Дурное место

Ирландская легенда

Кое-кто, наверное, и слышал о знаменитых приключениях Дэниела О’Рурка, но немного найдется таких, которые знают, что причиной всех его злоключений над землей и под водой было лишь одно: он заснул под стенами башни пака[8].

Я хорошо знал этого человека. Он жил у подножия Худого Холма, как раз по правую руку от дороги, если вы идете в Бэнтри. Он был стариком, когда рассказал мне свою историю, да, уже стариком с седой головой и красным носом.

Услышал я эту историю из его собственных уст 25 июня 1813 года. Он сидел под старым тополем и потягивал из своей трубки. Вечер был на редкость хорош.

- Меня часто просят рассказать об этом, - начал он, - так что Вам я буду рассказывать уже не первому. Видите ли, до того, как стало слышно о Бонапарте и всяком таком прочем, молодые господа часто ездили за границу. Вот и сын нашего лендлорда вернулся из чужих стран, из Франции и Испании. И, само собой, по этому случаю был дан обед, для всех без разбору: для знатных и простых, богатых и бедных.

Что и говорить, в старину господа действительно были господами, Вы уж извините меня за такие слова. Конечно, они могли и побранить Вас слегка и, может, даже дать кнута разок-другой, да что мы теряли от этого в конце-то концов? Они были такими покладистыми, такими воспитанными. У них всегда был открытый дом и тысячи гостей. Рентой они нас не донимали. И вряд ли нашелся бы хоть один из арендаторов, кто бы не испытал на себе щедрость своего лендлорда, да и не единожды за год. Теперь уж все не то… Ну, дело не в этом, сэр. Лучше я Вам буду рассказывать свою историю.

Так вот, у нас было все, что только душе угодно. Мы ели, пили и плясали. И молодой господин наш пошел танцевать с Пегги Бэрри из Бохерин, - это я к тому, о чем только что говорил Вам. Хорошенькой парочкой они были тогда, оба молодые; а сейчас уж совсем сгорбились. Да, так, короче говоря, я, видимо, сильно подвыпил, потому что до сих пор, хоть убейте, не могу вспомнить, как я выбрался оттуда. Хотя выйти-то я оттуда вышел, это уж точно.

Так вот, и, несмотря на это, я все-таки решил про себя: зайду-ка к Молли Кронохан, знахарке, перемолвиться словечком насчет завороженного теленка. И начал переправляться по камням через Баллишинохский брод. Тут я возьми да и заглядись на звезды, да еще перекрестился. Зачем? Но ведь это же было на Благовещенье! Нога у меня поскользнулась, и я кубарем полетел в воду.

«Ну, конец мне! - подумал я. - Сейчас пойду ко дну». И вдруг я поплыл, поплыл, поплыл, из последних сил своих, и сам даже не знаю, как прибился к берегу какого-то необитаемого острова.

Я бродил и бродил, сам не ведая где, пока меня не занесло наконец в большое болото. Так наяривала луна, что было светло, точно днем; она сверкала, как глаза у Вашей красотки, - простите, что я заговорил о ней. Я глядел на восток, на запад, на север и на юг - словом, во все стороны, и видел лишь болото, болото и болото. До сих пор не могу понять, как же я туда забрался? Сердце у меня заледенело от страха, так как я был твердо уверен, что найду там свою могилу. Я опустился на камень, который, по счастью, оказался рядом со мной, почесал в затылке и запел сам себе отходную.

Вдруг луна потемнела. Я взглянул вверх и увидел, как нечто словно движется между мною и луной, но что, решить я не мог. Нечто камнем упало вниз и заглянуло мне прямо в лицо. Вот те на, да это оказался орел! Самый обыкновенный орел, какие прилетают из королевства Керри. Он поглядел мне в глаза и говорит:

- Ну, как ты тут, Дэниел О’Рурк?

- Очень хорошо, благодарю Вас, сэр, - отвечал я. - Надеюсь, и Вы тоже, - а сам про себя удивляюсь, как это орел заговорил вдруг по-человечески.

- Что занесло тебя сюда, Дэн? - спрашивает он.

- Да ничего! - отвечаю ему. - Хотел бы я снова очутиться дома целехоньким, вот что!

- A-а, ты хотел бы выбраться с этого острова, не так ли, Дэн?

- Именно так, сэр, - говорю я.

Тут я поднимаюсь и рассказываю ему, как хватил лишнего и свалился в воду, как доплыл до этого острова, забрел в болото и теперь вот не знаю, как из него выбраться.

