Водка для бога ветров Борея

Во все времена моряки помимо почитания общепринятых богов официальных религий с особым трепетом относились к богам морей и океанов. Считалось, что «большие Боги» зачастую не понимают специфики морского дела, а потому не в силах помочь морякам в трудную минуту. Поэтому приходилось обращаться к своим более близким и «профессионально подготовленным» морским богам. Никакая агитация за слово Божье, наличие на кораблях священников, увещевания и репрессии не могли изменить сложившийся ход вещей.

Парадоксально, но в XV–XVII веках, когда по всей Европе неистовствовала инквизиция и неосторожное слово о Божьей сущности могло стоить человеку жизни, на бороздивших океаны судах, как и в былые времена, молились, читали заклинания и совершали самые вычурные ритуалы в честь языческих морских божеств. Вполне возможно, что инквизиция и пыталась что-то предпринять, но у неё ничего не получилось. Тогда успокоив себя тем, что отъявленные моряки-еретики находятся вдали от основной паствы, к тому же большинство из них вообще рано или поздно утонут, оставили морских бродяг в покое. Разумеется, периодически кого-то, не в меру усугубившего в портовом кабаке и во всеуслышание хулившего всех святых, хватали за шиворот, но это было скорее исключением, чем правилом.

Кому же и как молились моряки былых эпох?

Ещё древние финикийцы, жившие на восточном побережье Средиземного моря у подножия Ливанских гор и прославившиеся как отважные мореплаватели, установили два незыблемых обычая: один из них - освещение («крещение») нового судна при спуске его на воду, второй - обычай устанавливать на носу особые украшения. Финикийцы хорошо знали, что духи пучины с незапамятных времён враждовали с мореходами, и потому рисовали на бортах своих судов огромные глаза - считалось, что эти глаза высматривают духов. Обычай изображения глаз остался в странах Юго-Восточной Азии до наших дней.

И сегодня, как и многие тысячи лет назад, моряки всего мира крестят свои корабли, а на форштевне крепится эмблема корабля. И то и другое должно сделать корабль в первом случае более счастливым и удачливым, а во втором - узнаваемым морскими божествами.

Помните, в детстве на уроках истории мы смеялись над персидским царём Ксерксом? Ещё бы! Он приказал своим воинам «высечь море» за то, что оно разметало мосты, перекинутые персами через пролив Геллеспонт (ныне Дарданеллы). Этот поступок казался нам нелепым и глупым.

Однако, подойдя к этому курьёзу с позиций исторической психологии, можно увидеть, что поступок Ксеркса был более чем осмысленным. Конечно же царь понимал, что хлестать воду как таковую бессмысленно. Но давайте представим себе ситуацию: великий Ксеркс, властелин великой Персии, был преисполнен яростным желанием отомстить непокорным грекам за предыдущие военные неудачи своего отца Дария. Весной 480 года до новой эры для переправы из Азии в Европу персы построили понтонные мосты: один - при помощи «белого льна», другой - с помощью папирусных канатов. И этот титанический труд буря уничтожает за один день. Разумеется, что моральный дух у персидской армии после этого упал.

И Ксеркс устраивает настоящее демонстративное театральное действо, призванное поднять моральный дух войска. Тысячи людей растягиваются вдоль побережья и цепями хлещут непокорные воды, приговаривая: «О ты, горькая влага Геллеспонта! Так тебя карает наш владыка за оскорбление, которое ты нанесла ему, хотя он тебя ничем не оскорбил. И царь Ксеркс всё-таки перейдёт тебя, желаешь ты этого или нет. По заслугам тебе. Конечно, ни один человек не станет приносить жертв мутной и солёной воде». Таким образом, персидский царь сохраняет в глазах подчинённых свой имидж - мол, ни люди, ни силы природы не уйдут от царского возмездия.

Если вживую представить великолепную картину армии, которая хлещет море, то можно понять, почему сей поступок оказал такое психологическое воздействие на современников и навечно сохранился в истории. Даже имя Ксеркса стало ассоциироваться с «царём, который высек море».

Но не менее был в этом действе важен сакральный смысл ритуала. Недаром Геродот писал «о крайней суеверности» Ксеркса. Так, согласно легенде, ближайшему окружению царя даже якобы удалось отговорить его от похода против греков. Но уже на следующее утро Ксеркс изменил решение и рассказал, как ему явился во сне дух, произнёсший что-то вроде: «Царь ты али не царь? Не пойдёшь против греков, так и царём не долго продержишься». Впрочем, сон оказался, как говорится, «не в руку».

