красина» М. Марков, вместе с кораблем и командой находившийся на Дальнем Востоке, получил приказ отправиться из бухты Провидения в один из американских портов для ремонта и установки пушек и пулеметов. «Красин» пересек Тихий океан, после короткой стоянки в Сиэтле спустился вдоль американского континента на юг, миновал Панамский канал и вышел в Атлантику, где в то время вовсю свирепствовали немецкие подводные лодки. Тем не менее Марков сумел без приключений пересечь опасные воды и дойти до Балтимора, где ледокол основательно починили.

В феврале 1942 года обновленный «Красин» отдал якорь в канадском порту Галифакс, а оттуда перебрался в Глазго. Там на него поставили с дюжину трехдюймовых пушек и пулеметов, после чего он присоединился к конвою PQ-15. Переход оказался весьма рискованным – на глазах красинцев немецкие летчики и подводники потопили три транспорта с военными грузами. Им и самим не раз приходилось отбивать атаки с воздуха. Так что после прихода в Мурманск 16 моряков судна были не случайно удостоены правительственных наград.

В 1942–1943 годах «Красин» работал в Белом море. Ледовая обстановка была тяжелой, иной раз пробить путь не мог не только старенький «Ф. Литке», но и новейшие ледоколы советской постройки – «И. Сталин» и «А. Микоян». Тогда им на выручку приходил все тот же «Красин».

Потом судно опять-таки отправили по Северному морскому пути во Владивосток, где на Дальзаводе его вновь отремонтировали. И до конца войны он трудился там, где встретил ее начало, – в восточном секторе арктического пути.

После войны во время очередного осмотра специалисты пришли к выводу, что «Красин» пора модернизировать. И опять дальнее плавание – в Ленинград. Его поставили в док, заменили котлы и часть обшивки и в 1950 году передали Северному пароходству. Но там выяснили, проведенной модернизации явно недостаточно. И добились отправки «Красина» в Висмар. Инженеры и рабочие ГДР убрали надстройки и заменили их одной, как на новых ледоколах финской постройки. Новые котлы перевели на жидкое топливо, модернизировали мачты, переоборудовали жилые помещения на 160 человек. И когда 4 июня 1960 года судно пришло в Мурманск, ветераны смогли опознать «Красин» только по характерному корпусу с заваленными фори ахтерштевнями да надписи на борту.

Ледокол добросовестно прослужил еще 12 лет. Потом его передали Кольской геологоразведочной экспедиции в качестве плавучей электростанции. Отняли у заслуженного ветерана и имя. «Красиным» стал зваться одни из ледоколов новой постройки.

Ну, а чтобы хотя как-то избежать путаницы, старый ледокол стали величать «Леонидом Красиным». Похоже, его собирались вскорости списать «на иголки», да воспротивились ветераны, напомнившие, что именно в честь этого корабля названы мыс в Баренцевом море, залив и остров в Карском, гора на Земле Эндерби в Антарктиде.

Ныне ветеран «Леонид Красин» стоит в санкт-петербургском порту. Он вроде бы счастливо избежал разделки на металлолом, но… у города нет средств, чтобы сохранить его в качестве памятника. Между тем, согласитесь, этот корабль-рекордсмен куда больше заслуживает чести стать плавучим музеем, чем, скажем, та же «Аврора»…

Станислав Николаевич Зигуненко, «100 великих загадок истории флота», 2008г.