- Дэн, - говорит он, подумав с минуту, - хотя это и очень нехорошо с твоей стороны - напиваться на Благовещенье, но, в общем-то, ты парень приличный, непьющий, аккуратно посещаешь мессу и никогда не швыряешь камнями в меня или в моих собратьев, не гоняешься за нами по полям, а поэтому - я к твоим услугам! Садись верхом ко мне на спину, да обхвати меня покрепче, а не то свалишься, и я вынесу тебя из этого болота.

- А Ваша светлость не смеется надо мной? - говорю я. - Слыханное ли дело, кататься верхом на орле?

- Слово джентльмена! - говорит он, кладя правую лапу себе на грудь. - Я предлагаю серьезно. Так что выбирай: или принимаешь мое предложение, или помирай с голоду здесь в болоте! Да, между прочим, я замечаю, что от твоей тяжести камень уходит в болото.

И это была истинная правда, потому что я и сам заметил, как камень с каждой минутой все больше оседал подо мной. Выбора не оставалось. Я всегда считал, что смелость города берет, о чем и подумал тогда, и сказал:

- Благодарю Вас, Ваша честь, за такую сердечность. Я принимаю Ваше любезное приглашение!

Затем взобрался орлу на спину, крепко обнял его за шею, и орел взмыл в воздух, подобно жаворонку.

Тогда я и не предполагал о ловушке, которую он готовил мне!

Выше, выше и выше, Бог знает как высоко залетел он.

- Постойте, - говорю я ему, думая, что он не знает верной дороги к моему дому, конечно очень вежливо, потому что кто его разберет, ведь я был целиком в его власти. - Сэр, - говорю я, - при всем моем глубочайшем уважении к мудрым взглядам Вашей светлости, я хотел бы, чтобы Вы спустились немного, так как сейчас Вы находитесь как раз над моей хижиной и можете меня туда сбросить, за что я буду бесконечно благодарен Вашей милости.

- Ай да Дэн! - воскликнул он. - Ты что, за дурака меня считаешь? Погляди-ка вниз на соседнее поле, разве ты не видишь двух людей с ружьями? Это не шуточки, ей-ей, когда тебя вот так возьмут да пристрелят из-за какого-то пьяного болвана, которого тебе пришлось подхватить с холодного камня на болоте.

«Черт бы тебя побрал», - подумал я про себя, но вслух ничего не сказал: что пользы было в этом?

Вот так-то, сэр, а он все продолжал лететь вверх и вверх. Через каждую минуту я снова просил его спуститься вниз, но тщетно.

- Скажите, ради Бога, сэр, куда Вы летите? - спросил я его.

- Попридержи-ка свой язык, Дэн, - говорит он мне. - Займись лучше своими делами, а в чужие не вмешивайся!

- Вот те на, я полагаю, это как раз мое дело! - сказал я.

- Помалкивай, Дэн! - крикнул он.

И больше я ничего не сказал.

Наконец мы прибыли, - Вы только представьте себе куда, - на самую луну! Сейчас Вы уже не можете этого видеть, но тогда, то есть еще в мое время, на боку у луны торчало что-то вроде серпа.

И Дэниел О’Рурк концом своей палки начертил на земле фигуру, похожую на серп.

- Дэн, - сказал орел, - я устал от такого длинного полета. Вот уж не думал, что это так далеко.

- А кто, милостивый государь, - говорю я, - просил Вас так далеко залетать? Я что ли? Не просил я Вас разве, не умолял и не упрашивал остановиться еще полчаса назад?

- Теперь говорить об этом поздно, Дэн, - сказал орел. - Я до чертиков устал, а потому слезай-ка с меня! Можешь сесть на луну и ждать, пока я отдышусь.

- Сесть на луну? - говорю я. - Вот на эту маленькую кругленькую штучку? Да я тут же свалюсь с нее и расшибусь в лепешку. Вы просто подлый обманщик, вот Вы кто!

- Вовсе нет, Дэн, - говорит он, - Ты можешь крепко ухватиться за этот серп, что торчит сбоку у луны, и тогда не упадешь.

- Нет, не хочу, - говорю я.

- Может, и не хочешь, - говорит он совсем спокойно. - Но если ты не слезешь, мой дружочек, я сам тебя стряхну и дам тебе разок крылом, так что ты живо очутишься на земле и уж костей своих не соберешь, они разлетятся, как росинки по капустным листам ранним утречком.

«Ну и ну, - сказал я себе, - в хорошенькое положение я попал. Зачем только я увязался за ним!»