При этом, вне всяких сомнений, сечение моря имело ещё и некий древний ритуал, причём ритуал, который не мог позволить себе простой смертный, а мог сделать только равный богам, так как побиение моря было явным вызовом самим богам. Вспомним, что в античное время стихии обожествлялись, да и сами персидские цари приравнивались к богам. Таким образом, один бог (Ксеркс) как бы отомстил за обиду другому богу (богу моря). Казалось бы, что экзекуция помогла. Мосты были снова возведены, и армия персов хлынула в Европу. Но боги оскорбились за своенравие Ксеркса, и море отомстило ему за богохульство знаменитым разгромом персидского флота в Саламинском проливе…

Очень древним и сильным по своему эффекту, но чрезвычайно жестоким был обычай принесения жертвы морскому богу в надежде на его милость. Мифы, предания и легенды донесли до нас немало фактов об этом беспощадном ритуале.

Уже упоминаемый нами персидский царь Ксеркс после неудачного для него Саламинского сражения отправился к Геллеспонту на корабле. Едва отойдя от берега, он попал в жестокий шторм. Ветер и волны всё усиливались, а корабль был переполнен свитой.

- Что нам делать? - спросил царь кормщика.

- У нас слишком много людей, и мы можем опрокинуться! - ответил тот.

- Может, выкинуть за борт гребцов-финикийцев, а на их место посадить моих вельмож? - подумав, подозвал к себе кормщика Ксеркс.

- Это не улучшит, а ухудшит наше положение! - отвечал тот. - Ваши приближённые совершенно не умеют слаженно грести, а этому искусству за несколько минут не научишь!

Ксеркс повернулся к своим испуганным подданным:

- Персы! Теперь вы можете доказать свою любовь к царю! От вас зависит моё спасение! Умилостивите морского бога!

Исполняя волю монарха, вся свита бросилась в волны, и корабль был спасён. Было ли на самом деле всё именно так, сказать сегодня трудно. Но так, по крайней мере, гласит легенда. Впрочем, вполне возможно, что свитских просто-напросто выбросили за борт, вовсе не спрашивая при этом их желания. Когда же все опасности остались позади и Ксеркс сошёл на берег, первое, что он сделал, - пожаловал кормчему золотой венец за собственное спасение и тут же распорядился отрубить ему голову за то, что тот погубил столь много жизней знатных персидских вельмож.

Не чем иным, как принесением себя в жертву, было прыгание с ладьи в пучину знаменитого нашего соотечественника мореплавателя и гусляра Садко. Как не вспомнить здесь и не менее известного казачьего атамана Степана Разина, который поступил более кардинально. В жертву реке Волге он выбросил в её волны персидскую княжну, исполнив тем самым древний ритуал.

Не чем иным, как красивым анахронизмом былого морского язычества, является столь популярный сейчас праздник Нептуна - древнеримского морского божества. Обряды крещения с океаном, преображённые в настоящее время в праздник Нептуна, при пересечении экватора или просто в праздники Нептуна для отдыхающих в санаториях и детей в летних лагерях, имеют давнюю историю. Долгое время этот праздник был недоступен большинству людей, так как праздновался моряками только при пересечении линии экватора, вдалеке от представителей церкви. Интересна история происхождения праздника Нептуна, отмечаемого и в наши дни на всех кораблях, пересекающих экватор.

Нептун считался у древних римлян богом морей. Но так было не всегда - сначала он почитался как божество рек и источников, а также «курировал» осадки и был покровителем лошадей. Уже намного позднее под воздействием эллинских верований Нептун приобрёл черты, характерные для древнегреческого бога морских стихий Посейдона, и мифологические сказания передали ему такой атрибут Посейдона, как трезубец.

Нептун стал почитаться как владыка морей и океанов, и именно с этого времени моряки стали просить у него разрешения на пересечение экватора, точнее даже не экватора, а определённой зоны, отмечаемой на картах в качестве границы между различными полушариями земли, так как само понятие «экватор» появилось только во времена великих географических открытий. С этих времён дошло до нас и первое упоминание о празднике Нептуна в том виде, в котором он празднуется ныне.

