Бюст

На днях подходит ко мне один… говорит: «Виктор Михайлович, сейчас проводится конкурс “Лучший бюст”, не хотите принять участие?» Я говорю: «Так там это… женщины вроде…»

Он говорит: «Да какая вам разница – спонсор наш, мы вам почетную третью премию и деньги!»

Я спрашиваю: «А почему я? Я не то что на женщину – жена говорит, на человека не похож!»

Он говорит: «Не знаю, почему выбор пал на вас, – дело после банкета было, и спонсор собственноручно писал… Мы потом египтологу дали, и он нам эти иероглифы расшифровал! Но тоже после банкета!»

Я говорю: «Да что я показывать-то буду? Если у меня там нет ничего!»

Он говорит: «Несовременно вы рассуждаете, Виктор Михайлович! Многие деятели культуры согласились бы за деньги не такое показать! А тут конкурс! Телевидение!»

Я как представил себя с бюстом по телевизору, кричу: «Ни за что!»

Он говорит: «Ну, хорошо, сколько вы хотите?»

Я думаю: «Чтоб отвязался, скажу: „тысячу долларов“». Говорю: «Тысячу зеленых!»

Он говорит: «Нет проблем!»

И тут внутри у меня что-то дрогнуло. Думаю: «Детям надо купить… жене. Что я, в самом деле, изображаю из себя?!»

Говорю: «Ладно, где обнажаться?»

Приехали в концертный зал, там ведущий. Говорит: «Раздевайтесь». Я разделся. Он посмотрел на мою грудь и говорит: «А вы ничего дома не забыли?»

Я говорю: «Теперь так носят! Один парижский кутюрье называет это “Воспоминание о детстве”».

Ведущий говорит: «Может, для него и воспоминание о детстве, а я, глядя на вас, вспоминаю сумасшедший дом!»

Тут, который меня привел, шепнул ему что-то, и он говорит: «Впрочем, мы здесь собрались не для дискуссий – идите на подиум!»

Ой, страшно мне стало! Но сказал себе: «А если бы я был в разведке?! Как Штирлиц?! Который красиво носил ненавистную фашистскую форму! А мне легче, я без формы – только в трусах!»

Ведущий говорит: «Кстати: как у кутюрье этого фамилия?» А у меня из всех французский фамилий в башке только одна вертится: Мишель Легран.

Я говорю: «Мишель Ноган!»

Ну, началось представление! Двадцать две женщины и я. У всех бюсты – к стенке не подойти, за метр уткнутся! И я со своим… детством.

Бабоньки косятся на меня, говорят: «Голубой, что ли?» Я говорю: «Это я от холода посинел, а вообще-то я розовый!»

Они говорят: «И какое же вы надеетесь занять место?»

Я говорю: «К-как какое – третье!»

Одна востроглазая говорит: «Это было бы возможно, если бы нас всего трое было!»

Я говорю: «Если бы нас трое было – я бы первое занял!»

Она говорит: «Почему?»

Я говорю: «По нумерации бюстгальтера!»

Она говорит: «А вы носите?»

Я говорю: «Если надо – надену! И не ваше дело!»

Она говорит: «Стерва!»

Я говорю: «Сама стерва!»

Ведущий говорит: «Девочки, прекратите скандал, публика услышит!

Я говорю: «Я вам не девочка!»

Ведущий говорит: «Ну, хорошо, я буду называть вас – госпожа! Прошу приготовиться!.. Пошли!..»

И мы пошли. Эти-то, мои соперницы, идут, потрясывают, а я, когда моя очередь дошла, как появился… в зале истерика началась. Бинокли друг у друга рвут, чтоб лучше разглядеть. А я думаю: «Штирлицу труднее было! А я потерплю, зато жене пальто купим и детям ботинки!»

Иду по подиуму, бедрами покачиваю, про пальто думаю. А ведущий объявляет в микрофон: «Новейшее течение в области культуры тела, разработанное французским кутюрье Мишелем Ноганом, – “Воспоминание о детстве”! Представляет бюст Виктория Михайлович!..»

И тут я понял, где они прокололись. Но уже радость победы наполнила мою грудь – походка стала уверенной, грациозной. Не иду – гарцую! Думаю: «Эх, скорее бы лето – всегда буду обнаженным ходить!»

А зрители-ценители притихли, чувствуется: сумбур у них в головах – кому ж охота от новых веяний отставать? И потихоньку один за другим стали мне аплодировать.

Вот так я и получил свою третью премию и, довольный, пошел домой.

«Алло, Люся, это я! (сборник)», Виктор Михайлович Коклюшкин, 2010г.