И, послав в его адрес крепкое словцо - по-ирландски, чтобы он не понял, - я скрепя сердце слез с его спины, ухватился за серп и сел на луну. Ну и холодное это сиденье оказалось, скажу я Вам!

После того как он вот таким образом благополучно ссадил меня, он оборачивается ко мне и говорит:

- Доброго утра, Дэниел О’Рурк! Я думаю, теперь мы в расчете! В прошлом году ты разорил мое гнездо (что ж, он сказал сущую правду, только как он узнал об этом, ума не приложу), и за это ты теперь насидишься здесь вволю. Хочешь не хочешь, а будешь торчать здесь на луне, как пугало огородное.

- Значит, все кончено? - говорю я. - Ты, что же, так вот меня и оставишь здесь, негодяй? Ах ты, мерзкий, бессердечный ублюдок! Так вот как ты услужил мне! Будь же проклят сам со своим горбатым носом и со всем твоим потомством, подлец!

Но что было толку от этих слов? Он громко расхохотался, расправил свои огромные крылья и исчез, словно молния. Я кричал ему вдогонку: «остановись!» - но с таким же успехом я мог бы звать и кричать хоть весь век, он бы не откликнулся. Он улетел прочь, и с того самого дня и поныне я его больше не видел, - пусть беда всегда летает вместе с ним!

Я оказался в безвыходном положении, уверяю Вас, и в отчаянье рыдал так, что не мог остановиться. Вдруг в самой середине луны открывается дверь, да с таким скрипом, словно ее целый месяц не отворяли, хотя, я думаю, ее просто никогда не смазывали, и выходит из нее… Ну, кто бы Вы думали? Лунный человек, я сразу узнал его по волосам.

- Приветствую тебя, Дэниел О’Рурк! - сказал он. - Как дела?

- Очень хорошо, благодарю, Ваша честь, - ответил я. - Надеюсь, и у Вас тоже?

- Как тебя занесло сюда, Дэн?

Тут я ему рассказал, как хватил лишнего в доме хозяина, как был выброшен на пустынный остров и заблудился в болоте и как мошенник орел обещал меня вынести оттуда, а вместо этого занес вот сюда, на луну.

- Дэн, - говорит лунный человек, когда я кончил, и берет понюшку табаку, - тебе не следует здесь оставаться.

- Уверяю Вас, сэр, - говорю ему, - я сюда попал совершенно против своей воли. Как же я теперь назад вернусь?

- Это твое дело, Дэн, - говорит он. - Мое дело сказать тебе, что здесь ты оставаться не должен. Так что выметайся, да поживее!

- Я Вам ничего плохого не делаю, - говорю я, - только вот держусь за серп, чтобы не упасть.

- Вот этого ты и не должен делать!

- Ах, простите, сэр, - говорю я, - а нельзя ли мне узнать, большая ли у Вас семья? Может, Вы дали бы приют бедному путнику? Я полагаю, Вас не часто беспокоят такие вот гости, как я. Ведь путь-то сюда неблизкий.

- Я живу один, Дэн, - ответил он. - А ты лучше отпусти этот серп!

- Клянусь, сэр, - говорю я, - с Вашего разрешения, я не отпущу его! И чем больше Вы будете просить, тем крепче я буду держаться. Так я хочу!

- Лучше отпусти, Дэн, - опять говорит он.

- Раз так, мой маленький приятель, - говорю я, измеряя его взглядом с головы до ног, - в нашей сделке будут два условия: Вы уходите, если желаете, а я с места не сдвинусь!

- Ну, мы еще посмотрим, как это получится, - сказал лунный человечек и ушел обратно к себе, но, уходя, так хлопнул дверью, что я подумал: сейчас и луна и я вместе с нею рухнем вниз. Было ясно, что он здорово рассердился.

Так вот, я уже внутренне подготовился помериться с ним силами, как тут он снова выходит с острым кухонным ножищем в руках и, не говоря ни слова, ударяет им два раза по ручке серпа, за которую я держался, - клянг! - она разламывается пополам.

- Эй, Дэн, доброго утра! - крикнул этот злобный и подленький старикашка, когда увидел, как я полетел прямо вниз, ухватившись за остаток ручки. - Благодарю за визит! Гладенькой дорожки, Дэниел!

Я не успел ему ответить, так как меня крутило и вертело, и несло вниз со скоростью гончей собаки.

- О Господи! - воскликнул я. - Хорошенькое это занятие для приличного человека, да еще глухой ночью, если бы кто увидел! Ну и влип я!