В 1529 году французский картограф Пармантье, ходивший на одном из военных кораблей на остров Суматру, отметил в своём дневнике, что на корабле отслужили службу при пересечении экватора, а 47 моряков этого корабля были приняты в «рыцари моря». Но при этом о самом ритуале как таковом картограф ничего не написал. Через 28 лет после описанных картографом событий другой французский исследователь, которого звали Леру, в своей книге о путешествиях писал, что при пересечении экватора новичков купали в бочках с морской водой, а на палубе в это время танцевали ряженые «черти». Бывало, что купание устраивали не только в бочках, стоящих на палубе, но и непосредственно в море. В 1832 году на борту брига «Бигл» процедуру «крещения» в бочке с водой прошёл и Чарлз Дарвин.

В 1678 году некий врач с пиратского судна А. Эксквемелин издал в Амстердаме книгу «Американские морские разбойники». В ней он приводит некоторые старинные морские обычаи посвящения молодых моряков в настоящих морских волков, бытовавшие в европейских флотах в XVI–XVII веках. Эксквемелин рассказывает, что во французском флоте при подходе к проливу Сарлинг, окружённому опасными рифами, обязательно происходило крещение тех, кто впервые оказался в этих опасных водах. Он пишет: «Главный боцман облачился в длинный балахон, надел шляпу забавного вида и взял в правую руку деревянный меч, а в левую - горшок с колёсной мазью. Его лицо было вымазано сажей.

Он нацепил на себя ожерелье из деревянных гвоздей и прочих корабельных мелочей. Все, кого судьба ни заносила в эти края, становились перед ним на колени, и он крестил им лбы, ударяя при этом по шее деревянным мечом (пародия на посвящение в рыцари. - В.Ш.), а подручные боцмана обливали их водой. Сверх этого каждый „крещёный“ должен был отнести к грот-мачте бутылку вина или водки. Впрочем, у кого вина не было, того и не просили об этом. На тех кораблях, которые ещё сами не бывали в этих местах, брали вино и с их командиров; всё это сносили к мачте и делили».

У голландцев обычай при прохождении того же пролива был более суровым: «Способ крещения у них совсем не такой, как у французов. У них принявшие крещение, словно преступники, трижды прыгали в воду с самой высокой реи, а некоторым, по особой милости, разрешали прыгать с кормы. Но истинным геройством считался четвёртый прыжок - в честь Его Высочества и капитана. Того, кто прыгал первым, поздравляли пушечным выстрелом и поднятием флага.

Кто не желал лезть в воду, платил по голландским правилам двенадцать стювейров, а офицеры - половину рейксдаллера. Пассажиры же платили столько, сколько с них потребуют. Со шкиперов кораблей, ещё не бывавших в этих водах, брали большую бочку вина; если они противились, в отместку отсекали фигуру на носу корабля (т.е. лишали судно его покровителя, что было весьма опасным делом. - В.Ш.), и шкипер или капитан не имели права воспрепятствовать этому.

Всё полученное передавалось главному боцману, который хранил трофеи до захода в гавань, а там на вырученные деньги покупали вино и делили со всеми без исключения находившимися на корабле. Ни голландцы, ни французы так и не могли растолковать, зачем всё это делается, говорили только, что это старый морской обычай. Некоторые утверждают, что этот обычай был установлен императором Карлом V, но в его законах ничего подобного не значится».

Сегодня праздник Нептуна утратил свою религиозную подоплёку, но на всех кораблях, идущих под флагами различных государств, как простые моряки, так и командный состав продолжают следовать древней традиции. Причём сегодня его отмечают не только при пересечении экватора, но и при проходе через другие всемирно известные географические точки. Например, при пересечении Гринвичского меридиана, Северного и Южного тропиков, Гибралтарского пролива и даже при прохождении Железных ворот на Дунае.

В более примитивной форме посвящение в «рыцари моря» происходит и без пересечения перечисленных достопримечательностей: все новички, выходящие в море в первый раз, после отчаливания от родного пирса должны выпить определённое количество морской воды, а опытные моряки обливают их забортной водой. Празднуют моряки день Нептуна при пересечении экватора и сегодня, причём национальность и вероисповедание здесь не имеют никакого значения. Нептун - древнейший морской бог, а потому поклоняться и почитать его должны все моряки мира. Последние, впрочем, ничего против этого не имеют.

Особый ритуал погребения в море умерших и погибших моряков имел место с первых же дней мореплавания и сопровождался в старину церемониями умиротворения богов. Например, у римлян в рот опускаемого в море клались монеты для уплаты Харону при перевозе им погребённого через реку Стикс. Согласно старому обычаю, при зашивании тела умершего последний стежок делали, пропуская иглу через нос покойника.

