Всеволод Анисимович Кочетов родился 22 января 1912 года в бедной новгородской крестьянской семье.
В 1931 году закончив, ленинградский сельскохозяйственный техникум «парень от сохи» поехал агрономом в захудалый колхоз.
В годы войны он служил военным корреспондентом на Ленинградском фронте. После победы молодой ветеран решил посвятить всю свою оставшуюся жизнь неблагодарному писательскому мастерству.
В 1952 году он выстрелил с первым же своим романом «Журбины», написанным о простой рабочей семье из поколения в поколение строившей для Родины корабли.
В 1954 году Иосиф Хейфиц снял по «Журбиным» душевный фильм «Большая семья», и победил с ним на «Каннском кинофестивале» в номинации «Лучший актерский состав».
Посмотрев картину, Михаил Шолохов сказал, что до Кочетова никто из отечественных авторов не смог так талантливо по-дружески войти в простую советскую рабочую семью.
На волне читательского успеха Всеволода Анисимовича избрали ответсекретарем правления «Ленинградской писательской организации». Кочетов активно критиковал Михаила Зощенко, который кроме неполадок, нерадивых рабочих, и ленивых служащих сквозь призму своего творчества никого не видел. Рисуя советских людей уродцами наделенными кучей мерзостей, Зощенко десятилетиями шлепал пошлые пасквили, безбожно перевирая советскую действительность.
Кочетов явно перегнул палку, написав разгромную статью о творчестве лауреата трех «Сталинских премий» Веры Федоровны Пановой. Маститая писательница отмалчиваться не стала, а стуканув Хрущеву подняла на борьбу с прытким секретарем всю ленинградскую писательскую братию.
Поставив в вину Всеволоду Анисимовичу, что в своем новом романе, он под вымышленными именами в уничижающем виде вывел многих ленинградских литераторов, его не переизбрали в правление «Ленинградской писательской организации».
Вдогонку проигравшему в схватке Кочетову ехавшему в московском поезде ленинградские писателишки послали уничижительную телеграмму:
«На свете есть литературный дядя,
Я имени его не назову.
Все говорят, был праздник в Ленинграде,
Когда его перевезли в Москву».
В Москве Кочетов поочередно возглавлял «Литературную газету» и журнал «Октябрь». Он как мог, помогал молодым писателям, например, благодаря его стараниям и связям Шукшин получил не только московскую прописку, но и квартиру.
Всеволод Анисимович принципиально отказывался от спецпайков, пропусков в «200-ю секцию ГУМа», служебных машин и личных водителей.
В 1957 году писатель добился встречи с Хрущевым, на которой попытался объяснить генсеку, что кучка бумагомарак прикидывающихся писателями, мутит воду в советской литературе, продвигая и рекламируя ползучим методом прекрасную жизнь в англосаксонском мире.
В 1958 году в свет вышел новый роман Кочетова «Братья Ершовы». «Минкультуры» хвалил автора за правдивое отражение среды советского рабочего класса, и наотмашь бил за предвзятый подход к интеллигенции. «Товарищи от культуры» не понимали, как у автора так ловко получались поголовно хорошие рабочие и сплошь гниловатые интеллигенты.
На книгу внесшую сумятицу в советский литературный цех обратила внимание извечно вражеская для нашей страны газета «Нью-Йорк таймс». Вот что она писала в те дни, намеренно используя издевательскую стилистику: «Коммунистическая партия нашла книгу, которая ей понравилась, - «Братья Ершовы» Всеволода Кочетова. «Правда», партийная газета, опубликовала статью, которая рекомендует новый роман правоверным коммунистам. Утвержденная партией книга рассматривается как ответ Москвы на «Не хлебом единым»».
В 1962 году жаркие споры разгорелись вокруг нового романа Кочетова «Секретарь обкома», в котором автор показал борьбу честного коммуниста с коллегой подлецом из соседней области.
В негативном свете под фамилией Птушков перед читателями предстал поэт-приспособленец Евгений Евтушенко. Это о нем Иосиф Бродский, смело отстаивавший свое право на честное и неподкупное мнение сказал: «Если Евтушенко выступает против колхозов, я - ЗА».
Заведующий «Отделом культуры ЦК КПСС» докладывал в Кремль, что вокруг «Секретаря обкома» ведется самое настоящее «писательское побоище», одни газеты «Комсомолка», «Вечорка» поддерживают роман, другие «Литературка» и «Новый Мир» поливают его ушатами грязи.
В свою очередь Кочетов беспощадно критиковал главреда «Нового мира» Александра Твардовского за насаждение в послевоенной советской литературе кулацкой идеологии, и опаивание советской молодежи ядом пижонства, морализаторства и диссидентства.
Как показало время, Кочетов в одиночку сражавшийся против писательской шайки проповедовавшей «западные ценности» оказался тотально прав в выдвинутых им обвинениях.