Но не успел я выговорить эти слова, как вдруг - взззз! - над моей головой пролетела стая диких гусей, которая направлялась не иначе как с моего заветного болота в Бэллишенафе, а то как бы они узнали меня? Старый гусак, вожак их, обернулся и крикнул мне:

- Это ты, Дэн?

- Я самый, - ответил я, нисколько не удивившись, что он заговорил, потому что к тому времени я уж начал привыкать ко всякой такой чертовщине, а кроме того, с ним мы были старые знакомые.

- С добрым утром, Дэниел О’Рурк, - сказал он. - Как твое здоровье сегодня?

- Прекрасно! - ответил я. - Сердечно благодарю! - а сам тяжко вздохнул, потому что как раз его-то мне и недоставало. - Надеюсь, и твое тоже.

- Я имею в виду твое падение, Дэниел, - продолжал он.

- A-а, ну конечно, - ответил я.

- Откуда это ты несешься так? - спросил гусак.

Тут я ему рассказал, как я напился и попал на остров, как заблудился на болоте и как обманщик орел занес меня на луну, а лунный человек выпроводил меня оттуда.

- Я тебя спасу, Дэн, - сказал гусак. - Протяни руку и хватай меня за ногу. Я отнесу тебя домой.

- Твоими бы устами да мед пить! - сказал я, хотя про себя все время думал, что не очень-то доверяю ему.

Но помощи ждать было неоткуда, поэтому я схватил гусака за ногу и полетел вместе с остальными гусями со скоростью ветра. Мы летели, летели и летели, пока не очутились прямо над океаном. Я это сразу понял, потому что справа от себя увидел Ясный Мыс, торчащий из воды.

- Милорд, - сказал я, решив на всякий случай выражаться как можно учтивее, - пожалуйста, летите к земле!

- Что ты, Дэн, - ответил он, - пока это никак невозможно. Ведь мы летим в Аравию.

- В Аравию! - воскликнул я. - Так это же где-то далеко-далеко, в чужих землях. Ах, что Вы, мистер Гусь, неужели в Вас нет сострадания к бедному человеку?

- Тш-ш, тш-ш ты, глупец, - сказал он, - попридержи-ка свой язык! Уверяю тебя, Аравия очень приличное место и, как две капли воды, похожа на Западный Карбери, только там чуть побольше песка.

И как раз когда мы с ним переговаривались, на горизонте показалось судно, гонимое ветром, - ну просто заглядишься.

- Послушайте, сэр, - говорю я, - сбросьте меня, пожалуйста, на это судно!

- Но мы находимся не точно над ним, - ответил он, - и если я тебя сейчас сброшу, ты плюхнешься прямо в воду.

- Нет, что Вы, - говорю я, - мне же виднее, оно сейчас точнехонько под нами. Выпустите же меня скорее!

- Выпустить так выпустить, дело твое, - сказал он и разжал лапы.

Увы, он оказался прав! Конечно, я плюхнулся прямо на соленое морское дно. Очутившись на самом дне, я совсем уж было распрощался с жизнью, как вдруг ко мне приблизился кит, почесываясь после ночного сна, заглянул мне в лицо и, не произнеся ни единого слова, поднял свой хвост и еще разок окатил меня холодной соленой водой, так что сухого места на мне не осталось. И тут я услышал - причем, голос мне показался очень знакомым:

- Вставай ты, пьяный бездельник! Убирайся отсюда!

Я открыл глаза и увидел перед собой мою Джуди с полным ушатом воды, которую она выливала на меня.

Дело в том, что, хотя, в общем, Джуди была хорошая жена, - дай Бог ей доброго здоровья, - она совершенно не выносила, когда я напивался, и тут уж давала волю рукам.

- Подымайся-ка! - сказала она опять. - Худшего места ты не мог себе найти во всем приходе? Ишь разлегся под самыми стенами старой башни пака! Могу себе представить, как спокойненько ты отдохнул тут!

Что и говорить, разве я отдыхал? Все эти орлы, и лунные человечки, и перелетные гуси, и киты, которые переносили меня через болота, заносили на луну и сбрасывали оттуда на соленое морское дно, чуть с ума меня не свели.

Но теперь я твердо знал: будь я еще хоть десять раз пьян, когда б это ни случилось, я уже никогда не лягу на дурное место.

«Тринадцать заколдованных котов. Сказки и легенды Британских островов», перевод: М. Д. Литвинова, М.И. Клягина-Кондратьева, Н.В. Шерешевская, Н.З. Лосева, И. Боронос, И. П. Архангельская, С. С. Григорьева, Н. Зиновьева., 1993г.