Изучение истории этого обычая не дало веских оснований утверждать что-либо определённое. Думаем, этот обычай явился следствием давнего суеверия. У англичан существует обычай оплачивать работу парусника по зашиванию трупа одной гинеей за каждое тело из средств казны. Так с веками преобразовалась оплата услуг Харона монетой, только место перевозчика душ через Стикс занял корабельный мастер парусника. Этот древний языческий обычай жив на английском флоте и сегодня, и ни у кого не возникает даже мысли о его отмене.

Эскимосы Аляски и сегодня строго соблюдают древние морские обычаи и верования своих отцов и дедов. Одно из наиболее почитаемых ими божеств - богиня моря Седна. Она заботится о том, чтобы в океане всегда было изобилие тюленей и рыбы: охота и рыболовство - основа жизни эскимосов. Согласно легендам, богиня Седна не любит людей, загрязняющих отходами своей жизнедеятельности природу.

Перед выходом в море на рыбалку эскимосские рыбаки обязательно просят у Седны покровительства в погоде и удачи в ловле рыбы, при этом непременно обещая ей богатую жертву. Задабривая капризную Седну, по возвращении с моря эскимосы всегда отдают ей часть своего улова. Однако при этом они делают так, чтобы ни одна из сторон не чувствовала себя обиженной. Из-за этого бедной Седне, как правило, достаются лишь кости, оставшиеся после разделки рыбы.

Не менее трепетное отношение, чем к штормам, было во все времена у моряков к огням святого Эльма. Именно так мореходы исстари именуют яркое свечение, вызываемое накоплением электрического заряда во время грозы, которое часто появляется на мачтах и реях кораблей. Кто хоть раз в жизни видел это захватывающее зрелище, не забудет его никогда. Легенда говорит, что некий святой Эльм (иногда его именуют Эразмом) умер в море во время шторма, но перед смертью объявил, что обязательно явится в необычном виде и сообщит, суждено ли будет морякам спастись. Именно тогда и стали появляться необычные пугающие огни.

Древние греки и римляне, однако, приписывали эти огни божественным близнецам Кастору и Поллуксу, жившим задолго до Эльма-Эразма. Плиний сообщал об этих огнях как о весьма добром знамении: если на мачте появились священные огни, значит, судно находится под божественным покровительством.

Греки-христиане, отвергнув языческих близнецов, приписали огни святой Елене. Испанцы и португальцы имели на сей счёт собственное мнение и обозначили свечение как «Corpus Santo». Однако сегодня во всём мире принято именовать необычное природное явление огнями святого Эльма. Такие огни большинство мореплавателей считали дурным знаком. Считалось, что степень грозящей судну опасности зависит от цвета огней. Но при этом, справедливости ради, можно отметить, что эти огни не всегда считались плохим предзнаменованием и даже, наоборот, принимались некоторыми моряками за знак благосклонности высших сил. Так, общеизвестно, что Колумб в своём первом плавании через Атлантику смог предотвратить бунт экипажа одного из своих кораблей - «Санта-Марии» - благодаря указанию на «огни» как на знак благосклонности небесных сил к их затянувшемуся плаванию.

Однако и с огнями святого Эльма следовало держаться настороже! Так, считалось очень плохим предзнаменованием, если священные огни спускались с мачт (где им по традиции предписывалось находиться) прямо на палубу. Многие моряки верили, что с огнями на судно возвращаются души погибших товарищей, чтобы предупредить о грядущих бурях и несчастьях. Если же - не дай бог! - огонь вдруг появлялся вокруг головы моряка как некий светящийся нимб, то его скорая смерть ни у кого никаких сомнений не вызывала!

Особое отношение было у моряков к различным атмосферным явлениям. Причём на первом месте стояло такое явление, как гроза. А первый громоотвод был изобретён ещё в Древнем Египте и представлял собой позолоченную верхушку мачты. Со временем это гениальное изобретение древних было забыто. За такое забвение многие команды кораблей поплатились жизнями. Разбитые молниями мачты, пробитые палубы, пожары, вызванные грозовыми разрядами, - вот тот весьма неполный список несчастий, случавшихся с моряками из-за отсутствия на кораблях громоотводов. И так продолжалось до тех пор, пока не был заново «изобретён» громоотвод.