На XXII съезде КПСС (17-31 октября 1961 года) романист смело обвинил руководство «Союза писателей СССР» в потере бдительности и предательстве жизненно важных интересов советских граждан. После этого выступления во враждебных автору советских СМИ началась его оголтелая травля.
Державший по ветру нос Солженицын состряпал грязный пасквиль «Случай на станции Кочетовка».
Михаил Ромм на одном из закрытых выступлений громко назвал Кочетова литературным хулиганом. Ромм просидевший всю войну в тылу назвал фронтовика Кочетова фашистом, мечтающим о сталинском культе личности.
Кочетова как последнего революционного писателя в СССР хвалили китайские критики, правда для него это одобрение из Поднебесной сыграло крайне отрицательную роль.
В конце марта 1965 года в «Правде» вышла разгромная статья в которой Всеволода Анисимовича обвинили в реанимации сталинизма, и незаслуженным оскорблениям им Солженицына, Бакланова, Симонова.
В последнем и самом мощном своем романе «Чего же ты хочешь?» (1969г.) Кочетов выступил против целенаправленного разложения здорового советского общества прогнившей западной «культуркой» и пропагандой чуждой советским людям концепции всеобщего благоденствия.
Интеллигентишки-борзописцы практически сразу стали лепить на роман пародии, в которых, например, говорилось, что автор нашумевшего романа «Братья Ежовы» (намек на раннюю книгу Кочетова «Братья Ершовы») преклоняется перед достижениями «Китайской Культурной Революции» продвигаемой ее отважными красными охранниками - хунвейбинами.
Газета «Нью-Йорк таймс» вновь разродилась гневной статьей, в которой герои нового романа Кочетова обвинялись в мечтах о возвращении сталинского времени. Отрицательные персонажи книги представлялись американцам героями антисталинистами, либералами, мечтающими о развале СССР.
Роман повально осудила московская и ленинградская интеллигенция, и поддержали рабочие коллективы двух столиц. В компетентные органы на Кочетова десятками посыпались доносы, причем старым чекистам порой казалось, что их писали люди с запачканными еще в 1937 году чернилами руками.
Всеволода Анисимовича огульно обвиняли в очернении советской молодежи, подготовке в стране почвы для реализации аналога «Китайской Культурной Революции», стравливании рабочего класса и интеллигенции.
Кочетова бы точно похерили, если бы о облаве на писателя Брежневу не рассказал его личный помощник по вопросам внутренней политики и давний друг Виктор Голиков.
За безжалостно травимого писателя заступился лауреат нобелевской премии по литературе Михаил Шолохов, вот что он написал в письме к Брежневу: «По литературным делам мне хотелось бы сказать об одном: сейчас вокруг романа Вс. Кочетова «Чего же ты хочешь?» идут споры, разногласия. Мне кажется, что не надо ударять по Кочетову. Он попытался сделать важное и нужное дело, приёмом памфлета разоблачая проникновение в наше общество идеологических диверсантов. Не всегда написанное им в романе – на должном уровне, но нападать сегодня на Кочетова вряд ли полезно для нашего дела. Я пишу об этом потому, что уже находятся охотники обвинить Кочетова во всех грехах, а – по моему мнению – это будет несправедливо».
По просьбе генсека ему прочитали роман, после чего позвонил Кочетову и сказал, что книга ему понравилась, он пообещал пригласить писателя в Кремль, но их встреча так и не состоялась. Говорили, что против «Чего же ты хочешь?» резко выступил Суслов, «серый кардинал» Кремля всегда оберегавший партийных старцев от поддержки любых радикальных мнений.
Травля Кочетова продолжилась со страниц маститых литературных газет и журналов. Евтушенко охал и ахал, сетуя на то что автор показывает прекрасную советскую молодежь как скопище жадных валютчиков, а прогрессивных поэтов обвиняет в написании стихов заказанных агентами ЦРУ. Больше всего пиита-приспособленца угнетал тот факт, что автор представил интеллигенцию на страницах романа матерыми духовными власовцами.
Простой советский народ быстро оценил роман Кочетова. В 1969 году предновогодние номера журнала «Октябрь», в котором печатался «Чего же ты хочешь?» невозможно было достать ни в киосках «Союзпечати» ни в библиотеках. Книгу тиражировали на советских светокопировальных, электрофотографических аппаратах, а то и просто переписывали от руки.
Однако давление на Кочетова не ослабевало.
4 ноября 1973 года на даче в Переделкино Всеволод Анисимович застрелился из наградного «Вальтера».
Кощееподобный Суслов лично завизировал текст некролога по Кочетову, нацарапав в углу издевательскую рекомендацию: «Не стоит провоцировать рост числа самоубийств в среде советских писателей.»
Скрывая радость от произошедшего события «Нью-Йорк таймс» опубликовала не грустный некролог на смерть последнего «сталиниста романиста».
«ЧАСЫ ИСТОРИИ»
Оценили 17 человек
19 кармы