Что касается эпохи христианства, то моряки и здесь были избирательны. Они любили только своих «морских» святых, достаточно презрительно относясь ко всем остальным. Так, у португальцев и испанцев - католиков защитником моряков считается святой Антоний. Моряки с благоговением относятся к нему, но вот с его образом в виде статуэтки обращались довольно бесцеремонно. Во время бури её привязывали к мачте, всё туже и туже стягивая узлы, или купали на верёвке в море, или же совсем выбрасывали за борт, когда приходила настоящая беда, имитируя древний языческий ритуал.

Интересен обычай, свято соблюдаемый во всех флотах, - признание неприкосновенности сундука или чемодана, в котором матросы хранили своё нехитрое имущество. Отсюда ненадобность замка и полное отсутствие воровства в матросской среде. Считалось (и матросы всего мира в это свято верили), что если кто-то украдёт хотя бы сущую безделицу из рундука товарища, то Господь непременно это увидит и вор уже никогда не попадёт в рай, а после смерти морские черти будут беспрестанно варить его в котле с корабельной смолой. Стянуть же что-то у офицера, наоборот, считалось делом доблести. На это, судя по всему, морские черти не слишком обижались.

Очень интересен и неизменный старый морской обычай обращения за помощью к высшим силам, связанный со склянками. Что значит «бить склянки»? В старину время в море учитывалось по песочным часам - специальным стеклянным приборам, состоящим из двух конусов, соединённых небольшим каналом. Количество песка и диаметр канала рассчитывались так, чтобы время, потребное на полную пересыпку песка из одного конуса в другой, равнялось одной минуте и получасу (или больше, вплоть до одного часа, в зависимости от назначения).

Прибор назывался «склянка». Потеря времени в море грозила потерей счислимого места, что могло иметь самые печальные последствия для судна и его команды. Поэтому ритуал отсчёта времени был обставлен как обращение к Господу и Богоматери с просьбой о сохранении точности времяисчисления. Для этого у склянки всегда стоял вахтенный юнга, который внимательно следил за падением песка из верхней колбы в нижнюю и всякий раз, когда проходило полчаса, переворачивал склянку, ударяя в судовой колокол.

После этого он бежал на палубу и кричал: «Один час прошёл, в два поворота и больше пройдёт, если будет Господня воля. Помолимся Богу дать нам хороший ход и ей, Матери Божией, защитнице нашей, уберечь нас от откачивания воды помпами и других несчастий впереди. Аминь». Вахта на носу повторяла то, что он сказал, и приказывала ему прочесть «Отче наш».

В своих «Записках моряка-художника» известный российский художник-маринист А.П. Боголюбов так описывает негласные традиции российского флота середины XIX века: «Адмирал Епанчин, минуя остров Дагерот, всегда выливал добрую чарку водки в море, говоря: „На тебе, Борей, заткни глотку!“ Делал он это, конечно, из предрассудка, как старый моряк, прилично заливши наперво, как говорится, для излияния к Борею, что заимствовал из старых преданий грейговских и сенявинских, при которых, чёрт знает для чего, даже салютовали трёхгорбатой скале».

Разумеется, с точки зрения христианских догматов действия адмирала Епанчина были откровенным богохульством. Публично приносить жертву (хотя бы и в виде водки!) языческому богу и выражать своё поклонение салютом обычной скале никоим образом не соответствовало взглядам христианского официоза. При этом на кораблях были священники. Но сила старой традиции была такова, что явно богохульные действия и адмирала Епанчина, и многих других адмиралов никого никоим образом не оскорбляли, а, наоборот, вызывали всеобщее одобрение как верный залог успешного плавания. Согласитесь, что только ради этой всеобщей уверенности уже стоило поить Борея казённой водкой и палить холостыми зарядами по прибрежной скале!

Разумеется, что с началом эпохи броненосного флота палить по «трёхгорбой скале» перестали, однако вплоть до 1917 года на Балтийском флоте почти официально существовал обычай (а неофициально чуть ли не до середины 30-х гг. в XX века) при проходе траверза южного Гогландского маяка бросить Нептуну мелкую монету как дань за благополучное дальнейшее плавание, особенно если корабль шёл в дальний поход.

Сегодня никто, разумеется, не палит в силу своих суеверий горам и весям, но монеты кидают и водку тоже порой льют. Рассуждают при этом современные моряки здраво: «Лучше, может, особенно и не будет, а вот хуже не будет уж точно!»

«Призрак на палубе», Владимир Виленович Шигин, 2010г.